I. Страна, гдѣ не свѣтитъ солнце

«Вотъ я уѣзжаю къ сѣверу, въ область мрака, гдѣ солнце не свѣтитъ. Тамъ нѣтъ дня...»

Норвежская народная пѣсня.

Въ августѣ 1896 года во всѣхъ газетахъ появилось извѣстіе, что Фритіофъ Нансенъ благополучно вернулся на родину. Этому извѣстію порадовались образованные люди вездѣ, гдѣ только они есть; они были рады, какъ будто всѣ знали Нансена, тревожились за него и нетерпѣливо ждали его возвращенія. Что же это былъ за человѣкъ, котораго всѣ словно знали, котораго всѣ ожидали съ такимъ нетерпѣніемъ, и куда это онъ ѣздилъ?

Фритіофъ Нансенъ — молодой норвежскій ученый; за три года передъ тѣмъ онъ выѣхалъ на построенномъ для него кораблѣ, называвшемся «Фрамъ», затѣмъ, чтобы попытаться попасть на сѣверный полюсъ, и съ тѣхъ поръ ни о немъ, ни объ его спутникахъ не было никакихъ вѣстей. Путешествіе это было такъ опасно, что за Нансена тревожились даже друзья его, хотя и знали, что онъ очень смѣлый и находчивый человѣкъ; только жена его, которая знала его всѣхъ лучше, была спокойна: она вѣрила, что такой человѣкъ ничего не побоится и справится со всякой опасностью. Онъ уже доказалъ свою необыкновенную смѣлость незадолго передъ тѣмъ, пройдя на лыжахъ чрезъ Гренландію, огромный обледенѣлый островъ на сѣверѣ Америки, т. е. сдѣлавши то, на что до него никто не рѣшался. Всѣ, кто читаетъ газеты, слышали о Нансенѣ и потому съ любопытствомъ ожидали, чѣмъ кончится его поѣздка къ сѣверному полюсу, и боялись за него, потому что такія поѣздки рѣдко оканчиваются благополучно.

Оба полюса, сѣверный и южный, давно уже манятъ къ себѣ путешественниковъ, а въ наше время, когда вся твердая земля уже пройдена, измѣрена и описана, когда всѣ моря изъѣзжены вдоль и поперекъ, и даже самые маленькіе островки ихъ нарисованы на географическихъ картахъ, охотникамъ до путешествій еще болѣе хочется попасть въ эти никому невѣдомыя мѣста. Они не ожидаютъ найти тамъ что-нибудь, кромѣ холоднаго моря съ толстымъ сплошнымъ льдомъ, пoхожимъ на пловучіе острова и даже материки. Этотъ ледъ никогда не таетъ: онъ очень толстъ, а лѣто, когда солнце припекаетъ его, тамъ очень коротко. Послѣ короткаго лѣта быстро наступаетъ зима, когда солнце совсѣмъ не восходитъ, и глубокій мракъ покрываетъ ледяную пустыню. «Необозримая, безпредѣльная, замерзшая полярная равнина, — говоритъ о ней Нансенъ, — спала въ своемъ мертвенномъ величіи съ первобытныхъ временъ, подъ чистымъ, какъ хрусталь, ледянымъ покровомъ. Закутанный въ свое покрывало, могучій исполинъ протянулъ свои крѣпкіе ледяные члены и дремалъ тысячелѣтія. Времена проходили, и царила глубокая тишина».

Онъ хочетъ этимъ сказать, что эти мѣста мрака и холода не видали человѣка во все время, какъ онъ живетъ на землѣ.

