«Норвежская империя»¹

Первые походы норвежцев в западном и юго-западном направлениях начались еще до Эпохи викингов. Переселенцы с западного побережья Норвегии обосновались в Исландии, Гренландии, на Фарерском архипелаге и на крайнем севере Британских островов. Когда размеры некоторых из этих поселений достигли критической массы, возникли и политические структуры, сосредоточенные вокруг трех главных центров. Первым из них были Оркнейские острова, объединенные под властью правителя-ярла, с почти исключительно норвежским населением. Это объединение было создано примерно в 900 г., но через сто лет расширилось, включив Шетландские острова, а также Кейтнесс и Сазерленд на материковой территории Шотландии. Второй центр возник на архипелаге, называвшемся Содор, — нынешних Гебридских островах — и острове Мэн: это было своего рода отдельное «королевство», страдавшее, впрочем, от непрекращавшихся внутренних усобиц. Немалую часть его населения составляли кельтские народности². Наконец, существовало и норвежско-ирландское королевство с центром в Дублине, возникшее в середине IX в.

Если население Оркнейского «графства» (earldom) в основном занималось сельским хозяйством, а его политика первоначально была довольно миролюбивой, то западные Мэнское и Дублинское «королевства», отличавшиеся внутренними раздорами, вынашивали экспансионистские планы в отношении материковой территории Британских островов. Первый норвежский король Харальд I Прекрасноволосый без всякого сочувствия относился к амбициям этих выскочек, которые, стоило им набрать силу, могли превратиться в угрозу для его уже слабеющей власти над собственной растущей империей. Это побудило его заключить союз с королем Англии Этельстаном, стремившимся расширить свое королевство и включить в него северную Англию и Шотландию, а значит, не менее Харальда I Прекрасноволосого озабоченным перспективой того, что северная Англия попадет в руки Дублина.

Викинги

В норвежской истории период IX—X вв. носит название Эпохи викингов, хотя последние исследования позволяют предположить, что викинги, или норманны, будь то норвежцы или датчане, возможно избороздили все Северное море уже в VI I—VI 11 столетиях. Европейские историки, основываясь на описаниях современников, долгое время изображали викингов как чрезвычайно жестоких и тупых разбойников, нападавших ради грабежа на мирные монастыри и крестьянские поселения. В скандинавской историографии, наоборот, этот период традиционно рассматривался как эпоха великих достижений и предмет гордости. В последнее время возобладали более сбалансированные оценки. По мнению британского историка Питера Сойера, действия викингов вполне соответствовали общему характеру военно-политических событий того времени: это был период преобладания чуть ли не анархической ситуации, прерываемой, как правило ненадолго, правлением военных вождей, отмеченный политическим хаосом, набегами бродячих воинских дружин и постоянной сменой союзников. На этом фоне викинги вряд ли представляли собой нечто из ряда вон выходящее, разве что приплывали они издалека и на кораблях.

Больший интерес представляет вопрос: почему викинги отправлялись в такие далекие путешествия? Похоже, это во многом было связано с быстрым ростом населения, что приводило к истощению природных ресурсов на родине. В результате некоторые стремились разбогатеть за счет грабежа, другие нагружали корабли товарами домашнего производства, вроде шкур и кож для продажи или обмена в заморских странах, а третьи переселялись в новые земли, где поля казались зеленее. И все это удавалось им благодаря превосходству в навыках судостроения и мореплавания.

Ось «Дублин — Йорк», судя по всему, утратила свое могущество в первой половине X в., но к тому времени неугомонный и амбициозный старший сын короля Харальда I Прекрасноволосого Эйрик Кровавая Секира сделал Оркнейские острова своей политической базой для вторжений в Англию, в ходе которых он доходил вплоть до Йорка на юге. Тем временем брат Эйрика Хакон I Добрый унаследовал норвежский трон от их отца. Представляется сомнительным, чтобы он потворствовал военным авантюрам Эйрика, однако развитие Оркнейских островов как центра норвежской силовой политики пользовалось активной поддержкой Хакона I Доброго. Этого же курса придерживались и его преемники. Северные районы Шотландии, а также Содор и Мэн находились по крайней мере под частичным контролем оркнейских ярлов и их норвежских сюзеренов. Однако попытки включить в состав норвежской империи Ирландию окончились неудачей после того, как король Магнус II Голоногий пал в битве под Дублином в 1103 г.

