Территория: 385 186 км2
Население: 4 937 000 чел.
Язык: норвежский
|
|
XXVII. Торжества въ честь путешественниковъ. Привѣтственныя рѣчи. Значеніе путешествія Нансена. Вліяніе подвига на нравственныя чувства. — Энергія и знанія все побѣждаютъ«Куда мы ни являлись», пишетъ Нансенъ, «вездѣ передъ нами открывалось сердце норвежскаго народа. Насъ одинаково сердечно привѣтствовали какъ на пароходахъ, наполненныхъ праздничною городского толпою, такъ и на самыхъ бѣдныхъ рыбацкихъ лодкахъ, одиноко стоявшихъ между скалами. Казалось, что старая мать, Норвегія, гордится нами, что она открываетъ свои горячія объятія и благодаритъ за то, что мы сдѣлали. А что въ этомъ было необыкновеннаго? Мы исполнили свой долгъ, мы просто выполнили то, за что взялись. Особенно вспоминается мнѣ одно утро. Меня вызвали на палубу; я еще не совсѣмъ протеръ глаза послѣ сна. Весь заливъ кишѣлъ лодками. Одинъ рыбакъ, сидѣвшій въ своей лодкѣ, изо всѣхъ силъ старался не отстать отъ парохода. «— Не хотите ли купить рыбы? — спросилъ онъ. «— Нѣтъ, кажется, намъ рыбы не нужно, — отвѣчалъ я. «— Не можете ли вы сказать, гдѣ Нансенъ? — спросилъ рыбакъ. — Я такъ страшно хочу его видѣть. «Онъ продолжалъ грести, но ему все труднѣе было поспѣвать за пароходомъ. Я улыбаясь опирался на рѣшетку, около борта нашего судна. «— Если вы ужъ такъ желаете видѣть этого человѣка, я могу сказать вамъ, что вы видите его теперь, — сказалъ я. «— Это вы, это вы! Какъ это я не догадался? Привѣтъ вамъ на родинѣ! «И рыбакъ бросилъ весла, всталъ и снялъ шапку. Пока мы двигались впередъ въ это чудесное утро, глядя на красивый обнаженный берегъ, я въ первый разъ сознавалъ, какъ близки моему сердцу эта страна и этотъ народъ. Если мы внесли один-единственный лучъ свѣта въ его жизнь, то эти три года не потеряны.
«Вечеромъ я стоялъ на берегу около залива. Восклицанія и пальба, которыя привѣтствовали нашъ корабль, замолкли, и кругомъ высились темные и безмолвные хвойные лѣса. На мысѣ еще тлѣли и дымились послѣдніе остатки привѣтственнаго костра, и море, плескавшееся у моихъ ногъ, казалось, шептало: «Вотъ ты и дома». Глубокій миръ осенняго вечера благодѣтельно проникалъ въ утомленную душу. «Я не могъ не вспомнить того дождливаго іюньскаго утра, когда я въ послѣдній разъ стоялъ на этомъ берегу. Прошло болѣе трехъ лѣтъ; мы потрудились и посѣяли зерно, а теперь настала жатва. Я внутренно рыдалъ и плакалъ от радости и благодарности. «Ледъ и длинныя лунныя полярныя ночи со всѣмъ ихъ томленіемъ казались сномъ изъ далекаго прошлаго, изъ иного міра — сномъ, который приснился и давно исчезъ. Но чѣмъ была бы наша жизнь безъ сновидѣній?» Прибавимъ отъ себя, что для такихъ людей, какъ Нансенъ, жизнь должна быть рядомъ суровыхъ лишеній и стойкой борьбы; только въ борьбѣ черпаютъ они силу для тѣхъ подвиговъ, которые совершаютъ на благо человѣчества. Привѣтственныя рѣчи, процессіи съ флагами, всевозможныя торжества продолжались во все время пути Нансена съ товарищами до самой Христіаніи. Народъ, дѣти, старики, ученые, государственные дѣятели — всѣ одинаково горячо привѣтствовали героя полярныхъ льдовъ. Особенно трогательно было, когда дѣти цѣлыми вереницами выстраивались передъ домомъ, гдѣ жилъ Нансенъ, и пѣли гимнъ родной страны: «Да, мы любимъ эти скалы». Дѣти, навѣрно, никогда не забудутъ этой торжественной минуты и сохранятъ въ своихъ сердцахъ воспоминаніе о человѣкѣ, который всѣмъ жертвовалъ, чтобы исполнить свой долгъ гражданина. Самая торжественная встрѣча выпала на долю Нансена и