Глава семнадцатая. Погребальные обряды

Человеческая жизнь очень недолга, и рано или поздно наступает смерть. В разные эпохи люди по-разному относились к смерти, отсюда и разное отношение к погребальному обряду.

Представления о смерти и Ином мире тесно связаны с представлениями человека о мировом порядке и самом себе, своей судьбе и положением рода человеческого во Вселенной.

Скандинавы считали, что смерть избирательна и не так страшна для воина, как для труса или предателя. Самая почетная доля ждет павших в боях. За ними прилетают прекрасные валькирии — девы-воительницы, которые подхватывают погибших в сражении и уносят их в небесный чертог — Вальгаллу — верховного бога Одина, где воины вливаются в дружину богов. Днем они сражаются и проводят время в военных забавах, а по вечерам пируют в Вальгалле. Трусы же и предатели отправляются в подземное царство Хель, где их ждет вовсе не такая веселая жизнь в ратных подвигах и пирах.

Но чтобы человек попал в Иной мир, его непременно надо должным образом похоронить. Как же происходило это во времена викингов?

До введения в Скандинавии христианства широко были распространены различные погребальные обряды. Нам известны как сожжения с погребальным «инвентарем», так и захоронения в простых грунтовых ямах, каменных выкладках и пышные погребения в больших насыпных могильных курганах, внутри которых встречаются и выложенные камнями камеры, и большие викингские корабли.

Погребение викинга. Реконструкция Л. Торстенсона. XIX в.

Мертвых хоронили в гробах или просто клали в землю, реже встречаются захоронения в ладье или в повозке.

Трупосожжение и трупоположение редко соседствуют на одном и том же могильнике. Основания этого разделения неясны. Однако сожжение, насыпание над останками курганов, а также положение в могилу бытовых предметов отходят в прошлое к XI веку, веку введения христианства в Скандинавии.

Могилы IX века в общем довольно просты и редко сопровождаются значительным количеством вещей. Богатые вещами захоронения, обычно увенчанные надгробным камнем с рунической надписью, появляются только в эпоху утверждения на Севере христианства и служат выражением социального статуса и богатства погребенного.

На основе исследований, проведенных при раскопках Гокстадского корабля, установлено, что при захоронениях в курганах делалась своеобразная яма полтора метра глубиной, в которую устанавливался киль корабля. Нос корабля направлялся к морю. Затем корабль закреплялся при помощи деревянных планок, пересыпанных землей.

За мачтой воздвигалась погребальная камера из досок в форме небольшого дома с плоской или покатой крышей. Тут стоит напомнить, что обычно на кораблях викингов не было кают или других каких-либо закрытых помещений под палубой, так что на ночь ставились шатры — палатки — на самой палубе. Поэтому погребальные камеры-дома на кораблях имитируют жилые шатры.

Очень интересны описания различных обрядов в записях арабского купца Ибн Фадлана, который, например, так описывает «лечение» тяжелой болезни у викингов: «И если кто-нибудь из них заболевает, то они относят его в шалаш в стороне от себя и бросают его в нем одного... И не приближаются к нему и не говорят с ним, особенно если это раб... Если же он выздоровеет и встанет, то возвращается он к ним, а если умрет, то сжигают они его».

Могильный курган XI века. Дания

Присутствовал Ибн Фадлан и при похоронах одного знатного «руса» (викинга). Описания похорон конунга, оставленные им, кажутся современному человеку шокирующими и абсолютно непонятными. Тем не менее именно так, как установили историки, все и происходило в те времена.

Так что же видел Ибн Фадлан, что заставило его назвать похороны распущенной оргией и неужели так жестоки и развратны были норманны?

Ибн Фадлан, путешествовавший по миру, очень интересовался обычаями других народов, а потому не мог пропустить похорон предводителя северян и внимательно следил как за приготовлениями к обряду, так и за самим сожжением.