Его смерть фактически ознаменовала конец продолжавшихся более полувека крайне энергичных попыток построить норвежскую североморскую империю на руинах англо-датской державы датского короля Кнута Великого. Предшественник Магнуса II Голоногого, король Магнус I Добрый — сын Олава II Харальдссона (Святого), погибшего в 1030 г. в сражении с войском коалиции недовольной местной знати, — сумел, благодаря везению и дипломатической ловкости, взойти, помимо норвежского, еще и на датский престол, создав тем самым мощную экономическую и военную базу для того, чтобы попытаться возродить империю короля Кнута Великого. Сам Магнус I умер в 1047 г., не дожив до осуществления этой мечты, но его дядя Харальд III Сигурдарсон (Суровый Правитель) в 1064 г. решил отказаться от все более слабеющего контроля над Данией и обратил свои взоры на Англию. Там у умирающего короля Эдуарда Исповедника не осталось явных наследников, и Харальд счел, что, будучи наследником короля Кнута, он является подходящим кандидатом на английский трон.

В сентябре 1066 г. во главе мощного флота и войска Харальд III Сигурдарсон (Суровый Правитель) высадился на севере Англии, рассчитывая превратить Йорк в свой плацдарм. Однако король Англии Гарольд II Годвинссон, хотя ему и пришлось выделить большую часть своего войска для отражения ожидаемого нападения норманнов с юга, разбил норвежское войско в битве у Стамфордбриджа, в которой был убит и сам норвежский король Харальд. Для англосаксов победа Гарольда II Годвинссона у Стамфордбриджа оказалась пирровой, поскольку связанное с ней перенапряжение сил фатальным образом ослабило сопротивление, которое он смог оказать нормандскому вторжению, последовавшему три недели спустя. Но военная мощь Нормандской Англии также означала, что отныне становились иллюзорными все мечтания о расширении «норвежской империи» за счет материковой британской территории. Актуальной оставалась лишь необходимость укрепления власти Норвегии над западными островами.

вниз «Длинные корабли» викингов

В начале прошлого столетия в результате археологических раскопок в Норвегии и Дании было найдено несколько хорошо сохранившихся кораблей, построенных во второй половине первого тысячелетия. Эти находки показали, что в VII—VIII вв., судя по всему, произошла настоящая судостроительная революция. Конструктивной основой для новых, более длинных кораблей послужили обычные гребные лодки, длина которых была увеличена за счет мощного киля, обеспечивающего прочность и устойчивость; в придачу к веслам они оснащались парусом квадратной формы. Одним из наиболее сохранившихся норвежских «длинных кораблей» является Гокстадский корабль, находящийся ныне в Музее кораблей викингов в Осло. Его киль вытесан из цельного дубового бруса толщиной в 20—25 см и длиной в 15 м. С появлением судов, размеры которых превышали этот корабль вдвое, обладавших отличной мореходностью, в зоне досягаемости викингов оказались обширные территории Западной Европы: расстояние в 187 морских миль (морская миля = 1,853 километра) от Бергена на западном побережье Норвегии до Лервика на Шетландских островах преодолевалось всего за два дня. Подобная скорость и мобильность также играли важную роль в силовой политике и внезапных набегах на прибрежные районы. Обладая малой осадкой, такие корабли могли плавать и по рекам.

Среди историков нет четкого единства мнений относительно целей и задач агрессивной экспансии норвежских королей в этот период³. Свою роль, должно быть, сыграли личные амбиции и соображения престижа, а возможно, также кровное родство и дружеские отношения между королями и местными правителями. Однако для консолидации империи требовалось нечто большее. Во-первых, король Норвегии должен был расширить свою зону безопасности. Главной отличительной чертой империй во все времена являлось обеспечение безопасности всех подвластных им земель от внешних сил. Пока король мог обеспечивать надежную военную помощь в отражении неприятельских вторжений, его вассалы на островах и в отдаленных провинциях продолжали платить ему полагающиеся налоги. Еще одним важным мотивом для создания и поддержания «норвежской империи» было расширение торговых отношений с Британскими островами, а вместе с этим и контроль над торговыми путями в Северном море. Значит, если мы можем говорить о «норвежской империи» викингов, то не в последнюю очередь это была торговая империя. За территориальной экспансией X и XI вв. в следующем столетии последовал существенный рост торговых отношений, особенно между Норвегией и восточным побережьем Британии. Торговля в основном представляла собой обмен рыбы на зерно и ткани. А то, что к английскому королю из Норвегии направлялось огромное количество посланников с особыми поручениями, начиная примерно с 1150 г., свидетельствует о растущем значении политических отношений между Англией и Норвегией. Вместе с торговлей развивались также тесные культурные отношения и церковные связи. В 1152—53 гг. была создана норвежская архиепископская епархия, в рамках которой шесть епископских епархий на западных островах были подчинены архиепископу Нидароса (в Тронхейме). Этот факт, в свою очередь, способствовал укреплению как стремлений, так и способности норвежских королей осуществлять свой сюзеренитет над этими землями.

