Норвегия в Антигитлеровской коалиции: общий итог

Тридцать первого мая 1945 г. премьер-министр Нюгорсволл и большинство членов его кабинета вернулись на родину, которую покинули почти день в день пять лет назад. Отправляясь в изгнание, они были охвачены глубоким отчаянием: народ, как казалось, отвернулся от своих лидеров, на самом правительстве лежал тяжкий груз ответственности за провал внешней и оборонной политики страны, к тому же оно связало свою судьбу со слабыми союзниками, отступавшими перед натиском казавшегося непобедимым противника. Но домой это правительство возвращалось в качестве достойного и уважаемого участника могучей и победоносной коалиции, общепризнанного руководства сплотившейся нации, опирающегося на работоспособный государственный аппарат, вооруженные силы численностью до 27 тысяч человек, включавшие все три вида войск, и сильно пострадавший, но по-прежнему мощный торговый флот. Как всего этого удалось достичь? Первая причина очевидна: благодаря победе великих держав — союзниц Норвегии по Антигитлеровской коалиции. Однако малая страна может оказаться среди проигравших, даже будучи участником союза победивших великих держав. В данном же случае победа коалиции стала и победой Норвегии. В целом, даже несмотря на разочарование, вызванное отсутствием поддержки со стороны западных союзников при подготовке освобождения страны, пятилетний опыт активного участия Норвегии в силовой политике и сотрудничества в рамках коалиции следует признать позитивным. Наконец, этому, конечно, способствовала мирная и организованная капитуляция германских оккупационных войск.

Отношения норвежцев с союзниками были в основном отношениями с англичанами. Фактически тесное сотрудничество с Великобританией как главным союзником Норвегии переросло в нечто напоминающее весьма сердечные «особые отношения». Они не всегда были безоблачными: мы видели, что отношения между двумя странами складывались по-разному в разное время и в разных сферах сотрудничества между Норвегией и союзниками. Объяснением этих колебаний может служить множество различных факторов — от удельного веса вклада Норвегии в военные действия коалиции в разных секторах до личных отношений между отдельными норвежцами и англичанами, пытавшимися работать совместно. Так, в вопросах, связанных с движением Сопротивления или тайными операциями на территории Норвегии, англо-норвежское сотрудничество играло важнейшую роль, и достичь его удалось после преодоления первоначальных трудностей. В сфере военных морских перевозок, где вклад Норвегии имел жизненное значение для союзников, серьезных проблем тоже почти не возникало. Что касается рабочих вопросов, то отношения между английскими и норвежскими военными флотами и военно-воздушными силами, где речь шла в основном о повседневном сотрудничестве в ходе боевых операций, складывались как нельзя лучше.

Однако столь успешное сотрудничество партнеров по коалиции вовсе не было чем-то заранее предопределенным. Прежде всего война, которую вела великая держава, такая как Британия, и малая страна вроде Норвегии, не была, да и не могла быть одной и той же. Если англичанам приходилось искать общий знаменатель для различных интересов, многие из которых носили глобальный характер, то цель Норвегии в этой войне была по сути проста: освобождение страны от иностранной оккупации и восстановление, по мере возможности, условий, существовавших до войны. Кроме того, летом 1940 г. обе страны были отягощены грузом недавнего прошлого, когда, как ни толкуй, их отношения не отличались взаимным доверием. К тому же, большинство норвежцев, оказавшихся в Англии в годы войны, конечно, ощущали общность взглядов и интересов со своими английскими союзниками, они, несомненно, находились за границей, пытаясь разговаривать на иностранном языке. Ведь все это происходило в сороковых годах. До 1940 г. средний норвежский министр был знаком с Уайтхоллом куда меньше, чем сегодняшняя средняя норвежская домохозяйка знакома с Оксфорд-стрит. Сегодня у английских туристов, побывавших в Норвегии, возникает впечатление, что каждый школьник здесь бегло говорит по-английски. А во время войны, как минимум, одному члену норвежского кабинета приходилось полагаться на свои познания во французском языке, а другой был вынужден срочно обучаться английскому языку с применением интенсивной методики. Когда Трюгве Ли в ноябре 1940 г. стал министром иностранных дел, авторы в других отношениях весьма доброжелательной биографической справки, составленной сотрудниками английского министерства иностранных дел по этому случаю, сочли необходимым отметить, что по-английски Ли говорит «не очень хорошо», а его супруга и две дочери говорят только по-норвежски. То есть для установления удовлетворительных отношений приходилось преодолевать не только политические, но и практические трудности.

Важнейшим из факторов, повлиявших на этот процесс, позволившим растопить лед и заложить фундамент сердечных англо-норвежских отношений в годы войны, несомненно стал новый внешнеполитический курс Норвегии, основоположниками которого были Трюгве Ли и его сотрудники. И если «региональная окраска» концепции «атлантической политики» на втором этапе войны значительно поблекла из-за неприязни американцев к политике альянсов, характерной для «Старого Света», и их предпочтения к «универсалистскому» подходу, сама идея трансатлантической системы коллективной безопасности не умерла. Аналогичным образом, возвращение Норвегии к официальному статусу неприсоединившейся страны в 1945 г. не означало возврата к довоенной политике. Главная предпосылка «атлантической политики» Норвегии — осознание того факта, что в будущем ни одна европейская страна, большая или малая, уже не сможет оставаться в стороне от международных силовых игр — оставалась в силе, несмотря на периодически возникавшую ностальгию по прошлым временам, когда Норвегии, казалось бы, удавалось избегать вовлечения в «ссоры» между другими странами. Более того, возникшее в конце войны разочарование в отношении западных держав могло отодвинуть вглубь, но не вытеснить мощного встречного потока практических и функциональных связей, возникших на основе сотрудничества военных лет, будь то в форме соглашений об оснащении и обучении англичанами норвежских вооруженных сил, или обязательства Норвегии об участии в оккупации Германии союзниками. Подобные соглашения, лишенные формализованной структуры политики безопасности, позволили сохранить главный элемент «урока» в области национальной безопасности, извлеченного страной из опыта военных лет: убеждение, что Норвегии для сохранения независимости при нападении крупной державы понадобятся союзники, а военное сотрудничество не может носить характера импровизации.