Норвегия — датская провинция?

В 1536 г. датское дворянство посадило на престол Кристиана III, отвергнув притязания его свергнутого дяди короля Кристиана II. Будучи фаворитом дворян и датского Государственного совета среди кандидатов на трон, Кристиан III вынужден был удовлетворить большинство их требований, сформулированных в традиционных «капитуляциях» — хартии, издаваемой при восшествии на престол, которую он должен был подписать. Одно из этих требований состояло в том, что

«Норвегия впредь будет состоять под властью короны Дании, подобно любой из других провинций, Ютландии, Фюну, Зеландии или Сконе, и отныне не будет являться или называться королевством как таковым»¹.

Юридическая сила этой «норвежской статьи» может быть поставлена под вопрос. В официальных договорах 1544 и 1546 гг., связанных с усилиями раз и навсегда положить конец настойчивым притязаниям Кристиана II, Норвегия по прежнему называется «Норвежским королевством», при этом «норвежская статья» даже не упоминается. Однако на практике с Норвегией с тех пор обращались точно так же, как с любой другой датской провинцией. Может быть, это и усилило контроль короля над Норвегией, но одновременно привело к ликвидации — по крайней мере на некоторое время — его притязаний на норвежскую корону по праву престолонаследия. В отличие от Дании, где король должен был избираться, в Норвегии прочно укоренилась наследственная монархия, что до сих пор укрепляло личные позиции короля по отношению к дворянству. Теперь же это преимущество было утеряно. Еще одним важным достижением датских дворян было то, что теперь они получали такой же, как и в самой Дании, доступ к феодам и важным королевским назначениям в Норвегии. С норвежским Государственным советом по этим вопросам не проконсультировались. Он фактически отошел в сторону, расколовшись пополам — на группу, во главе которой стоял католический архиепископ Нидаросский, представлявшую себя как борцов за самоуправление Норвегии, и сторонников реформации, насаждаемой королем Кристианом III².

После того как был сделан этот огромный шаг вниз, к статусу полной зависимости, возникает законный вопрос: можно ли о последующем периоде вообще говорить как о таком, где присутствует «норвежская внешняя политика»? Четкого и простого ответа на этот вопрос не существует. Очевидно, внешняя политика, осуществляемая королем и датским Государственным советом, носила в первую очередь «датский» характер, т.е. она определялась интересами Дании. Но столь же очевидно, что происхождение многих политических инициатив было связано с общими интересами «двуединого» королевства. Чисто норвежское содержание этих интересов, естественно, варьировалось, но можно выделить две категории норвежских интересов, которые могла удовлетворить внешняя политика короля, даже если для удобства называть ее датской внешней политикой. Во-первых, существовали политические тенденции, определявшие на долгие годы судьбы норвежской государственности, в основе которых неизменно лежало предположение о том, что ликвидация этой государственности, подразумевавшаяся в «Норвежской статье», представляет собой временную и вынужденную меру. В эту категорию входили политические решения, способствовавшие поддержанию статуса Норвегии как отдельного королевства, а также такие решения, благодаря которым происходили определение, сохранение и даже расширение территории, четко именовавшейся норвежской. Во-вторых, имеются в виду политические мероприятия, в том или ином отношении служившие обеспечению конкретных — в основном экономических — интересов норвежских подданных короля. Обе эти категории следует рассматривать как неотъемлемую часть исторического развития внешних связей Норвегии.

Общий интерес обеих стран состоял в сохранении суверенитета над Гренландией, Исландией и Фарерскими островами, с предоставлением соответствующих льгот бергенским купцам. Господство ганзейцев в Бергене во время правления Кристиана III постепенно ослабевало. В ходе длительной серии переговоров ганзейские купцы стремились к официальному закреплению своих господствующих позиций, но шаг за шагом им приходилось соглашаться на то, чтобы норвежские оптовые и розничные купцы и торговцы получили большую роль и пользовались бы более широкими правами. Результатом стал существенный рост норвежской морской торговли и норвежского экспорта, где особенно прибыльным товаром была рыба из Северной Норвегии. С этой внешнеторговой экспансией была тесно связана активная политика преемников Кристиана III — Фредерика II и особенно Кристиана IV, поддерживавших усилия норвежцев утвердить свой суверенитет над заполярными территориями, ныне составляющими фюльки (губернии) Финмарк и Тромс, а также северную часть нынешней губернии Нурланн. В этом районе не существовало международно признанных границ, и в период позднего Средневековья и Швеция и Россия воспользовались слабостью норвежского государства, расширив свои территориальные притязания. Речь шла не просто об официальном суверенитете, но и о праве облагать налогом и контролировать торговлю местного саамского населения — в некоторых случаях налоги с саамов взимали три разных короля! Кроме того, в этом регионе активную деятельность развивали английские и голландские купцы.