его спутниковъ въ столицѣ Норвегіи — Христіаніи. Къ его пріѣзду городъ разукрасился на-славу. Вездѣ были выстроены ворота, убранныя зеленью и флагами, висѣли щиты съ буквою «Н» на фонѣ національныхъ цвѣтовъ. Все пестрѣло и сіяло, освѣщенное яркими лучами осенняго солнца. Пестрыя толпы народа радостно двигались по улицамъ. Цѣлый флотъ всевозможныхъ кораблей, пароходовъ и лодокъ, украшенныхъ флагами, красовался на тихой поверхности воды. На пристани была выстроена палатка, гдѣ находились ученые, поэты, жена Нансена съ дочерью и ея старуха-мать. Всѣ ждали съ напряженнымъ вниманіемъ прибытія корабля «Фрамъ». Въ 2½ часа раздался пушечный выстрѣлъ, подхваченный выстрѣлами съ пароходовъ и кораблей — «Фрамъ» вошелъ въ гавань. Члены экспедиціи спустились съ корабля и сѣли въ приготовленныя лодки, которыя и подвезли ихъ къ пристани. Восторженная толпа на берегу привѣтствовала ихъ криками; всѣ махали платками, флагами и горячо выражали свой восторгъ. Нансенъ вошелъ въ палатку, нѣсколько смущенно, но ласково отвѣчая на привѣтствія, пожалъ руку знаменитому писателю Норвегіи Бьернсону, почтительно поцѣловалъ руку старухѣ-матери своей жены и выслушалъ народный гимнъ, который пѣлъ громадный хоръ, подхваченный всей толпой, окружавшей пристань. Царило всеобщее ликованіе. На привѣтственныя рѣчи Нансенъ отвѣтилъ взволнованнымъ голосомъ: «Земляки-норвежцы! Трудно выразить тѣ чувства, которыя въ эту минуту волнуютъ меня и моихъ товарищей. Мнѣ памятенъ день нашего отплытія — сѣрый, дождливый день. Въ воздухѣ какъ бы нависли горе и заботы объ отплывающихъ. Тяжело было и отплывать — и потому, что тутъ оставалась семья, и потому, что я сознавалъ отвѣтственность за тѣхъ, кого бралъ съ собою; въ этотъ день отплывала часть счастья молодой Норвегіи. «Да, отвѣтственность была велика. Измѣни мы своей задачѣ, мы измѣнили бы родинѣ. Но я зналъ, что идущіе за мной пойдутъ до конца. «Планъ, положимъ, былъ мой, но честь удачи принадлежитъ тѣмъ, кто послѣдовалъ за мною. Никогда никого не сопровождали на сѣверъ лучшіе сподвижники. «Сердечно благодарю васъ за почетный пріемъ, самый почетный, который когда-либо выпадалъ на долю норвежца. Мы только выполнили нашъ долгъ, и я, благодаря за пріемъ, провозглашаю «ура» въ честь Норвегіи и высказываю пожеланіе, чтобы родной городъ нашъ часто отправлялъ такихъ молодцовъ, какихъ далъ мнѣ въ товарищи». Девятикратное «ура» покрыло эту простую, безыскусственную рѣчь, произнесенную громкимъ, звучнымъ голосомъ. Процессія двинулась отъ пристани ко дворцу, гдѣ самъ король желалъ привѣтствовать молодого ученаго и смѣлаго путешественника. По дорогѣ была сдѣлана остановка около университета. Здѣсь Нансену говорили рѣчи ученые, указывая на него, какъ на вѣрнаго служителя науки. Всюду по пути мужчины махали флагами, а женщины осыпали героевъ цвѣтами. Въ залѣ дворца Нансена и его товарищей ожидалъ король съ наслѣднымъ принцемъ и членами государственнаго совѣта. Король вручилъ Нансену крестъ ордена св. Олафа; остальнымъ членамъ экспедиціи были тоже переданы ордена и, кромѣ того, медали, выбитыя въ честь Нансена. «Сегодняшній день, — сказалъ между прочимъ король, — воистину достопамятный день. Память о немъ сохранится на страницахъ исторіи нашей страны. «Великія географическія открытія, безъ сомнѣнія, стоятъ наряду съ величайшими побѣдами науки вообще, являясь событіями, которыя имѣютъ значеніе для всего человѣчества. «Васко-де-Гама, Колумбъ, Кукъ, Норденшельдъ, Фритіофъ Нансенъ, все это — побѣдоносные носители