Введение

Седьмого июня 1940 г. норвежское правительство покинуло родину — впереди лежало изгнание, и перспективы на будущее были неопределенными. На его плечах лежал тяжкий груз ответственности. Внешняя политика правительства была уничтожена немецким вторжением 9 апреля, а прекращение вооруженной борьбы на норвежской земле после двухмесячной кампании означало, что норвежская политика безопасности также потерпела поражение. Правительство осознавало и то, что решение укрыться за границей может привести его к окончательному и фатальному краху. Покинув территорию страны, оно неизбежно делало себя уязвимым для обвинений в том, что оно бросило свой народ, подвергшийся иноземной оккупации. Решение искать убежища в Англию означало и союз со страной, на которую многие норвежцы возлагали как минимум часть ответственности за втягивание страны в войну; союз со страной, чья помощь в ходе военной кампании оказалось явно недостаточной и которая к тому же вполне могла еще проиграть войну с Германией. Именно в этом состояла главная опасность в долгосрочной перспективе¹.

Но даже если Великобритании и удалось бы выиграть войну, король и правительство в Норвегии вполне могли оказаться в числе проигравших. В ближайшей перспективе главную опасность представляла вражеская пропаганда и умелое использование ее политических просчетов правительства с целью побудить, норвежский народ отвернуться от своих лидеров, отправившихся в эмиграцию, и поддержать другой режим, стремящийся достичь «modus vivendi» (временного соглашения) с оккупантами. В этом случае правительство превратилось бы в «изгнанников» в самом негативном смысле этого слова — эмигрантскую клику, оторванную от норвежского народа, и поэтому бесполезную для ведущих войну союзников. Летом 1940 г. эта опасность была реальной — руководители и депутаты стортинга, оставшиеся в Норвегии, казалось, готовы были поддаться давлению германского наместника (рейхскомиссара) Йозефа Тербовена, требовавшего от них низложить короля и правительство и привести к власти альтернативное правительство страны. Но твердый отказ короля Хокона VII поддержать даже временное соглашение такого характера, в сочетании с нежеланием Тербовена пойти на компромисс в отношении состава этого так называемого «государственного совета», привели к тому, что кризисный момент закончился ничем. Вместо этого в сентябре Тербовену пришлось назначить так называемый «Совет комиссаров», состоявший в основном из членов нацистской партии Квислинга и абсолютно подконтрольный рейхскомиссариату.

Роль Норвегии в Антигитлеровской коалиции во многом основывалась на неизменной и активной поддержке правительства в изгнании королем Хоконом VII. Его радиообращения к норвежскому народу — хотя король никогда не отличался ораторским искусством и так и не смог избавиться от датского акцента — превратили его в главный символ продолжающейся борьбы Норвегии за освобождение и укрепляли моральный дух жителей оккупированной страны.

Но у ситуации, в которой оказалось норвежское правительство в изгнании, были и свои светлые стороны. Прежде всего, правительство пользовалось прочной поддержкой короля, а значит, никто не мог подвергнуть сомнению его юридический и конституционный статус. И действительно, право короля и правительства представлять свою страну за рубежом никогда не ставилось под вопрос ни союзниками, ни — по крайней мере в открытую — нейтральными государствами. Что же касается материальных соображений, то у норвежского правительства было одно важное преимущество — оно не зависело от союзников в финансовом отношении. Обеспечив себе контроль над большей частью норвежского торгового флота — современными танкерами и грузовыми судами общим водоизмещением примерно в 4 миллиона брутто-тонн, норвежское правительство в изгнании не только могло внести существенный вклад в военные усилия союзников, но и быть уверенным, что оно само в состоянии финансировать свою деятельность за границей. Его финансовое положение упрочивалось также благодаря тому, что золотой запас Банка Норвегии был вывезен за границу еще в период военных действий на норвежской территории.

