Глава 7. Использование тяжелых военно-морских сил в Северном море и завершающие бои за Нарвик

В то время как в начале мая почти вся Центральная и Южная Норвегия находилась под контролем германских войск, настоящая цель операции в Норвегии — Нарвик — была, как никогда, под угрозой. Вечером 13 мая на основании поступивших донесений в главном штабе вермахта возникло впечатление, что 3-я горнострелковая дивизия долго переможет оказывать сопротивление новому наступлению противника с танками. Использование военной авиации было очень затруднено из-за метеорологической ситуации; группа Фойерштайна (2-я горнострелковая дивизия) наступала для оказания поддержки из района Тронхейма на север и в трудных условиях местности очень медленно завоевывала территорию, кроме того, ее тыловые связи находились под угрозой с морского фланга, к тому же она не могла повлиять на ситуацию из-за большого удаления.

В связи с этим у военно-морского командования 14 мая впервые появилась идея провести флотскую атаку на военно-морские силы, действующие у Нарвика, с целью проникнуть в Ваагс-фьорд и Вест-фьорд и таким образом освободить Харстад и Нарвик с моря. Предпосылкой для этого было использование Тронхейма как базы для тяжелых военно-морских сил. Это намерение совпало с изданным ОКВ вермахта двумя днями позже приказом для командования ВМФ позаботиться о безупречном снабжении группы Фойерштайна морским путем. По представлению командования ВМФ, для этого задания было недостаточно легких судов. 21 мая главнокомандующий морским флотом доложил о ситуации у фюрера и высказал намерение действовать с флотом (для этого «Шарнхорст», «Хиппер» и три эсминца имелись в распоряжении с 27 мая, «Гнейзенау» — с начала июня) в северной части Северного моря и в Ледовитом океане с двойной целью — поддерживать операции армии в Северной Норвегии и угрожать вражеским морским связям между Британскими островами и Северной Норвегией. Командование ВМФ 27 мая дополнило план операции (условное наименование «Юнона»): в районе Нарвик—Харстад—Бодое должно было осуществить не только одно нападение на вражеские военно-морские силы, но и было предусмотрено более длительное присутствие флота в северонорвежском операционном районе. Главнокомандующий морской группой «Запад» генерал-адмирал Заальвэхтер в своем приказе от 29 мая командующему флотом, адмиралу Маршаллю, сформулировал более узко операционную цель флота «в соответствии с военно-морским командованием». Задачи были указаны в последовательности их срочности.

Проникновение в Анд-фьорд и Ваагс-фьорд с целью уничтожения вражеских военных кораблей и транспортных судов и их баз. По имеющимся донесениям, их главные силы должны находиться в этом районе.

Если результаты разведки позволят представить еще более выгодные цели в Офот-фьорде или у Нарвика, то они должны стать основной целью операции.

Защита снабжения армии по морскому пути и дороге Тронхейм—Му—Бодое—Сальтдаль от перерезания ее с моря. Ее нужно осуществлять либо одновременно с основной задачей, либо после ее окончания, при этом Тронхейм нужно использовать как базу. Чтобы сохранить момент внезапности, ее можно использовать только после окончания операции в Нарвике.

Командующий флотом имел возможность 31 мая в личной беседе с главнокомандующим военно-морским флотом подробно обсудить цели операции. При этом еще раз было подчеркнуто, что — в соответствии с представлениями командования ВМФ и группы «Запад» — настоящей целью является содействие боевым действиям на суше в районе Нарвика. Из этого исходят решения командующего флотом. В первую очередь, операция должна быть направлена против тех вражеских военно-морских сил и транспортных подразделений, которые используются против боевой группы в Нарвике, затем необходимо оказывать поддержку армейским операциям. Продолжающейся угрозе сухопутным путям снабжения, исходящей от британских военно-морских сил, нужно противопоставить повторное присутствие немецких флотских подразделений в различных пунктах вдоль побережья. Было ясно, что для этого командующему флотом нужно было оставить достаточную операционную свободу и что он мог придержаться приказов командования группы «Запад» только в очень общем виде.

Командование ВМФ и группа «Запад» исходили из необходимости эффективного ослабления противника у Нарвика. Соответствующий приказ генерал-адмирала Заальвэхтера для командующего флотом не мог быть сформулирован точнее, если вообще в приказах должны указываться подробности на более длинные периоды и с учетом больших расстояний. Операционный район был перенесен в непосредственную близость от побережья, в то время как первоначальный приказ командования ВМФ не исключал также далеко идущие операции в открытом море. Командующий флотом надеялся оставить за собой право решать потому, что тяжелые вооруженные силы были более эффективны на свободном морском пространстве, к тому же там было больше шансов на успех, чем в опасной тесноте территориальных вод. Поэтому он должен был чувствовать себя ограниченным в свободе действий из-за того, что тогдашняя руководящая организация лишала командование флота оперативного планирования и распоряжения; за это отвечало скорее командование морской группы «Запад», которое вместе с тем работало как второй операционный штаб между высшим оперативным штабом военно-морского командования и командующим ВМФ. Повлияло на решение морского командующего еще и то, что после отплытия радиотелеграфного судна он не мог больше неограниченно использовать связь и потому нельзя было устанавливать и поддерживать контакт с другими морскими служебными инстанциями, а тем более с отдельными частями вермахта. Тем не менее эта существовавшая с начала войны несколько искусственная организационная форма не могла оказаться пригодной и позднее также была изменена.

Для операции «Юнона» были предоставлены: линкоры «Шарнхорст», «Гнейзенау», тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер», эскадренные миноносцы «Гальстер», «Лоди», «Штейнбринк», «Шёман». Армейская группа XXI была уведомлена о намерениях флота, и ее попросили указать сухопутные цели для корабельной артиллерии, а также места выгрузки с судов, лагерь войск и огневые позиции. Адмирал Боэм перенес на срок проведения операции свою штаб-квартиру из Осло в Тронхейм. Туда были откомандированы также несколько вспомогательных кораблей, в то время как одновременно военно-морское командование настаивало на значительном усилении тяжелых зенитных батарей этой новой базы. Кораблю «Нордмарк» было приказано 4 июня прибыть на место встречи в 72° N и 0—5° Ost, а кораблю «Дитмаршен» 6 июня прибыть в 67°40′ N 3° W до 68°30′ N 0°40′ W. 5-й воздушный флот должен был передать X авиационному корпусу иллюстрированные результаты разведки, а также прочие разведывательные данные и эскизы положения до дня выхода флота.

В начале операции в главном штабе вермахта образ врага сложился на основании донесений о наблюдениях и данных радиоразведки, как указано ниже: в морском районе Тромсё, Харстад и Нарвик в конце мая стояли два линкора, шесть тяжелых крейсеров, один авианосец и семь эсминцев. Кроме того, в конце мая или в начале июня прибыли линкор «Резолюшен» и в сопровождении трех эсминцев авианосцы «Арк Ройял» и «Глориес» из Скапа-Флоу проходом в Вест-фьорд. В морском районе Нарвика оставались кроме того начальник 1-й и 20-й британских крейсерных эскадр и 9-й флотилии эсминцев. Если эта картина в течение последующих дней несколько изменилась и не совсем соответствовала фактическим силам, то не было все же никакого сомнения в том, что ввиду такого мощного соотношения сил эта операция флота должна означать полное боевое использование. Во второй раз положение у Нарвика требовало сосредоточения всех имеющихся в распоряжении германских военно-морских сил на одной оперативной цели при необходимости считаться с превосходящим противником. Относительно слабая увязка с рядом задач, противоречащих друг другу и только условная пригодность Тронхейма в качестве базы, без возможности для больших кораблей стоять в доке, затрудняли командующему флотом достижение и без того больших целей.

