Норвегия, НАТО и ЕИБО

Одна из проблем, упомянутых Элисон Бэйлс в статье, на которую мы только что ссылались, и, возможно, сложнейшая из них, заключается в том, чтобы найти в новой структуре достойное место европейским странам, не входящим в ЕС, — Норвегия относится именно к этой категории. Но не только Норвегия: речь идет также о Турции и недавно вступивших в НАТО восточноевропейских странах — Польше, Чешской Республике и Венгрии. Как отмечает Элисон Бэйлс, эти страны «обладают опытом, высокой репутацией в своих регионах и конкретным военным потенциалом, которые ЕС следовало бы использовать как на стадии выработки политического курса, так и при проведении конкретных акций». В том, что касается Норвегии, она, несомненно, готова внести свой вклад в создание независимого европейского потенциала военных акций. В стране осуществляется программа по созданию частей армии, ВВС и ВМФ, находящихся в постоянной готовности к участию как в операциях «в соответствии со статьей 5» — обороной территории НАТО, — так и в других миротворческих международных акциях, так называемых «операциях, не подпадающих под статью 5». Конечно, страна с таким небольшим населением не может выставить многочисленный контингент, но это будут хорошо подготовленные части. Эти войска можно задействовать и в операциях, проводимых под эгидой ЕС. Однако на момент написания книги предлагаемые условия присоединения стран, не входящих в ЕС, к процессу ЕИБО, не допускают их к принятию окончательных решений. Основой позиции Евросоюза, судя по всему, по-прежнему остается требование «соблюдения полного уважения к автономии ЕС в области принятия решений».

В газетной статье, опубликованной 8 января 2001 г., норвежский министр обороны Бьёрн Туре Гудал, как представляется, смирился с тем, что Норвегия не сможет участвовать в принятии решений ЕС по военным оперативным вопросам: «Но несмотря на эти ограничения, мы не можем позволить себе полностью остаться за рамками развивающегося в Европе сотрудничества в области обороны и безопасности». Он сформулировал и одну из главных причин того, почему Норвегия не может себе этого позволить:

«Сегодня в военном отношении Норвегия гораздо менее уязвима, чем в период «холодной войны», но ее стратегическое значение сохраняется. Это положение еще более усугубляется наличием у нас огромных океанских территорий, богатых природными ресурсами. В будущем нельзя исключить такого развития событий, что мы можем быть подвергнуты политическому или военному давлению, и далеко не факт, что во всех таких возможных ситуациях мы получим военную поддержку НАТО»¹.

Пока же, однако, оборона Норвегии по-прежнему зависит от НАТО. Страна с населением всего лишь в 4,5 миллиона человек должна оборонять территорию, превосходящую по размерам Италию. Расстояния в Норвегии огромны: туристы из Южной Европы, желающие посетить Нордкап, прибыв в Осло, неизменно удивляются, узнав, что преодолели только половину пути. Кроме того, Норвегия отвечает за морские экономические зоны, в шесть-семь раз превышающие ее территорию на суше. Помимо этого, она должна задумываться и о том, как защитить и оборонять сооружения для добычи нефти и природного газа в открытом море, играющие все большую роль в обеспечении Европы этим сырьем. Для выполнения всех этих задач Норвегии необходимо сотрудничество и помощь союзных стран. Она рассматривает НАТО как главный форум для межатлантических консультаций по всем вопросам, касающимся безопасности евроатлантического региона. Поэтому Норвегии остается надеяться, что развитие Европейской идентичности в области безопасности и обороны будет проходить в тесном сотрудничестве с НАТО и Соединенными Штатами, без ненужного дублирования усилий.

Таким образом, двойственная основа безопасности Норвегии — атлантическая и европейская — сохраняется по сути в том же виде, как ее определила Гру Харлем Брунтланд в 1981 г., или Юхан Ёрген Хольст двенадцать лет спустя:

«В области политики безопасности Норвегия нуждается как в атлантических, так и в европейских структурах. Этот вопрос надо ставить не как «или-или», а как «и то, и другое». [...] В период, когда государствам Европейского союза придется взять на себя больше ответственности и взвалить на себя более тяжкую ношу в вопросах обороны Европы, для Норвегии важно сохранить этот двойной якорь»².

В то время Хольст, конечно, надеялся на то, что Норвегия вступит в ЕС и тем самым сможет принять участие в процессе разработки общеевропейской оборонной политики. Турбьёрн Ягланн, министр иностранных дел в правительстве НРП, пришедший к власти в марте 2000 г., не скрывал, что предпочел бы видеть Норвегию членом Евросоюза. Однако, по крайней мере в настоящее время, правительство, похоже, смирилось с неким консультативным статусом страны в процессе формирования европейской оборонной идентичности, о чем свидетельствует процитированное выше заявление министра обороны Гудала.

Венцом многолетней карьеры Турбьёрна Ягланна в НРП стал пост ее председателя, который он занял в 1992 г. В 1996 г. Ягланн сменил Гру Харлем Брунтланд на посту премьер-министра, но после разочаровывающих результатов всеобщих выборов 1997 г. его правительство ушло в отставку. Однако в 2000 г. он вошел в состав нового правительства НРП во главе с Йенсом Столтенбергом, получив портфель министра иностранных дел. Взгляды Ягланна по вопросам политики безопасности долгое время обусловливали его принадлежность к левоцентристским кругам партии, но его главным интересом и задачей было и остается создание расширенного Европейского союза — желательно с участием Норвегии.

Примечания

1. Bjørn Tore Godal, «Internasjonal forsvarsinnsats», Dagbladet, 8.01.2001.

2. Defence Ministry Press Release № 2, 1993. Address to «Den Polytekniske forening», 2 February 1993. P. 15.