Тѣ изъ насъ, кто учился географіи, знаютъ, что полюсы — воображаемыя точки, концы земной оси. Ни этой оси, ни концовъ ея на самомъ дѣлѣ не существуетъ. Они придуманы, чтобы намъ легче было понять, какъ вертится земной шаръ. Еще въ древности, задолго до Рождества Христова, ученые додумались до того, что земля — не плоскій кругъ, какою она намъ кажется всюду, когда мы стоимъ на открытомъ мѣстѣ, а круглый, слегка сплющенный шаръ. Мы сами можемъ въ этомъ убѣдиться, подплывая по гладкому морю или подъѣзжая по ровной степи къ какому нибудь высокому предмету, въ родѣ корабля или колокольни. Мы видимъ сперва этотъ предметъ не весь сверху до низу, а только его верхушку, а затѣмъ уже среднюю и наконецъ нижнюю его часть. Это оттого, что, приближаясь къ такому предмету, мы какъ будто поднимаемся на отлогую возвышенность или на плоскій холмъ, съ котораго, пока мы не поднимемся повыше, видна только верхняя часть башни или мачты, чего не могло бы быть если бы мы подвигались по плоскому мѣсту. Уже позднѣе ученые дознались, что земной шаръ не стоитъ на мѣстѣ, а поворачивается каждыя сутки, какъ будто вокругъ оси. Если бы эту воображаемую ось, въ сѣверной ея части, протянуть до самаго неба, то она уперлась бы въ звѣзду, которая называется Сѣверной или Полярной. Эту звѣзду мы можемъ видѣть, если посмотримъ по направленію двухъ крайнихъ звѣздъ всѣмъ знакомаго созвѣздія Большой Медвѣдицы. Если мы нѣсколько разъ будемъ смотрѣть на эту звѣзду, которую легко узнать по яркому блеску ея, мы замѣтимъ, что она остается на мѣстѣ, а другія звѣзды какъ будто медленно двигаются кругомъ нея. Она и указываетъ намъ, гдѣ находится сѣверный полюсъ. Чтобы пріѣхать на этотъ полюсъ, мы могли бы держать нашъ путь прямо на эту звѣзду, и чѣмъ дальше мы ѣхали бы, тѣмъ выше она поднималась бы на небѣ, а на самомъ полюсѣ она стояла бы у насъ надъ головою. Но прямо надъ головою ее еще никто не видалъ, потому что никому еще не удавалось добраться до полюса, закрытаго льдами и окутаннаго долгимъ, безпросвѣтнымъ мракомъ. Хотя и никто не былъ на самомъ полюсѣ, мы все-таки знаемъ, что тамъ полгода продолжается непрерывный день, а другую половину года — непроглядная ночь безъ сумерекъ. Однако и въ полугодовой день солнце не можетъ растопить тамошнихъ льдовъ; оно стоитъ не высоко надъ горизонтомъ какъ это бываетъ у насъ вечеромъ, и такъ же, какъ наше вечернее солнце, мало грѣетъ своими косыми лучами.

Холодъ и мракъ на полюсѣ зависятъ отъ того, что земная ось не стоитъ отвѣсно надъ кругомъ, по которому, какъ намъ кажется, солнце движется вокругъ земли. На самомъ дѣлѣ, какъ мы знаемъ, движется не солнце, а земля, обходя кругомъ солнца въ теченіе года, но намъ представляется, будто земля наша стоитъ неподвижно, а солнце ходитъ около нея. Это движеніе мы замѣчаемъ потому, что солнце не восходитъ и не заходитъ каждый день на одномъ и томъ же мѣстѣ, а передвигается, какъ бы переходитъ съ мѣста на мѣсто, обходя по небу полный кругъ въ теченіе года. Если бы земная ось стояла отвѣсно къ этому кругу, тогда солнце равно освѣщало и грѣло бы всю землю, на всей землѣ постоянно день былъ бы равенъ ночи, и стояла бы одинаково теплая, не жаркая и не холодная погода, въ родѣ весенней. Но земная ось стоитъ не прямо надъ кругомъ, по которому движется солнце, а наклонно, наискось къ нему; поэтому солнце не равно освѣщаетъ и грѣетъ землю. Только на экваторѣ, на кругѣ, опоясывающемъ землю на срединѣ разстоянія между полюсами, солнце стоитъ надъ головою, день всегда равенъ ночи, и цѣлый годъ почти ровное тепло. Поѣдемъ ли мы отъ экватора къ сѣверу или къ югу, все равно, — чѣмъ больше мы будемъ удаляться отъ него, тѣмъ солнце будетъ стоять ниже, и тѣмъ больше будетъ разницы между самымъ короткимъ и самымъ длиннымъ днемъ. Мы наконецъ пріѣдемъ на такой кругъ (называемый «полярнымъ»), гдѣ одинъ день въ году солнце совсѣмъ не заходитъ и гдѣ одинъ день оно вовсе не восходитъ. Еще дальше къ сѣверу отъ этого круга, солнечныхъ ночей лѣтомъ и безразсвѣтныхъ дней зимою становится все больше и больше. Они сливаются вмѣстѣ, и въ разныхъ мѣстахъ по нѣсколько дней, недѣль и даже мѣсяцевъ солнце лѣтомъ вовсе не закатывается и зимой вовсе не показывается на горизонтѣ. Наконецъ, какъ мы уже говорили, на самомъ полюсѣ день и ночь продолжаются по полугоду.