Араб рассказывает, что после смерти норманна его друзья и родичи нисколько не горевали, а наоборот, выглядели довольными и веселыми. Не знающему северного языка путешественнику было невдомек, что викинги не грустят о своем товарище не из-за черствости сердца, а потому, что твердо уверены: их господин скоро окажется в их северном раю — в Вальгалле — и будет пировать там с самим Одином.

А потому вместо скорби они делают немыслимые, с точки зрения современного порядочного человека, вещи: начинают делить добро умершего. И делят его на три равные доли. Одна вдет его семье, другая — на шитье погребальных одежд, третья — на приготовление тризны.

Затем они определяют, какая из рабынь умрет вместе с ним, и велят ей готовиться к смерти, а сами тем временем занимаются приготовлениями к похоронам. Надо особо оговорить, что рабыня изъявила собственное желание последовать в царство смерти вместе со своим господином.

Когда все основные вопросы решены, викинги начинают праздновать уход конунга — они справляют тризну в течение нескольких дней. Северяне верили, что лишь такие проводы достойны их предводителя.

И вот настал день, в который собирались сжечь викинга. Любознательный арабский путешественник, уже и так немало удивленный виденным, прибыл на реку, где находился флот норманнов, и увидел, что корабль конунга уже вытащен на берег и поставлен на подпорках из белого тополя на помост из толстых бревен.

Затем на глазах изумленного араба на корабль ставят скамью, и на помост поднимается женщина, которую Ибн Фадлан называет «помощницей смерти», ибо именно ей по ритуалу надлежало убить собственными руками девушку-наложницу, которая требовалась их конунгу в загробной жизни. Так вот эта страшного вида и громадного роста старуха разложила шкуры и ткани на скамье и совершила все необходимые приготовления к обряду.

В «помощнице смерти» историки видят жрицу, воплощение богини смерти Хель, которая пришла к конунгу переправить его в Иной мир.

После первых приготовлений настал черед доставать из временной могилы умершего. Его обрядили в парчовые дорогие одежды с золотыми застежками и соболью шапку, а затем усадили в парчовом же шатре, устроенном на корабле, подперев тело расшитыми подушками. В шатер принесли еду и питье — умерший пировал вместе с живыми, ведь переход в потусторонний мир — лишь иная форма жизни.

После этого в жертву были принесены собака и два коня — обычные проводники на тот свет в мифах и обрядах народов Европы. Вслед за этим жертвами стали две коровы, курица и петух.

В это время девушка-рабыня, которая изъявила желание последовать за своим господином в царство мертвых, обходила шатры и палатки родичей умершего и там предавалась с ними утехам любви. При этом каждый родственник почившего просил ее передать умершему, что совершил это из любви к нему.

Неправда ли, довольно странный обычай, если не сказать просто отвратительный? Точно такого же мнения был и арабский путешественник. Разнузданная оргия, свидетелем которой стал Ибн Фадлан, объясняется им самим греховным образом жизни норманнов, которые, по его словам, даже во время торговли рабынями не стесняются вступать с ними на глазах у покупателей в любовную связь.

Однако все не так просто и не следует в непонятном современным людям и безнравственном, с их точки зрения, поведении видеть лишь самое плохое. Как правило, в ритуалах и обрядах все действия подчиняются определенному смыслу и опираются на определенное мировоззрение людей. То же самое происходит и в нашем случае. Прежде всего в образе «распутной девы» историки видят прообраз валькирии, которая прилетает за умершим на поле боя и уносит его в Вальгаллу. Кроме того, по мнению исследователей, поскольку брачную оргию на похоронах совершали близкие родичи покойного, то тем самым они стремились не оскорбить его, а восстановить целостность рода, которую нарушила смерть одного из них.

После этого все-таки странного и непривычного для нас обряда родственники вместе с рабыней отправились к погребальной ладье умершего, и в жертву были принесены еще одна собака и еще один петух. Последнего разрубают на две части, голову бросают по одну сторону корабля, а тело — по другую. Приносимые у погребальной ладьи жертвы в загробном мире должны были ожить и служить там своему господину.

