Территория: 385 186 км2
Население: 4 937 000 чел.
Язык: норвежский
на правах рекламы |
Глава 3. Жизнь на сушеРазличные области, в которых жили скандинавы в эпоху викингов, настолько отличаются по климату и почве, что практически невозможно полностью рассказать здесь обо всех существовавших у них технических приемах в земледелии и скотоводстве. Грубо говоря, можно сказать, что во многих областях Дании, в юго-восточной Швеции и во многих юго-западных долинах Норвегии широко практиковалось выращивание зерновых и скотоводство. Чем дальше на север, тем большую роль играло скотоводство, хотя зерновые можно было выращивать даже в Исландии. Прослеживается определенное соответствие в характере поселений: в южных районах, особенно в Дании, хозяйства были сгруппированы в настоящие деревни, видимо, с системой чересполосицы и общих выгонов, подобно той, что была в средневековой Англии. Однако там, где преобладало скотоводство, каждая ферма должна была иметь свои собственные обширные выгоны, так что хозяйства были расположены как можно дальше друг от друга — так далеко, как только позволяла численность населения. Эта тенденция достигла своего полного развития в Исландии, где деревни и совместное выполнение сельскохозяйственных работ были практически неизвестны.
Северные области и западные поселения также во многом зависели от охоты на диких животных и птиц, которые служили ценной добавкой к столу. Природные ресурсы были, действительно, очень богатыми. Морских птиц стреляли или ловили силками и собирали их яйца. В морях водилась селедка и треска, в реках — форель и лосось. Китов били гарпунами, тюленей убивали копьями или ловили в сети. В горах Скандинавии можно было охотиться на медведей, диких кабанов, лосей, благородного и северного оленя. Зимой охотники ходили на лыжах; именно поэтому одни и те же божества — Улл и Скади — покровительствовали лыжникам, стрелкам из лука и охотникам. Иногда охотились с соколами, хотя уже в то время такой вид охоты был, судя по всему, привилегией аристократов. Рыбу ловили на удочку, сетями, били острогой; может быть, даже иногда удили на муху, поскольку в некоторых древнеисландских выражениях слово «муха» используется в переносном смысле в значении «приманка» или «наживка». Иногда были даже попытки намеренно улучшить природные ресурсы: например, в некоторых горных озерах Норвегии есть форель, которую туда могли завезти только люди, а на руническом камне XI века говорится, что человек, памятником которому был этот камень, «привез рыбу» в одно такое озерко. Следует помнить, что охота и рыбалка не просто вносили разнообразие в питание жителей отдельных поселений, но играли и гораздо большую роль. Меха, медвежьи шкуры и кожи северных оленей из северной Скандинавии были ценными статьями экспорта; то же самое можно сказать и о кожах моржей и тюленей, бивнях моржей, ворвани, китовой кости, перьях, живых соколах и, возможно, сушеной рыбе. Различные способы использования природных ресурсов влияли друг на друга и вносили вклад в экономику в целом, как, например, при эксплуатации горных районов Норвегии. Каждое лето туда стремились три группы «сезонных рабочих»: меховщики, кузнецы, которые приходили туда плавить руду из горных болот, и пастухи, которые отводили коров и овец на пастбище, где росли горные травы и кустарники. Косвенным образом представители первых двух групп помогали тем, кто принадлежал к третьей, поскольку ловля диких животных делала землю более безопасной для домашних, а рубка леса на уголь очищала новую землю для пастбищ. В то же время владельцы хозяйств в долинах нуждались в кожах, шкурах и железе; они также торговали с жителями побережья и экспортировали свои товары на юг.
Разница в климате, естественно, влияла и на конструкцию жилых домов, других хозяйственных строений. В лесистых местах и местах, где зимы не были слишком суровыми, дома строили из леса, пользуясь одним из нескольких способов: вертикально клали доски угол к углу («бочарная» постройка), горизонтально клали доски между вертикальными столбами (бул), строили мазанки или бревенчатые срубы. Существовала также старая традиция строить толстые стены из земли, камней и торфа и накладывать крышу из торфа. В таком доме дерево нужно было только для балок крыши и для внутренних деталей, таких, как стены комнат и обшивка. При этом дом был теплее бревенчатого и получил распространение во влажных, холодных и безлесных колониях викингов на Атлантике. На Оркнейских, Шетландских и Фарерских островах люди использовали местный камень, иногда просто складывая стены из сухого камня, но чаще обкладывая им основу из земли или перекладывая камнями слои торфа. Способы строительства часто отражают местные условия: например, на Шетландских островах в первом скандинавском доме в Ярлсхофе только северная стена была сделана из торфа, что давало дополнительное тепло там, где оно больше всего было нужно. В Исландии, где практически нет камня, подходящего для строительства, люди научились мастерски строить дома из одного торфа. Торфом также широко пользовались в Гренландии, но не потому, что дерева не хватало, а для тепла. Большие бревна для внутренних деталей импортировали или брали из прибойного леса. Материалы могли быть разными, однако форма крестьянского дома, в отличие от квадратного городского дома, была практически одинаковой во всех скандинавских землях. Наиболее древней разновидностью был длинный дом, состоявший из одной комнаты, длиной от 12 до 30 метров. Две длинные стены ближе к концам матицы заметно загибались в верхней части; считается, что эта традиция восходит к первобытным временам, когда на дома вместо крыши клали перевернутую лодку. В середине дома стояли два ряда мощных столбов, которые несли на себе тяжесть крыши. По обеим сторонам дома проходила широкая, низкая земляная насыпь, край которой был обшит досками или обложен каменными плитами. Получался гладкий приподнятый пол. Центральная полоса составляла грубый углубленный пол, в котором располагался по крайней мере один обложенный камнями длинный очаг, а зачастую — и отдельная яма для готовки. Дома такого типа имели долгую историю еще до начала эпохи викингов. Сначала в них обитали не только люди, но и домашние животные, однако при викингах скот уже повсеместно размещали в отдельных коровниках, или пристроенных к одному из торцов дома (как в Унсте и во втором доме в Ярлсхофе), или стоявших рядом с домом. И все-таки домашняя жизнь по-прежнему проходила в длинном доме, состоявшем из одной комнаты. В «Саге о Греттире» такие здания называются «покоями». В X веке в Исландии они должны были выглядеть так: «Тогда было принято строить на хуторах большие покои. Вечерами люди сидели там вдоль костров или ставили там столы, а потом они спали по стенам на полатях. Днем женщины чесали там шерсть»1. Тем не менее, в однокомнатном длинном доме часто была выгорожена деревянной стеной небольшая секция в одном или обоих концах дома. Эти помещения служили кладовками или спальнями, где, конечно, было спокойнее, чем в общем зале. Из таких домов развился более поздний тип длинного дома, разделенного на две или три следовавшие друг за другом комнаты. Примерно в то же время стены потеряли прежний характерный загиб. Сначала от совмещенной «гостиной» и спальни была отделена кухня, а затем появилась своего рода прихожая, назначение которой точно неизвестно; затем дневную общую комнату отделили от спальни. Наконец, вошло в обычай пристраивать дополнительные маленькие комнаты-кладовки к задней части дома. Такие многокомнатные дома продолжали строить в течение всей эпохи викингов, но в конце концов в Исландии и Гренландии их сменил другой тип — с комнатами, выходящими в центральный коридор.