4 июня (день выхода флота в море) гросс-адмирал Редер разработал для Гитлера план операции линкоров и указал при этом, что соотношение сил на море в настоящий момент благоприятное, так как многочисленные британские корабли находятся на ремонте. Тронхейм как база оснащен танкерами, минными тральщиками и катерами-тральщиками, одним ремонтным кораблем, боеприпасами и тяжелыми зенитными батареями. Разведка над морем возможна в благоприятных условиях, разумеется, необходимо считаться с опасностью подводных лодок. Положение в Нарвике требовало подвоза большого количества боевой техники и горючего, что было возможно только по морскому пути с конвойной службой. Из вражеских сил от одного до двух линкоров с крейсерами и эсминцами стояли в морском районе Харстада или в Офот-фьорде, один авианосец — на широте Тромсё в море в 200 морских милях от побережья. Эффективная помощь Нарвику возможна: 1) посредством операций против британских военно-морских сил и транспортных судов по морскому пути в Нарвик; 2) посредством нападения на базы, в случае если дело не дойдет до соприкосновения с противником на море и если авиаразведка даст в итоге благоприятную картину положения во фьордах. Более того, позже можно проводить операции с базы в Тронхейме с целью устранить вражеские силы в территориальных водах около Тронхейма и Бодое, охранять линии снабжения группы Фойерштайна, для чего нужно использовать также береговую артиллерию вплоть до Бодое. Крейсер «Нюрнберг» с торпедными катерами можно отправить маршем в Тронхейм, поэтому эсминец «Ридель» может возвратиться на родину. Другие планы, разработанные во время этого обсуждения 4 июня, касались немецкой операции по высадке в Линген-фьорде (в 30 морских милях восточнее Тромсё, севернее Нарвика), для которой в течение пяти дней должны были быть подготовлены оба известных ллойдовских парохода «Европа» и «Бремен», чтобы взять на борт 3000 человек с легким оружием. Но эти планы не вышли за фазу обсуждений и должны были осуществляться в зависимости от хода только что начатой операции линкоров в Северном море, для которой был предусмотрен срок четыре недели.

4 июня в 8 часов флотское соединение вышло из Киля в следующей последовательности: «Гнейзенау» (флагманский корабль флота с адмиралом Маршаллем, командиром Нетцбандтом), «Шарнхорст» (Хоффман), «Хиппер» (флагманский корабль командующего разведывательными вооруженными силами контр-адмирала Шмундта, командир Хейе), эсминец «Лоди» (корабль командира эсминцев капитана первого ранга Бейя, командир Фрайхер фон Вангенхайм), «Шёман» (Детмерс), «Штейнбринк» (Иоханнессон), «Гальстер» (Фрайхер фон Бехтольсхайм), далее торпедные катера «Ягуар» и «Фальке». Соединение маршировало в кильватерной колонне с интервалом 500 м за минным прорывателем 4 для охранения от мин. Рейс проходил в солнечную погоду и в спокойном море мимо различных обломков; перед Килем лежал потопленный в начале мая большой пароход с рудой, были еще видны дымовые трубы и верхушки мачт, в южной части Большого Бельта увидели останки нескольких вспомогательных минных тральщиков, которые опустились на собственные заграждения, у Корсёра над водой возвышались сооружения большого датского парома. Командир тральщиков группы «Восток» контр-адмирал Штовассер провожал на своем головном корабле «Хай» (F-3) флот через заграждения Большого Бельта и пролива Каттегат. Так как летевший в одиночестве вражеский самолет предположительно сбросил мины по курсу прохода флота, опасный район обошли, и минный прорыватель был отпущен только 5 июня в 1 час 15 минут. Поход планомерно продолжался, в 3 часа 30 минут утра эсминец «Гальстер» поднял тревогу, вызванную подводными лодками, но без особых последствий. Командир тральщиков группы «Восток» удалился в 6 часов 25 минут из минного сопровождения, после прохождения заграждения у Скагена. С 6 часов 50 минут соединение шло в дневном походном строе, «Шарнхорст» — левым бортом по траверзу от «Гнейзенау» с интервалом 2000 м.

Эсминцы и торпедные катера образовали охранение от подводных лодок. В 9 часов 15 минут «Шарнхорст» также поднял тревогу, вызванную субмаринами, и все же командующий флотом в 12 часов 38 минут планомерно отпустил торпедные катера, после прохождения немецких минных заграждений в Скагерраке, в Вильгельмсхафен. Эсминцы приняли на себя охранение от подводных лодок, при этом один эсминец стоял впереди на границе видимости. Во второй половине дня были обнаружены и безуспешно обстреляны несколько дрейфующих мин. Плотное прикрытие соединения с воздуха приняли в предрассветных сумерках три He-115, которых в 10 часов 50 минут и еще раз в 14 часов 50 минут сменили соответственно по два He-111. Вечером флот шел со скоростью 24 морские мили северо-западным курсом, после первоначально очень хорошей видимости, через полосу тумана. Походный строй изменился на ночь в кильватерную колонну с нормальными интервалами. Эта очень светлая ночь прошла также без инцидентов. 6 июня в 10 часов 5 минут флот стоял на 65° северной широты на высоте Фольда-фьорда на удалении примерно 100 морских миль от побережья, когда с «Шарнхорста» из-за аварии вентиля форсунок центральной высоконапорной турбины сообщили, что могут идти лишь на предельной скорости 29 морских миль. Сначала это не оказало на командование соединения никакого влияния. В 19 часов 20 минут вспомогательное судно «Дитмаршен», замаскированное под русский пароход, появилось в запланированном месте встречи в поле видимости, затем немедленно началась передача топлива соединению флотов, которая была закончена 7 июня в 18 часов, пока корабли в ясную погоду и при очень хорошей видимости на малой скорости двигались курсом на северо-восток.

Адмиралу Маршаллю благодаря радиоразведке и хорошей консультации авиационного офицера в штабе флотов удалось остаться вне пределов вражеской авиаразведки, пересечь английскую линию подводных лодок и достичь своего операционного района, не будучи обнаруженным. Флот был полностью заправлен горючим и готов к выполнению своих задач. Однако относительно предварительных условий поначалу царила полная неясность. Результаты разведки, проведенной X авиационным корпусом, не поступили до выхода в море. Командование морской группы «Запад» сообщило 4 июня в 16 часов радиограммой, что, по донесениям наблюдателей, два линкора и два линейных крейсера стоят в Скапа и два линкора — в районе Нарвика. Вечером 6 июня более точные донесения все еще не поступили на флот. Радиоразведка засекла линкор «Резолюшен» в Скапа, в то время как в Северной Норвегии стояли линкор «Вэлиент», авианосцы «Глориес» и «Арк Ройял», крейсеры «Девоншир», «Саутгемптон», «Виндиктив», «Ковентри» и примерно пятнадцать эсминцев. Дальнейшие данные об их распределении не были известны. Харстад должен был быть основной базой. Следовало предположить, что 5 июня во второй половине дня тяжелые корабли, вышедшие из Скапа, продвигались в северо-западном направлении к «северному патрулю», где командир эскадры линейных крейсеров (предположительно, с «Рипалсом» и «Ринауном», а также вспомогательными крейсерами) проводил акцию по розыску.

Но уверенности в этом не было, так что командование морской группы «Запад» потребовало от X авиационного корпуса провести 7 июня обширную авиаразведку с дополнением: «Срочно запросить результаты в группе «Запад», так как в противном случае ее использование поставлено под сомнение. Донесение о проведении разведки запрошено для информирования морского командующего. Прежде переданная информация была недостаточной». 7 июня в 7 часов авиаразведка, стартовавшая из Тронхейма, сообщила об обнаружении английского конвоя из семи кораблей, идущего примерно в 360 морских милях северо-западнее Тронхейма юго-западным курсом. Это донесение в 8 часов 20 минут поступило на флот, который стоял в это время примерно в 110 морских милях северо-западнее обнаруженного конвоя. Таким образом, на решение командующего флотом это не повлияло. Он придерживался основной цели — Харстада, который хотел внезапно атаковать в ночь на 9 июня и не позволил отклонить курс на юго-восток. В соответствии с оценкой обстановки, выполненной командованием морской группы «Запад», адмирал Маршалль должен был рассматривать обнаруженный конвой как возвращающийся порожний транспорт; нападение на эти невыгодные цели выдало бы присутствие флота в Северном море и поставило бы под сомнение ход всей операции. В 11 часов 35 минут авиаразведка заметила танкер с конвойным кораблем, шедшие юго-западным курсом, в 220 морских милях восточнее немецкого флотского соединения, которое находилось в это время в 68°45′ N, 1°17′ Ost.