Еще одной причиной, по которой с середины XII в. «норвежская империя» заняла более оборонительную позицию, стало то, что у норвежских королей появились другие заботы. Внутренние междоусобицы, периодически перераставшие в гражданские войны, затрудняли поддержание военно-морской и военной мощи, необходимой для вмешательства в конфликты королевских ленников с Шотландией и Англией. В Норвегии им к тому же приходилось бороться с попытками датчан и шведов использовать в собственных целях хаос, создаваемый претендентами на трон, выступавшими с оружием в руках против правящих норвежских королей. В Дании королевский дом к 1150 г. укрепил свою власть и использовал свою мощь для возрождения статуса Дании как державы, господствующей на Балтике. Тем временем норвежские короли с выгодой использовали свою власть над северной Норвегией для расширения прибыльной торговли мехами, «щупальца» которой тянулись на восток — к Белому морю, а оттуда и на юг — к Новгороду. Но с середины XII в. Норвегию, ослабленную внутренней борьбой за власть, на востоке вытеснили шведы, датчане и немцы, стремившиеся расширить свое влияние на Балтике. На севере норвежскому королевству также приходилось бороться с попытками русских и финнов вести прибыльную торговлю мехами с саамами.

В этих условиях для норвежского короля укрепление связей с королем Англии было не только желательно, но и необходимо. В документах того времени имеются упоминания о конфедерации, созданной королем Норвегии Инге и английским королем Иоанном Безземельным в начале XIII в. Стороны преследовали двоякую цель — укрепить мир и дружбу и тем самым обеспечить морскую торговлю между двумя странами, и конфедерация была возобновлена в 1223 г. официальным договором между королями Хаконом IV Хаконарсоном (Старым) и Генрихом III.

Оборона королевства — лейданг

Помимо собственной дружины короля, оборона норвежской державы с X в. основывалась на системе лейданга. Закон предписывал крестьянам иметь личное оружие. Кроме того, королевство было разделено на округа, называвшиеся «шипрейде», каждый из которых должен был оснастить и обслуживать один боевой корабль и предоставить для него команду. Король мог объявлять мобилизацию и корабли собирались в единый флот для отражения неприятельского войска. Вместе эти корабли представляли собой грозную силу, и у многих королей возникало искушение использовать ее и для заморских авантюр, хотя подобное применение военно-морского ополчения, строго говоря, не предусматривалось законами. Примером использования лейдангового флота для демонстрации силы или наступательных операций является морской поход Хакона Хаконарсона на Шотландию в 1263 г.

Примечания

1. Здесь я использую понятие «империя» в том смысле, как оно сформулировано в «Оксфордском словаре английского языка»: «Совокупность подчиненных территорий под управлением одного суверенного государства». По-норвежски этот термин звучит как «Noregsveldet».

2. Согласно Оксфордскому справочнику английского языка (The Oxford Companion to the English Language), «norn», определяемый как «язык древней Норвегии и ее колоний», возможно, сохранялся на Оркнейских и Шетландских островах в качестве разговорного языка простонародья вплоть до конца восемнадцатого века, а также наложил «сильнейший отпечаток на диалекты, имена, культуру и народные предания» в Кейтнессе на основной территории Шотландии, Западном Хайленде и Оркнейских островах.

3. Дискуссию по этому вопросу см в кн.: Per Sveaas Andersen, Samtingen av Norge og Kristningen av landet 800—1130 (Oslo 1977). P. 160—168.