На фермах, раскопанных в исландской долине Тьёрсардаль, можно видеть три основных типа длинного дома. Первая стадия представлена домом в Ислейвсстадире (рис. 17), который датируется временем первых поселенцев. В нем была очень большая главная комната, а на конце устроены всего два небольших отделения. Дом в Скалакоте, возможно, относится к тому же периоду, но его планировка более сложна (рис. 18). Одна из двух дверей ведет в «прихожую», от которой отделена перегородкой еще одна небольшая комнатка у торцовой стены. В середине здания располагалась длинная общая комната с поднятыми боковыми полами, разделенными рядами камней с длинным центральным очагом. В дальнем конце здания, за вторым аккуратно замощенным дверным проемом, находилась глубокая яма для приготовления пищи. Очевидно, эта часть дома служила кухней и, может быть, представляла собой отдельную комнату. Три небольшие комнаты в задней части дома кажутся более новыми, чем остальная постройка, и, возможно, были добавлены в угоду новой моде. Две из них служили кладовками, однако в третьей имелось несколько маленьких очагов; возможно, она заменила прежнюю кухню. Вершина эволюции длинного дома — дом из Стёнга (рис. 19). Мы снова видим «прихожую», в которой отгорожен довольно большой угол. За «прихожей» следует большая комната с широкими поднятыми боковыми полами, возможно замощенными, центральным очагом и каменными плитами, которые служили фундаментами для поддерживавших крышу столбов. Стены были покрыты деревянными панелями, что часто встречается в таких домах. Из саг мы узнаем, что панели, опорные и дверные столбы могли быть украшены декоративной резьбой. В доме имелась и третья небольшая комната. В ней тоже были настенные панели и поднятые боковые полы, хотя полы оказались такими узкими, что они, видимо, были предназначены только для сидения, а не для спанья. В маленькой комнате обнаружили три очага, а в одном ее конце — прялку. Очевидно, в этом доме люди все еще ели и спали в большом центральном помещении, однако женщины проводили день в отдельной комнате: там они пряли, а возможно, и готовили еду. Двери в задней стене дома вели в две небольшие кладовки. В одной находились три больших чана для молочных продуктов (в одном из них на момент раскопок все еще были остатки творога). Пол другой кладовки пересекали две глубокие канавки, обложенные камнями. Проводивший раскопки Ааге Руссель предполагает, что они были заполнены льдом и эта кладовка служила холодильником для хранения мяса.
Однако ферма — это не только жилой дом. Один из наиболее хорошо изученных на сегодняшний день жилых комплексов — это Ярлсхоф на Шетландских островах, где можно видеть, как росло и развивалось хозяйство в течение нескольких столетий: по мере того как размножались потомки первых поселенцев, появлялись новые дома, строились и перестраивались коровники, конюшни, амбары и другие хозяйственные постройки,
начинали использоваться и выходили из употребления стены, компостные кучи и платформы для сена. На рис. 20 показан Ярлсхоф в середине IX века. Строение А — это длинный дом, построенный первыми поселенцами 40 или 50 лет назад. Он состоял из небольшой кухоньки и большой главной комнаты. Снаружи, у северной стены, был аккуратно замощенный камнем участок. Б — это второй длинный дом, построенный позже для младшей ветви семейства. Он был разделен на два не сообщавшихся друг с другом помещения. Южное представляло собой небольшие жилые комнаты, а северное — коровник с выходом на склон холма. В небольшом домике В было много помещений, и возможно, он служил туалетом. Строение Г представляло собой конюшню с замощенным камнями полом. Д служила кузницей, так как там были найдены каменная наковальня, открытый очаг и куски железного шлака. Е — либо амбар, либо коровник. Из всех хозяйственных построек В и Г — новые; они относятся к тому же времени, что и Б, тогда как Д и Е восходят к первой фазе поселения. В наиболее ранней фазе поселения существовали еще две хозяйственные постройки: одна из них, очевидно, предназначалась для местных жителей — пиктов, которых новоприбывшие викинги держали в качестве рабов, но к тому времени, о котором мы говорим, обе они уже разрушились и были похоронены под грудами мусора. Из различных стен, окружавших дворы, некоторые были новыми, а некоторые построены еще пиктами, которые жили на этом месте до того, как пришли викинги.
