Безопасность Норвегии после окончания «холодной войны»

«Европа и Америка в 1980-е гг.: должна ли Норвегия делать выбор?» — под таким провокационным названием в Осло в мае 1981 г. была проведена конференция с участием ряда высокопоставленных политиков. Тематику докладов на конференции определяли две главные проблемы. В Европе вызвала беспокойство направленность внешнеполитического курса, объявленного президентом США Рональдом Рейганом и его новой администрацией. Клеймя своих предшественников — администрацию Джеймса Эрла Картера — за ослабление мощи Америки и ее решимости противостоять советской «империи зла», рейгановская администрация поклялась вернуть Соединенным Штатам и западному миру прежнюю силу. Многие европейцы, несмотря на потрясение, которое вызывало у них ускоренное наращивание советских ядерных вооружений и вторжение в Афганистан, считали, что с приходом к власти Рейгана «холодная война» и гонка вооружений развернутся с новой силой. В Норвегии это беспокойство еще более усиливалось из-за политических потрясений, вызванных решением НАТО разместить в Европе новые ядерные ракеты средней дальности в качестве контрмеры против советских ракет СС-20. Применительно к самой Норвегии, озабоченность вызвала и другая проблема: политический раскол по «атлантическому рубежу» мог вынудить ее либо усилить свою зависимость от Соединенных Штатов, либо сблизиться с Европой — или оказаться между двух огней, в состоянии все большей изоляции.

Открывая конференцию, премьер-министр Гру Харлем Брунтланд, как и можно было ожидать, отвергла выбор, заключавшийся в названии мероприятия: «Норвегия не может выбирать между связями с Атлантическими странами и связями с Европой. Наша внешняя политика должна включать оба эти аспекта»¹. Она признала, что происходящий в Вашингтоне пересмотр политического курса создает чувство неопределенности. Тем не менее она подчеркнула неизменность проамериканской ориентации Норвегии: «Только Соединенные Штаты обладают достаточной мощью, чтобы противостоять Советскому Союзу на севере Европы»². Таким образом, заявление премьер-министра свидетельствовало о приоритетной и определяющей роли вопросов безопасности в норвежской внешней политике периода «холодной войны». Экономические интересы также имели важное значение — недаром Норвегия раз за разом стучалась в двери объединенной Европы. Но в каждом из этих случаев среди побудительных мотивов были и соображения, связанные с безопасностью, — они служили сильным аргументом в пользу вступления в ЕС и, вероятно, главной причиной для беспокойства после отрицательных результатов референдумов: если консультации в рамках НАТО станут все больше превращаться в диалог между Вашингтоном и Брюсселем, Норвегия рисковала превратиться в просителя, не имеющего прямого представительства ни на той, ни на другой стороне. В этом случае ее «нет», сказанное Европе, отбрасывало бы Норвегию на обочину международной политики и в сфере безопасности.

В 1980-х гг. в Норвегии, как и в большинстве европейских стран, росло ощущение усталости от «холодной войны». Гонка вооружений, казалось, все больше утрачивала всякий смысл — ведь по обе стороны «железного занавеса» уже были накоплены тысячи ядерных боеголовок, — а «холодная война» превращалась в состязание между двумя сверхдержавами, в котором их союзникам — малым странам — отводилась лишь роль пешек в большой игре. Это ощущение только усиливалось из-за программы «звездных войн», объявленной президентом Рейганом. После прихода Михаила Горбачева к власти в Кремле в 1985 г. появились надежды на перемены в Советском Союзе. По данным опросов общественного мнения, норвежцы теперь считали рейгановскую администрацию и США более заметным препятствием на пути к разрядке. Однако к 1989 г. у Соединенных Штатов появились определенные основания говорить об успехе своей политики с позиции силы. Советский Союз, не выдержав экономического бремени гонки вооружений, готов был отказаться от своей восточноевропейской «империи». А еще через два года СССР самораспустился. Советская угроза — «цемент», скреплявший с 1949 г. единство в НАТО, — исчезла, и возникли большие надежды, что Восточная Европа, включая и Россию, вступает на путь демократии.

Встреча на высшем уровне между М.С. Горбачевым и Рональдом Рейганом в 1985 г. стала предвестником скорого окончания «холодной войны».

Однако у Норвегии, по сравнению с другими европейскими странами — членами НАТО, было больше оснований считать, что окончание «холодной войны» — еще не «конец истории». Норвежцы прожили 45 лет по соседству с советской сверхдержавой. Они видели, как Северо-Западный военный округ превращается из пустынного плацдарма в зону высочайшей в мире концентрации военных, и особенно военно-морских вооружений. Кольский полуостров, с его незамерзающими гаванями и портами, стал базой для Северного флота: именно в его состав с 1960 г. входило большинство мощных советских атомных ракетных подводных лодок, представлявших собой главную угрозу коммуникациям НАТО в Атлантике и сообщению с Северной Америкой.

