XVIII. Послѣднее прощаніе. Одни между льдами. Первыя впечатлѣнія

24-го марта Нансенъ съ товарищемъ въ третій разъ покинули «Фрамъ», съ тѣмъ, чтобы больше не возвращаться. На кораблѣ палили пушки, и всѣ напутствовали отъѣзжающихъ самыми лучшими пожеланіями.

Ганзенъ, Хендриксенъ и Петерсенъ сопровождали путниковъ до перваго ночлега. Трудности пути замѣтны были уже съ перваго дня; перетаскиваніе саней черезъ нагроможденныя льдины было дѣломъ очень не легкимъ. Петерсенъ нѣсколько разъ печально покачалъ головой. А когда вечеромъ остановились и разбили палатку, одежда была насквозь пропитана потомъ, и, пока готовился горячій ужинъ, пришлось порядочно дрогнуть на 40 (32)-градусномъ морозѣ. Тѣмъ не менѣе, компанія весело провела вечеръ, угощаясь горячимъ шоколадомъ съ сухарями. Проспавъ ночь въ шалашахъ изъ снѣга, они утромъ еще позавтракали вмѣстѣ, а потомъ пожали другъ другу руки, не говоря лишнихъ словъ, и отправились — каждый въ свою сторону. Петерсенъ долго стоялъ и смотрѣлъ вслѣдъ удалявшимся товарищамъ: «вѣроятно, у него были мрачныя мысли», пишетъ Нансенъ: «можетъ быть, онъ думалъ, что говорилъ съ нами въ послѣдній разъ».

Первые дни путешествія прошли безъ особенныхъ приключеній. Ледъ былъ мѣстами ровный, мѣстами встрѣчались льдины, нагроможденныя другъ на друга; переправа чрезъ нихъ требовала большихъ усилій. Главная непріятность, которая мучила путешественниковъ, это — холодъ, −42° по термометру Цельзія (стоградусному), что равняется 33¼ градусамъ по нашему термометру (Реомюра). Небо было ясное, и Нансенъ тщетно поглядывалъ — не покажется ли гдѣ-либо тучка? Онъ надѣялся, что, если небо покроется тучами, холодъ уменьшится, и они вздохнутъ свободнѣе. Запрягать и распрягать собакъ, распутывать веревки ихъ упряжи, которую они безпрестанно спутывали, развязывать поклажу, готовить ужинъ и завтракъ, чинить одежду, просушивать ее — и все это на сорокаградусномъ морозѣ — было не легко. Кромѣ того, они страшно уставали. Вечеромъ, забравшись въ мѣшки для спанья, они должны были дожидаться, пока вскипитъ вода въ котлѣ и поспѣетъ ужинъ. «Случалось, — разсказываетъ Нансенъ, — что мы держали чашки съ ѣдой въ рукахъ и засыпали, а супъ проливался, и мы оставались безъ ужина».

Не легко было вставать утромъ, вылѣзать изъ мѣшковъ на морозъ, когда все тѣло болѣло и ныло. Требовалось много силы воли, чтобы заставить себя встать и итти. «Какъ часто, — говоритъ Нансенъ, — казалось мнѣ, что я готовъ все отдать на свѣтѣ, только бы снова залѣзть въ мѣшокъ и проспать еще цѣлыхъ двѣнадцать часовъ; но намъ нельзя было стоять: мы должны были ѣхать все дальше и дальше на сѣверъ, далѣе, все по тому же безконечному ледяному пространству».

На сѣверъ въ метель

22-го марта они находились уже на 85° сѣверной широты, проходя въ день при хорошей дорогѣ 20 миль; но бывали дни, когда имъ удавалось пройти всего 7 миль¹. Собаки выбились изъ силъ. Пища, которая была взята для нихъ, — мясной порошокъ особаго приготовленія, — не годилась: онѣ отказывались его ѣсть. Приходилось убивать одну изъ собакъ и кормить ея мясомъ остальныхъ. Это было очень тяжелой обязанностью; жаль было бѣдныхъ животныхъ, но другого исхода не было. Путники надѣялись, что хорошая охота пополнитъ ихъ запасы мяса и сохранитъ имъ нужныхъ для проѣзда собакъ; но въ первое время пути они нигдѣ не видѣли и слѣда какихъ-нибудь животныхъ.

Между льдинами часто встрѣчались трещины, занесенныя снѣгомъ, и въ эти трещины проваливались собаки съ санями, а иногда и сами путешественники; послѣ такого неожиданнаго купанья они продолжали путь въ мокрой, обледенѣлой одеждѣ. Нансенъ рисуетъ такую картину: «На одномъ краю трещины стоялъ одинъ человѣкъ съ санями, а на другомъ — промокшій человѣкъ съ двумя санями, и ихъ раздѣляла полынья, постепенно становившаяся все шире и шире. Наши каяки (лодки) оказались безполезными, такъ какъ, отъ частаго опрокидыванія саней, они продырявились, и ихъ нельзя было спустить въ воду. Нечего сказать, пріятное ожиданіе ночлега: на одномъ берегу я съ палаткой; а на другомъ Іогансенъ, быть можетъ, уже окоченѣвшій отъ холода. Наконецъ, послѣ долгихъ поисковъ, я нашелъ переходъ и переправилъ сани на тотъ берегъ».

Такихъ случаевъ было не мало; но, разъ имъ удалось побороть трудности, они забывали невзгоды и поддерживали бодрость духа разными шутками и забавными разсказами.

Примечания

1. Англійская миля — 1½ версты, морская миля — 1¾ версты.