Раскопки поселений типа тех, что обнаружены в Ярлсхофе и в Гренландии, дают прочную археологическую основу для наших знаний о хозяйстве викингов, однако литература Исландии с ее красочными рассказами о сельской жизни того времени ярко расцвечивает эту картину. Оставшуюся часть этой главы мы посвятим общему описанию повседневной жизни исландской фермы в течение года и в течение дня. Только 13 процентов территории Исландии могли быть заселены людьми, чья экономика основывалась на выращивании коров и овец. Поселенцы заняли все места, где хотя бы росла трава — как вдоль побережья, так и в долинах рек, которые проникают далеко в глубь страны. Даже у самой крошечной горной долины был хозяин. Вожди поселенцев из первой волны занимали большие территории, внутри которых раздавали землю родичам и дружинникам, а позднее — своим взрослым сыновьям и даже бывшим рабам. В 930 году был принят закон, ограничивавший площадь земли, которую мог занять новоприбывший: мужчина мог занять только такую площадь, которую был способен обойти за день, неся с собой огонь; женщина — столько, сколько могла обойти за день, ведя двухлетнюю корову. Но и такой участок должен был быть достаточно большим, и его следовало измерять скорее не в акрах, а в милях; и даже когда население выросло и участки много раз поделились, характерной чертой исландских ферм осталась отдаленность их друг от друга. Поселенцы предпочитали селиться на поросших травой склонах холмов у подножий гор, рядом с низинами, и чтобы рядом был ручей. Иногда даже копали канаву, чтобы подвести воду прямо к ферме. В Гренландии Эрик Рыжий устроился еще лучше: в его доме ручей в обложенном камнем и закрытом сверху камнями стоке протекал прямо по полу главной комнаты. Ферма состояла из множества разных построек: некоторые из них располагались группами вблизи основного жилого дома, некоторые были рассеяны по лугам за сотни метров от него. У всех домов были низкие, длинные стены и пологие крыши; слои торфа срастались в плотную травянистую массу, так что снаружи эти постройки напоминали небольшие холмики. На таких крышах играли дети и грелись на солнце собаки, и по ним безопасно могли ходить даже взрослые люди. Иногда коровы или козы залезали на крышу, чтобы пощипать травы, и их приходилось сгонять оттуда. Во внутреннюю группу построек входили коровник и конюшни; напротив коровника иногда строили сеновал. Если на ферме были овчарни (их могло и не быть, поскольку в некоторых областях Исландии овец оставляли на пастбище на всю зиму), то они располагались несколько в отдалении, на лугу. Существовали специальные постройки для ягнят и дойных овец. Могли понадобиться свинарники и загоны для коз. На некотором расстоянии от дома могли находиться и другие сараи, например для запасов сена и зерна. Если ферма находилась на берегу, то непременно следовало иметь помещение, куда можно было на зиму затащить на катках лодку, а также продуваемый ветром домик с открытыми стенами для сушки сырой рыбы. В состав домашних построек обычно входила кузница, которую, как правило, ставили на отшибе, дабы избежать пожара, а также баня. Бани викингов были парными, вроде современной финской сауны, и их устраивали в специальном домике с замощенным камнями полом и стоком для отвода воды; здесь имелась каменная печь или открытый очаг, который топили торфом. В них можно было докрасна раскалить камни для парилки. Затем на раскаленные камни лили воду, и баня наполнялась паром. Вдоль стен устраивали что-то вроде высокой платформы или полка, и те, кто хотел попотеть в самом жару, могли туда забраться. Купающиеся били себя вениками из прутьев. Зачастую банную процедуру заканчивали холодным душем или катанием по снегу. Иногда исландцы мылись и в горячих озерах своих вулканических источников. Ни одно хозяйство не обходилось без кладовки, ключи от которой хранились у хозяйки дома. Скоропортящиеся продукты, такие, как молоко, творог, хлеб или свежее мясо, помещали вблизи большого дома или в пристроенной к нему кладовке; дальше находились кладовки для сушеных продуктов, солений, инструментов, сбруи, канатов, тюков тканей и тому подобных вещей. Упоминается также о «землянках» — подземных помещениях, которые, видимо, обычно использовались для хранения еды (хотя чаще всего говорится, что в них прятались беглецы).
Перед каждой фермой простиралась лужайка, за которой тщательно ухаживали и которая давала наилучшее сено. Лужайка была огорожена стенами из торфа или камня, чтобы не допустить туда животных — возможно, за исключением особого кабанчика, которого специально откармливали на этой пышной траве. Дальше лежали другие луга с хорошей травой, которые огораживали, но не удобряли, и распаханные поля для зерновых. Огорода не было: исландцы практически не ели овощей, только некоторые дикие растения, такие, как дягиль и разновидности лука-порея, а также съедобные водоросли. Все принимали участие в работе на ферме. Возможно, на скандинавской родине богатые землевладельцы поручали грязную работу рабам и слугам; то, что отец Олава Святого работал на поле вместе со своими людьми, считалось странным, и именно поэтому его прозвали «Сигурд Свинья». Однако в Исландии тяжелая работа первопроходцев уничтожала сословные различия, и в сагах описывается, как даже самые знатные вожди работали на земле, хотя, конечно, при этом не выполняя самую трудоемкую и неквалифицированную работу. Первые поселенцы привезли с собой множество рабов, по большей части пленных из Шотландии, Ирландии и с островов. Ряды рабов легко можно было пополнить с помощью покупки или в дополнительных набегах. Весьма вероятно, что к началу XI века рабство еще существовало в Исландии. При этом, однако, было принято освобождать рабов в награду за хорошую работу или позволять рабу зарабатывать деньги, чтобы выкупить свободу. Таким вольноотпущенникам часто давали небольшой участок земли во владениях бывшего хозяина, и они становились арендаторами, хотя нередко им приходилось отчасти зависеть от платы за работу, которую он им давал. Наиболее показательный рассказ о такой ситуации относится не к жителю Исландии, а к одному богатому норвежскому вождю начала XI века: «У Эрлинга на его ферме всегда было 30 рабов дома, помимо других слуг. Он назначал рабам ежедневную норму, однако после этого им предоставлялось свободное время. Каждый из них мог работать на себя вечером и ночью. Он давал им пахотную землю, чтобы они сеяли зерно для себя, и позволял использовать урожай для их собственной выгоды. Он давал каждому определенное количество работы, и, выполняя ее, они могли получить свободу. Было много рабов, кто получил таким образом свободу за год—полтора, и все, способные хоть как-то работать, могли освободиться за три года. Он научил некоторых своих вольноотпущенников ловить рыбу, а других обучал разным полезным ремеслам. Некоторые расчищали для него новые участки или строили дома. Так он помогал благосостоянию всех». Было и много свободных мужчин и женщин, которые работали батраками на фермах и получали стол и кров для себя и членов своих семей. Позднее они стали получать законную фиксированную плату, однако неясно, существовала ли эта система в эпоху викингов. Батраков нанимали на год, некоторых — для какой-то особой работы, например пастьбы определенного количества коров или овец, а других — просто как работников, которые трудились везде, где требовались рабочие руки. Простую повседневную работу кузнеца или плотника мог выполнять кто-то из домочадцев, но для более тонкой работы приглашали со стороны ремесленника-специалиста, которому платили за работу определенную сумму.
Крестьянский год начинался, едва сходил снег, и коров выводили из коровников для пастьбы на молодой траве. Исландские месяцы не совпадают с нашими, и это время года, которое считали первым месяцем летней половины года, начиналось в середине апреля. У него было два названия — Кукушкин Месяц и Время Сева, поскольку это было еще и время пахоты и сева зерновых. В основном речь шла о ячмене и овсе. В некоторых областях с хорошим климатом можно было выращивать и пшеницу, однако рожь на таком дальнем севере не росла. В Исландии также рос дикий колосняк; бедные люди иногда использовали его вместо зерновых, и в Гренландии, где другие зерновые было очень трудно вырастить, его возделывали специально. Применялись плуги двух типов: старинный «ард» без отвала, очень легкий, и более современный «колесный плуг» с отвалом, ножом и колесами, поддерживавшими грядиль. Обычно плуг тащили быки; один человек направлял плуг, а другой шел впереди и погонял быков длинным прутом или останавливал их, если плуг натыкался на камень. После пахоты в землю сеяли зерна и боронили. Кроме того, ранней весной надо было копать торф и рубить лес, чтобы пополнить запасы топлива, а также чинить заборы вокруг полей и лужайки перед домом, так как они могли пострадать от зимней непогоды. Это была нудная, но необходимая работа, поскольку, когда трава вырастала, чтобы получить жизненно необходимый урожай сена, ее следовало беречь от стремившихся забрести туда животных. В то же самое время лужайку удобряли навозом, который накопился за зиму в коровниках и овчарнях. Позднее, когда в Исландии исчезли леса, сухой навоз стали использовать вместо топлива, однако в эпоху викингов нужды в этом не было. Месяц с середины мая до середины июня назывался или Временем Яиц, или Временем Ягнят в Овчарнях. Первое название свидетельствует не о разведении кур, а о собирании яиц диких морских птиц, которые миллионами гнездятся вдоль берегов и на небольших островах в фьордах Исландии. Ягнят отлучали от матерей, овец стригли, и к середине июня уже начинался великий переход стад на холмы — почти всех коров и овец перегоняли на горные пастбища. Только нескольких животных оставляли внизу, на ферме, чтобы удовлетворять повседневную потребность в молоке. В горах у каждого хозяйства была своя пастушья хижина, небольшой домик, в котором многие домочадцы жили летом. Пастухи держали дойных коров и овец рядом с домиком, а другим животным позволяли бродить где угодно. Женщины занимались дойкой и изготовлением молочных продуктов, которые были существенной частью рациона скандинавов: свежего масла, и, что гораздо более важно, долго хранившегося масла, которое изготовляли из простокваши и сильно солили; мягкого сыра из свернувшегося молока, а также скира — вкусного домашнего творога. Молоко как таковое пили редко; чаще употребляли сыворотку, свежую или прокипяченную, или пахту. Использовалось не только коровье, но и овечье, и козье молоко. Видимо, период жизни на выгоне был самым веселым и приятным из всего года; именно в его честь назывался конец июня и начало июля: Месяц На Пастбище или Месяц Солнца. Поскольку в это время на основной ферме было меньше работы, то это оказывалось и лучшее время года для долгих путешествий. В каждой области в середине мая собиралось небольшое местное собрание, или тинг, где улаживали незначительные юридические споры, однако в это сравнительно спокойное время проходил и общеисландский тинг, на который должны были собираться мужчины со всей страны. Каждый зажиточный крестьянин обязан был присутствовать; обычно его сопровождали домочадцы, которые могли оказать ему поддержку во время тяжбы; всем им приходилось проводить вне дома по три и более недели. В середине лета предпринимались и другие путешествия; в это время из Норвегии приходили купеческие корабли и люди собирались на берегу, чтобы торговать с иноземцами. Молочные продукты привозили на берег на вьючных лошадях и обменивали у прибрежных жителей на сушеную рыбу. Во второй половине июля начинался Месяц Заготовки Сена. Фактически заготовка продолжалась весь август и часть сентября. От успеха покоса зависело, будет ли у скота достаточно корма следующей зимой, потому этим делом занимались все работоспособные мужчины и женщины. Траву косили не только с лужайки перед домом и огороженных лугов; старались скосить как можно больше и в открытом поле. Траву косили, время от времени перекидывали и ворошили, чтобы высушить, и, наконец, отвозили на ферму на телегах и санях. Как можно большее количество сена помещали на сеновал, а остальное складывали в стога, которые защищали от непогоды с помощью торфа или камыша. Заготовка сена частично совпадала с жатвой зерновых, по которой конец августа и начало сентября назывались Месяцем Жатвы Хлебов. Затем следовал Осенний Месяц, который длился до середины октября. Его считали последним месяцем летней половины года. В это время коров, овец и коз пригоняли с горных пастбищ. Стада могли проделывать многокилометровый путь. Всех животных надо было найти, разобрать по меткам на ушах и отвести в долину — каждое к своему хозяину. Затем крестьянин, исходя из того, сколько скота у него прибавилось, должен был решить, какое количество животных он хочет сохранить в течение зимы; остальных резали, их мясо вялили или солили. Начало зимы было подходящим временем для свадеб и других праздников из-за изобилия мяса и эля. В языческое время это был один из главных праздников в году. Тем не менее, оставалось еще много работы. Как и весной, нужно было чинить заборы, на сей раз для того, чтобы оставшийся скот, который все еще пасся на лугах близ фермы, пока позволяла погода, не повредил стога. В то же время стены вокруг полей зерновых ломали с тем, чтобы скот мог пастись