День уже клонился к закату, когда девушку-рабыню подвели к некоему подобию ворот у погребального корабля и трижды подняли ее над воротами. Ворота символизировали вход в Иной мир, и там рабыня увидела своих умерших родственников и своего господина, который позвал ее к себе. После этого девушка взяла очередную курицу, отрубила ей голову и швырнула ее за «ворота». Безусловно, многое остается не до конца понятым. Историки так и не дали устраивающего всех объяснения, каким образом девушке удалось увидеть умерших родственников. Может быть, это случилось под действием внушения, может быть, был применен какой-нибудь наркотический напиток. Вполне вероятно, что несчастная ничего не увидела, но лишь сказала то, чего от нее ждали.

Затем девушку отвели на корабль в шатер покойного. Там рабыня отдала два обручья старой жрице, а два ножных браслета — ее помощницам. Ей же подали кубок с медом, который она выпила, пропев над ним таинственные заклинания.

Попрощавшись таким образом с миром живых, рабыня вошла в палатку вместе со старухой-жрицей и шестью родичами покойного. В шатре вновь произошла «оргия» — прямо перед трупом, — после которой рабыню уложили на скамью радом с господином. Мужчины держали девушку за руки и за ноги, а старуха накинула веревку ей на шею, приказав двум викингам душить несчастную, а сама в это время несколько раз ударила рабыню кинжалом в грудь. Чтобы заглушить душераздирающие крики умирающей, норманны били в щиты палками.

После ритуального убийства родич покойного, раздевшись донага, пятясь задом к кораблю и прикрывая анус рукой, поджег корабль, который сгорел очень быстро вместе с телами викинга и девушки и всем добром, а на месте сожжения норманны насыпали нечто, подобное круглому холму, водрузили в середине его столб с начертанным на нем странными буквами именем этого умершего мужа и... удалились.

Тут в описании Ибн Фадлана — еще одно загадочное место, которое никак не могут объяснить историки, поскольку никто не знает, зачем именно понадобилось пятиться к умершему задом и прикрывать при этом задний проход рукой. Единственное, что с уверенностью утверждают все ученые: в этой части ритуала непременно есть некий смысл, вот только разгадать его пока никак не удается.

Когда же Ибн Фадлан выразил удивление, что конунга сожгли, а не погребли в земле, то ему объяснили, что умершего сжигают исключительно ради того, чтобы обеспечить ему быстрейшее попадание в рай викингов — Вальгаллу.

Обряд сожжения тела умершего был обрядом очищения от подверженного тлену тела, ведь погребенный в земле мертвец мог присоединиться к полчищу чудищ.

Кроме того, зарытый в землю, по убеждениям викингов, мог обернуться живым мертвецом — человеком, выходящим из могилы и вредящим людям.

Тут уместно будет заметить, что в европейский фольклор — сказки, предания и легенды — живые мертвецы и упыри «пришли» как раз из северных сказаний.

Умерших лишали возможности «восстать из могилы» самыми изощренными способами: им связывали большие пальцы ног, отрубали головы и клали в ноги, вырезали на могильных камнях специальные руны, а иногда могилу опутывали сетью, заваливали камнями или прорывали вокруг нее ров и напускали туда воду. В сагах часто встречаются рассказы о мертвецах, которые открыто нападают на своих живых родичей и убивают их, или, являясь своим близким, тем самым провоцируют их болезнь и последующую смерть. В «Саге о людях с Песчаного Берега» рассказывается, как мертвый Торольв по ночам приходил спать к своей жене и довел ее сначала до сумасшествия, а затем и до смерти, то есть просто уморил.

Очень опасным считалось даже просто посмотреть в остановившиеся глаза покойника — мертвец мог «взять живого с собой». Так, в одной из саг рассказывается, что когда дочь одного бонда, в доме которого остановился Снорри Годи с трупом своего тестя Стюра, взглянула в лицо покойному, то тут же лишилась рассудка и к утру умерла. Поэтому погребальный обряд требовал, чтобы покойникам закрывали не только глаза, но и лицо.

