Рыба, медная руда и сера

«Из Норвегии... мы получаем важные сырьевые материалы для нашей военной промышленности и большое количество продовольствия для гражданского населения и армии»¹.

Эта фраза из меморандума германского Министерства иностранных дел дает представление о заинтересованности Германии в бесперебойных поставках товаров из Норвегии. Среди тех видов норвежской продукции, в импорте которых нуждалась Германия, были рыба, медный и серный колчедан, которые были необходимы в производстве боеприпасов. По мере ужесточения английского контроля над внешней торговлей Норвегии росла обеспокоенность немцев относительно этого импорта. Но поскольку у них, в отличие от англичан, не было рычагов прямого давления на Норвегию, им приходилось ограничиваться дипломатическими протестами, сопровождая их завуалированными угрозами применить военную силу.

В годы Первой мировой войны рыба и рыбопродукты все еще оставались для Норвегии важнейшим предметом экспорта, на который приходилась примерно четверть всех экспортных доходов страны. Наиболее важными рынками являлись Южная Европа и Латинская Америка, где требование к католикам по пятницам есть рыбу удовлетворялось разными блюдами из сушеной и соленой трески, в том числе такой ее экзотической разновидностью, как «бакалау». Оборотной стороной медали была зависимость рыболовной отрасли от поставок из английских или контролируемых англичанами источников таких жизненно важных товаров, как уголь или нефть в качестве топлива для судов, а также жесть и оливковое масло для рыбоконсервных заводов, производивших сардины. С первых же месяцев войны резко возрос спрос на норвежскую рыбу. Иностранные покупатели — в первую очередь Германия — обратились прямо к «первоисточнику», скупая улов прямо «с крючка» в обход норвежских посредников. Цена для них была на втором плане. Для рыбаков начался период беспрецедентного процветания.

Однако английскому правительству очень не понравилось сложившееся положение, когда немцы питались норвежской рыбой, которую ловили английскими снастями с кораблей, ходивших на английском топливе. Но поскольку без рыбного экспорта Норвегия вообще вряд ли смогла бы выжить, а распространить экспортный контроль на каждого рыбака было просто нереально, какого-либо легкого решения не находилось. После долгого обсуждения вопроса норвежскими и английскими властями было решено, что Англия проведет закупки большой части улова через тайного норвежского агента. Операцию начали в феврале 1916 г. и продолжали около двух месяцев. Роль Англии в этой сделке удалось сохранить в тайне, но появление на рынке оптовика с практически неограниченными финансовыми возможностями взорвало цены. Потратив 11 миллионов фунтов на закупки огромных партий рыбы, которая им на самом деле не была нужна, англичане решили не повторять больше эту операцию — тем более, что норвежская Комиссия по снабжению продовольствием соглашалась выкупать рыбу у британского агента лишь по цене, которую был бы в силах заплатить норвежский потребитель.

После продолжительных и трудных переговоров, в которые в конце концов пришлось непосредственно включиться норвежскому правительству, учитывая значение проблемы для всей страны, 5 августа 1916 г. было подписано официальное межправительственное соглашение. В основном оно было составлено по образцу соглашений с участием частных предпринимателей, о которых мы уже упоминали, ставя экспорт рыбы в какую-либо страну в зависимости от поставок из этой страны эквивалентного количества топлива, снастей и т.д. Но в соглашении имелись и два других пункта, в связи с которыми требовалось участие правительства: ни в одну страну нельзя было экспортировать рыбу в количестве, превышающем 15% от общего объема, а англичане соглашались покупать лишь то количество рыбы, которое осталось после удовлетворения спроса в самой Норвегии по фиксированным ценам. Норвежское правительство, очевидно, опасалось реакции Германии, когда ей станет известно о вводившемся запрете при его обнародовании. Министр иностранных дел Илен попытался успокоить немцев тем, что предложил Германии скупить как можно больше рыбы за десять дней, остававшихся до вступления экспортных ограничений в силу. Тем не менее, когда германское правительство узнало о пятнадцатипроцентном «потолке», оно было вне себя от ярости. В официальном протесте Германии процентное соглашение объявлялось вопиющим нарушением нейтралитета. Германия также утверждала — абсолютно бездоказательно, — что Германия была бы в состоянии обеспечить ответные поставки различных товаров в объеме, эквивалентном гораздо большей доле улова.