на жнивье. Коровники, конюшни и другие хозяйственные постройки нужно было приводить в порядок, последний сезон добычи торфа помогал пополнить запас топлива на зиму. Шесть следующих месяцев были временем для зимних работ. Чинили инструменты; обрабатывали коровьи и овечьи кожи, оставшиеся после осеннего забоя скота, шили из них одежду, обувь, делали покрывала для кроватей, сбрую и другие полезные вещи. Занимались плотницкими работами, чинили лодки и вырезали бесчисленное множество небольших предметов из дерева, кости или рога. Между тем пастухи и скотники заботились о животных. В некоторых районах Исландии овец и коз приходилось на ночь загонять в стойла, хотя днем их выгоняли, чтобы они кормились всем, что смогут найти в снегу. В других местах их можно было держать под открытым небом днем и ночью даже в разгар зимы. Коровы не смогли бы вынести такого содержания; их приходилось постоянно держать в коровниках и приносить им туда сено. В Гренландии поселенцы делали все возможное, чтобы сохранить в коровниках тепло. В некоторых коровниках стены были толщиной более полутора метров, и над ними возводили курган из торфа, куда вел узкий, извивающийся проход, благодаря чему внутри сохранялся теплый воздух. Другие коровники располагали в самом центре плотного круга строений, так что более выносливые овцы и козы во внешних постройках могли как бы согревать коров в центре. В Исландии условия были менее суровыми, однако и здесь потери среди коров, видимо, были значительными, и к весне, когда снова начинался крестьянский год, выжившие животные совсем ослабевали от голода.
Женщины также занимались сезонными работами: на горных пастбищах они готовили молочные продукты, помогали заготавливать сено и жать урожай, однако у них была еще и другая работа, которой они занимались круглый год: изготовление шерстяных тканей. Ткани делались не только для домашних нужд, но и на экспорт в Норвегию и Англию. Ткани и кожа были почти единственными товарами, которые в то время можно было экспортировать из Исландии (торговля рыбой началась уже в позднем Средневековье), тогда как самим исландцам требовалось много импортных товаров. Выживание крестьянского хозяйства в основном зависело от коров, однако его процветание (и процветание всей Исландии) обеспечивали овцы.
Сначала шерсть расчесывали и очищали от жира, а затем пряли с помощью прялки и веретена. Прялку держали в левой руке, в то время как веретено (на одном конце которого в качестве груза был прикреплен каменный диск — так называемое «грузило») закручивали правой рукой и медленно опускали на пол; шерсть вытягивали и, получив нить, сматывали ее. Этот процесс повторялся до тех пор, пока не получался большой клубок шерсти. Прядением можно было заниматься стоя или на ходу. Судя по всему, скандинавские женщины везде носили с собой прялки. Одна из самых характерных находок при раскопках дома эпохи викингов — множество потерянных или выброшенных грузил. Ткани изготавливались на вертикальных ткацких станках, прислоненных к стене. Процесс шел сверху вниз. Два ряда нитей основы натягивались с помощью камней. Между ними проводили уток и подбивали его с помощью «меча» — деревянного или из китовой кости, причем положение нитей основы друг относительно друга контролировалось горизонтальными прутьями. Ширина ткани была стандартной, возможно, два локтя, и качество также было стандартным. Отрез ткани (вадамал, некрашеная саржа, которую в основном и изготовляли исландские ткачихи) был альтернативой серебру при расчете цен, штрафов и прочих плат. Другие, более ценные виды ткани производили из крашеной шерсти, часто с орнаментом полосками или узорами. Самой распространенной краской была красная. Ее получали из марены, которая растет в Исландии. Красно-коричневый и фиолетовый цвета можно было получить из некоторых лишайников, а черный — из болотной грязи, обогащенной железом. На одной из ферм, раскопанных в Тьорсардале, в кузнице красный и зеленый туф растирали в порошок — свидетельство того, что исландцам были известны и минеральные краски. Более декоративные узорчатые ткани обычно делали на небольших станках, в результате чего получались узкие полоски. Еще более узкие полоски, подходившие для отделки края одежды или использования в качестве головных лент, изготовлялись с помощью плетения на особом станке (рис. 25), который и до сих пор используется во всей Скандинавии. Нити основы пропускают через дырочки в четырех углах небольшой квадратной пластинки из дерева или кости и, меняя положение нитей, получают разные узоры. Такого типа станок с 52 пластинками, готовыми к использованию, был обнаружен в погребении в корабле в Усеберге. Многие прекрасные образцы подобного плетения были обнаружены в шведских погребениях в Бирке: они сохранились благодаря вплетенным в них серебряным и золотым нитям. В Норвегии известны и другие образцы. В сагах часто упоминается декоративная отделка и ленты; иногда очевидно, что ленты привозили из-за границы, а не ткали дома, в Исландии, но, наверное, так было не всегда. Практиковались и различные типы шитья. Женщины викингов умели вышивать шерстью, импортным шелком, а также серебряными нитями. Было высказано предположение, что серебряные нити втыкали прямо в материал без использования иглы и протягивали с помощью маленьких щипчиков, которые часто находят наряду с ножницами и коробочкой для иголок в женских погребениях. Существовала простая разновидность кружев, которые изготовляли, переплетая нитки костяными иголками. Широко распространенным ремеслом, до сих пор сохранившимся в Норвегии, было изготовление узорчатых лент, обшлагов и отделки с помощью спранга (рис. 26) — чего-то вроде вязания с помощью деревянных иголок, которое заканчивалось узлами.