На голову же колдунов, обладающих особо опасным взглядом, даже надевали кожаный мешок.

В «Саге о людях из Лаксдаля» рассказывается о расправе над семьей колдунов, чье вредоносное колдовство стало причиной многих бед и смертей в округе. Когда поймали одного из них — Халльбьярна Дырку в Точильном Камне, на голову ему накинули мешок, однако перед тем как утопить его, мешок по неосторожности сняли, чтобы привязать камень на шею. «Тут

Халльбьярн посмотрел на берег, и его взгляд не обещал ничего хорошего», — говорится в саге. Колдун произнес проклятие, которое потом, как считают, подействовало на жителей того места. Поэтому когда те через некоторое время вознамерились убить и другого брата-колдуна, то приняли соответствующие меры предосторожности. «Они отправились к Стиганди и договорились между собой, что с ним не будет так, как с его братом, — что он не должен увидеть столько, чтобы успеть навести порчу своим глазом. Они взяли мешок и набросили ему на голову. Но в мешке была дырка, и Стиганди удалось бросить взгляд на склон горы. Тут была тучная земля и росла густая трава. Но сделалось так, как будто налетел вихрь. Земля была взрыта, так что никогда с тех пор здесь не росла трава. Это место с тех пор называется Бренна (Пожар)».

Ближайший родственник подходил к умершему и исполнял долг любви: закрывал рот и глаза усопшему, вытягивал (расправлял) тело и покрывал сукном его голову. Это называлось «оказывать помощь умершим». Вся эта процедура проделывалась сзади, а до этого никто не осмеливался подходить к трупу спереди. Мы упомянули, что этот долг лежал на ближайшем родственнике, но, если он находился в отлучке и за ним можно было послать, до его прихода никто не подавал этой помощи умершему. Убитым помогал в этом случае тот, кто принимал на себя долг мести. Девятый совет Брюнхильд Сигурду таков: «Помогай умершим, где бы их ни нашел, на поле или на одре болезни, утопших или падших от оружия».

Сначала закрывали голову, потом и весь труп накрывали сукном. Кто уходил от усопшего товарища, не накрыв его, от болезни ли он умер или от руки убийцы, тот, по исландским законам, подвергался изгнанию. Этой обязанности не забывали даже в отношении убитых в поединках врагов. Когда Вали из Вальстада пал в бою с Халльдором и Берси, они ставят в ногах его щит, в головах втыкают меч и накрывают убитого плащом.

Обыкновенно умершего в дороге или на поле боя укладывали в могилу, а сверху место захоронения покрывали кусками дерна, а затем наваливали камни. На труп Аракеля, павшего при нападении врагов на сеновале, накидали сена. На поле боя разрешалось положить на тело убитого щит или плащ.

Мы уже говорили, что принято было погребать убитых в поединках. Но вот павших в сражениях врагов оставляли для священных животных — волков и воронов. Оттого-то, считали викинги, когда войско идет в сражение, эти животные радуются. Побежденный остается лежать на поле боя, а вот победители кладут своих соратников на щит и несут к месту погребения.

Обязанностями относительно умерших являлись также умывание им головы и рук, расчесывание волос и обрезание ногтей. Длинные ногти умершего служили, по представлениям людей той эпохи, «строительным» материалом для корабля Нагльфари, который строится из ногтей умерших и привезет исполинов в день кончины мира.

Многих хоронили на месте смерти, особенно павших на поединке, в сражении или по дороге: так, в схватке у Стейнара с Торстейном смертельно ранен был десятилетний сын последнего, Грим. Отец берет его к себе на лошадь, но ребенок умирает дорогой. Торстейн хоронит его тут же, в леске, получившем от того имя Гримсхольт.

На ночь покойников никогда не оставляли в доме. Если они не были отнесены в могилы, то помещались в специально сооруженном шатре.

Покойника не выносили из дверей, через которые ходят живые. Для выноса тела из дома делали дыру в стене, к которой лежал головой умерший, и выносили его ногами вперед. Также делали подкоп под южной стеной дома и сквозь него выносили покойника.

