Кризисная зима 1916/17 г.

Непосредственное участие в выработке соглашений по экспорту рыбы и колчедана означало отказ норвежского правительства от прежнего курса, когда оно предоставляло частным фирмам в индивидуальном порядке или через отраслевые ассоциации заключать внешнеторговые соглашения без вовлечения государства и сопутствующих угроз его политике нейтралитета. Эта новая политическая линия означала, что теперь Германия может вполне обоснованно обвинять норвежское правительство в действиях, не соответствующих нейтральному статусу, и грозить репрессиями. С другой стороны, Англия и ее союзники также могли выступать с угрозами репрессалий против страны в целом, если правительство не добьется буквального выполнения подписанных соглашений. В этой игре с применением угроз и контругроз, репрессалий и контррепрессалий позиции Англии были сильнее, поскольку ей под силу было поставить под вопрос само выживание Норвегии. Но угроза со стороны Германии, чреватая возможным расширением подводной войны против норвежского судоходства и воздушными бомбардировками городов и промышленных целей в Южной Норвегии, представлялась более реальной и актуальной.

Чтобы понять серьезность «двустороннего» кризиса, с которым столкнулась Норвегия осенью 1916 г., необходимо посмотреть на ситуацию под более широким углом зрения, выйдя за рамки споров об объемах экспорта и даже норвежской специфики вообще. В глазах воюющих сторон Норвегия стала полигоном для проверки эффективности основных методов ведения экономической войны и выигрыша войны в целом. С точки зрения Англии, если Норвегии было бы позволено продолжать поставки стратегически важных товаров, был бы создан прецедент, способный, если за ней последуют другие нейтральные государства, создать опасность для перспектив курса, имеющего целью поставить Германию на колени путем экономической блокады. В то же время, с точки зрения Германии, если одной нейтральной стране позволить безнаказанно ввести дискриминационные меры против подводных лодок, создавался бы прецедент, способный поставить под угрозу применение этого вида вооружений, все больше признаваемого в качестве лучшего, а вероятно, и единственного средства перекрыть поток жизненно важных грузов, доставляемых в Великобританию морем.

Норвежское правительство, возможно, не отдавало себе отчета, насколько высоки ставки в этой игре. До конца осени оно пыталось предотвратить надвигающийся кризис с помощью расплывчатых компромиссных предложений и других дипломатических проволочек. Поскольку разногласия с Германией становились все более острыми, Норвегия все время откладывала введение в действие мер по прекращению экспорта в Германию, на которых настаивала Англия. Правительству, однако, не было известно, что в это время Англия и Франция серьезно обсуждали, надо ли втягивать Норвегию в войну. Они находились под воздействием ложных слухов о предстоящем запрете норвежским судам перевозить грузы для союзников. Двадцать девятого октября сэр Эр Кроу, высокопоставленный чиновник Министерства иностранных дел, представил кабинету министров Великобритании памятную записку с рекомендацией занять жесткую позицию в связи с невыполнением норвежцами английских требований. Если это приведет к германской агрессии против Норвегии и вынудит последнюю вступить в войну, Англии такой оборот событий будет только выгоден: она закроет крупную брешь в кольце блокады Германии и даст возможность Англии использовать норвежские воды и базы для боевых действий на море. Этот курс пользовался полной поддержкой французского правительства, чьей главной заботой в этом вопросе было обеспечение своих заводов по производству боеприпасов импортными норвежскими нитратами. Однако это предложение основывалось на одном главном тезисе: что английский флот сумеет защитить норвежскую территорию, а также ее судоходство от вторжения Германии. Мнение военно-морского министерства Англии о реальности этого тезиса носило противоречивый, характер, но в целом было отрицательным.

Несмотря на призывы к осторожности со стороны военно-морского командования, англичане продолжали оказывать на Норвегию дипломатическое давление. Кабинет отклонил предложение английского посланника в Кристиании о предъявлении Норвегии резкого ультиматума. Однако в декабре 1916 г. на волне обещаний более эффективного ведения войны в Англии пришло к власти новое правительство во главе с Дэвидом Ллойд Джорджем. Одним из его первых шагов стало направление Норвегии жесткого протеста, сопровождавшегося угрозой введения мер самого решительного экономического давления в случае, если требования Англии не будут полностью выполнены. Восемнадцатого декабря норвежскому посланнику в Лондоне были вручены две памятные записки с перечислением нарушений Норвегией соглашений по экспорту рыбы и меди. Четыре дня спустя, не получив немедленного ответа от норвежского правительства, англичане преподнесли Норвегии свой рождественский подарок в виде немедленного прекращения поставок угля — один английский историк назвал это «возможно, самой жесткой акцией, предпринятой Англией против какого-либо нейтрального государства за все время Первой мировой войны»¹. Суровость этой меры еще более усиливалась тем, что зима 1916 г. в Норвегии оказалась одной из самых холодных на памяти старожилов.

Теперь правительство должно было предпринять какие-то действия, тем более что кризис вызвал в его адрес бурю критики внутри страны — вплоть до создания стортингом специального комитета по внешней политике для расследования действий правительства. Достигнутое компромиссное решение по соглашению об экспорте рыбы было оформлено новым нотным обменом между Англией и Норвегией. Но в вопросе о колчедане достижение компромисса оказалось невозможным, и в середине февраля 1917 г. Норвегия в конце концов сдалась, согласившись на полное прекращение экспорта колчедана в Германию в обмен на снятие угольного эмбарго. К этому моменту Германия, хотя и неохотно, смирилась с таким исходом дела, поскольку Норвегия тем временем не только внесла некоторые поправки в свой указ о подводных лодках, но и пообещала предоставить Германии заем, а также выдать лицензии на экспорт некоторых других товаров. Готовность норвежского министра иностранных дел в течение предыдущей осени к истолкованию соглашений с Англией в пользу Германии также должна была убедить германские власти в том, что норвежское правительство сделало все, что было в его силах, для защиты интересов Германии. Еще одной причиной, побудившей обе воюющие стороны стремиться к окончанию кризиса в их отношениях с Норвегией, стало вступление подводной войны в новую фазу, чреватую самыми зловещими последствиями для всех сторон.

Примечания

1. Patrick Salmon, Scandinavia and the Great Powers 1890—1940 (Cambridge University Press, 1997). P. 139.