Швеция, начиная с середины XVI в., была особенно активна в проведении экспансионистской политики на Севере, стремясь не только обложить налогом саамов в приграничных областях, но и установить свой контроль над прибрежными районами. Первоначально борьбу против шведских притязаний возглавляли губернаторы Бергена и чиновники на местах. Но начиная с 1570-х гг. к этой борьбе энергично подключились король и датский Государственный совет, прежде всего отвергая попытки Швеции фиксировать свои притязания в мирных договорах, заключавшихся после Северной Семилетней войны (1563—70 гг.). Шведская экспансия приобрела новое направление после того, как русский царь, признав свое поражение после долгой войны со Швецией, в 1595 г. уступил шведскому королю свои права на сбор дани с саамов к западу от полуострова Варангер. Кристиан IV (1588—1648), коронованный на престол Дании и Норвегии в 1596 г., сразу же взял курс на решительную защиту интересов своего королевства в этом районе. Он выступил с резкими протестами против упомянутого русско-шведского договора. Он также пожаловался английской королеве Елизавете I на присутствие английских рыболовных судов у побережья Финмарка и лично возглавил морские экспедиции в эту зону, закончившиеся конфискацией нескольких кораблей-нарушителей. Постепенно происходило и усиление королевского чиновничьего аппарата в регионе, призванного осуществлять его единоличное право на налогообложение населения Финмарка.

Кристиан IV — «добрый король» для Норвегии?

Король Кристиан IV во многом выделяется в ряду четырнадцати монархов, управлявших Данией и Норвегией за 434 года унии. Он царствовал дольше всех — в общей сложности 60 лет, с 1588 по 1648 г., а по энергии и жизнелюбию не знал себе равных ни среди предшественников, ни среди преемников. Он был первым среди прочих королей и по тому вниманию, которое он уделял Норвегии, и это внимание носило в целом благожелательный характер. Так, он укрепил бюрократические структуры Норвегии, в большей степени интегрировал их в центральный государственный аппарат. Король посещал Норвегию тридцать раз. Один из этих визитов он совершил инкогнито под видом капитана. В ходе этого путешествия он проплыл вдоль всего побережья, добравшись даже до спорных территорий к востоку от полуострова Варангер. Главной его целью было обследовать и отметить на карте места, на которые король предъявлял в этом районе свои суверенные права. Репутация «жизнелюба», которой пользовался Кристиан IV, полностью подтвердилась, когда он прибыл в Берген и был приглашен комендантом Бергенской крепости на ночное празднование летнего солнцестояния. Как записал в дневнике один из гостей, неугомонный король пил всю ночь, «веселился так, что разбил все окна, а также кухонную печь». На следующий день праздник продолжился на борту королевского корабля, и гостей угощали так хлебосольно, что из них «лишь немногие смогли добраться до дома без посторонней помощи».

Конфликт Кристиана IV с Швецией, в основном вызванный спорами из-за суверенных прав на Севере, приобрел более серьезный оборот после восшествия на шведский престол Карла IX. Поначалу датский Государственный совет не поддержал короля и признал права Швеции собирать налоги на побережье северной Норвегии. Но когда шведский король пошел дальше, попытавшись добиться территориальных прав на этот регион, он встретился с вооруженным сопротивлением сильного флота Кристиана IV. В 1611 г. Датско-норвежское королевство объявило войну Швеции, и по мирному соглашению, заключенному два года спустя, шведы признали суверенитет Норвегии над прибрежными районами Севера. Однако вопрос о правах на внутренние районы, в том числе правах налогообложения, долгое время оставался неурегулированным, поскольку регион Финмарка не везде обладал естественными рубежами, такими, например, как горные хребты, располагавшиеся западнее и южнее. Фактически граница между Швецией и Норвегией не была окончательно определена до 1751 г. В тот момент Швеция находилась под угрозой вторжения из России, и страх перед возможным альянсом между Россией и Данией—Норвегией побудил шведов согласиться с большинством требований, выдвинутых датским королем от лица Норвегии. Свои современные очертания сухопутная территория Норвегии приобрела в 1826 г., после окончательного урегулирования вопроса о границе с Россией.

Помимо этого, Кристиан IV стойко защищал заморские интересы Норвегии, и не только в северных районах. Уже в 1564 г. король Фредерик II использовал выражение «Норвежское море» в своих жалобах на действия английских и голландских судов. В основе этого термина, судя по всему, лежала теория о том, что, подобно тому как датская корона господствует на Балтике, норвежская корона может претендовать на господство над северными морями — «dominium maris septentrionalis». В свою очередь, Кристиан IV, сочетая дипломатические средства с использованием мощного датско-норвежского флота, боролся против китобойного промысла, который иностранцы вели у норвежского побережья и севернее, вплоть до Шпицбергена, выдвинув претензию на исключительное право на рыбный промысел в прибрежной зоне, протяженность которой от берега четко не была определена. В международном морском праве того времени не существовало однозначного мнения по вопросу о том, как определять границы территориальных вод — ограничивать ли их расстоянием прямой видимости, дистанцией пушечного выстрела или одной географической милей, равнявшейся тогда четырем морским милям.