В то время как авиаразведка Нарвика и Харстада над морским районом, расположенным северо-западнее от них, из-за плохой погоды была отменена, в полдень 7 июня удалось обнаружить три группы кораблей, из которых один легкий крейсер, два эсминца и два больших парохода шли западным курсом примерно в 80 морских милях северо-западнее Анд-фьорда, два эсминца шли дальше на северо-запад от них северным курсом с незначительной скоростью и два авианосца и один остановленный эсминец — далее на север. Донесение об этом достигло флота обходным путем через командование морской группы «Запад» только в 20 часов 55 минут. О положении в Харстаде и соответственно в Ваагс-фьорде ничего не было сказано. Адмирал Маршалль приказал в это время провести на флагманском корабле с командующим разведывательными кораблями, командиром эсминцев и со всеми командирами обсуждение подробностей нападения на Харстад. Успех этой операции зависел от того, чтобы: а) на входе не лежали мины, от которых защитные приспособления не могли обезопасить носовую часть корабля, шедшего с необходимой высокой скоростью, и при угрозе для своего корабля на сильных поворотах, б) отсутствовали сетевые заграждения, в) корабельные цели находились перед Харстадом, а не в одном из других фьордов. По пунктам «а» и «б» было лишь известно, что крейсер «Виндиктив» находился в Харстаде как сетеукладчик, о пункте «в» — что никакие донесения не поступали в течение многих дней. Таким образом, опасность состояла в том, что отдельные тяжелые корабли, которыми Германия располагала к этому времени, могли пропасть, не добившись успехов в борьбе с противником. У командиров сложилось впечатление, что командующий флотом сам был исполнен сомнений и не пришел ни к какому окончательному решению.

На основании подслушанной радиограммы с возвращающегося морского разведчика, который был обстрелян у Харстада только лишь одной канонерской лодкой, адмирал Маршалль поздним вечером 7 июня принял решение воздержаться от проникновения в Харстад и направить флот против обнаруженного конвоя. При этом им руководило соображение, что передвижения вражеских транспортных групп в западном направлении, возможно, позволяли сделать вывод о разминировании Нарвика, и поэтому на линиях отхода нужно поражать выгодные цели, пока это неисполнимо во внутреннем фьорде. Поэтому адмирал Маршалль приказал ультракоротковолновой радиограммой 8 июня в 0 часов 30 минут: «Для всех. 1) Задумано нападение на обнаруженный конвой, состоящий из одного крейсера, двух эсминцев и двух больших пароходов. 2) Все подразделения с 2.00 во втором состоянии военного марша, скорость военного марша 28 морских миль. С 4.00 — первое состояние военного марша, скорость военного марша 28 морских миль. В 8.00 — запланирован старт бортового самолета с «Хиппера», одного бортового самолета с «Шарнхорста» для проведения разведки. Приказ на разведку последует. Флот». В 4.00 командующий флотом сообщил также командованию морской группы «Запад», что он хочет действовать сначала против обнаруженного конвоя. Как ответ на это в 5 часов 58 минут на флот пришла радиограмма от группы «Запад», которая предоставляла «Хипперу» и эсминцам право охотиться за конвоем, а в остальном специально указывалось: «В случае если отсутствуют неизвестные важные причины для нападения на конвой, придерживаться основной задачи — Харстад». Все-таки, по представлениям командующего ВМФ, нельзя было слишком сильно связывать руки командующему флотом, и командование группы заявило о своей готовности выполнить главную целевую установку — уничтожение вражеских военно-морских сил в районе Харстад—Нарвик. Тем не менее, точки зрения о намерениях операции далеко расходились в главных штабах и у командующего фронтом. Не только адмирал Маршалль думал, что он не должен считаться с возражениями командования группы, чтобы вообще добиться успеха, но и в журнале боевых действий линкора «Шарнхорст» (командир капитан первого ранга Хоффман) высказывалось совсем независимое суждение о распоряжении командования группы придерживаться первоначальной цели операции: «Это распоряжение не было понято из-за очень недостаточных донесений и документов о положении противника в Харстаде (якорных стоянках, заграждениях, складах и т. д.) и, напротив, имеющихся ясных результатах разведки о крейсере, конвое и т. д. как объектах нападения».

8 июня в 6 часов утра флот находился в 67°20′ N, 4° Ost и намеревался получить четкие результаты разведки и со скоростью 15 морских миль продвигаться курсом на восток-северо-восток. Господствовал западный-северо-западный ветер силой четыре балла, длинная зыбь, была очень хорошая видимость. В 5 часов 55 минут «Хиппер», а вскоре и «Гнейзенау» увидели английский пустой танкер «Ойлпайонир» (5600 т) в сопровождении «Джунипера» — охотника за подводными лодками. На запрос английского конвойного корабля: «Какой корабль?» — «Гнейзенау» ответил: «Саутгемптон». Через несколько минут последовало уничтожающее огневое нападение «Хиппера» на «Джунипер», в результате которого корабль сразу затонул. Спаслись лишь 29 оставшихся в живых человек. Танкер, после схода его личного состава, был обстрелян артиллерией «Гнейзенау» и затонул от торпедного выстрела с эсминца. В 8 часов 18 минут флот получил новые данные разведки и стал двигаться курсом на север-северо-запад, чтобы и дальше обыскать морской район ради конвоя, обнаруженного накануне. В 8 часов 26 минут с «Хиппера» и «Шарнхорста» одновременно стартовали бортовые самолеты. В 9 часов 26 минут первый сообщил об обнаружении тяжелого крейсера, одного эсминца, одного торгового судна, шедших курсом на север, в 10 часов бортовой самолет с «Шарнхорста» обнаружил дальше к северу один вспомогательный военный корабль водоизмещением примерно 10 000 тонн, шедший юго-западным курсом.

Еще перед поступлением этого сообщения с фок-мачт линкоров был обнаружен в очень ясную погоду на удалении 200 морских миль соответственно один пароход. «Шарнхорст» обнаружил сначала госпитальное судно «Атлантида» в 9 часов 44 минуты, после этого в 10 часов 32 минуты пустой войсковой транспорт «Орама» (19 840 т); о последнем сообщил в 10 часов 17 минут и 10 часов 24 минуты также эсминец «Гальстер». В то время как госпитальное судно шло без препятствий, «Хиппер» получил в 10 часов 45 минут приказ флота потопить «Ораму». Попытка вражеского корабля дать радиограмму встретила эффективные помехи, производимые сильным радиотелеграфным устройством «Гнейзенау». В 10 часов 58 минут «Хиппер» открыл огонь и в 11 часов 21 минуту торпедой потопил «Ораму». Затем «Хиппер» в соответствии с приказом снова присоединился к флоту. Линкоры между тем обыскали на юго-восточном курсе со скоростью 25 морских миль морской район в поисках второго конвоя, который, по донесению бортового самолета с «Хиппера», должен был находиться южнее. Предполагалось, что при этом конвое шел «Саутгемптон», который мог быть опасен для обозного корабля «Дитмаршен», находящегося от него в непосредственной близости. Поэтому «Дитмаршен» при его появлении в поле видимости должен был получить оптическую команду занять линию местоположения далее на север.

В 13.00, после четырехчасовых поисков, конвой еще не появился в поле зрения. В 13 часов 18 минут командующий флотом отпустил «Хиппер» и четыре эсминца в Тронхейм. Это решение позднее очень ограничило операционную свободу флота и привело к досрочному окончанию операции. Адмирал Маршалль должен был предположить после встречи с «Ойлпайониром» и «Орамой», что присутствие немецких кораблей в Северном море стало известно противнику. Поэтому он не считал, что сможет безмятежно провести необходимую дозаправку горючим в море. Кроме того, он все еще был привязан к операционному приказу, который рассматривал в качестве первой цели поддержку сухопутных войск посредством проникновения в Ваагс-фьорд. Вопреки приказу командования морской группы «Запад», поступившему еще утром, адмирал Маршалль использовал для прибрежных операций не линкоры, а дал «Хипперу» сопутствующую задачу поддерживать группу Фойерштайна, что можно было объединить с заправкой горючим. Командующий флотом оценил ситуацию правильнее, чем командование группы, ибо основной упор своей операции сделал на уничтожении вражеских авианосцев и продвижении кораблей в морском районе юго-западнее Нарвика. Связь между сухопутными группами восточнее Нарвика и флотом, действующим для их поддержки, была невероятно плохой. Отсутствовала непосредственная радиосвязь, оперативные сводки проходили по занимавшим много времени обходным путям через высшие главные штабы армии и морского флота. Если бы адмирал Маршалль своевременно получил донесения об отходе противника перед Нарвиком, то он, пожалуй, не разделил бы свои вооруженные силы, тем более если бы знал, что местонахождение немецких линкоров до сих пор еще неизвестно британскому адмиралтейству.