Одновременно с разногласиями по поводу экспорта рыбы возник и конфликт из-за норвежских поставок колчедана в Германию, который был значительно более серьезным. Первое предложение английского посланника в Норвегии Мэнсфелдтаде Кардоннеля Финдли о закупке Англией норвежской медной и никелевой руды ни к чему не привело. Но Норвегия в очень большой степени зависела от импорта готовой продукции из меди, особенно медной проволоки для нужд ускоренной электрификации страны, основывавшейся на изобилии гидроэлектроэнергии. Из этого следовало, что очевидным решением казалось заключение соглашения по уже знакомому образцу, когда условием импорта становился запрет на экспорт колчедана. Четкое понимание потенциальной серьезности проблемы, которая не ограничивалась только вопросом о меди, проявилось в заявлении министра иностранных дел Илена на заседании стортинга в мае 1915 г.:

«Норвегия сегодня является единственным источником, откуда Германия может получить серу, необходимую для производства боеприпасов, и потому наш экспорт колчедана чрезвычайно возрос. Экспорт колчедана в Германию, обычно составлявший в среднем 3 тыс. тонн в месяц, в феврале поднялся до 25 тыс. тонн, а в марте — до 28 тыс. тонн. Учитывая, что содержание серы в нем составляет 43%, это означает поставки 12 тыс. тонн серы, имеющей для Германии величайшее значение. Как я понимаю, Англия намерена предпринять какие-то действия в этом вопросе»².

Частично проблема состояла в том, что практически во всех разновидностях норвежского колчедана содержалась и медь, но в основном в столь ничтожных количествах, что извлекать ее было нерационально по экономическим соображениям. Это породило терминологическую проблему, осложнившую последующие переговоры.

К концу 1915 г. английский контроль над норвежским импортом медной проволоки угрожал полностью прекратить осуществление программы электрификации страны. Всю весну 1916 г. шли жесткие переговоры, в ходе которых Норвегия пыталась сохранить за собой возможность продолжать экспорт в Германию. В мае тон дискуссий стал заметно резче: посланник Финдли заявил, что медь, экспортированная Норвегией, идет на изготовление снарядов, которые убивают и калечат не только британских солдат, но и норвежских моряков на кораблях, уничтожаемых германскими подводными лодками:

«Завышенная цена на норвежскую медь — это фактически цена крови: крови, проливаемой дружественным народом, к которому Норвегия неизбежно обратится за помощью в час нужды и от которого зависит не только продолжение ее сегодняшнего процветания и независимости, но и ее существование в качестве одной из крупнейших морских наций мира»³.

Окончательное соглашение, оформленное обменом нот в конце августа 1916 г., внешне выглядело простой сделкой, основанной на запрете экспорта меди в любой форме, если только покупатель не предоставит взамен эквивалентное количество готовых изделий из меди. После этого англичане обязывались незамедлительно выдавать лицензии на экспорт в Норвегию нескольких тысяч тонн рафинированной меди в обмен на преимущественное право закупки всего объема уже добытой или той, которая будет добыта в будущем, руды колчедана, «содержащей медь». Когда Германия выразила озабоченность в связи с запретом на экспорт, Илен заверил немцев, что эта мера относится, по крайней мере в настоящее время, только к медному колчедану, который впоследствии определялся как колчедан с содержанием меди более 0,5%. Экспорт в Германию колчеданов с меньшим содержанием меди поэтому продолжался, пока в середине сентября английская миссия не выступила с резким протестом, заявив, что «из этих бедных руд также можно извлечь всю содержащуюся там медь». Разногласия не прекращались и по поводу цены, по которой англичане должны были покупать колчеданы, и об условиях «преимущественного права» на эти закупки. Тем временем поставка бедных руд колчеданов в Германию продолжалась, да и экспорт рыбы в эту страну, судя по всему, явно превышал разрешенные соглашением 15%. В этот период норвежское правительство явно не было готово к тому, чтобы вызывать враждебность Германии, поскольку отношения между двумя странами приближались к кризису из-за проблемы, связанной с немецкой подводной войной.

Примечания

1. The Neutral Ally. P. 108.

2. Ibid. P. 109.

3. Ibid. P. 111.