Из-за оккупации страны норвежское правительство не могло участвовать в военных усилиях с привлечением сколько-нибудь значительных людских ресурсов. Моряки торгового флота, очевидно, должны были быть оставлены для использования в союзных морских перевозках. Что же касается вооруженных сил Норвегии, то лишь небольшой части военно-морского флота и авиации удалось уйти в Англию вместе с правительством. Наращивать их численность можно было только за счет беженцев, покидающих Норвегию. Тем не менее правительство с самого начала решило создать и развивать собственные сухопутные, морские и военно-воздушные силы в качестве самостоятельного норвежского контингента в составе союзных войск. В осуществление этой линии 30 июня 1940 г. на базе Розайт в Великобритании было сформировано первое соединение норвежских ВМС. Тогда же, в июне 1940 г., правительство приняло решение, что офицеров и рядовых норвежских ВВС следует не просто зачислять в состав ВВС Великобритании, а посылать в Канаду для обучения в только что созданном там норвежском учебном центре.

Носившее предварительный характер изложение намерений норвежского правительства в военной области содержалось в памятной записке Министерства обороны от 10 июля 1940 г., представленной английским властям. Документ начинался со слов: «В намерения норвежского правительства входит продолжение борьбы за пределами Норвегии в сотрудничестве с нашими союзниками всеми имеющимися у нас средствами вплоть до окончательной победы»². В разделе документа, посвященном сухопутным войскам, говорилось о том, что норвежские консульства в Соединенном Королевстве уже проводят регистрацию норвежцев призывного возраста. «Мы намереваемся призвать лиц в возрасте от 21 до 35 лет, признанных годными к военной службе медицинской комиссией, и сформировать норвежские части, которые — после необходимого обучения — смогут присоединиться к британским войскам в Войсках территориальной обороны Великобритании, а затем, в благоприятный момент, возможно, войдут в состав экспедиционных сил для освобождения Норвегии или смогут выполнять иные задачи в осуществление этой же цели». В отношении ВВС норвежское правительство заявило о своем решении «сформировать отдельные эскадрильи из собственного персонала, которые будут сражаться бок о бок с союзниками ради той же цели, что была заявлена применительно к частям сухопутных войск». Аналогичные задачи возлагались и на соединения норвежского ВМФ.

Большой и современный танкерный флот Норвегии имел огромное значение для морских перевозок союзников во время войны. По оценкам британских правительственных источников, весной 1942 г. до 40% нефти и бензина, поступающих в Британию, доставлялись норвежскими танкерами.

На основе этой программы и в опоре на рост людского состава вследствие притока беженцев с родины, Норвегия постепенно создала на британской территории военно-морские силы в составе примерно 50 кораблей; ВВС, состоящие из двух эскадрилий истребителей и двух эскадрилий патрульно-разведывательных самолетов, а также несколько небольших подразделений сухопутных войск. Общая численность норвежских войск, базировавшихся на британской территории, никогда не достигала значительных размеров, если сравнивать их с общими ресурсами союзников. С 2,5 тысяч человек осенью 1940 г. эта цифра к маю 1945 г. возросла до 15 тысяч, не учитывая еще примерно 13 тысяч норвежских солдат и офицеров, проходивших обучение в Швеции. Но не стоит забывать, что в течение всей войны мобилизованные подкрепления в первую очередь шли на пополнение норвежского торгового флота, в составе которого насчитывалось 25—30 тысяч моряков.

Примечания

1. При работе над этой главой я использовал, помимо собственной книги «London-regjeringa»: Norge i krigsalliansen 1940—1945 (Oslo 1973—79, 2-nd ed. — 1995) монографию Якоба Свердрупа: Jakob Sverdrup, Inn i Storpolitikken 1940—1949 (Т. 4 труда Norsk utenrikspolitikks historie). Oslo, 1996.

2. Памятная записка министерства обороны Норвегии британскому правительству, 10 июля 1940 г. PRO Public Record Office, London (Государственный архив Великобритании) CAB 85/19, Ministry of Defence to the British Government 10 July 1940.