Точно так же, как викингов зачастую хоронили с инструментами и оружием, могилы женщин, особенно в Норвегии, содержат принадлежности для прядения и ткачества (рис. 24) — прялки и веретена, небольшие ткацкие станки, «мечи», гребни для шерсти, чесалки для льна, ножницы разных размеров, щипчики, коробки для иголок и большие костяные иголки. Находят также уплощенные стеклянные шарики, дно которых часто носит следы огня; предполагают, что их использовали в качестве гладила, чтобы заглаживать швы и плиссировать льняные ткани. Более загадочно выглядят большие пластинки из китовой кости, слегка сужающиеся к концу, широкий конец которых зачастую украшен головами зверей. Возможно, это были катки для белья: подобные вещи, только деревянные, использовали до недавних времен в Голландии и Скандинавии: после стирки мокрую одежду оборачивали вокруг деревянной «скалки» и прокачивали туда-сюда по доске, которую держали за ручку с головой животного на широком конце. А может быть, это гладильные доски, которые использовали вместе со стеклянными гладилами. В сагах, естественно, часто упоминается об одежде, которую носили люди в эпоху викингов, однако не всегда легко представить себе, как выглядели те предметы, о которых там говорится; не исключено, что авторы саг приписывали моду своего времени более ранней эпохе. Таким образом, говоря об одежде, лучше начинать не с письменных источников, а с археологических артефактов, особенно с украшений и других металлических предметов, обнаруженных в погребениях.
Наиболее исчерпывающие данные получены об одежде женщин, причем имеющиеся сведения по всему региону и по всей эпохе викингов хорошо согласуются друг с другом. Конечно, мода должна была меняться, однако общего вида костюма она не затрагивала. Женщины викингов всегда носили пару больших овальных брошей, обычно длиной 4—5 дюймов, которые археологи называют «черепаховидные» (рис. 50). Их носили на груди, почти на ключицах, связывая между собой гирляндами из серебряных цепочек или бус. С правой броши свисали другие цепочки, на которых было подвешено множество предметов — ключи, ножичек, гребень, ножницы, иголки, а возможно, и кошелек. Существовала и третья брошь, которую носили на середине груди. Она могла быть различной формы — длинной, квадратной, трехлепестковой или круглой. Остальные украшения могли быть разными соответственно вкусу владелицы. Распространены были кольца, браслеты, подвески, ожерелья из разноцветных стеклянных бусин (рис. 27).
«Черепаховидные» броши из погребений в Бирке дали обширную информацию об одежде и тканях, поскольку, окисляясь, они сохранили материал, соприкасавшийся с ними и тот, к которому были приколоты. Оказалось, что шведские женщины носили на теле льняную сорочку, причем иногда аккуратно плиссированную (возможно, она была с рукавами, но точно установить этого нельзя). Поверх нее надевали двойную одежду, которая держалась на двух петлях, прикрепленных к «черепаховидным брошам», причем одна из петель была длиннее, так как ее надо было провести над плечами. Сравнение с позднейшим народным костюмом показывает, что эта двойная одежда представляла собой два различных куска ткани, обернутых вокруг тела под мышками, один слева направо, а другой — справа налево. Иногда эта одежда была шерстяной, иногда — льняной. Третья брошь должна была удерживать ее на месте. В погребениях женщин викингов никогда не находили ничего похожего на пряжку от пояса: платья либо висели свободно, либо были перехвачены завязками от фартука или тканым пояском. Данные находок из этих погребений согласуются с одеждой женских фигур на камнях с Готланда (особенно яркий пример — изображение женщины с рогом на верхней панели, показанной на рис. 74), на ковре из Усеберга (рис. 29) и нескольких небольших серебряных фигурок IX—X веков (рис. 28, 30, 96). Конечно, вполне возможно, что на многих из этих изображений показаны не обычные женщины, а существа из иного мира — валькирии, богини, духи-хранители и тому подобные, и следовательно, их одежда должна быть древней и традиционной. Однако, поскольку скандинавские женщины были так консервативны в одежде, вполне можно предполагать, что в течение веков их платья тоже менялись мало. На всех дошедших до нас изображениях показано платье, спереди прямое, обычно украшенное несколькими полосками орнамента и достаточно короткое, чтобы были видны ноги; сзади одежда длиннее, она ниспадает складками, образуя нечто вроде шлейфа. На плечи накинут платок или плащ. Поскольку все эти фигурки показаны в профиль, украшений мы не видим, если только странные выпуклости на плечах и груди (рис. 28) не изображают брошь и нить бус. Волосы стянуты узлом на затылке, откуда опускаются на спину распущенными. Возможно, их перевивали лентами, но определенно не заплетали в косу. Совершенно другую прическу видим на рис. 96: на этой женщине также нет шали и, судя по всему, вся ее одежда — плиссированная. Еще более необычно выглядит женщина с серебряного украшения на рис. 30. Она показана спереди, сидящей. Четко видны четыре ряда бус на груди, хотя если бы она и носила «черепаховидные» броши, то они были бы закрыты ее развевающимся плащом. Странный предмет у шеи — это очень крупная брошь, популярная на Готланде незадолго до начала эпохи викингов; некоторые образцы имеют длину по меньшей мере до 9 дюймов. Одежда мужчин была гораздо более разнообразной, чем одежда женщин. Мужчины к тому же больше любили дорогую отделку — именно в погребениях мужчин в Бирке археологи обнаружили много полосок ткани с пестрыми узорами с серебряными или металлическими нитями. Некоторые из этих полосок, очевидно, представляли собой головные повязки и отделку шапок, в то время как другие были оборками, лентами и аппликациями для одежды. К несчастью, броши, которые носили мужчины, так называемые броши-«полумесяцы» (рис. 31), не прикрывали столько ткани, сколько «черепаховидные», поэтому шерстяная ткань, к которой они были приколоты, не сохранилась. Однако находки из этих погребений ясно говорят, какие предметы мужчины обычно носили с собой: ножи, гребни и пояса с пряжками; мешочки с металлическими рамками, застегивавшиеся на пуговицы; браслеты и кольца; подвески, фигурки, колокольчики или одиночные большие бусины, которые висели на шее. Само собой разумеется, что мужчины носили и оружие, о котором будет рассказано в главе 6.