научнаго труда; заслуги ихъ принадлежатъ всему міру. «Когда «Фрамъ» покидалъ родные берега, его провожали самыя горячія пожеланія, самыя смѣлыя ожиданія, но къ нимъ примѣшивались и тревожныя чувства. Мы не могли вполнѣ освободиться отъ опасенія, что маленькое судно не устоитъ въ борьбѣ съ мощными стихіями полярнаго міра, будетъ сокрушено льдами и погибнетъ. Опасностей было много, но противъ нихъ сплотился кружокъ отважныхъ людей, которые раздѣлили опасности до конца, — не говорю: отъ перваго до послѣдняго, — тутъ не было послѣднихъ; всѣ они въ одинаковой мѣрѣ раздѣляли опасность, въ одинаковой мѣрѣ должны раздѣлить и честь. «Фрамъ» поднялся сѣвернѣе всѣхъ другихъ судовъ, когдалибо прорѣзывавшихъ полярные льды, а еще дальше къ сѣверу проникъ безстрашный вождь экспедиціи съ однимъ лишь товарищемъ, перенеся съ нимъ, въ теченіе пятнадцати мѣсяцевъ, такія лишенія и преодолѣвъ такія опасности, одна мысль о которыхъ вызываетъ въ насъ ужасъ и безусловное преклоненіе. «Въ эти дни много говорилось о счастьѣ, объ удачѣ, которыя сопровождали отважныхъ путешественниковъ. Я не отрицаю удачи, но удача чаще всего присоединяется къ уму и мужеству, и гораздо справедливѣе указывать не на удачу, а на изумительную точность расчетовъ, въ силу которыхъ «Фрамъ» и его вождь достигли родныхъ береговъ почти въ одинъ день. «Вернулся онъ обратно съ полнымъ составомъ экипажа, не потерпѣвъ никакихъ поврежденій, съ запасомъ провіанта, что одно уже служитъ яркимъ доказательствомъ той предусмотрительности, которая, проявляясь какъ въ большомъ, такъ и въ маломъ, явилась причиной успѣха экспедиціи. «Теперь вы, сыновья старой Норвегіи, собрались здѣсь въ королевскомъ дворцѣ, и король Норвегіи считаетъ своею священной обязанностью, какъ и неотъемлемымъ правомъ, выразить волнующія въ эту минуту весь норвежскій народъ чувства. Такъ примите черезъ меня искреннюю и горячую благодарность всего народа за то, что вы сдѣлали, за ту радость, которую вы доставили норвежскимъ сердцамъ, за тотъ блескъ славы, которая, благодаря вамъ, отражается теперь на нашемъ отечествѣ. «Эта народная благодарность не умретъ вмѣстѣ съ народнымъ восторгомъ; она переживетъ насъ, будетъ передаваться изъ рода въ родъ, пока стоятъ норвежскія скалы». Трижды тройное «ура» было отвѣтомъ на эту рѣчь. На другой день король и наслѣдный принцъ посѣтили «Фрамъ» и пробыли на немъ около часа. Многіе ученые и писатели говорили рѣчи въ честь Нансена. Они указывали на его научныя заслуги, но главнымъ образомъ обращали вниманіе на ту удивительную, имѣющую значеніе не только для одного народа, но и для всего человѣчества, возвышающую душу силу, которую можетъ заключать въ себѣ дѣло одного человѣка. Каждый изъ насъ живетъ лично для себя, для своихъ родныхъ, друзей, занимается своимъ маленькимъ дѣломъ; на свѣтѣ немного людей, которымъ дорого общее дѣло. Но вотъ появляется человѣкъ, который заставляетъ насъ забыть наши сѣренькіе будни, наши ссоры и мелочные счеты; онъ всѣхъ оживляетъ, заставляетъ вѣрить въ то, что въ мірѣ существуютъ высокія цѣли, благородныя задачи, ради которыхъ можно забыть личныя выгоды и мелкіе интересы. Добросовѣстность и чувство долга создается не однимъ поколѣніемъ, а воспитывается изъ рода въ родъ. Каждый человѣкъ долженъ стремиться развить въ себѣ эти качества; они — самыя лучшія украшенія какъ цѣлаго народа, такъ и отдѣльнаго человѣка. Благо тѣмъ, которые показываютъ примѣръ высокой доблести. Нансена и товарищей его благодарили за то, что они умножили