Дипломатия и силовая политика

Укрепление норвежского королевства, начавшееся при Хаконе IV, привело к новым усилиям по расширению и обеспечению власти Норвегии над становившимися все более непокорными западными провинциями. Начиная с 1240 г. шли активные военные действия, в которых важную роль играла морская мощь Норвегии. Ее короли располагали крупными силами флота «длинных кораблей», бравших на борт большое количество пеших воинов. Появление этого флота стало возможным в результате частичной замены отбывания воинской службы уплатой лейданга — первого светского налога в истории страны. Введенная законодательно, система лейданга предписывала каждому округу для защиты королевства от иноземных захватчиков строить, обеспечивать командой, обслуживать и обеспечивать продовольствием определенное количество «длинных кораблей». Временами король мог использовать этот флот и для заморских походов, обещая их участникам щедрое вознаграждение либо в виде доли награбленного, либо в виде земельной собственности на родине.

Однако главной чертой внешней политики Хакона IV и его преемников была искусная дипломатия, время от времени сопровождаемая угрозами применения силы. В течение почти восьмидесяти лет Норвегии, опираясь на свою значительную военно-морскую мощь, удавалось играть существенную роль, соответствующую статусу державы среднего масштаба в международной европейской политике. Средневековая дипломатия с самого начала основывалась на отдельных миссиях специальных посланников короля. В том, что касается Норвегии, с начала второго тысячелетия в источниках фиксируется растущее количество таких миссий. Через 250 лет институционализация этой системы достигла такого уровня, что можно с полным основанием говорить о появлении внешнеполитической службы как специально организованного ведомства. Она подразделялась на «ядро» профессиональных дипломатов, отвечавших за наиболее важные дела в области отношений между государствами, и многочисленную группу посланников, время от времени исполнявших отдельные поручения. Они часто совмещали не столь масштабные дипломатические миссии с ведением частных деловых операций за границей. По данным одного исследования о норвежском дипломатическом корпусе, в XIИ в. количество таких посланников превышало сто человек, а дипломатических миссий было предпринято почти девяносто.

В составе этого дипломатического корпуса было много духовных лиц, но росла и доля дворян, а также придворных. На первый взгляд удивительным кажется тот факт, что довольно многие из них имели иностранное происхождение. Но, раз они находились на службе у короля Норвегии, были связаны с ним лояльностью и присягой, их «национальное» происхождение почти ничего не значило по сравнению с имевшимися у них преимуществами — доскональным знанием образа мышления их партнеров на переговорах. Одним из иностранцев на норвежской службе был, к примеру, сэр Аскатин, вероятно, англичанин по рождению, первым в Норвегии, насколько нам известно, получивший титул канцлера, который возглавлял переговорный процесс с Англией и Шотландией в 1260-х гг. Отсутствие у послов каких-либо средств оперативной связи с королем придавало посланникам статус «полномочных» в буквальном смысле слова. В случае успеха их ждали награды — престиж, почет и богатство, но и рисковали они многим: возьмем случай с бароном Аудуном Хуглейкссоном, чьи легкомысленные обещания предоставить французскому королю Филиппу IV Красивому 300 кораблей и 50 тыс. воинов для войны с Англией в обмен на поддержку норвежских притязаний на Шотландию, вероятно, стали одной из причин того, что в 1302 г. он окончил свои дни на виселице в Бергене.

Документы того времени красноречиво свидетельствуют о первостепенном значении отношений с Англией как в количественном, так и в качественном смысле. Но первых успехов Хакон IV Хаконарсон (Старый) добился в отношениях с папским престолом. Его коронование кардиналом, присланным из Рима (несмотря на то, что он был незаконнорожденным), сопровождалось обещанием служить «защитником веры» от монгольской опасности на севере. Последовавшее затем заключение договора с Новгородом в 1251 г. укрепило политическое и экономическое господство Норвегии в Заполярье, а рост богатства и могущества существенно повысил ее престиж на европейской дипломатической арене. Английский король Генрих III предоставил Норвегии особые торговые привилегии, а король Франции Людовик IX приглашал норвежского короля участвовать в его крестовых походах. Престиж Хакона достиг своего пика, когда в 1257 г. состоялась свадьба его дочери Кристины с сыном короля Кастилии и Леона Альфонса X Мудрого, явно связанная с надеждами последнего на помощь норвежского флота в борьбе против мавров.