Еще больше можно узнать о мужской одежде, рассматривая камни с Готланда и ковры из Усеберга. Дополнительную информацию дают саги. Верхняя одежда мужчин была до бедер прилегающей, а потом слегка расширялась до самого края, который мог находиться в любом месте от середины бедра до колен или чуть ниже. На одежде были такие прилегающие рукава, что на силуэтах вырезанных на камне фигур они не заметны. Носить подобное платье можно было с поясом или без него. Покрой штанов мог быть самым разнообразным: некоторые ниспадали до щиколоток, как современные прямые брюки, некоторые были очень свободными, и их подбирали под коленом или у середины икры; на вид они так же аккуратно расправлены, как панталоны елизаветинских времен (рис. 32); некоторые, как мы знаем из литературных источников, плотно облегали ноги, и очень возможно, что некоторые фигуры, ноги которых на вид кажутся голыми (рис. 33, 64), на самом деле одеты как раз в такие штаны. Согласно сагам, мужчины иногда носили в качестве белья льняные панталоны и рубашку с короткими рукавами изо льна или тонкой шерсти.
Часто носили плащи. Один из исландских типов плаща представлял собой квадрат, вырезанный из овечьей шкуры, или же ткань настолько лохматую, что она напоминала руно. Норвежский король Харальд Серый Плащ завел у себя при дворе моду на такую одежду в качестве любезности по отношению к исландцу, который не смог найти покупателя на эти изделия, которыми нагрузил целый корабль; поэтому Харальд и получил такое прозвище. Более величественно выглядят большие мантии, в которые одеты многие фигуры, изображенные на готландских камнях: они выглядят как торчащие спереди драпировки (рис. 33). Они, видимо, напоминали франкские плащи, которые носил Карл Великий. Длину они имели в два раза большую, чем ширину; их надевали на левое плечо, спереди и сзади они свисали почти до земли, однако слева доходили только до колена. На правом плече их закалывали, с правой стороны края плаща были открыты, оставляя свободной правую руку. Более короткие плащи, также заколотые на правом плече, можно видеть на ковре из Усеберга (см. вклейку). Большинство викингов носили достаточно длинные волосы, закрывавшие шею, и скрепляли их с помощью узорчатых заколок; другие предпочитали более короткую стрижку, оставляя при этом длинную челку, судя по сердитым жалобам одного англичанина XI века, который писал, что даже в Уэссексе мужчины делают датскую стрижку и ходят «с голой шеей и ослепленными глазами». Кроме того, викинги носили усы и зачастую — аккуратную заостренную бородку (рис. 32) и пользовались гребнями. Головные уборы были разными: круглые или заостренные шапки, капюшоны и шляпы с широкими полями.
Из саг мы узнаём, что нижнюю часть ног защищали сшитыми по мерке гетрами, к которым пришивали носки, а иногда просто портянками из полосок ткани. Обувь делали из мягкой кожи, а на зимней обуви для тепла оставляли шерсть. Существовали также примитивные, но очень прочные сапоги (такие сапоги в Шотландии называют «ривлин») из недубленой кожи с задней ноги коровы шерстью наружу с выступавшими на пятках отростками. Говорят, что такая обувь прекрасно годилась для мокрой погоды и скользких камней. Руки защищали перчатками. Помимо прядения и ткачества, другой основной задачей скандинавской женщины были приготовление и подача на стол еды. В течение дня было два главных приема пищи: один — очень рано утром, видимо около восьми или девяти утра, когда мужчины уже успели поработать часа два; другой — рано вечером, в конце рабочего дня, около семи или восьми. Время могло быть различным в зависимости от местных обычаев и времени года. Можно предположить, что и в течение дня существовали короткие перерывы, чтобы отдохнуть и перекусить, хотя когда именно — мы не знаем. Многие основные блюда Исландии не требовали особого приготовления — например сыры, скир, солонина и сушеная рыба, которую перед едой намазывали маслом. Естественно, было и много такого, что приходилось готовить: свежее мясо, рыбу, кашу — простую и молочную, а также печь хлеб. Пили в основном эль; мед (напиток из сброженного меда), скорее всего, ввозили из более южных стран, а также, разумеется, вино, которое было очень ценным, предметом роскоши.
Дошедшая до нас кухонная посуда сделана из металла или стеатита (мыльного камня). Стеатит — очень полезный материал, его легко резать и придавать ему нужную форму; он огнеупорен. В Норвегии, на Оркнейских и Шетландских островах, а также в Гренландии есть естественные месторождения стеатита, но в Исландии они отсутствуют, поэтому сосуды из этого камня приходилось импортировать. Как железо, так и стеатит использовали для изготовления горшков и котлов размером до 18 дюймов в поперечнике с ушками или петлями, чтобы вставлять в них железную ручку и подвешивать на цепях над огнем. Существовали также чашки, ложки, блюдца, сковородки и вертела; все это могло быть как железным, так и из стеатита (рис. 34). Керамикой почти не пользовались, и все, что было найдено в Исландии, видимо, импортировали с континента. И конечно же, существовало множество сосудов из дерева или кожи. В тех редких случаях, когда состав почвы способствует сохранности в погребениях деревянных предметов (например, в норвежских погребениях в кораблях), разнообразие и то мастерство, с которым они изготовлены, просто поражают. Такие сосуды годились скорее для хранения или подачи еды, чем для готовки, хотя некоторые методы приготовления (например, медленное подогревание в углях) годились и для деревянной посуды: говорят, что над огнем можно подвесить и кожаный мешок и, пока его содержимое остается влажным, он не загорится. Очаги эпохи викингов свидетельствуют о том, что в ту пору пищу готовили множеством способов. Безусловно, мясо можно было пожарить на вертеле (рис. 35) или испечь в глубокой яме, наполненной раскаленными углями и прикрытой землей (такой способ годился и для хлеба). Часто в длинных открытых очагах у одного конца была плоская каменная плита, которая должна была сильно разогреваться, — идеальное место для того, чтобы печь хлеб и овсяные лепешки, а также чтобы медленно тушить мясо. В кухне в самом старом доме в Ярлсхофе был как открытый очаг, так и каменная печь, частично встроенная в стену. Ею пользовались так: небольшие камни раскаляли докрасна на открытом огне, потом по наклонной каменной плите закатывали в печь и покрывали свежей влажной травой. Сверху ставили еду, защищенную дополнительным слоем травы, и покрывали еще одним слоем раскаленных камней. В Ярлсхофе так в основном готовили рыбу: в печи нашли кости морской щуки, сайды и трески.