богатство страны, умноживъ въ народѣ любовь къ ней и вѣру въ собственныя силы; ихъ благодарили за все, что они сдѣлали для науки, и за то, что соединили на время всѣхъ въ одну семью, счастливую общимъ счастьемъ. Нансенъ очень скромно отвѣчалъ на всѣ похвалы и привѣтствія. Онъ указывалъ на то, что успѣхъ основанъ былъ на общемъ согласіи всѣхъ членовъ экспедиціи. Общее согласіе и единодушная работа — вотъ основа всякаго труда, всякаго успѣха и всякой побѣды. Ихъ побѣда была мирная: они не проливали крови, а работали на пользу науки. Затѣмъ Нансенъ вкратцѣ изложилъ, какое научное значеніе имѣла предпринятая имъ экспедиція съ цѣлью отысканія пути къ сѣверному полюсу: «Каковы результаты норвежской полярной экспедиціи? Вотъ вопросъ, на который читатель, пожалуй, будетъ ожидать здѣсь отвѣта; но научныя наблюденія, сдѣланныя и записанныя нами, такъ разнообразны и многочисленны, что пройдетъ еще нѣкоторое время, прежде чѣмъ они будутъ оцѣнены по своему достоинству. Поэтому придется напечатать эти результаты въ видѣ отдѣльныхъ научныхъ изслѣдованій; если бы мы вздумали теперь дать о нихъ понятіе, то понятіе это было бы неизбѣжно неполнымъ и легко могло бы ввести читателей въ заблужденіе. Поэтому я ограничиваюсь указаніемъ немногихъ главнѣйшихъ чертъ нашихъ наблюденій. «Во-первыхъ, мы выяснили, что море близъ полюса, среди котораго, по моему убѣжденію, по всей вѣроятности, находится полюсъ, очень глубоко, а не мелко и не содержитъ обширныхъ земель и острововъ, какъ полагали раньше. Это море, вѣроятно, представляетъ продолженіе глубокой впадины, которая идетъ отъ Атлантическаго океана къ сѣверу и проходитъ между Шпицбергеномъ и Гренландіей. «Размѣры этого глубокаго моря пока еще не могутъ быть опредѣлены; но, по крайней мѣрѣ, намъ извѣстно, что оно простирается далеко на сѣверъ отъ Земли Франца-Іосифа и на востокъ къ Ново-Сибирскимъ островамъ. Я думаю, что оно тянется еще восточнѣе, и это, мнѣ кажется, подтверждается фактомъ, что чѣмъ дальше экспедиція «Жаннеты» проникала на сѣверъ, тѣмъ глубже становилось море. «По многимъ причинамъ, я думаю также, что это глубокое море далеко простирается на сѣверъ. «Во-первыхъ, ни во время плаванія «Фрама», ни во время нашего путешествія на саняхъ ничто не указывало на близость земли сколько-нибудь обширныхъ размѣровъ; ледъ, по-видимому, плылъ безпрепятственно главнымъ образомъ по направленію къ сѣверу. Поразительно было движеніе льда къ сѣверу, какъ только поднимался южный вѣтеръ. Съ величайшимъ трудомъ вѣтру удавалось отгонять пловучій ледъ назадъ къ юго-востоку. Если бы къ сѣверу отъ насъ было значительное количество земли даже на большомъ разстояніи, то земля эта мѣшала бы свободному движенію льда въ этомъ направленіи. «Кромѣ того, большое пространство пловучаго льда, быстро двигающагося къ югу вдоль восточнаго берега Гренландіи, по-видимому, указываетъ на то же явленіе. Такія огромныя снѣжныя поля могутъ образоваться только въ обширномъ морѣ, въ болѣе обширномъ, чѣмъ то, по которому мы плавали. Если бы «Фрамъ» продолжало относить вмѣстѣ со льдомъ, и если бы онъ не освободился изъ льда сѣвернѣе Шпицбергена, то навѣрно его понесло бы вдоль берега Гренландіи; но, вѣроятно, его не прибило бы къ самому берегу, а между берегомъ и «Фрамомъ» осталась бы нѣкоторая полоса льда; а этотъ ледъ появился бы изъ моря, лежащаго къ сѣверу отъ нашего пути. «Впрочемъ, вполнѣ возможно, что земля большихъ размѣровъ находится съ другой стороны полюса, между полюсомъ и американскимъ архипелагомъ. Мнѣ кажется разумнымъ допустить, что этотъ архипелагъ долженъ простираться далѣе на сѣверъ. «Результатомъ нашей экспедиціи можно считать то, что мы могли составить себѣ довольно ясное понятіе о томъ, какъ пловучій ледъ постоянно движется съ одной стороны полярнаго бассейна сѣвернѣе Берингова пролива и Сибирскаго берега, а также среди областей, окружающихъ полюсъ, и по направленію къ Атлантическому океану. Тамъ, гдѣ географы помѣщали крѣпкую, неподвижную, массивную ледяную кору, покрывающую сѣверную оконечность земной оси, мы нашли вѣчно ломающійся и двигающійся пловучій ледъ. «Еще раньше нашей экспедиціи я твердо былъ увѣренъ въ этой теоріи, потому что отъ береговъ Сибири постоянно прибиваются къ Гренландіи бревна, и грязь, находимая во льду, должна быть сибирскаго происхожденія. Мы нашли много указаній на это въ теченіе нашей экспедиціи даже на 86° и имѣемъ цѣнныя данныя для объясненія движенія льда. «Силу, приводящую ледъ въ движеніе, конечно, большею частью, составляютъ вѣтры; и такъ какъ въ морѣ къ сѣверу отъ берега Сибири преобладающими вѣтрами являются юго-восточные или восточные, а къ сѣверу отъ Шпицбергена — сѣверо-восточные, то они должны гнать ледъ въ соотвѣтственномъ направленіи. Изъ моихъ многочисленныхъ наблюденій я вывелъ заключеніе о существованіи въ водѣ, подо льдомъ, медленнаго теченія, направляющагося въ ту же сторону, какъ и ледъ. Но, чтобы вычислить и подтвердить эти наблюденія, потребуется нѣкоторое время. «Гидрографическія1 наблюденія, сдѣланныя во время экспедиціи, дали нѣкоторые поразительные результаты. «Такъ, напр., обыкновенно считалось, что полярный бассейнъ наполненъ холодной водой, температура которой около −1,5°Ц. (1,2° Р.). Поэтому замѣчательны наши наблюденія, показавшія, что подъ холодной поверхностью воды находится вода болѣе теплая, доходящая иногда до температуры +1°Ц. (0,8° Р.). «Вода полярнаго бассейна оказалась болѣе соленою, чѣмъ полагали раньше. Эта болѣе теплая и болѣе соленая вода явно должна происходить отъ болѣе теплаго теченія Атлантическаго океана (Гольфстрема), проходящаго сѣвернѣе и сѣверо-восточнѣе Новой Земли и вдоль западнаго берега Шпицбергена; затѣмъ вода его спускается ниже подъ холодную, но болѣе легкую и менѣе соленую воду Ледовитаго моря и наполняетъ глубины полярнаго бассейна. «Какъ я уже говорилъ въ моихъ запискахъ, эта болѣе соленая вода обыкновенно была всегда теплѣе на глубинѣ 400—500 метровъ, а ниже этого температура уменьшалась, хотя не особенно правильно. Около дна температура опять возвышалась, хотя незначительно. «Эти гидрографическія наблюденія, по-видимому, должны значительно измѣнить державшіяся до сихъ поръ теоріи о направленіи теченій въ сѣверныхъ моряхъ; но разбираться въ этихъ наблюденіяхъ очень трудно, такъ какъ матеріала накоплено огромное количество, и для разсмотрѣнія его потребуется много времени и терпѣнія. Поэтому придется впослѣдствіи напечатать эти научныя изслѣдованія отдѣльно. «Еще менѣе могу я здѣсь входить въ разборъ многочисленныхъ магнитныхъ, астрономическихъ и метеорологическихъ2 наблюденій, сдѣланныхъ нашей экспедиціей. «Въ общемъ, вѣроятно, можно сказать, что, хотя наша экспедиція далеко не разрѣшила всѣхъ вопросовъ, связанныхъ съ полярными пространствами, но сдѣлала много для уничтоженія таинственности, окружавшей до сихъ поръ эти области, и мы имѣли возможность составить довольно ясное и правильное представленіе о той части земного шара, которая прежде была окутана мракомъ, проницаемымъ лишь для