Западная ориентация норвежской внешней политики во второй половине XIII в. постепенно сменилась попытками использовать ослабление власти датских королей после смерти Вальдемара II Победоносного. Экспансионистская политика Хакона IV Хаконарсона (Старого) в отношении Дании и в Балтийском регионе подстегивалась надеждами на экономические и территориальные приобретения. Одним из соблазнительных призов были доходы от пошлин и акцизов, если бы удалось захватить контроль над морскими торговыми путями из Балтики в порты Западной Европы, проходящими через узкий пролив Эресунн между Данией и Швецией. Частично Хакон IV использовал разнообразные методы: политические — заключив союз с Швецией, династические — брак своего сына Магнуса (будущий король Норвегии Магнус VI) с датской принцессой Ингеборг, а частично — неприкрытую угрозу силы, собрав флот из 300—400 кораблей для подкрепления своих притязаний. Конец этому взрыву активности положили Дания и Швеция — проведя типичную для того периода смену союзников, они объединились в борьбе против норвежского короля.

Как только Хаконовский «бросок на юг» против Дании потерпел неудачу, возникли новые угрозы для контроля Норвегии над северозападной оконечностью Шотландии. Шотландские короли довольно давно пытались установить сюзеренитет над Гебридами путем заключения соответствующего договора с Норвегией. Получив резкий отказ от Хакона IV, шотландцы организовали серию набегов на острова. Попытки посредничества со стороны короля Англии Генриха III не увенчались успехом, и в 1262 г. он недвусмысленно поддержал Хакона IV, пообещав вторгнуться в Шотландию, если война станет неизбежной. Хакон IV решил опереться на свой флот и во главе 160 боевых кораблей отплыл к шотландским берегам. Его план действий предусматривал ложную атаку против восточного побережья, чтобы отвлечь основные силы шотландских войск от западных берегов и островов, где в дело вступит основная часть его армады. Но воины «отвлекающей» эскадры отказались высаживаться на берег в отсутствие короля, оставшегося с главными силами. Тогда ему пришлось изменить свой план и ограничиться патрулированием западного побережья в надежде выманить шотландский флот в открытое море. Из этого ничего не вышло — шотландцы остались в своих крепостях на суше, а норвежский флот тем временем стал испытывать серьезные проблемы со снабжением. Начались волнения среди солдат, находившихся на кораблях. В начале октября 1263 г. произошла стычка при Ларгсе, когда часть норвежских кораблей в бурю прибило к берегу, и высадившийся отряд был атакован шотландской конницей под командованием короля Александра III.

Военные действия зашли в тупик, начались осенние штормы, норвежский флот был вынужден вернуться на Оркнейские острова. Там король Хакон IV заболел и в конце 1263 г. умер; на этом и завершилась вся злополучная затея с попыткой восстановить господство Норвегии над Западной Шотландией. Сыну короля Хакона Магнусу VI Хаконарсону Исправителю Законов (1263—80) пришлось начать долгий и трудный процесс переговоров с шотландским королем, в ходе которого английский король Генрих III дал понять, что для продления договора о дружбе и торговых отношениях между Норвегией и Англией необходимо, чтобы Магнус VI заключил мир с Шотландией. Наконец, в 1266 г. мирный договор был подписан в Перте. Королю Магнусу VI пришлось отказаться от суверенитета над Гебридами и островом Мэн в пользу шотландской короны в обмен на выплату разовой компенсации и ежегодные платежи, позднее обычно называвшиеся «ежегодная дань». Оркнейские и Шетландские острова, однако, остались под властью норвежского короля, а епископство Содора и Мэна осталось в подчинении у Нидаросского архиепископа.