И все-таки въ эти темныя и холодныя мѣста, гдѣ даже звѣрь и птица попадаются рѣдко, потому что имъ тамъ нечѣмъ поживиться, гдѣ нельзя ни плыть на кораблѣ, такъ какъ льдины обступаютъ и не пускаютъ его, и нельзя ни итти, ни ѣхать, такъ какъ между льдинами бываютъ широкія трещины, наполненныя водою, гдѣ около полугода совсѣмъ нельзя двигаться отъ темноты и надо стоять на мѣстѣ, — въ эти мѣста все-таки стремится человѣкъ, желая во что бы то ни стало осмотрѣть и разузнать ихъ. Не корысть ведетъ его туда: если еще за самымъ полярнымъ кругомъ, у материковыхъ и островныхъ береговъ, онъ можетъ бить тюленей и морскихъ птицъ и ловить рыбу, то дальше онъ ничего не находитъ, кромѣ небольшихъ обледенѣлыхъ острововъ, а еще дальше — страшное, невѣдомое ему ледяное море. И въ это-то море его и тянетъ именно потому, что оно невѣдомо. Онъ все узналъ на землѣ: и спаленныя солнцемъ безводныя пустыни, и вершины заоблачныхъ, покрытыхъ вѣчнымъ снѣгомъ горъ, и дремучіе лѣса, и подземныя пещеры; онъ измѣрилъ дно морей и знаетъ горы и долины на этомъ днѣ; онъ высчиталъ, далеко ли наша земля отъ солнца и звѣздъ, — и только сѣверный и южный полюсы остаются неизвѣстными ему. Онъ знаетъ, что не найдетъ тамъ ничего невиданнаго: тамъ можетъ оказаться островъ, и даже большой, можетъ быть, пловучій ледъ или открытое море; все это такое же обледенѣлое, пустынное пространство, какъ и знакомыя намъ мѣста Ледовитаго океана: инымъ оно и быть не можетъ. А все-таки отважные люди отъ времени до времени пытаются пробиться сквозь льды, не боясь ни стужи, ни темноты, съ одной надеждой, что имъ удастся пройти дальше своихъ предшественниковъ, т. е. тѣхъ, которые пытались сдѣлать то же самое раньше ихъ. Это такъ трудно и опасно, что имена этихъ отважныхъ людей всѣмъ извѣстны и никогда не забудутся. Великая будетъ честь для того, кому удастся достигнуть полюса: онъ увидитъ то, чего еще никто не видалъ, и сдѣлаетъ то, чего еще никто сдѣлать не могъ! Вотъ почему люди оставляютъ родину, домъ, семью и плывутъ въ невѣдомое холодное и темное море, откуда уже столько народу никогда не возвращалось! Мы не можемъ не чувствовать благодарности къ этимъ людямъ, не можемъ имъ не удивляться, такъ какъ они жертвуютъ всѣмъ, и здоровьемъ, и жизнью, только для того, чтобы разсказать намъ о той части земли, которая еще остается неизвѣстной. Справедливо говоритъ Нансенъ: «Если ты хочешь извѣдать человѣческій духъ въ самой благородной борьбѣ противъ мрака и суевѣрія, то читай исторію арктическихъ путешествій (къ сѣверному полюсу), предпринимавшихся людьми въ тѣ времена, когда зимовка среди полярной ночи съ большею вѣроятностью должна была оканчиваться гибелью, чѣмъ спасеніемъ. А они все-таки съ развѣвающимися знаменами подходили къ неизвѣстности!.. Нигдѣ не покупались знанія большимъ количествомъ лишеній, нужды и страданій... Но однако духъ человѣческій не успокоится до тѣхъ поръ, пока все въ этой странѣ не станетъ доступно человѣку и пока не будутъ раскрыты всѣ ея тайны».