Реакция норвежцев на Мюнхен

Правительство Нюгорсволла, и особенно министр иностранных дел Кут, были явно обеспокоены ростом агрессивности фашистских держав после 1936 г. Однако их рецепт действий с целью переломить тенденцию сползания Европы к крупному международному конфликту оставался прежним: всеобщее разоружение, отказ от создания блоков или союзов, направленных против других стран, и «дипломатия конференций» по мирному урегулированию разногласий в полном соответствии с международным правом. Летом 1938 г. Кут добавил к своей «активной политике мира» новый элемент — предложение о посредничестве, которое осуществляли бы малые страны. Поскольку другие страны «группы держав Осло» с сомнением отнеслись к перспективности этой идеи, из его плана ничего не вышло. Затем в сентябре, когда кризис вокруг Чехословакии достиг максимальной остроты, Кут предложил северным странам выступить с совместной инициативой, ссылаясь на статью 11 Устава Лиги, наделявшей организацию правом принимать меры по сохранению мира. Но другие северные страны опасались, что это в итоге выльется в предложение о введении санкций, и в результате страны «группы держав Осло» окажутся в затруднительном положении. Так что в конце концов его инициатива свелась к принятию размытой резолюции с выражением «искренней надежды», что ни одна из конфликтующих сторон не станет прибегать к силе. Трудно избавиться от впечатления, что эти инициативы предназначались для внутреннего потребления не в меньшей степени, чем преследовали цель реально повлиять на ход событий.

Оккупация Германией Судетской области Чехословакии 1 октября 1938 г. не рассеяла страха перед экспансионистскими планами гитлеровской Германии. Однако сам способ урегулирования кризиса — сговор четырех великих держав, среди которых была и Великобритания, с целью частичного расчленения малой страны, высокоуважаемого члена Лиги наций — вызвал в Норвегии весьма противоречивые отклики. Одну сторону представлял Карл Йоаким Хамбро, председатель стортинга и парламентского комитета по иностранным делам. В полном соответствии со своими хорошо известными взглядами — поддержкой малых стран и осуждением политики великих держав — он воспользовался этим случаем, чтобы обрушиться с упреками на Невилла Чемберлена, особенно за его попустительство «невиданному в истории человечества акту насилия»¹. Однако дальше этого он не пошел — ведь логическим выводом из его оценки стал бы призыв к державам взяться за оружие и начать всеевропейскую войну. Большинство норвежцев, с другой стороны, почувствовали облегчение из-за того, что войны удалось избежать, а их сочувствие Чехословакии сочеталось с оптимистической надеждой, что теперь эта страна будет находиться в безопасности в своих новых границах. Многие предлагали присвоить Чемберлену Нобелевскую премию мира, что вызвало у Хамбро новые вспышки ярости, на этот раз против «моральной трусости, заставляющей их [малые страны] держать язык за зубами, когда великие державы нарушают закон и справедливость, договоры и обещания».

Эйфорию относительно «мира, обеспеченного для нашего поколения» очень скоро сменило неизбежно пришедшее осознание того, что политика «умиротворения» не смогла остановить натиск нацистской Германии, стремившейся к расширению «жизненного пространства». Сам Кут неоднозначно оценивал Мюнхенскую сделку. Его облегчение от того, что большую войну удалось предотвратить, омрачалось вполне реалистическим опасением, что это была всего лишь отсрочка. И когда в марте 1939 г. Гитлер оккупировал оставшуюся часть Чехословакии, Кут, судя по всему, пришел к выводу, что европейская война не только надвигается, но и уже очень близка. Теперь главным вопросом неизбежно стала национальная безопасность Норвегии.

Примечания

1. Цит. по: Nils Ørvik, Sikkerhetspolitikken 1920—1939 (Oslo 1961) Vol.2, p. 210.