Норвежская армия

В период унии с Данией обязанность норвежцев защищать королевство по-прежнему основывалась на древнем норвежском законе 1274 г., включавшем и лейданговую повинность, хотя многие уклонялись от последней, уплачивая налог. Ожидая конфликта с Швецией из-за ее экспансионистских планов, король Кристиан IV пересмотрел прежний закон, «модернизировав» его статьи о том, какие виды оружия должны были иметь крестьяне. Однако война со Швецией 1611—13 гг. показала, что крестьянское ополчение уступало по боевым качествам хорошо обученным и лучше вооруженным шведским войскам. Общая тенденция того времени заключалась в усилении опоры на профессиональное наемное войско, но это было дорогостоящим делом. Поэтому в 1628 г. Кристиан IV издал закон о создании в Норвегии национальной армии численностью в 6500 человек, комплектуемой за счет рекрутской повинности и разделенной на роты, возглавляемые иностранными профессиональными офицерами. Выход короля из Тридцатилетней войны (1618—48) привел к тому, что воплощение в жизнь этого закона было отложено. Но в 1643 г. Швеция начала новую войну против Дании, и вооруженные силы Норвегии были отмобилизованы и поставлены под командование энергичного датского наместника Ганнибала Сехестеда. Основу сухопутных сил составили молодые призывники новой норвежской армии, которым было придано немалое число профессиональных солдат. Прежнее крестьянское ополчение использовалось в качестве вспомогательных войск. Главной задачей армии было отвлечь на себя максимально возможное количество шведских войск, не переходя к наступательным операциям. Шведское вторжение через границу в спорный регион в центре Скандинавского полуострова было отражено, но проблемы со снабжением заставили норвежцев отступить из этого района, и по мирному соглашению 1645 г. король уступил эту область Швеции вместо датских земель, на которые первоначально претендовали шведы.

В XVI—XVII вв. Датско-норвежское королевство могло господствовать на море и в прибрежных районах благодаря своему военно-морскому могуществу. В то же время Швеция обладала сухопутной армией — этим все более мощным оружием экспансионистской политики. Уже в ходе Северной Семилетней войны (1563—72 гг.) шведская армия захватила огромный кусок территории центральной Норвегии, включая губернию Трённелаг, тем самым разрезав страну надвое. Однако части норвежской армии перешли в контрнаступление, и в ходе мирного урегулирования королю Швеции пришлось отказаться от каких-либо притязаний на эти земли. В 1640—1650-х гг. гораздо более мощная шведская армия под командованием Карла X Густава начала серию военных конфликтов с Данией—Норвегией, преследуя конечную цель объединить все три королевства под властью шведского монарха. Менее чем за двадцать лет одна за другой разразились три войны, в ходе которых Швеции удалось захватить значительные территории, принадлежавшие и Дании и Норвегии. В ходе послевоенных мирных урегулирований датский Государственный совет выступал за то, чтобы территориальные уступки делались за счет Норвегии, а не Дании. Однако король Кристиан IV и его преемник Фредерик III рассудили иначе — и в результате территория Норвегии в основном осталась в неприкосновенности. Политика короля явно определялась желанием сохранить Норвегию как свое наследственное владение — ведь наличие такой «независимой» основы власти укрепляло его позиции перед лицом крупных феодалов в датском Государственном совете. Уступленные Швеции датские территории представляли собой богатые сельскохозяйственные районы, на которых во многом основывались благосостояние и могущество датских дворян. Усилив таким образом свои позиции, король Дании Фредерик III в 1660 г. установил абсолютистский режим, в рамках которого он объявил, что оба королевства принадлежат ему согласно божественному праву короля.

