XXI. Наконецъ, земля! Какъ они до нея добрались

Въ среду, 24-го іюня, у Нансена въ дневникѣ записано слѣдующее: «Наконецъ, чудо совершилось — земля, земля, послѣ того, какъ мы перестали въ нее вѣрить! Въ первый разъ по истеченіи почти двухъ лѣтъ мы снова видимъ нѣчто, вздымающееся надъ этой нескончаемой бѣлой линіей горизонта, которая въ теченіе безчисленнаго множества вѣковъ простиралась на этомъ одинокомъ морѣ и будетъ простираться во всѣ грядущія тысячелѣтія. Для насъ начинается новая жизнь, такъ какъ среди льда не было никакихъ перемѣнъ. Давно мы мечтали объ этой землѣ, и теперь она кажется намъ видѣніемъ, чѣмъ-то въ родѣ волшебнаго царства».

Но хотя они и видѣли землю, добраться до нея было не такъ легко, какъ они сперва думали. Іогансенъ даже надѣялся дойти въ тотъ же день до той черной полосы, которая такъ манила ихъ къ себѣ. Но препятствія, какъ нарочно, выростали на ихъ пути. Проливной дождь лилъ, какъ изъ ведра; оба путника скоро такъ промокли, что должны были остановиться; отъ натуги у Нансена разболѣлась спина, и они цѣлый день простояли, пока ему стало немного лучше. Трещины окружали ихъ со всѣхъ сторонъ; приходилось просто прыгать съ льдины на льдину, таща за собою сани и опасаясь, что они опрокинутся въ воду. Между тѣмъ попадались и глыбы льда: точно ихъ кто нарочно разбросалъ, чтобы затруднить дорогу. Кромѣ того, съ ними случилось ужасное приключеніе, и Нансенъ чуть не лишился своего друга и товарища.

Мы медленно подвигаемся впередъ

Вотъ какъ онъ разсказываетъ объ этомъ событіи. «Былъ такой туманъ, что ничего не было видно въ ста шагахъ отъ насъ. Измученные, мы дошли наконецъ до протока, черезъ который пришлось переправляться въ каякахъ. Очистивъ одинъ бокъ трещины отъ мелкаго льду, я потащилъ мои сани на край льда и держалъ ихъ, чтобы не дать имъ соскользнуть въ воду; вдругъ я услышалъ, что позади меня происходитъ какая-то борьба, и Іогансенъ, который только-что обернулся, чтобы поставить свои сани рядомъ съ моими, закричалъ: «За ружье!» Я обернулся и увидѣлъ огромнаго медвѣдя, бросившагося на Іогансена, который лежалъ на спинѣ. Я хотѣлъ схватить ружье, которое лежало въ каякѣ, но въ это самое мгновеніе каякъ скользнулъ въ воду. Первой моей мыслью было прыгнуть въ каякъ и стрѣлять оттуда, но я понялъ, что это очень опасно. Я сталъ тянуть каякъ со всей его поклажей на высокій край льда, стараясь дѣлать это какъ можно скорѣе, и на колѣняхъ тянулъ и дергалъ, чтобы достать мое ружье. Мнѣ некогда было оглянуться на то, что творилось позади меня, но вдругъ я услышалъ, какъ Іогансенъ спокойно произнесъ: «Вы должны поторопиться, если не хотите опоздать». Торопиться! Еще бы! Наконецъ я схватилъ толстый край ружья, вытащилъ его изъ чехла, повернулся въ сидячемъ положеніи и взвелъ курокъ. Медвѣдь стоялъ совсѣмъ близко, готовясь покончить съ моей собакой. Я выстрѣлилъ и попалъ медвѣдю позади уха, и онъ упалъ мертвый среди насъ».

Медвѣдь, очевидно, слѣдилъ за путниками, пробираясь за ними, но они ничего не подозрѣвали. Іогансенъ нагнулся, чтобы схватить веревку отъ каяка, и вдругъ передъ нимъ очутился страшный звѣрь и такъ ударилъ его лапой по головѣ, что у него искры посыпались изъ глазъ, а потомъ опрокинулъ его на спину. Іогансенъ изо всѣхъ силъ работалъ кулаками, схватилъ медвѣдя за шиворотъ, но тотъ нацѣливался укусить его за голову. Тогда-то онъ и произнесъ памятныя слова: «Поторопитесь». Къ счастью, медвѣдь замѣтилъ Нансена и сталъ на него поглядывать, а потомъ бросился на собаку. Въ эту минуту Нансенъ его убилъ. Медвѣдь оцарапалъ Іогансену лицо и руку, а также слегка поранилъ собаку.

«Вы должны поторопиться, если не хотите опоздать»

Съ медвѣдя была снята шкура, мясо изрѣзано на куски и уложено въ каяки, послѣ чего они двинулись дальше по своему трудному пути.

7-го августа путники впервые вступили на твердую землю небольшого острова, проблуждавъ по льду цѣлыхъ пять мѣсяцевъ. Они не остановились на этомъ островѣ, а пошли далѣе, все еще надѣясь добраться до южнаго берега Земли Франца-Іосифа. Ледъ былъ непроченъ, перерѣзанъ протоками, и тащить сани было очень неудобно; но вотъ наконецъ они очутились на краю льдинъ, и передъ ними разстилалась темная поверхность моря, по которой плавали рѣдкія льдины. Это зрѣлище вызвало въ нихъ искренній восторгъ; мученія были позабыты, и они жадными взорами вглядывались въ туманный горизонтъ. Нансенъ замахалъ шляпой, а Іогансенъ закричалъ: «Ура!». Надо было отпраздновать это радостное событіе, и они съѣли каждый по куску шоколада.