Вместе с Соединенными Штатами Норвегия после окончания «холодной войны» стала инициатором нескольких проектов в области сотрудничества с Россией. Целью одного из них было остановить загрязнение окружающей среды на Севере, связанное с деятельностью советских военных в ядерной сфере. На встрече в Бергене в 1996 г. министры обороны Норвегии, России и Соединенных Штатов подписали Декларацию министерств обороны России, Норвегии и США от 26 сентября 1996 г. о сотрудничестве в военной области по вопросам окружающей среды в Арктике.

В 1990-х гг. в связи с упадком обычных вооруженных сил России, заключением ряда договоров о сокращении вооружений и началом российских демократических реформ угроза Западу со стороны России в краткосрочной и среднесрочной перспективе. Но российская демократия является неустойчивой, а Россия по-прежнему обладает гигантским арсеналом ядерного оружия. К тому же у Норвегии с Россией есть нерешенный территориальный спор относительно юрисдикции в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане. С точки зрения норвежцев, если угроза, возможно, и исчезла, то неопределенность в долгосрочном плане сохраняется. Поэтому первоначально расходы Норвегии на оборону были сокращены гораздо меньше, чем в большинстве европейских стран. Сейчас ситуация меняется — Норвегия занялась масштабным сокращением и реструктуризацией своего оборонного комплекса. Насколько далеко зайдет это сокращение, зависит, по-видимому, от того, какое направление примет политика России в области обороны и безопасности при президенте Путине^*: в Москве уже налицо признаки определенного возврата к мышлению образца «холодной войны» — об этом свидетельствуют безосновательные утверждения, что деятельность норвежцев на севере представляет собой «угрозу национальной безопасности» России.

В годы «холодной войны» Юхан Ёрген Хольст долгое время являлся ведущим норвежским аналитиком в вопросах обороны и безопасности, будучи заместителем директора по научно-исследовательской работе, а затем директором Норвежского института международных отношений. Его политическая карьера началась в 1976 г., и с этого момента до своей скоропостижной кончины в 1994 г. в возрасте 57 лет он занимал посты статс-секретаря в Министерстве обороны, затем статс-секретаря в Министерстве иностранных дел, в 1986 г. он стал министром обороны, а в 1993 — министром иностранных дел. Мощный интеллект и глубокая проницательность Хольста внушали всеобщее уважение, однако стремление придерживаться «генеральной линии» НРП в области политики безопасности порой приводило его к конфликту с собственными убеждениями.

Еще в 1980-х гг. в Норвегии начала ощущаться потребность большей сбалансированности в ее отношениях в сфере безопасности, отчасти под воздействием широкораспространенного беспокойства в связи с более воинственной позицией администрации Рейгана в отношении Советского Союза. Хотя «альянс внутри альянса», которым являлись особые отношения с Соединенными Штатами, сохранял свою важность, Норвегии необходимо было наладить более тесные связи в области обороны и безопасности с европейскими странами—членами НАТО. После 1972 г. все европейские союзники Норвегии по НАТО, кроме Турции и Исландии, уже являлись членами Европейского Сообщества, в том числе, так сказать, и «старейшая союзница» — Великобритания. Возник, по крайней мере в долгосрочной перспективе, риск того, что Норвегия окажется на обочине и ей останется полагаться исключительно на неравное партнерство со сверхдержавой по другую сторону Атлантики. Это превратилось в серьезную проблему, когда Евросоюз начал предпринимать шаги в направлении координации внешней политики через механизм ЕПС — Европейского политического сотрудничества, а затем и по возрождению Западноевропейского союза в качестве органа объединенной Европы в области обороны и безопасности. Не являясь членом ЕС, Норвегия вынуждена была довольствоваться расплывчатым соглашением о консультациях с ЕПС и ассоциированным членством в Западноевропейском союзе. Это, конечно, не могло удовлетворить страну, считавшую, что она может внести полезный вклад, да и получить немало преимуществ от участия в европейском партнерстве в сфере безопасности. Поэтому, когда в Норвегии, после того как ее граждане на референдуме 1994 г. в очередной раз отвергли членство в ЕС, начался процесс анализа внешнеполитического положения страны. Соображения национальной безопасности играли в этом процессе отнюдь не последнюю роль.

Примечания

*. Работа автора над текстом книги была завершена ранней весной 2001 г.

1. NUPI Rapport No. 54, May 1981. P. 2.

2. Ibid. P. 4.