«Арктический империализм» Норвегии

Главной целью Норвегии в рамках мирного урегулирования было обретение суверенитета над Свальбардским архипелагом^*. Введение Англией угольного эмбарго в конце 1916 г. заставило власти осознать, что Свальбард, помимо своего значения в качестве береговой базы для рыболовства, китобойного и тюленьего промысла, может стать для Норвегии источником собственного угля. Норвежские бизнесмены, нажившие огромные прибыли за счет торговли и морских перевозок в годы войны, уже выкупили угольные шахты, заложенные на Шпицбергене американским предпринимателем Дж. М. Лонгьиром. Так что, после некоторых колебаний, министр иностранных дел Илен дал указание норвежской делегации на Парижской мирной конференции попытаться обеспечить для страны суверенитет над Свальбардом.

Обстановка для этого, похоже, складывалась благоприятно: Франция уже дала понять о своем положительном отношении к идее норвежцев. Известно было и о благожелательной позиции государственного секретаря США Роберта Лансинга, хотя у него и имелись некоторые поправки, имевшие целью обеспечить равный доступ граждан других стран к разработке природных ресурсов архипелага. Еще одна из великих держав-победительниц, Италия, не имела прямой заинтересованности в этом вопросе, но готова была поддержать притязания Норвегии. Отношение Англии было не столь однозначным, и одно время она, судя по всему, склонялась к решению вопроса в рамках недавно введенной системы «мандатов», в соответствии с которой Норвегия по сути получила бы лишь «опеку» над островами от имени международного сообщества. Швеция, как и можно было предполагать, предпочла бы, чтобы Свальбард оставался «ничейной землей» («terra nullius»), хотя и соглашение о мандате было для нее приемлемым. Но, учитывая формирующийся консенсус великих держав в отношении притязаний Норвегии, шведское правительство решило не упорствовать. Дания, однако, дав понять о своем согласии, воспользовалась этой возможностью, чтобы добиться от Норвегии устного обещания не возражать против притязаний самих датчан на суверенитет над всей Гренландией.

В июле 1919 г., после консультаций с великими державами, текст предлагаемого договора был подготовлен, и в сентябре его проект был одобрен Высшим советом Парижской мирной конференции. В нем провозглашался «полный и неограниченный суверенитет» Норвегии над архипелагом, но с двумя важными оговорками. Граждане государств, подписавших договор, будут пользоваться равными правами при эксплуатации экономических ресурсов района, а сами острова запрещалось использовать в «военных целях». Официальное подписание договора Норвегией состоялось 9 февраля 1920 г., а в течение следующих пяти лет его признали в общем и целом 45 государств мира.

В сентябре 1919 г., когда представитель Норвегии на Парижской конференции Ведель-Ярлсберг привез в Кристианию текст договора, его встречали как национального героя. Так высоко были оценены неустанные усилия дипломата во имя удовлетворения притязаний Норвегии. Правительство дало в его честь обед, и в своей речи Ведель-Ярлсберг выразил свои потаенные мысли о значении приобретения Свальбарда:

«Не будем забывать, что когда-то Норвегия была могущественным королевством. Стремление идти вперед и расширяться представляет собой волнообразный процесс, весьма длительный и протяженный во времени. Сейчас волна начинает подниматься [...] Норвегия имеет те же права, что и более крупные страны, на расширение границ своей национальной жизни. Нам предстоит возделать новые и плодородные пашни, мы должны работать ради великой Норвегии и приумножать ее величие»¹.

В норвежской прессе его слова встретили неоднозначный отклик. Но их смысл в последующие годы не пройдет незамеченным. Кроме того, из успеха притязаний на Свальбард вытекал очевидный урок: предоставив Норвегии суверенитет над архипелагом, великие державы, казалось, согласились с аргументом, лежавшим в основе норвежских притязаний, о том, что общим интересам международного сообщества лучше всего соответствует передача территориального контроля над спорными районами в руки малой страны. Таким образом данный район перестал бы служить источником конфликтов между великими державами, а малая страна, получившая над ним суверенитет, с большей вероятностью соблюдала бы условия, которыми международное сообщество сопроводило этот контроль.