С 1660 г. и до конца XVII столетия на Скандинавском полуострове наступил относительно мирный период. Однако в первое десятилетие XVIII в. шведский король Карл XII провел серию военных кампаний, стремясь превратить Швецию в великую державу Северной и Восточной Европы. После первых успехов в Прибалтике он был разбит Россией, заключившей к тому времени союз с Данией—Норвегией. Затем Россия овладела Финляндией, а западные союзники России оккупировали шведские владения на восточном и западном побережье Балтийского моря. Подобно многим своим предшественникам, Карл XII придерживался того мнения, что норвежцы предпочитают быть подданными Швеции, а не Дании, и в 1716 г. он решил начать поход в Норвегию. Проведя успешную кампанию против слабо подготовленных войск в Норвегии, шведская армия захватила Кристианию. Однако двухмесячная осада крепости Акерсхус не привела к ее капитуляции. Вторгшимся шведским войскам пришлось отступить после того, как датско-норвежский флот под командованием норвежского адмирала Петера Весселя уничтожил шведский конвой с припасами. Через два года Карл XII вновь вторгся в Норвегию, но эта кампания внезапно прервалась после того, как сам король был убит во время осады норвежской пограничной крепости Фредриксхалл. До сих пор не совсем ясно, какой стрелок выпустил роковую пулю — швед или норвежец. Последовавшее мирное урегулирование не привело к каким-либо изменениям границы — это позволяет предположить, что границы между тремя скандинавскими королевствами уже приобретали окончательную форму. В Норвегии успешная оборона от шведских захватчиков рассматривалась как результат реформ, в ходе которых была создана норвежская армия для защиты национальной территории, и это, возможно, способствовало росту национального самосознания норвежцев.

Смерть шведского «короля-воина» Карла XII

Столетие Швеции как великой военной державы началось при короле Густаве Адольфе (1611—32) и достигло апогея в ходе первых успешных кампаний Карла XII в Восточной Европе. Однако его поход на Москву в 1708—9 гг., как и аналогичные попытки Наполеона и Гитлера, завершился катастрофой. Шведское могущество резко сократилось, экономика страны пришла в полный упадок, но тем не менее в 1718 г. Карл смог собрать большое войско — на этот раз для того, чтобы напасть на Датско-норвежское королевство. Наступление развивалось по двум направлениям — часть его армии вторглась в центральную Норвегию и осадила Тронхейм, третий по величине город страны. Сам Карл с основными силами армии перешел границу на юге Норвегии и окружил пограничную крепость Фредерикстен. Но накануне решающего штурма король, объезжавший войска, получил смертельное пулевое ранение.

Среди военных историков давно уже идут оживленные дискуссии о том, кто же произвел роковой выстрел: не был ли это один из солдат самого Карла, желавший избавить Швецию от главного виновника разорительных для нее войн? Однако современная теория, основанная на патологоанатомическом исследовании черепа короля, указывает на то, что причиной его смерти послужил картечный выстрел норвежской пушки.

В европейской истории XVIII в. стал периодом меняющихся союзов и группировок держав, в котором главными игроками были Россия, Великобритания и Франция. В этом хаосе короли Дании—Норвегии, принадлежавшие к Ольденбургской династии, предпочитали перестраховываться, становясь на сторону той или иной великой державы в последний момент — только в случае необходимости или желательности с точки зрения краткосрочных интересов безопасности. Успех этого дипломатического балансирования позволял двуединому королевству держаться в стороне от вооруженных конфликтов, и возникший в результате этого длительный период мирной жизни создал хорошие условия для развития внешней торговли и морских перевозок, от которых так зависела Норвегия. Главной статьей норвежского экспорта была рыба. Возрастало также значение леса. Сначала основным покупателем норвежского леса были Нидерланды, затем Великобритания. В то же время норвежский рыбный экспорт, помимо обслуживания традиционных клиентов в портах континентального побережья Северного моря, приобретал и новые рынки в странах Средиземноморья. Условия морской торговли определяла в основном Великобритания — крупнейшая военно-морская держава. Британские Законы о судоходстве, в соответствии с которыми импортные товары должны были доставляться в Великобританию либо на английских судах, либо на кораблях страны-экспортера, стали важным стимулом для роста норвежского торгового флота. Побочным эффектом этого явилось учреждение консульской службы, работники которой, даже будучи датчанами и получая инструкции из Копенгагена, волей-неволей способствовали продвижению интересов норвежской торговли и судоходства.

Примечания

1. Здесь я использовал английский перевод, сделанный Томасом Кингстоном Дерри (Thomas Kingston Derry) в его книге A History of Scandinavia (London, 1979), р. 89. Его оценка этой «норвежской статьи», однако, заключается в том, что она «решила судьбу Норвегии». [Российские авторы коллективного труда История Норвегии (М., 1980. С. 196) дают несколько иной перевод этого текста на русский язык: «Норвежское королевство... впредь... будет состоять под властью короны Дании, так же как и другие страны, Ютландия, Фюн, Зеландия или Сконе, и будет называться не королевством, но составной частью Датской державы и на вечные времена будет подвластно датской короне». — Примеч. пер.]

2. Если иное не оговаривается особо, данная глава основана на разделе написанном Эйстайном Рианом (Øystein Rian) в части 2 первого тома «Истории внешней политики Норвегии»: N. Bjørgo, Ø. Rian, A. Kaartvedt, Selvstendighet og Union: Fra Middelalderen til 1905 (Vol. 1 of series Norsk utenrikspolitikks historie) (Oslo, 1995).