Норвежское судоходство в условиях неограниченной подводной войны

Несмотря на действия германских подлодок и на то, что обе воюющие стороны поставили минные заграждения, потери союзных и нейтральных судов были относительно невелики вплоть до лета 1916 г. Но после резкой активизации германским подводным флотом своих операций осенью 1916 г. потери мгновенно возросли. А так как все больше торговых кораблей союзников вооружались орудиями, то нейтральные суда представляли собой более легкую цель. В октябре 1916 г. месячные потери норвежского торгового флота были самыми высокими за весь предшествующий период войны — погибло 49 кораблей. Однако цифра потерь за ноябрь также оставалась на высоком уровне — 29 судов, а в декабре она вновь увеличилась — до 35. Попытки сократить урон различными путями, например за счет получения рекомендаций от английского военно-морского министерства относительно безопасных маршрутов или начавшаяся охрана английскими военными кораблями норвежских судов на отрезке пути от Норвегии до Британских островов, причем суда проходили этот путь в дневное время, не приносили, судя по всему, особого результата — ведь в январе 1917 г. погибло 40 судов.

И вот 1 февраля Германия объявила о начале неограниченной подводной войны против всех кораблей, появляющихся в обширной зоне вокруг Британских островов и Франции. Восточная граница этой зоны примыкала к побережью Норвегии, а на севере она доходила до Фарерских островов. Цель Германии, очевидно, состояла в том, чтобы заставить суда всех нейтральных государств отказаться от участия в доставке грузов в британские и французские порты. Всем нейтральным кораблям, уже находившимся в опасной зоне, был дан девятидневный срок, чтобы покинуть ее без риска подвергнуться атакам. Первой реакцией в кругах норвежских судовладельцев было недоумение: неужели немцы в самом деле пойдут на столь крайние меры против нейтральных судов и неужели у них столько подводных лодок, чтобы осуществить свою угрозу? Первая неделя прошла без существенного увеличения количества потопленных кораблей, и многие начали склоняться к мысли, что немцы опять блефуют. До тех пор главным препятствием для нормального морского сообщения между Норвегией и Британскими островами, похоже, было английское угольное эмбарго и вызвавшие его разногласия. Поэтому официальное завершение кризиса 17 февраля было встречено с немалым облегчением не только в Норвегии, но и в Англии. С этого момента норвежские суда возобновили доставку грузов в английские и французские порты, в том числе жизненно важные перевозки английского угля во Францию.

Но на этот раз это была не пустая угроза. Неограниченная подводная война разразилась. Потери норвежского флота в феврале были довольно умеренны — 29 судов, но лишь потому, что в первой половине месяца перевозки не были активными. И уже в марте цифра потерь выглядела совершенно по-иному — погибло 52 корабля. Жуткие истории о страданиях, пережитых командами потопленных кораблей, свидетельствовали о беспощадности командиров подводных лодок, которые торпедировали их без предупреждения и какой-либо заботы о безопасности моряков на борту этих кораблей. До этого общественное мнение в Норвегии как бы разрывалось на три части — между возмущением из-за потопления немцами нейтральных норвежских кораблей, раздражением против англичан за их вмешательство в дела норвежской торговли и судоходства и яростью в адрес собственного правительства, допустившего сначала галопирующую инфляцию, потом нехватку продовольствия и, наконец, кризис в отношениях с обеими воюющими сторонами. Теперь беспрецедентная жестокость германской подводной войны породила ненависть ко всему немецкому. Как вспоминал германский посланник, описывая атмосферу в Кристиании в момент, когда он покидал свой пост летом 1917 г., «недружелюбное отношение народа создавало у нас ощущение, как будто мы находимся на вражеской территории».¹

Английские власти с самого начала опасались, что неограниченная подводная война со стороны Германии вполне может заставить нейтралов отозвать свои суда, участвующие в союзных перевозках. После обсуждения различных альтернатив в ходе тайных консультаций с норвежским правительством и представителями судовладельческих кругов стороны пришли к решению о введении комбинированной фрахтово-реквизиционной системы: английское правительство будет фрахтовать, а если нужно, то и реквизировать норвежские суда для использования на менее опасных маршрутах за пределами объявленной зоны неограниченной подводной войны. А опасные перевозки по Северному морю возьмут на себя вооруженные английские пароходы, которые к тому же обеспечат бесперебойное снабжение Норвегии английским углем. Опасаясь реакции немцев, если им станет известно об участии норвежского правительства в этой сделке, стороны договорились, что соглашение будет заключено в виде обмена письмами между норвежской Ассоциацией судовладельцев и английским правительством. Кроме того, поскольку Германия могла бы вполне справедливо обвинить в нарушении нейтралитета норвежское правительство, не сумевшее предотвратить заключение соглашения о фрахте, формальная передача судов должна была выглядеть как реквизиция британским правительством частной собственности, находящейся в союзных портах. За этим должны были последовать тщательно срежиссированные протесты норвежского правительства и капитанов самих кораблей. Все это позволило сделать т.н. «соглашение о тоннаже» наиболее тщательно охранявшейся тайной Норвегии за все время Первой мировой войны.

Очевидным месяцем катастрофических потерь норвежского флота стал апрель 1917 г. — погибло 43 судна общим водоизмещением в 100 тыс. брутто-тонн. Но с мая началось существенное улучшение положения. В июне потери тоннажа снизились до 60 тыс. брутто-тонн, а затем до конца года их ежемесячные цифры не достигали 50 тыс. тонн. Однако людские потери в том страшном 1917 г. были ужасающими: погибло более 700 норвежских моряков. Впрочем, судя по всему, снижение уровня потерь начиная с мая было связано не столько с «соглашением о тоннаже», сколько с введением системы морских конвоев. Долго задерживавшаяся из-за консерватизма британского ВМФ конвойная система для плавания между Британскими островами и Норвегией начала действовать в апреле 1917 г. и оказалось весьма эффективной.

Примечания

1. O. Riste, The Neutral Ally. P. 175.