Часто утверждалось, что кучи небольших расколовшихся в огне камней, которые обычно находят у домов викингов, свидетельствуют об использовании примитивного способа кипячения жидкостей в деревянных сосудах путем добавления туда раскаленных камней, и в сагах действительно есть намеки на это. Тем не менее, данные из Ярлсхофа и некоторых других мест Шотландии заставляют предположить, что камни были расколоты специально (их подогревали и лили на них холодную воду) просто для того, чтобы получить камни нужного размера. Они кучей лежали у двери кухни, готовые для использования в яме для жарки, или в печи, подобной вышеописанной. Семья завтракала и обедала в главной комнате. Здесь на приподнятом полу, который образовывал платформу вдоль каждой стены, стояли разные низкие скамейки и стулья. В богатых домах сиденья покрывали тканями, а пол застила ти соломой или камышом. Можно было сидеть и прямо на полу: исследования исландских скелетов показали, что женщины чаще сидели на корточках, чем прямо. Два почетных места находились в центре комнаты друг против друга по обеим сторонам от очага и между четырьмя наиболее богато украшенными резьбой столбами, поддерживавшими крышу, так называемыми «тронными столбами». Два почетных сиденья представляли собой украшенные резьбой кресла-скамьи; каждое из них было достаточно широким, чтобы на нем могли усесться два человека. Первое было предназначено для хозяина и хозяйки дома, второе — для самых почетных гостей. Остальные домочадцы, в том числе слуги, сидели двумя рядами вдоль стен комнаты, причем места ближе к центру считались более почетными, чем дальние. Небольшие низенькие столики — просто доски на козлах — приносили в комнату прямо перед едой и ставили перед обедающими.
Еду подавали в деревянных чашках и мисках. Их разносили служанки, которые также должны были наполнять пивные кружки и роги для питья (рис. 36); если за столом были гости, хозяйка дома и ее дочери могли сами им прислуживать. Ели ложками, ножами и пальцами; вилки еще были неизвестны. Когда обед заканчивался, столы разбирали и уносили. Некоторое время люди сидели у огня, занимаясь домашней работой и беседуя. Затем начинали стелить постели. В домах с только одной большой комнатой постель раскладывали на том же самом приподнятом полу, где стояли скамьи, хотя в более сложно устроенных длинных домах от общей комнаты отгораживали спальню, где постели были расстелены постоянно. Иногда кое-кто из домочадцев спал и в кухне. Комната с поднятыми полами зачастую была разделена низенькими стенками, идущими от стены к столбам, так что постели могли располагаться в таких похожих на коробку отсеках. В Скалакоте на поднятых полах были обнаружены ряды камней (рис. 18), которые могли выполнять именно эту функцию. Постель, которую на день скатывали и убирали с глаз подальше, состояла из матраса, набитого соломой или сеном, подушек и одеял, набитых перьями, пледов, а вероятно, и шкур, которыми можно было прикрыть все это сверху. В сагах часто упоминаются своего рода альковы, пристроенные к стене и полностью закрытые деревянными панелями и запирающимися дверьми; фактически это были маленькие спальни для главных членов семьи. Обычно их сооружали в одном из концов главной комнаты, но иногда они находились в какой-либо из меньших комнат. За перегородками, отгораживавшими угол «прихожей» в Стёнге, вполне мог прятаться такой спальный шкаф (рис. 19). Сельская жизнь, о которой мы говорили, имела много общего с жизнью крестьянских общин в других североевропейских странах в течение многих веков, в том числе и с жизнью на Британских островах. Принципы устройства домов, детали мебели, инструменты и образ жизни находят близкие параллели в обычаях Ирландии и горной Шотландии, просуществовавших почти вплоть до наших дней. Однако исландский фермер жил в мире с более широкими горизонтами. Он или его непосредственные предки были первопроходцами, осваивавшими новые территории, но при этом сохранявшими прочные связи со старой родиной. Возможно, он и сам значительную часть жизни был странствующим купцом, участником одной из разбойных шаек викингов или дружинником князя или короля в Скандинавии, Англии, а то и в еще какой-нибудь стране, значительно удаленной от дома. Даже остепенившийся фермер, имевший собственные земли, не всегда порывал с жизнью купца или разбойника, хотя, как правило, это было занятие для лета. «Сага о людях с Оркнейских островов» описывает, как еще в 1158 году один из вождей викингов, Свейн Аслейвссон, все еще продолжал сочетать сельский труд с традиционным занятием грабежом: «В то время у Свейна было в обычае оставаться дома на Гэйрсее зимой, и он всегда содержал 80 дружинников за свой счет. У него был зал для питья, такой большой, что на Оркнейских островах второго такого не существовало. Свейн весной усердно трудился и сеял огромное количество зерна, непосредственно принимая в этом участие. Однако, когда эта работа заканчивалась, каждую весну он отправлялся «викинговать»: грабил Шетландские острова и Ирландию, а в середине лета возвращался домой. Это он называл «весеннее викингование». Потом он оставался дома до тех пор, пока не уберут хлеба и не обмолотят зерно. Затем отправлялся «викинговать» и не возвращался домой до тех пор, пока не оканчивался первый месяц зимы, и он называл это «осеннее викингование». Примечания1. Здесь и далее «Сага о Греттире» цитируется в переводе О.А. Смирницкой.
|