Конвой, обнаруженный бортовым самолетом с «Хиппера», линкоры не нашли. По-видимому, в сообщении о его местонахождении имелась ошибка или она была допущена при кодировании. Обнаруженные корабли были только частью больших групп разминирования, которые полным ходом шли в это время. Однако это происходило гораздо севернее. Там находился не только полностью загруженный войсковой транспорт, но и крейсер «Девоншир» с норвежским королем Хааконом и норвежским правительством на борту. Немецкие линкоры находились 8 июня едва ли в 100 морских милях на удалении от них, тем не менее вскоре из-за своих поисков они были оттянуты на юг. В 13 часов 43 минуты адмирал Маршалль отказался от поисков конвоя. Линкоры пошли северным курсом, чтобы сначала подойти к морскому танкеру «Дитмаршен» для дозаправки топливом. Как о предварительном намерении командующий флотом сообщил в 13 часов 47 минут командованию морской группы «Запад»: «Приготовиться идти на север для действий в морском районе Тромсё—Харстад».

Когда британский военный кабинет под впечатлением от быстрого германского продвижения во Франции в конце мая принял решение сдать внешнюю позицию в Нарвике с целью сосредоточения сил в метрополии, британское адмиралтейство оказалось перед трудной задачей. В распоряжении британского командующего флотом адмирала Форбса в Скапа находились только готовые к применению линкоры «Родни», «Вэлиент», «Ринаун» и «Рипалс»; только два последних по скорости соответствовали немецким линкорам. 5 июня командующий британским флотом получил донесение, что два неизвестных корабля стоят в морском районе перед Исландией, а несколько позже — что там произошла немецкая высадка. По этим ложным донесениям «Ринаун» и «Рипалс» провели поиски в морском районе между Оркнеями и Исландией. Тем самым нарвикские конвои остались в течение решающих дней без защиты тяжелых военно-морских сил, и немецкое флотское соединение не имело помех в свободе своих операций. 6 июня «Вэлиент» был отправлен в марш в Нарвик для обеспечения конвоя, но достиг его только 9 июня в полдень. Утром 8 июня английские, французские и польские войска, которые до сих пор сражались у Нарвика, возвращались обратно в четырех больших конвоях. Для их охранения в распоряжении имелись лишь «Саутгемптон» (с орудиями калибра 150 мм), зенитный крейсер «Ковентри» и шестнадцать эсминцев, так как «Девоншир», как было упомянуто, для выполнения особого задания — перевозки норвежского правительства в Англию — был отправлен в Тромсё и затем в одиночку отправился обратно. Авианосец «Арк Ройял» использовался также в службе сопровождения, в то время как «Глориес» с двумя эсминцами наикратчайшим путем должен был идти в Скапа на дозаправку.

Немецкие линкоры во второй половине дня 8 июня шли на 69° N, 3°2′ Ost курсом на север-северо-запад (330°) со скоростью 19 морских миль. Господствовал северный ветер силой четыре балла, волнение три балла, облачность и очень хорошая видимость. Незадолго до достижения линии расположения «Дитмаршена» в 16 часов 46 минут прапорщик первого ранга Госс обнаружил в формарсе «Шарнхорст» на удалении 220 морских миль по правому борту впереди в облаках дыма. В 17 часов флот дал тревогу и команду «боевая готовность корабля». Через 10 минут удалось разобраться, что противник оказался авианосцем, и вскоре после этого в поле видимости показались также мачты обоих сопровождающих эсминцев. Теперь все зависело от того, чтобы отвоевать у авианосца позицию наветренной стороны, дабы он не смог запустить свои самолеты; также следовало как можно скорее приблизиться на расстояние выстрела, чтобы быстроходный корабль не смог удалиться.

Поэтому адмирал Маршалль распорядился сначала выдерживать северо-северо-западный курс до тех пор, пока не был достигнут самый полный ход, и затем эшелонировал на северо-восток. В 17 часов 21 минуту линкоры шли со скоростью 26 морских миль курсом на юго-юго-восток. Теперь авианосец, а это был «Глориес», опознал немецкие корабли, пошел с высокой скоростью и начал задымлять себя. В 17 часов 28 минут «Гнейзенау» открыл огонь, сначала из средней артиллерии на удалении 80 морских миль по стоящему севернее эсминцу («Ардент»), через четыре минуты «Шарнхорст» также начал стрелять из тяжелой артиллерии по авианосцу. Удаление составляло 144 морские мили, теперь линкоры плыли со скоростью 29 морских миль, «Шарнхорст» был поврежден третьим залпом. С началом боя вышла из строя радиоустановка на «Глориесе», так что он мог послать только искаженную радиограмму, которая была принята тем не менее находившимся поблизости «Девонширом», который, со своей стороны, не передал ее, чтобы не выдавать своего местонахождения. Почему оба эсминца, стоявшие у «Глориеса», не дали по радио никакого боевого донесения, непонятно. В остальном они вели себя превосходно, прикрыли полностью доверенный им объект и создали плотную дымовую завесу перед авианосцем, вследствие чего сильно осложнили немецким кораблям точную стрельбу. Немецкие донесения о бое полны похвалы искусному и смелому поведению обоих британских эсминцев. Однако они не могли изменить судьбу «Глориеса». Попытка подготовить несколько самолетов к отправке в путь по полетной палубе потерпела неудачу уже в самом начале. Лифт был поврежден в ходе расстрела. Пожары помешали загрузке четырех поднятых на палубу самолетов «Свордфиш» с торпедами; кроме того, авианосец должен был повернуться для старта против ветра и подошел бы тогда к немецким линкорам.

Разыгрался текущий бой на юго-восточных курсах с удалениями от 140 до 70 морских миль. В 17 часов 46 минут «Гнейзенау», после того как встал перед «Шарнхорстом», также открыл огонь из обеих носовых башен по «Глориесу», который шел со скоростью примерно 30 морских миль. Вскоре линкоры нанесли ему несколько видимых пробоин, затем около 17 часов 58 минут вынуждены были прекратить огонь на 20 минут из-за сильного черного чада на авианосце и втором эсминце, а также из-за помех в измерительных приборах, вызванных пороховым дымом. «Шарнхорст» из-за разрывов трубы в котле не мог больше сохранять высокую скорость, его предельная скорость снизилась до 28,5 морской мили, расстояние до «Гнейзенау» составило, наконец, примерно 4000 м, что очень устраивало командующего флотом ввиду торпедной опасности. Из дымовой завесы неоднократно выходил эсминец «Ардент» и выстреливал по линкорам несколько торпед, которые тем не менее удавалось обойти ловким маневром. «Шарнхорст» вел бой с эсминцем из средней артиллерии и тяжелых зенитных пушек, израсходовав много боеприпасов, его поддерживал время от времени «Гнейзенау». В 18 часов 18 минут «Ардент» дал сильный крен, через четыре минуты опрокинулся и затонул. Последняя торпеда, выпущенная в момент погружения, прошла непосредственно перед носовой частью «Шарнхорста». Между тем «Глориес» снова вышел из дыма и в 18 часов 18 минут попал одновременно под огонь с «Гнейзенау» и «Шарнхорста». Теперь удаление составляло 110 морских миль. Авианосец загорелся сильнее и дал крен. Стоявший до сих пор южнее эсминец «Акаста» (командир коммодор Глэсфард) присоединился, поставил дымовую завесу и открыл огонь из орудий калибра 102 мм. В 18 часов 33 минуты он четырехкратно выстрелил по «Шарнхорсту», прошел в сильном дыму мимо его носовой части по левому борту и, идя зигзагообразным курсом, пытался уклониться от сильного огня средней артиллерии. В 18 часов 38 минут «Шарнхорст», который уклонялся от торпед и еще находился на развороте, возвращаясь на старый курс, получил пробоину от торпеды в правый борт на высоте кормовой башни тяжелого орудия. Так как он пришел с огненной подветренной стороны, то сначала подумали о торпедном выстреле с подводной лодки. Это была одна из последних торпед с «Акасты», которая под острым углом поразила «Шарнхорст». Искусственная дымовая завеса, черный дым от нефти и пороха закрывали время от времени противников друг от друга, сильные перемены курсов постоянно меняли картину боя, так что на «Акасте» предположили, что нанесли пробоину в носовой части «Шарнхорста».