И Северный Ледовитый океан и Антарктика еще до войны были намечены в качестве естественных зон расширения норвежского рыболовства, китобойного и тюленьего промысла. Обеспечив себе права на Свальбард, норвежские круги рыбаков и охотников на тюленей обратили свои взоры дальше, в первую очередь на воды, лежащие к востоку от этой зоны, где до Первой мировой войны их деятельность не встречала никакой или почти никакой конкуренции. На сей раз, однако, дело обернулось по-иному. Более настойчивое руководство РСФСР в 1921 г. установило двенадцатимильную национальную зону рыболовства, закрыв норвежским рыбакам доступ в лучшие промысловые районы в Белом море. Так начался период конфликтов, отмеченный задержаниями норвежских рыболовных судов советскими властями и попытками норвежцев и англичан восстановить свои, как они считали, традиционные права в этой зоне. Для Норвегии кульминационной точкой стала отправка в 1922 г. военного корабля для патрулирования вод к западу от Новой Земли вплоть до границ прежней четырехмильной зоны. Конфликт сошел на нет после того, как норвежские компании, занимавшиеся промыслом тюленей, заключили договор о покупке концессионных прав на промысел тюленей в спорном районе. Затем этот конфликт был разрешен на весь оставшийся межвоенный период в рамках всеобъемлющего советско-норвежского соглашения 1926 г.^**, к которому мы еще вернемся.

Посланник Фредрик Ведель-Ярлсберг — долгие годы норвежский представитель во Франции (кстати, при нем кухня в норвежской миссии славилась на весь Париж) — предпринимал неустанные усилия, добиваясь для страны территориальных и иных приобретений в рамках мирного урегулирования после Первой мировой войны. Хотя он и надеялся на большее, 9 февраля 1920 г. Ярлсберг, несомненно, с глубоким удовлетворением занял своем место в «салоне де л'орлож» французского Министерства иностранных дел, чтобы поставить подпись под договором, устанавливавшим суверенитет Норвегии над Шпицбергеном.

Более серьезное значение в долгосрочном плане имело постановление Президиума ЦИК СССР, изданное в 1926 г., согласно которому все острова, расположенные в секторе от континентального побережья Советского Союза до Северного полюса, объявлялись советской территорией. Среди них была и Земля Франца-Иосифа, лежащая к востоку от Свальбарда, где норвежцы давно занимались широкомасштабным тюленьим промыслом^***. Статистические данные за весь период с 1865 по 1928 г. показывают, что этот район посетили 110 норвежских экспедиций и только 12 российских. Норвежское правительство выступило с нотой протеста по поводу этого постановления, но это, конечно, ни к чему не привело. Секторный принцип территориальных притязаний был не нов: годом ранее его применила Канада для объявления притязаний на все острова между своей территорией и Северным полюсом, в том числе острова Свердрупа, которые, подобно многим другим островам и территориям в Арктике, были открыты и изучены норвежскими полярными исследователями. В том случае норвежское правительство, очевидно, решило, что протест был бы бесполезным жестом. Но, признавая канадский суверенитет над этой зоной, Министерство иностранных дел совершенно четко заявило, что это никоим образом не означает признания секторного принципа.

До этого момента норвежская политика в Арктике походила скорее на оборону или отступление, чем на проявление империализма. Это объяснялось, среди прочего, уменьшением роли тюленьего промысла в экономике, сохранявшего свое значение только для некоторых изолированных поселений на побережье. Тем не менее интересы, связанные с тюленьим промыслом, послужили одним из факторов, побудивших Норвегию в 1929 г. аннексировать маленький вулканический остров Ян-Майен к северу от Исландии. Однако, судя по всему, первоначальным импульсом для этой акции стало значение острова для проведения метеорологических наблюдений, особенно важных для рыбаков, — и действительно, первое заявление о его частичной аннексии сделал фактически Норвежский институт метеорологии. Третьей причиной, скорее оборонительного характера, стали опасения, что другие страны опередят норвежцев и закроют им доступ на этот остров.

Примечания

*. Свальбард — норвежское административное название Шпицбергена. В России используется общепринятое в мировой практике название этой группы островов — архипелаг Шпицберген.

**. Договор между СССР и Норвегией о торговле и мореплавании подписан 15 декабря 1925 г. Обмен ратификационными грамотами состоялся 3 марта 1926 г.

***. Земля Франца-Иосифа открыта австро-венгерской экспедицией Ю. Пайера и К. Вайпрехта в 1873 г.

1. См. Roald Berg, Norge pd egen hdnd, 1905—1920 (Vol. 2 Norsk utenrikspolitikks historie) (Oslo 1995). P. 285.