В погребении должны были оказывать помощь все, кого об этом просили.

С мужем умирала жена, с господином — раб. Также в путешествие в мир иной с умершим отправлялись благородный конь, собаки и соколы.

В сагах и мифах часты упоминания о том, что жены сами решают умереть вместе с мужем или просто не могут пережить смерти любимого человека. Нанна умирает, узнав о смерти Бальдра, Брюнхильд закалывается и велит сжечь себя с Сигурдом, меж тем как восемь рабов, пять служанок да два ястреба отправляются вместе с ней на костер. Ярл Хакон при сватовстве к Гуннхильд, получил от нее отказ потому, что был стар, и она не желала умереть с ним по предписанию закона.

Рабы сжигались для услужения своим хозяевам в загробном мире; они следовали за ними в другую жизнь, отворяли им тяжелую подземную дверь, которая в противном случае ударила бы их по пяткам.

Считалось, что для рабов и служанок подобное сожжение было большой честью, ибо они получали возможность оказаться на небе своих господ. Однако сами викинги могли быть недовольны отправленными вместе с ними рабами. В сагах есть рассказ о том, что один покойник злился, что в его могильный курган положили раба, и ночью громко распевал гневные стихи. Тогда люди исполнили его волю и взяли раба из кургана.

В древнескандинавских источниках также есть указания, что иногда вместе с убитым знатным человеком хоронили и его врага. В войне датчан с фризами пал датский король, Гнеф Скильдинг; из всего дома фрисландских королей оставался только сын Гильбурга. Победители датчане желали, чтобы он отправился на костер вместе с их королем, — и это было сделано. По той же причине сожжен с убитым богом Бальдром его убийца Хёд.

Установление сжигания тел приписывается Одину. В «Саге об Инглингах» рассказывается, что Один ввел в Скандинавию все законы, прежде имевшие силу у асов, между прочим и тот, чтобы умершие сжигались на костре со всей собственностью. Все, что было положено с покойником на костер, сопутствовало ему в Вальгаллу. В его пользу поступает и все серебро, зарытое им самим в землю.

Мы уже говорили выше, что археологи находят многочисленные клады, зарытые викингами в землю по разным причинам.

В курган клали оружие и одежду покойного. Иногда в числе обычных вещей, которые засыпали землей вместе с усопшим, находят миниатюрные копии оружия. Так, известный шведский археолог Хольмберг в одном бохусленском кургане нашел железную секиру размером около 10 сантиметров.

Пепел сожженного покойника можно было или бросать в море, или хоронить в земле. Над прахом богатых и знатных, в память им, насыпались курганы, а там, где проходили дороги, — ставились еще и камни. Чем выше поднимался дым при сжигании, тем почетнее место получал усопший в Вальгалле.

Костры складывались из дубовых дров, где же не было дубов — из березовых. Для костров употреблялись и хвойные деревья. Само тело обкладывали хворостом. Полусгоревшие кусочки благовонной смолы доказывают, что при сжигании использовали ароматические средства.

Так хоронили не только мужчин, но и женщин и даже детей.

Ложе богатого покойника, подготовленного к сожжению, завешивалось красивой тканью, заставлялось драгоценной посудой и украшениями. Последнее земное жилище викингов, подобно великолепным залам, убиралось щитами и разным другим оружием.

В ногах, по бокам и в головах лежали люди и животные, разделившие с покойником смерть; супруги клались рядом, как на последнее земное ложе. Потом костер благословляли, вероятно, прикосновением молота Тора и поджигали с пожеланиями умершему покоя, мира и счастливого пути. Из эпоса «Беовульф» узнаем, что при похоронах славных северных витязей и королей дружина их распевала песни и ездила верхами вокруг костра или кургана.

Иногда умершего не клали непосредственно на костер. Над покойником возводили каменный свод, вокруг которого складывали хворост и поленья.