Управление Норвегией в период Высокого Средневековья

В Норвегии, как и в других европейских странах, период Высокого Средневековья был отмечен укреплением королевской власти и влияния. На местном уровне король мог опереться на древний институт региональных «тингов» — законодательных собраний, председателями которых теперь являлись королевские представители — лагманы. Сбор налогов, организация обороны и правосудие находились в руках местного губернатора, назначаемого королем. Попытка создать более централизованную систему управления королевством, учредив общегосударственное собрание, окончилась неудачей — этот орган оказался неработоспособным в редконаселенной Норвегии. Поэтому в конце XIII в. был создан постоянно действующий Совет королевства, состоявший из небольшого числа аристократов и высокопоставленных чиновников, к которому король, управляя страной единолично, обращался за советом и одобрением.

В иностранных делах король широко использовал посланников, отправляемых со специальными миссиями к иноземным государям. Но для важных и деликатных переговоров с главами иностранных государств у него была небольшая группа «грандов» — высших сановников, по крайней мере один из которых являлся одновременно и членом Совета королевства. Вокруг этой группы «дипломатов» начал создаваться и аппарат внешнеполитической службы, численность которого в XIII в., судя по всему, составляла более ста человек.

Пертское урегулирование, внешне выглядевшее как поражение Норвежского королевства в борьбе за империю, на деле было проявлением государственной мудрости короля Магнуса VI. Норвежская корона явно не обладала экономическими и военными ресурсами, необходимыми для поддержания контроля над Гебридами и Мэном. А значит, отказ от этой обузы при сохранении контроля над Оркнейским и Шетландским архипелагами можно рассматривать как мудрое решение, направленное на консолидацию сферы влияния короля Норвегии в западной части Северного моря. К тому же Пертский договор открыл путь к возобновлению взаимовыгодной торговли и дружественных отношений между Англией и Норвегией, что и было закреплено мирным договором, подписанным в Винчестере в 1269 г. Таким образом, главным результатом Пертского договора стали «свобода рук» для Норвегии в расширении имевшей большую ценность торговли с Англией, а также укрепление контроля Норвегии над северными областями своей империи — от Гренландии до Оркнейских островов. Но он на долгие времена создал также и «яблоко раздора» в виде «ежегодной дани». Эти платежи шотландские короли вносили лишь изредка, а после 1389 г. они и вовсе прекратились.

Исландия в Северной Атлантике была заселена норвежскими колонистами в IX и X вв. Хотя уже в 930 г. они создали собственную систему законности и порядка, в центре которой находился альтинг, считающийся древнейшим парламентским институтом во всем мире, в стране продолжали свирепствовать внутренние раздоры. Отношения Исландии с Норвегией, помимо экономической зависимости от последней, основывались на подчиненности исландской церкви архиепископу Нидаросскому. Поскольку и архиепископ, и норвежский король были заинтересованы в умиротворении враждующих между собой племен острова, духовная и светская власти наладили плодотворное сотрудничество, результатом которого стало урегулирование, достигнутое в 1262 г. на альтинге. На его собрании большинство местных вождей принесли присягу верности норвежской короне на вечные времена, сохранив, однако, значительную степень самоуправления — все законы, провозглашаемые норвежским королем, должны были официально утверждаться альтингом. Тем временем некоторые исландцы, отплывавшие дальше на запад, создали небольшие поселения на западном побережье Гренландии — «зеленой земли», чье название вряд ли соответствовало природным условиям на этом огромном острове, хотя климат в те времена и был гораздо умеренней, чем сейчас. Эти поселения, естественно, полностью зависели от торговых связей с Норвегией, осуществлявшихся через Исландию. Позднее, когда эта связь прервалась, поселения просто вымерли. Система, основанная на власти местных вождей, связанных вассальной присягой с норвежским королем, была затем воплощена и на Фарерских островах, замыкавших границы империи на юге.