Морской бой у Ян-Майена 8 июня 1940 г. (согласно документам главного штаба вермахта и приложениям к дневнику боевых действий «Шарнхорста»)

Попадание британской торпеды имело роковое воздействие. На «Шарнхорсте» вышла из строя башня «С» тяжелой артиллерии и на правом борту IV башня средней артиллерии, два унтер-офицера и 46 человек были убиты. Старшинский состав смог своевременно спастись из башни, камера с боеприпасами которой стала наполняться водой. Пробоина имела длину примерно 12 м и высоту 4 м, 2500 тонн воды устремилось в корабль, который вскоре получил увеличивающийся крен на правый борт. После контрнаполнения водой и перераспределения топлива удалось уменьшить крен до Г на правый борт, корабль нырял кормой глубже, чем обычно, тем не менее маневренность не пострадала, так же как и управление кораблем, оставшиеся орудия и линии связи. Тем не менее из-за вторжения воды вышла из строя машина по правому борту, а вскоре и центральная машина, скорость снизилась до 20 морских миль.

В ту же минуту, когда «Шарнхорст» получил торпедную пробоину, с артиллерийского командного пункта «Гнейзенау» заметили, что сильно увеличился крен горящего «Глориеса». В 18 часов 40 минут он еще раз получил пробоины от огня тяжелой артиллерии «Гнейзенау» и «Шарнхорста». Удаление составляло лишь 53 км. Башня «С» на «Шарнхорсте» из-за жесткого положения вообще не участвовала в бою; похожая ситуация сложилась на «Гнейзенау». Огонь был остановлен в 18 часов 43 минуты, когда неподвижный и сильно горящий корабль с креном 40° следовало считать уничтоженным. В 19 часов 8 минут с обоих линкоров наблюдали за потоплением «Глориеса». Теперь «Гнейзенау» стал преследовать эсминец «Акаста» и в 19 часов 7 минут на удалении 55 морских миль несколько раз попал в него из средней артиллерии, вызвав в результате сильные взрывы на корме корабля. «Акаста» был окутан плотным дымом и шел со скоростью примерно 5 морских миль, тем не менее продолжал стрелять и попал в правый ствол орудия башни «В» на «Шарнхорсте», не разрушив, правда, боевые устройства. В 19 часов 16 минут «Гнейзенау» отстал от «Акасты», который горел более чем на две трети и двигался, потеряв маневренность. Теперь командующий флотом должен был позаботиться о «Шарнхорсте», поэтому «Гнейзенау» повернул на курс юго-юго-восток. Вскоре после этого «Акаста» затонул.

Морской бой при Ян-Майене, названный так по имени острова в Северном море, находящегося северо-западнее от поля боя, был закончен. На британских кораблях были убиты 1474 офицера, унтер-офицера и матроса, только 45 человек были спасены позже. Группа «Глориес» имела, по крайней мере, тот успех, что оттянула немецкие линкоры от конвоев, стоящих севернее, прежде всего от находившегося сначала под угрозой «Девоншира», который во время боя стоял в 100 морских милях западнее «Глориеса». Благодаря попаданию в «Шарнхорст» была чувствительно ослаблена боевая сила немецкой группы в решающие последующие дни. «Гнейзенау» выполнил 175 выстрелов, «Шарнхорст» — 212 выстрелов, израсходовав боеприпасы калибра 28 см, оба корабля выполнили в целом 1448 выстрелов боеприпасами калибра 15 см, ведя огонь по эсминцам. Последующие намерения командующего флотом зависели от состояния «Шарнхорста». В 19 часов 17 минут начали марш на Тронхейм со скоростью 19 морских миль. Между тем личный состав заделывал пробоины на «Шарнхорсте», непрерывно работая в холодной воде, смешанной с топливом, чтобы устранить опасность для корабля. В течение последующих дней удалось удалить из корабля 700 кубических метров воды. Если бы адмирал Маршалль имел при себе еще «Хиппер» и эсминцы, то он поручил бы последним сопровождать «Шарнхорст» и мог бы с «Гнейзенау» и «Хиппером» продолжать операцию. Правда, и сейчас командующий флотом все еще не был информирован о положении в морском районе у Нарвика. Поступившего в 23 часа 30 минут донесения авиаразведки было совершенно недостаточно для оперативного принятия решения. Сначала командующий флотом оставил за собой право отказаться при необходимости от входа в Тронхейм. Так как боевую готовность «Шарнхорста» нельзя было восстановить временными средствами, напрашивался перевод в сопровождении флота в родную верфь. Однако это означало бы срыв операции, в то время как для «Гнейзенау» с «Хиппером» и эсминцами из Тронхейма существовала возможность для ее продолжения. Таково было мнение командования морской группы «Запад», которое отдало приказ флоту войти в Тронхейм. Адмирал Маршалль также оценил оперативную ситуацию как благоприятную, тем более что в английской фоторадиограмме ничего не бросалось в глаза. Ни присутствие немецких линкоров, ни уничтожение конвоя и «Глориеса» не были известны противнику до первой половины дня 9 июня.

В этот день «Гнейзенау» и «Шарнхорст» без особых инцидентов вошли в Тронхейм и около 16 часов стали там на якорь. В первой половине дня командование морской группы «Запад» отдало радиограммой распоряжение, чтобы «Шарнхорст» в сопровождении торпедных катеров «Грейф» и «Кондор» возвращался на родину, как только будут готовы две машины и позволит оперативная ситуация. Поэтому на «Шарнхорсте» немедленно начались все мероприятия для быстрого ввода в эксплуатацию центральной машины и заделки пробоины, причем плавучая мастерская «Хуаскаран» оказала превосходную помощь. 10 июня в 9 часов командующий флотом, после дозаправки топливом и пополнения боеприпасов, вышел с «Гнейзенау», «Хиппером» и четырьмя эсминцами для продолжения операции в Северном море. Основанием для новой операции служили поступившие во второй половине дня 9 июня радиограммы командования морской группы «Запад». Вырисовывалась следующая картина: в морском районе западнее Харстада—Лофотенских островов находилось несколько конвоев с эсминцами, шедших курсом на юго-запад, при одной группе — один крейсер, шедший южным курсом. Теперь, наконец, было также подтверждено, что разминирование Харстада и Нарвика шло в течение нескольких дней. Отягчающим обстоятельством было то, что 9 июня около 9 часов в британское адмиралтейство поступили первые донесения об операции немецких линкоров в Северном море, кроме того, несколько поспешно, служба сообщений германского вермахта 9 июня в 13 часов дала подробное сообщение о ней с названием участвующих вооруженных сил, вопреки предупреждениям командующего флотом и предложению отказаться от этого.

