X. Зимняя ночь

«Приближалась зимняя ночь, страшная зимняя ночь», пишет Нансен в своем «дневнике». Путешественники начали приготовляться к встрече продолжительной зимы, на время которой на крайнем севере наступает ночь. Холод становился с каждым днем все сильнее и сильнее. На Фраме начали устраиваться «мастерские» для того, чтобы путешественники не скучали без дела. «Мастерские» устроили для столярных, кузнечных, сапожных и жестяных работ. Нужно было привести в порядок все хозяйство Фрама.

В течение первой зимы почти каждый день на Фраме проводился так. Уже в восемь часов утра все были на ногах и тотчас завтракали, затем начинались работы в мастерских. Некоторые путешественники по очереди кормили собак или производили научные наблюдения, некоторые чистили корабль. Повар приготовлял обед, который подавался в общей каюте ровно в 1 час дня и состоял из супа, мяса и сладкого; после обеда многие курили, а затем продолжались работы вплоть до шести часов, когда начинали ужинать. Вечера путешественники проводили за веселыми разговорами, картами, музыкой. Гармонист — Иогансен играл разные песни; пели хором. В 12 часов ложились спать. Конечно, бывали и перемены, — во время лунных ночей, когда путешественники охотились на моржей и медведей, — остальное же время протекало, как сказано выше.

Не смотря на страшный холод вокруг Фрама, путешественники чувствовали себя превосходно. Слишком уж хорошо выстроил Колин Аргер корабль: — никакие морозы не могли забраться в каюту Нансена и его товарищей.

Нередко случалось, что лед начинал вдруг напирать со страшного силой на Фрам; Кругом раздавался оглушительный треск; но трещал не корабль, а разломанный лед, встреченный крепкими бортами Фрама и оттолкнутый ими; Фрам выходил победителем, опять благодаря тому же Колину Аргеру и своему хозяину Нансену, по указаниям которого был выстроен. Как и думал Нансен, лед только приподнимал Фрам на себя, но вреда ему не приносил никакого.

Случалось путешественникам в лунные ночи схватываться с белыми медведями. Уж очень большие дерзости позволяли себе медведи. Они, например, утащили двух собак, привязанных на льду, а раз один медвежонок преспокойно забрался на палубу¹ Фрама, но за это поплатился своими шкурой и мясом — и был съеден путешественниками за обедом.

В декабре месяце на Фраме произошло прибавление собачьего семейства: лучшая из больших эскимосских собак Квик принесла тринадцать щенят, из которых восемь остались в живых.

Удивительно крепкими, выносливыми людьми были спутники Нансена. Однажды в 40 градусов мороза Гансен выскочил на палубу для научных наблюдений в одной рубашке и не простудился, а между тем это был такой страшный холод, что дыхание замерзало.

Во все это время «зимней ночи» льды продолжали нести Фрам к северу. Иногда, он, впрочем, уклонялся в другие стороны, но потом снова принимал прежнее направление.

Часто нападала на Нансена и его спутников тоска по родине, по семьям. Душу охватывало уныние от этого вечного беспросветного мрака, от этого леденящего холода и печальной картины растянувшихся на необозримое пространство равнин льда, и невольно вспоминались каждому его родной дом, веселый смех детей, шумные разговоры вечерком во время отдыха.

Нансен пишет в своем «дневнике» от 18-го января:

«Сегодня минул год маленькой Лив²; дома, наверно, теперь большой праздник. Ах, чего бы не отдал я, чтобы увидеть тебя сегодня! Я думаю: ты хлопаешь рученками, смеешься, лепечешь и ползаешь, а, может быть, и ходишь немного. Меня ты уже давно забыла и не помнишь, что такое отец. Неужели ты когда ни будь, не научишься этому снова»?

Примечания

1. Палуба — верхняя часть корабля над каютами, или комнатами.

2. Лив — имя дочери Нансена.