Послѣдній путь

Теперь пришлось снаряжать каяки для путешествія по водѣ. Ихъ необходимо было скрѣпить вмѣстѣ, при помощи ремней, для того, чтобы помѣстить на нихъ сани, которыя ни въ какомъ случаѣ нельзя было бросать: онѣ могли еще не разъ пригодиться. Какое удовольствіе было плыть по водѣ и слышать, какъ волны разбивались о бока лодокъ! Уже два года путникамъ не приходилось видѣть такого большого пространства воды. Довольно сильный вѣтеръ заставилъ распустить паруса, и такимъ образомъ они поѣхали еще быстрѣе. «Мы плыли безъ труда», пишетъ Нансенъ, «гонимые вѣтромъ, по направленію къ той землѣ, которой такъ жаждали уже много мѣсяцевъ. Какая разница послѣ того, какъ мы шагъ за шагомъ съ трудомъ пробивались по льду! Кругомъ насъ царила мертвая тишина; поверхность воды лежала передъ нами, какъ огромное зеркало, и только кое-гдѣ плавали кусочки льда, а иногда цѣлыя льдины. Вдругъ передъ нами показался тюлень, а надъ нами пролетали бѣлыя чайки. Здѣсь не было недостатка въ животной жизни, а также въ пищѣ, если бы она намъ понадобилась».

По расчетамъ Нансена, они должны были находиться на западномъ берегу Земли Франца-Іосифа, который усѣянъ островами. Такъ оно и было на самомъ дѣлѣ. Въ дорогѣ трудно дѣлать точные расчеты, чтобы опредѣлить мѣсто, т. е. широту и долготу; кромѣ того, у нихъ остановились часы; не зная точно времени, Нансенъ ошибся въ долготѣ и направился слишкомъ на западъ, отчего и пропустилъ мысъ, находящійся на самомъ сѣверномъ островкѣ той группы острововъ, которые всѣ вмѣстѣ носятъ названіе Земли Франца-Іосифа. Теперь они продолжали двигаться то по открытому морю, то по островкамъ, направляясь все южнѣе и южнѣе.

Мы плывемъ на парусахъ

Какъ радовались они, прохаживаясь по твердой землѣ. На одномъ островѣ, въ защищенномъ уголкѣ среди камней, они нашли мохъ и цвѣты, красивый макъ и камнеломку. Имъ казалось, что мѣсто, на которомъ они стояли, — одинъ изъ самыхъ красивыхъ уголковъ земного шара. Это былъ отлогій берегъ, съ разсыпанными по немъ раковинками, узкій поясъ чистой воды, вдоль берега которой виднѣлись на днѣ улитки и морскіе ежи. На скалахъ кричали сотни маленькихъ пингвиновъ, а на снѣгу порхали съ камня на камень подорожники. На морскомъ днѣ около берега можно было видѣть цѣлые лѣса водорослей. Все это радовало глазъ путниковъ, утомленныхъ вѣчнымъ созерцаніемъ плавающихъ льдовъ.

Они продолжали плыть по открытому морю, иногда на веслахъ, иногда распустивъ паруса, когда вѣтеръ былъ попутный. У нихъ было радостно на душѣ, и надежда добраться до такого мѣста, гдѣ ихъ могъ захватить корабль, росла съ каждымъ днемъ. Къ сожалѣнію, этой надеждѣ не суждено было сбыться. «У насъ осталось мужество», пишетъ Нансенъ, «но надежды скоро вернуться домой нѣтъ, и мы увѣрены, что намъ предстоитъ длинная и темная зима въ этихъ мѣстахъ».

Мы плывемъ вдоль края льда

Проплывъ нѣсколько дней по открытой водѣ, они снова натолкнулись на сплошной ледъ. Высадившись на небольшой островокъ, они увидѣли, что кругомъ было еще нѣсколько островковъ, которые и задержали ледъ. Ледъ былъ рыхлый, но дальше онъ казался гораздо хуже; нечего было и думать двигаться на каякахъ. Они пытались пробраться вдоль края прибрежнаго льда, надѣясь найти какой-нибудь протокъ. Но всѣ попытки оказались неудачными; къ тому же вѣтеръ перемѣнился и погналъ ледъ къ землѣ; стало очень холодно, и ледъ быстро окрѣпъ и окружилъ островъ со всѣхъ сторонъ. Оставалось только перетащить поклажу на прибрежный ледъ и остановиться здѣсь на стоянку, а можетъ быть и на зимовку. Собакъ у нихъ больше не было, запасы истощились, и пускаться въ путь по страшнымъ ледянымъ глыбамъ было невозможно, не зная, удастся ли снова добраться до твердой земли. Здѣсь они были, по крайней мѣрѣ, въ нѣкоторой защитѣ и, осмотрѣвъ свой островокъ, нашли на южной его сторонѣ «очень милое мѣстечко», гдѣ росла трава, а главное — было изобиліе мха и камней, необходимыхъ для постройки. На сѣверѣ возвышались утесы, на которыхъ жили птицы пингвины.

Нансенъ и Іогансенъ оба были согласны въ томъ, что здѣсь можно было провести зиму. Осень уже приближалась, наступилъ конецъ августа; надо было еще наготовить запасовъ на зиму, убить нѣсколько медвѣдей, тюленей и моржей, чтобы имѣть и мясо, и жиръ для лампъ.