В действительности противник уже предпринял мероприятия для усиленной защиты конвоев в Нарвик. 9 июня утром госпитальное судно «Атлантида» на марше домой встретило линкор «Вэлиент», который из Скапа вышел навстречу первому транспорту с войсками, и сообщило ему о потоплении «Орамы» и присутствии немецких кораблей в Северном море. «Атлантида» точно придерживалась международных определений, согласно которым госпитальным судам не разрешалась передача разведывательных радиограмм. Соблюдение этого условия было непререкаемым, однако капитан «Атлантиды» не мог не информировать возвращающиеся английские конвои о сильной угрозе со стороны немецких линкоров. Поэтому передача сообщения на «Вэлиент» последовала оптическим путем. «Вэлиент» отправился на полном ходу к вооруженным силам охранения конвоев адмирала лорда Корка. Переданное с «Вэлиента» сообщение побудило британского командующего флотом, невзирая на растущую угрозу английской метрополии с французского побережья Ла-Манша, сразу отправить линкоры «Родни», «Ринаун» и шесть эсминцев из Скапа на северо-северо-восток. 10 июня он приказал также авианосцу «Арк Ройял» выступить со своим соединением. Таким образом, в Северном море была сосредоточена сильная английская группа, которая, после выхода из строя «Шарнхорста», значительно превосходила немецкие корабли.

Немецкое флотское соединение было обнаружено уже на выходе из Фрохавета английской подводной лодкой на удалении 83 морских миль. Так как из-за неблагоприятной метеорологической обстановки авиаразведка утром была отменена, флот остался предоставленным только самому себе. Когда наступление не привело к результатам, адмирал Маршалль в 20 часов снова пошел курсом на восток, чтобы возвратиться вдоль побережья в Тронхейм. Его точка зрения, что задача флота на севере ввиду освобождения Нарвика была выполнена и, следовательно, отпала настоящая цель операции, а возвращающиеся конвои имели сильное охранение, была подтверждена в 23 часа 14 минут поступившей радиограммой от командования морской группы «Запад», которая предоставила на усмотрение флота возможность войти в Тронхейм. Авиаразведка обнаружила во второй половине дня и вечером далеко к западу от Тронхейма большое количество тяжелых и легких военно-морских сил, шедших юго-западным курсом, против которых не могли задействовать немецкую боевую группу. 11 июня в 11 часов соединение вновь вошло в Тронхейм.

В 15 часов 23 минуты, по донесению английского самолета-разведчика, произошло нападение двенадцати английских самолетов-бомбардировщиков на рейд в Тронхейм, которое, тем не менее, не нанесло повреждений. 13 июня в 3 часа 2 минуты пятнадцать пикирующих бомбардировщиков с «Арк Ройяла» атаковали якорные стоянки немецких кораблей. Восемь самолетов были сбиты корабельными зенитными пушками и истребителями. Из трех бомб, сброшенных на «Шарнхорст», одна 240-кг бомба упала между IV башней калибра 15 см бэкборта и бортом, покатилась под навес башни, но не взорвалась. Снаряд был сброшен за борт и затонул. Несмотря на продолжавшуюся опасность воздушных налетов и нападения подводных лодок, флот оставался в Тронхейме до тех пор, пока 18 июня вице-адмирал Лютьенс не принял командование флотом. Он заступил на место адмирала Маршалля, состояние здоровья которого из-за разногласий с военно-морским командованием и командованием морской группы «Запад» ухудшилось настолько, что он заболел. 20 июня в 16 часов «Гнейзенау» и «Хиппер» вышли в море под командованием нового командующего флотом, часом позже вышел также и «Шарнхорст» с тремя эсминцами и двумя торпедными катерами. Последнее соединение, после безуспешных английских воздушных налетов и напрасного поиска со стороны тяжелых английских военно-морских сил (что вынудило суда временно зайти в Ставангер), смогло 23 июня вечером войти в Киль.

Напротив, командующий флотом получил задачу вместе с «Гнейзенау» и «Хиппером» наступать в морской район между Исландией—Фарерскими островами—Оркнейскими островами на английский «Северный патруль». Эта операция, задуманная как операция прикрытия для возвращающегося «Шарнхорста», закончилась, когда в 23 часа 40 минут при выходе из шхер в 40 морских милях северо-западнее острова Хальтен «Гнейзенау», который шел со скоростью 14 морских миль, в правый борт попала выпущенная английской подводной лодкой торпеда, которая пробила дыру размером 10×6 метров в обеих сторонах носовой части судна. Важное боевое имущество не было разрушено, не сожалели и о потерях в команде, и все же операцию пришлось прервать. Боеготовность корабля могла быть восстановлена только после длительной стоянки в Тронхейме, таким образом, «Гнейзенау» 25 июля вышел из Тронхейма вместе с «Хиппером», «Нюрнбергом» и четырьмя эсминцами под руководством командующего разведывательными вооруженными силами контрадмирала Шмундта на «Нюрнберге» с превосходной авиаразведкой и охранением и 28 июля в первой половине дня смог пришвартоваться в Кильском порту. Тогда же возвратились последние корабли, вышедшие в море 4 июня. Операция «Юнона» была завершена спустя 8 недель.

Немецкая флотская операция в Северном море в течение летних месяцев 1940 года является типичным примером резкого расхождения между фронтовыми впечатлениями и пониманием ситуации в главных штабах, что негативно сказывалось на возможности изменения ситуации во время проведения операции. Это в большей или меньшей степени определяло всю операцию в Норвегии. При оценке операции «Юнона» необходимо различать три фазы:

1. Исходная ситуация заключалась в затруднительном положении сухопутных войск у Нарвика. Для снятия напряженности было начато продвижение флотов в территориальные воды. До операции дело не дошло, так как командующий флотом не был убежден в успехе такого наступления.

2. С началом передвижений по разминированию Нарвика появились особенно благоприятные надежды на успех в действиях против почти незащищенных английских конвоев. Из-за столкновения с группой «Глориеса» дело до этого не дошло, а повреждение «Шарнхорста» привело затем и к прекращению операции. Еще одна попытка наступления из Тронхейма произошла слишком поздно.

3. Последняя фаза характеризуется возвращением линкоров из Тронхейма в условиях продолжающейся опасности нападения с воздуха и с подводных лодок.

Оценка обстановки командующим флотом в начале операции, как выяснилось позднее, оказалась правильной по причинам, которые еще нельзя было предвидеть при ее планировании. В ночь на 9 июня адмирал Маршалль не нашел никаких целей в Харстаде. Уничтожение авианосца было достойным внимания военным успехом, тем более что корабль этого типа — даже больше, чем тяжелая артиллерия вражеских линкоров, — создавал сложности сухопутным войскам. Особенно благоприятным обстоятельством было долговременное сохранение операции в тайне. Захват Дании также благоприятно отразился на ситуации, так как движение по морскому пути через Большой Бельт стало возможно в любое время. Операция началась под впечатлением от успехов во Франции, господствовала большая уверенность в удаче наступления немецких флотов. Однако несколько конструктивных и технических ошибок обратили на себя внимание. План запоров на линкорах не был продуман достаточно тщательно, и на «Шарнхорсте» при понятной попытке спасти команды, закрытые в волновом туннеле, центральная двигательная установка оказалась под водой и вышла из строя. Новые корабельные двигательные установки горячего пара высокого давления постоянно при длительной нагрузке давали небольшие сбои. Недостающее торпедное армирование линкоров стало заметным при потоплении «Ойлпайонира», как и в заключительной фазе боя с группой «Глориеса». Авиаразведка, которой сильно мешала погода, оставляла командующего флотом в полном неведении о положении противника. Особенно плохо обстояли дела со связью флота с военной авиацией и армией. Так как отсутствовал непосредственный радиообмен между фронтовыми частями вермахта, важные донесения опаздывали на шесть часов и затем становились бесполезными для командования флотом. Определенно это был неповторимый случай, чтобы авианосец позволил тяжелым вооруженным силам, авиаразведка которых была недостаточной, застать себя врасплох. С другой стороны, флот во время боя также не использовал авиаразведку. Разведка на запад через короткое время обнаружила бы «Девоншир».

Вся операция имела один оперативно невыгодный результат. Очевидно, под впечатлением от почти безмятежного возвращения флота из Норвегии на родину в апреле — хотя как раз при этом рассчитывали понести большие потери — при планировании операции «Юнона» на Тронхейм рассчитывали как на базу (хотя только очень условно пригодную), и обратный марш из Тронхейма на родину был поставлен в зависимость от соответствующего развития ситуации. Последовавшие с коротким промежутком повреждения обоих линкоров задержали флот, что было очень нежелательно, на более длительное время в Центральной Норвегии, и это произошло в то время, когда перемирие с Францией открыло далеко идущие оперативные возможности. Занявший три месяца ремонт на верфи обоих линкоров, который продлился до октября 1940 года, не в последнюю очередь повлиял на недоброжелательное отношение военно-морского командования к планам вторжения в Англию (операция «Морской лев»), ведь в его распоряжении больше не было тяжелых военно-морских сил для сковывания вражеских линкоров и диверсии против Шотландии.