Многих усопших сжигали на повозках. Некоторое расстояние до места погребения их везли на волах или жеребцах, и все имущество и вооружение покойного устанавливалось на завешенную колесницу. Поезд Брюнхильд на колеснице, закрытой палаткой, — пример, который мы находим в героических песнях.

Иногда костер раскладывался не под кораблем, а на его носу. Так был похоронен Бальдр. На корабле его,

Хрингхорни, нос которого украшался кольцами, был сложен костер. На нем покоились Бальдр и Нанна; возле них лежал оседланный и взнузданный конь усопшего. На похороны собрались все боги, также великаны и карлики; Один бросил в огонь кольцо Драупнир, Тор освятил костер. Корабль оттолкнула от берега великанша Хюррокин, и он, объятый пламенем, отплыл от берега.

При сжигании на корабле прах умершего опускали в море; при сжигании на земле остатки бросали в воду либо хоронили в земле на месте сожжения или на берегу в печке, в глиняной урне или в каких-нибудь других сосудах, потому что в шведских могилах нередко находили прах в деревянных бочонках, в стеклянных чашах, в кубках или в кухонной посуде.

Над урной насыпался курган. Это делалось так: вокруг сосуда складывалась из больших камней небольшая камера; на нее насыпали щебень, в котором иногда попадаются большие камни, и все это покрывалось толстым слоем земли.

Величина курганов весьма различна — от самых маленьких, холмиков, до огромных. На вершине кургана нередко вкапывался один или два камня повыше — в память знаменитых героев. Кроме того, на вершине, в середине и у подножия кургана сложены были из камней возвышения, окружающие курган самого разнообразного вида: это треугольники, четырехугольники, круги, обнесенные стеной из камней большой величины и поставленные стоймя.

Самые замечательные из этих могильных холмов — овальные курганы-корабли, наиболее многочисленные в шведских провинциях, особенно в Блекинге. Они изображают корабль; корабельный нос и корму символизируют камни-памятники, трюм и борта — другие камни, поменьше, посредине возвышается иногда камень наподобие мачты; поперечные каменные ряды символизируют скамьи гребцов. В северном Бохуслене встречаются корабли-курганы длиной 85 метров.

В грудах камней обыкновенно находятся две урны с пеплом, по одной в каждой из двух линий, разделяющих овал на три равные части. Иногда в курганах археологи находят много урн, некоторые из которых зарыты с самого края. Считается, что такие «крайние» урны — результаты позднейших захоронений. Встречаются также и родовые курганы — курганы, в которых захоронен прах целого рода. В них бывает от 20 до 30 урн.

Урны чаше всего изготавливали из глины: одни из необожженной глины, грубой работы и принадлежавшие бедным бондам или воинам; другие сделаны очень искусно, превосходно обожжены и принадлежали богатым. Все вещи, положенные с умершим, носят следы огня; ясно, что они прямо с костра, а не потом положены в курган. Кости животных, сожженных с усопшими, также находят в урнах с пеплом покойника. Урны закрывали или плоской просверленной глиняной крышкой, или маленькой, входящей в шейку урны стеклянной пробкой.

Число таких могил в Швеции и Норвегии очень велико: в одной только Швеции их около 100 тысяч. Но вот в Дании такие захоронения встречаются редко. Снорри Стурлусон в «Круге Земном» пишет, что Дан Гордый ввел в Дании трупоположение раньше всех других Скандинавских стран: «После того как Дан Гордый, конунг датчан, велел насыпать курган и похоронить себя в нем в облачении конунга и бранных доспехах вместе со своим конем и всей сбруей и разным другим добром, многие его потомки стали делать то же самое, и тогда в Дании начался век курганов, а у шведов и норвежцев продолжался век сожжений»¹.

В Норвегии «век курганов» начался с IX века, а в Исландии такой способ погребения едва ли не единственный. В Швеции реже встречаются курганы с несожженными трупами.

Но у скандинавов был и еще один способ хоронить своих умерших. У них, как и у многих народов древности, существовало предание, что мертвые должны переплывать море или большую реку, чтобы попасть в загробный мир. И потому викинги часто клали своих усопших в ладьи или лодки и пускали их на волю волн.