одного только воображенія. И если мы въ близкомъ будущемъ будемъ имѣть случай познакомиться съ этими областями съ высоты птичьяго полета, поднявшись надъ полюсомъ на аэростатѣ, то всѣ главныя черты полярныхъ странъ уже будутъ намъ извѣстны. «Остается однако еще многое въ нихъ для изслѣдованія, на что нужны еще цѣлые годы наблюденій, и для этой цѣли новая экспедиція, подобная «Фраму», была бы весьма необходимой. «Пользуясь нашимъ опытомъ, изслѣдователи полярныхъ странъ могутъ еще лучше снарядиться для путешествія; но пока нельзя придумать болѣе удобнаго способа для изслѣдованія незнакомыхъ полярныхъ областей. На суднѣ, подобномъ «Фраму», можно сдѣлать наблюденія не хуже, чѣмъ на научной станціи. Можно взять съ собою свои лабораторіи и производить самые тонкіе опыты. Я надѣюсь, что подобная экспедиція будетъ скоро предпринята, и если она отправится черезъ Беринговъ проливъ и оттуда къ сѣверу, въ чемъ я увѣренъ, то наблюденія ея окажутся гораздо обширнѣе и важнѣе нашихъ. Но для этого нужно будетъ терпѣніе: придется плавать дольше, чѣмъ мы, и изслѣдователи должны быть снабжены всѣмъ необходимымъ. «Еще одному можетъ, пожалуй, научить наша экспедиція — тому, что очень много можно сдѣлать съ небольшими средствами. Даже если изслѣдователямъ приходится жить, какъ эскимосамъ, и довольствоваться лишь крайне необходимымъ, то, будучи достаточно снабжены всѣмъ нужнымъ, они могутъ подвигаться впередъ и проходить большія разстоянія въ странахъ, до сихъ поръ считавшихся неприступными». Вернувшись на родину, Нансенъ не успокоился отъ своихъ трудовъ. Онъ, во-первыхъ, привелъ въ порядокъ всѣ замѣтки, которыя дѣлалъ во время путешествія, и написалъ книгу, по которой составленъ настоящій разсказъ; во-вторыхъ, онъ отправился во всѣ просвѣщенныя страны и тамъ читалъ отчеты о своемъ путешествіи и о томъ, что онъ узналъ новаго, какія сдѣлалъ открытія. Вездѣ его встрѣчали какъ нельзя болѣе радушно и чествовали въ немъ энергичнаго, неутомимаго работника. Въ апрѣлѣ 1895 года Нансенъ посѣтилъ Россію, побывалъ въ Петербургѣ и Москвѣ; пріемъ ему былъ сдѣланъ, какъ въ другихъ странахъ, самый торжественный, и все общество горячо чествовало его, какъ знаменитаго путешественника, ученаго и отважнаго человѣка. Слушая его разсказы, невольно увлекаешься его горячею самоотверженностью, проникаешься чувствомъ самоотреченія и отваги. Мы часто ропщемъ на судьбу и падаемъ духомъ отъ небольшихъ препятствій, которыя встрѣчаемъ на своемъ пути. Нансенъ показалъ, что намъ въ такихъ случаяхъ никогда не слѣдуетъ падать духомъ, и что никакая неудача не должна останавливать человѣка, а, напротивъ, воодушевлять его на то, чтобы бороться до конца и не отказываться отъ твердаго рѣшенія достигнуть намѣченной цѣли. Поборовъ небольшія препятствія, научишься справляться и съ болѣе серьезными задачами; никогда ни въ чемъ не слѣдуетъ отступать, а всегда итти впередъ, какъ шелъ «Фрамъ», какъ шелъ тотъ человѣкъ, о которомъ мы разсказали читателю въ этой книжкѣ. Дружныя усилія людей ведутъ впередъ науку, создаютъ добрыя, гуманныя отношенія людей между собою, побѣждаютъ мелочной эгоизмъ, который является помѣхой всякому общественному дѣлу. Читая про подвиги людей, подобныхъ Нансену, можно сказать словами поэта:
Примечания1. Гидрографія — наука о водахъ морскихъ, озерныхъ и рѣчныхъ, объ ихъ составѣ, плотности, теплотѣ, движеніяхъ и пр. 2. Метеорологія наука о воздухѣ, окружающемъ нашу землю, и о происходящихъ въ немъ перемѣнахъ тепла, сухости, ясности неба и пр.
|