Операции «Юнона» был дарован тактический успех, который, тем не менее, не окупил собственно военное использование. На этой операции так же, как и всем походе в Норвегию, отразилась проблема взаимодействия всех родов войск вермахта, которая в этом случае решалась не совсем удовлетворительно. Командование ВМФ стремилось снова и снова застать противника врасплох, держать его в напряжении и, используя надводные вооруженные силы, избавиться от войны с подводными лодками. Дополнительно может возникнуть вопрос, не было ли важнее для общего ведения войны прервать английские действия по разминированию перед французским побережьем, чем наступать в Северном море, для чего флот вышел в море в тот же самый час, в который Дюнкерк был взят армией. Но еще в тот же день войска у Нарвика находились в крайне бедственном положении. Поход во Франции еще не был выигран, успех в Норвегии все еще оставался под сомнением. В июне 1940 года Дюнкерк и Нарвик были двумя конечными точками растянутого германского морского фронта; слишком резко завышенные требования одновременно на обоих флангах возникли к военно-морским силам, ослабленным операцией в Норвегии. Достойным внимания остается непреднамеренное диверсионное действие британской акции в районе Нарвика, которое в последней фазе облегчило разминирование перед Дюнкерком. Наступление флота на Ян-Майен в июне 1940 года явилось окончанием операции в Норвегии. Апогеем операции флота стал артиллерийский бой, который не отличался тактическими формами от боев Первой мировой войны, но происходил в широтах, которые остались недостижимыми для эскадр линейных кораблей кайзеровского морского флота; необходимой предпосылкой для этого было право распоряжаться Бельтом и Тронхеймом как базой.

Когда немецкое ОКБ решило не сдавать Нарвик, оно понимало, что, кроме установления в боях сухопутной связи с югом, все должно быть сделано и для того, чтобы обеспечить самостоятельную защиту этого важного участка. Теперь в группе Дитля находилось примерно 4600 солдат. Личный состав эсминцев мог быть оснащен норвежским трофейным оружием. Однако не хватало оборудования и теплого обмундирования, в то время как норвежские подразделения были оснащены превосходно. Танкер «Ян Беллем» был разгружен, запасы продовольствия таяли, задействованные роты смогли получать трехразовое горячее питание лишь в течение пяти недель. Наконец, и горнорудная дорога, которая была прервана на мосту в Норддалсе, почти ежедневно находилась под обстрелом вражеских военных кораблей. 17 апреля повышенный в звании до генерал-лейтенанта командир 3-й горнострелковой дивизии Дитль задействовал к северу от Ромбакен-фьорда I и III батальоны 139-го горнострелкового полка (группа Виндиша) с фронтом на север на линии Оальгге—Пасс—Эльвенес—Лабергдален; II батальон 139-го горнострелкового полка (группа Хауссельса) с главными силами морских подразделений стоял в районе Нарвика и охранял также южный берег Ромбакен-фьорда. Первый бой произошел 24 апреля восточнее Эльвенеса.

3-я рота 139-го горнострелкового полка была атакована на своей позиции норвежским батальоном и обойдена с севера. Тем не менее подразделение смогло отойти на запад к своим войскам. На рассвете 25 апреля I батальон 139-го горнострелкового полка (майор Штаутнер) пошел в контратаку, отбросил норвежский I батальон 12-го пехотного полка с сильными потерями и взял в плен 144 человека.

В течение следующих дней город Нарвик и горнорудная дорога находились под продолжавшимся обстрелом вражеских крейсеров и эсминцев; все признаки свидетельствовали о предстоящей массированной атаке. Тем не менее генерал-лейтенант Дитль решил удерживать город так долго, насколько возможно, и отходить только под вражеским давлением. Для обеспечения левого фланга 8-я рота 139-го горнострелкового полка была переведена в Онкенес и энергично и настойчиво оборонялась там с большими потерями от двух польских батальонов до конца мая. Имели место бои в группе Виндиша, причем все больше обозначался охват правого фланга. Имевшиеся слабые резервы (1-я рота 139-го горнострелкового полка) должны были использоваться там; контратака застряла в высоком снегу и стоила значительных потерь. 7 мая превосходящий враг с артиллерией (6-я и 7-я норвежские бригады и французские альпийские стрелки) оттеснили группу Виндиша до Буккедалена—Лайогастинда—Рёсме. Ситуация севернее Нарвика была оценена группой XXI (которая 5 мая в Тронхейме приняла на себя командование также и группой Дитля) как критическая, так как удар противника, казалось, был нацелен на горнорудную дорогу у шведской границы, чтобы отрезать личный состав Нарвика от железнодорожного сообщения и окружить его. Поэтому 8 мая группа XXI дала генерал-лейтенанту Дитлю нижеследующее указание: «Силы генерал-лейтенанта Дитля необходимо удерживать насколько возможно дольше в районе Нарвика и при вынужденном отходе за счет настойчивого разрушения исключить на долгое время использование врагом горнорудной дороги. Если область перед шведской границей нельзя будет удержать, то нужно стремиться отвести привыкшие к горам, снабжаемые продовольствием по воздуху кадровые войска в направлении Бодое, в то время как оставшейся части войск в крайнем случае можно предписать переход в Швецию. Группа XXI».

Генерал-лейтенант Дитль считал, что не сможет выполнить последнее указание, так как сомневался в том, что удастся преодолеть высокогорный массив к югу от Нарвика из-за сильной усталости войск и без необходимого оборудования и, кроме того, при постоянном соприкосновении с противником. Он считал возможной оборону нынешней позиции только при подходе резервов и сильной поддержке. Для этого группа XXI уже начала определенные мероприятия, не обещая, впрочем, эффективной разгрузки.

Использование военной авиации до сих пор ограничивалось районом Тронхейма. Снабжение Нарвика осуществлялось незначительными силами 40-й боевой эскадры. 5 мая эскадрилья боевых самолетов, а также 10 мая эскадра произвели атаки на соединения кораблей у Харстада и в Вест-фьорде. Эти боевые действия были только опосредствованной помощью, и, кроме того, эффективность их воздействия снизила неблагоприятная метеорологическая ситуация. Поэтому 8 мая только два из шести гидросамолетов Do-26 смогли приземлиться в Нарвике, остальные прибыли 11 мая, таким образом были подвезены две горнострелковые роты. 14 мая на озере Хартвиг высадилась рота парашютистов. Этим силам пришлось немедленно броситься в бой, так как сильно поредевшие боевые составы группы Виндиша сами не могли образовать необходимый резерв дивизии. Важно, однако, было то, что аэродромы в Тронхейме находились в готовности для почти регулярных полетов по снабжению; это все же несколько облегчило положение 3-й горнострелковой дивизии по сравнению с 18 апреля.

13 мая утром противник начал давно ожидавшееся нападение на Нарвик. 16 военных кораблей (в том числе один линкор, два крейсера и пять эсминцев) вошли в Херьянгс-фьорд и начали обстрел Бьервика. В 2 часа там высадились два французских батальона с танками, один из которых атаковал Эльвегордсмёэн, а другой стал наступать на север. Другой батальон пошел в Гьесвик по суше. Там враг также образовал небольшой плацдарм, отбросил морской батальон Эрдменгера на восток в горы и угрожал I и III батальонам 139-го горнострелкового полка в тылу и с фланга. Чтобы исключить угрожающую фланкировку, группе Виндиша уже в полдень пришлось отойти южнее озера Хартвиг. Хотя командование 3-й горнострелковой дивизии сомневалось в успешности этого отхода, в поздние вечерние часы после ожесточенных боев 138-й горнострелковый полк смог отойти по единственному мосту на озере Хартвиг. Тем не менее на новый передний край обороны полностью измотанные войска были введены только следующим утром, к счастью, этому передвижению не помешал малоактивный противник. Лагерь Эльвегордсмёэн с боеприпасами и продовольствием необходимо было разминировать, последние места расквартирования, лошади, большая часть одежды и оборудования были утрачены, а также полевой госпиталь с тяжелоранеными и тремя врачами, которые остались при них.