!Об этом есть упоминания в сагах и эпических песнях. Так, Гудрун завернула труп Атли в навощенное полотно, положила в раскрашенный ящик, который погрузили на корабль, а затем ладью пустили по волнам.

В сагах даже есть упоминания, что часто старики и больные люди сами избирали такой способ покинуть бренный мир. В «Саге о Ньяле» рассказывается о Флоси, который принимал участие в сожжении Ньяля, уже стариком приехал в Норвегию за строевым лесом для дома. Для обратного плавания домой в Исландию он выбрал корабль, о котором люди говорили, что он плохой. Однако Флоси отвечал, что его корабль достаточно хорош для того, кто стар и близок к смерти. Он вышел на этом корабле в море, и с тех пор никогда не видали ни его, ни судна.

Постепенно «век сожжений» сменялся «веком курганов», когда смыслом похорон становилось не «отправление» героя в Асгард, а оставление его на земле как «гаранта» мира и благополучия. Вместо насыпного над пеплом кургана стали устраивать курганы-дома, где были внутренние погребальные камеры с полом и потолком и почетным сиденьем, на котором восседал погребенный конунг. В такой курган клали все необходимые для жизни в загробном мире вещи.

На курганах великих конунгов было принято восседать новым королям скандинавов, которые тем самым подчеркивали связь поколений и утверждали законность и преемственность своей власти. Курган был подобен престолу Одина — с него открывался путь в Иной мир, мир знаний.

Кроме того, викинги верили в то, что умершие способны «вдохновить» живых, восседавших на их курганах, и передать им свою удачу и умения.

Простых людей хоронили в могилах. Труп засыпали землей или камнем. Тело лежало на ровной земле в могиле или на голых камнях, но случалось, что его клали в настоящий гроб, над которым делали небольшую насыпь. Когда Торольв, брат Эгиля Скаллагримссона, пал в сражении с шотландцами, Эгиль с друзьями вырыли ему могилу и положили его туда со всем оружием и платьем, надели ему на руку золотое кольцо и простились с ним. Потом засыпали его мелким камнем и набросали земли. Такие могилы не могли быть высоки, потому что служили не для хранения усопших, а для воспоминания о них. Они стали выше, когда возникла необходимость устанавливать в них гробы несожженных умерших и когда люди, по-тогдашнему, «хоронились под холм». И здесь существовало два различных способа захоронения.

По одному, редко упоминаемому, тело лежало на земле в каменном гробу. Так был похоронен Харальд Прекрасноволосый. Его положили в центр кургана, в головах и ногах установили по большому камню, а над самим телом — каменную плиту в 9,5 метра длины и почти 1,5 метра ширины. Боковые стенки насыпали из мелких камней.

Другой способ, описание которого часто встречается в сагах, — погребение в больших комнатах, устроенных внутри курганов, о которых мы уже упоминали выше. Тогда строился настоящий дом для усопшего. И так как дома живых были деревянными, то и для умерших строились деревянные срубы, окруженные еще двумя стенами — каменной, а потом земляной. Сверху такие курганы покрывались слоем песка. Своды курганов из черепицы и камня, которые также встречаются, составляют исключение.

При раскопках кургана датской королевы Тюры близ Йеллинга в Ютландии под толстым пластом больших камней нашли бревенчатую комнату в 8 метров длины, 3 метра ширины и 1,5 метра высоты. К стенам из дубовых досок плотно прилегал твердый слой глины, на котором лежали дубовые бревна, обшитые тесом из такого же дерева. В погребальной камере был даже настоящий деревянный пол из толстых дубовых досок, хорошо подогнанных друг к другу, но не сшитых гвоздями. Стены были завешаны шерстяными коврами и гобеленами и украшены раскрашенной резьбой. Выход (коридор) из камеры делали также из дубовых досок. Когда археологи проводили раскопки, обнаружилось, что еще раньше курган был разграблен, а потому в нем не нашли ни тела королевы, ни положенных с ней в могилу вещей. Удалось отыскать только один полусгнивший поставец, украшенный птичкой из листового золота, маленький серебряный кубок, позолоченный внутри, и еще несколько металлических вещиц.

В некоторых курганах камеры тщательно промазывали смолой, защищая дерево от гниения.

Когда курган был готов, через отверстие клали в него покойника в полном вооружении, прощались с ним, а потом закрывали курган.

Постройка таких курганов требовала много времени и не меньше денег. Их невозможно было построить за те несколько часов, которые мертвому, по старинным обычаям, позволялось проводить на земле. Поэтому многие конунги еще при жизни строили себе такие курганы.

Как пишет Снорри Стурлусон, первым, кого похоронили в кургане, был Фрейр — бог плодородия.

Для дальнего странствования в загробный мир, которое многие умершие совершали пешком, им необходимы были хорошие башмаки. Поэтому у северян существовал обычай перед закрытием кургана входить в камеру к покойному и подвязывать ему башмаки, в которых он должен идти в Вальгаллу. Ремни на такой обувке были очень надежные. Впрочем, многие умершие совершали путешествие в Ином мире на коне, однако и тогда в курган клали башмаки — на всякий случай. И точно так же, как привязывали башмаки к ногам покойника, пешком совершавшего свое путешествие, корабль конунга перед закрытием кургана нагружали камнями, чтобы его не опрокинуло бурей.

Покойник, даже в обыкновенном гробу, хоронился иногда в сидячем положении. Это чаще случалось в погребальных комнатах курганов, где умершего сажали на кресло. В ногах его, вместо скамейки, ставился иногда ящичек с золотом или серебром; в других случаях драгоценности лежали просто на полу вокруг либо клались в закрытые ящики около покойника. Меч привешивали к поясу почившего или клали ему слева под мышку.

Если кто-нибудь умирал в море, то его тело клали в ящик и предавали волнам. Если же его по воле случая выбрасывало на берег, то нашедшие погребали его по существовавшим обычаям. Терпевшие кораблекрушение одевались в красивую одежду и брали мешочек с золотом или драгоценностями чтобы лучше быть принятыми морской богиней.

С введением христианства изменилось и погребение. Новая религия осуждала погребение в курганах и не приветствовала сожжений. Но повсеместное утверждение церковных похорон проходило с большим трудом. В норвежском «Законе Гулатинга» запрещалось погребение в курганах, в каменных и земляных грудах, и предписывалось вырывать и переносить тела в освященные места.

Чтобы избежать церковных похорон, многие норвежцы оставляли тела непогребенными до тех пор, пока они не начинали портиться, — конечно, с той целью, чтобы под этим предлогом похоронить их по-своему. Для таких людей «Закон Гулатинга» постановлял, чтобы никто не смел держать покойника в доме долее пяти дней, под угрозой выплаты пени 6 три эйрира. А кто даст телу испортиться, тот лишается имущества и подвергается церковной епитимье; в случае непокорности — изгоняется. Если кто с высокой горы или с острова не может принести покойника в надлежащее время в церковь, то ставит его в каком-нибудь боковом строении до первой возможности, но не кладет на голую землю. Все усопшие должны хорониться в освященной земле при церкви; этой милости лишаются изменники, убийцы, воры, клятвопреступники и самоубийцы: их хоронят на том месте, до которого достигает прилив на берегу, где море касается зеленого дерна.

Обернув труп в сукно, клали его в ящик и относили на благословение священника. По общему обычаю Средних веков сама Церковь отводила места для могил, но иногда гробы закладывались в стенах храмов. В Гренландии умершие хоронились неподалеку от усадеб, для обозначения таких могил ставили на грудь покойников шесты. После принятия христианства священники стали вынимать эти шесты, вливать в отверстие святую воду и совершать церковное отпевание, как бы давно ни были зарыты усопшие.

Примечания

1. Пер. М.И. Стеблин-Каменского.