Войска, не поддержанные из-за плохой метеорологической ситуации самолетами, понесли ощутимые потери. Морской батальон Эрдменгера потерял половину личного состава из-за болезней. Несмотря на незначительную боевую мощь и дальнейшую угрозу атак с северо-востока, севера и северозапада, группа Виндиша, боевая мощь которой была в значительной мере снижена, сдерживала медленно наступающего врага и даже добивалась в контратаках локальных успехов.

3-я горнострелковая дивизия повторно запросила подкрепление по воздушному пути; 18 мая генерал-лейтенант Дитль сообщил: «Дивизия больше не имеет резервов. Положение в группе Виндиша очень обострилось, все зависит от скорейшего прибытия подкреплений».

16 мая против одного усиленного полка 3-й горнострелковой дивизии в войсках союзников были задействованы: семнадцать пехотных батальонов, одна рота горнострелковых войск, один кавалерийский полк, один пулеметный батальон, одна танковая рота, пять саперных рот, пять батарей полевой артиллерии, две батареи тяжелых полевых гаубиц, тринадцать батарей тяжелых зенитных пушек (104 орудия), восемь батарей легких зенитных орудий, четыре крейсера, шесть эсминцев, четыре конвойных корабля, двенадцать противолодочных кораблей, две подводные лодки, многочисленные вспомогательные суда и транспорты, две истребительные авиационные эскадры, одна бомбардировочная эскадра и одна эскадра штурмовиков. В ответ на это группа XXI намеревалась, отсрочив подвоз снабжения, использовать все имеющиеся в распоряжении морские транспортные самолеты береговой авиационной группы для перевозки войск в Нарвик. В течение этих дней разведывательные нападения противника (норвежцев) на правом крыле группы Виндиша были отражены; но оживленная деятельность в непосредственной близости от шведской границы позволяла снова сделать вывод о намерениях охвата. В ответ на это группа Виндиша 22 мая заняла новую, более короткую (на 6 км) и экономящую силы линию сопротивления. Речь не могла идти об обустроенной позиции, отсутствовали квартиры и искусственные препятствия. Прибытие обоих парашютно-горнострелковых рот 23 и 25 мая немного ослабило напряженное положение с рядовым составом в группе Дитля. 26 мая за ними последовали 40 парашютистов — авангард I батальона 1-го парашютно-десантного полка (командир батальона капитан Вальтер), который уже 9 апреля высадился в Осло и, между прочим, принял участие в боях в Голландии. Батальон полностью прибыл в Нарвик в начале июня. Тем не менее потребность в рядовом составе в группе Дитля ввиду сильно превосходящего противника составляла от 1500 до 2000 человек. Можно ли было доставить такую большую группу только по воздушному пути из Тронхейма, казалось сомнительным.

5-й воздушный флот на аэродроме Тронхейма испытывал недостаток в производственных материалах и должен был сначала сконцентрировать свои силы на транспортных задачах и вооруженной разведке. Не имела успеха попытка помешать проникновению вражеских кораблей в Ромбакен-фьорд с помощью восьми якорно-тросовых мин с дистанционным взрывателем, которые 23 мая были поставлены тремя самолетами He-59 в проливе Стрёммен. Напротив, воздушные налеты на транспорты и военно-морские силы в районе Нарвик—Харстад, проведенные между 15 и 28 мая, нанесли некоторое количество пробоин. В целом положение группы в Нарвике, обусловленное борьбой военной авиации с вражескими наземными целями в непосредственной близости к фронту и нападениями на английский аэродром Бардуфосс, несколько улучшилось. Вновь прибывшие парашютно-десантные роты были использованы для усиления обороны Анкенеса и города Нарвик.

27 мая вскоре после 23 часов английская эскадра из восьми военных кораблей заняла перед Нарвиком позицию для бомбардировки и с 23 часов 30 минут открыла огонь по порту и немецким позициям севернее его. В 2 часа 28 мая ураганный огонь из всех орудий был направлен на горнорудную дорогу. Под этой огневой защитой с английских эскадренных миноносцев в 2 часа 17 минут у Орнесета севернее Нарвика высадились на сушу войска, другие подразделения высаживались с многочисленных катеров в заливе Дьюпвикен. С первой волной высадилась 13-я полубригада французского Иностранного легиона (полковник Брюне де Савиньи), который наполовину состоял из немцев. За ней последовал II батальон норвежского 15-го пехотного полка. Пулеметы и орудия калибра 20 мм уничтожали многочисленные катера, горные стрелки со своих позиций стреляли из орудий. В ожесточенных боях была предпринята попытка ликвидировать место вторжения французов в Таральдсвикбахе. Это не удалось: батальон противника поддерживали танки, и все же его прорыв к порту и окружение Нарвика были сорваны. В ранние предполуденные часы майор Хауссельс должен был отвести усиленный II батальон 139-го горнострелкового полка по дороге на Беис-фьорд. Операция удалась, так как вражеские высадки в порты не последовали и у Анкенеса немецкие войска все еще удерживали свои позиции. Теперь эти роты также могли отойти, разумеется с потерями, в Фагернес.

Главные силы, задействованные в Нарвике, достигли заградительной линии к западу от крутого Беис-фьорда—Стётта высотой 1448 м, тем не менее в ночь на 30 мая были отведены на оборонительные позиции Слеттен — западнее Мид-дагсфьельдета—Ресмолаксла—Дюрмольс-фьорда. Из-за связи с действующей севернее группой Виндиша потребовалось удерживать проход Стрёммен по возможности долго. Войска должны были оставить тяжелое оружие и боеприпасы в Нарвике и были боеспособны лишь ограниченно. После внезапного прорыва противника на Сильдвикскарет, чтобы избежать опасности блокады на полуострове Нарвик, 1 июня пришлось отойти за Орнёлв. Пролив Стрёммен был освобожден, и стало возможно проникновение вражеских военных кораблей во внутренний Ромбакс-фьорд. Группа Виндиша отошла на западный склон Хаугфьельдета, однако уже на следующий день возникла сильная угроза и на ее восточном фланге. Казалось, что враг намерен перенести направление главного удара на крайние северный и южный фланги. Хотя новая позиция нарвикской группы в течение последующих дней в целом могла быть удержана, если не считать локальных прорывов противника, группа XXI 2 июня рассматривала положение Дитля как крайне критическое. Подвоз личного состава снаряжения по воздушному пути был невозможен из-за сложной метеорологической ситуации, которая длительное время оставалась плохой, тогда как противник явно продолжал планомерную подготовку к нападению.

В этой очень трудной для группы Дитля ситуации шведское правительство обратилось к Берлину с официальным дипломатическим шагом, предлагая форму почетного выхода из кризиса в Нарвике. Уже при первых трудностях, возникших у группы Дитля в середине апреля, главнокомандующий военной авиацией Генерал-фельдмаршал Геринг в соответствии с временными оценками обстановки, сделанными Верховным командованием вермахта, решил по частным каналам (инженер Биргер Далерус) через Швецию прозондировать, существует ли возможность нейтрализации северонорвежской области посредством одновременного отхода германских и союзнических войск и занятия ее шведскими силами, действующими в рамках нейтралитета. Независимо от этого 23 апреля тот же вопрос поставил живущий в Стокгольме норвежский государственный советник Л. Мовинкель и в начале мая подробно обсудил его со шведским министром иностранных дел Гюнтером, который очень увлекся этим планом. Однако последовавшие переговоры с норвежским правительством в Тромсё натолкнулись на трудности, так как норвежцы не хотели слышать даже о временном занятии Нарвика шведскими войсками. Хамбро и Кот боялись прежде всего того, что у британской стороны могло возникнуть впечатление пораженчества; необходимо было избежать и впечатления, будто Норвегия за спиной Англии хотела установить контакт со Швецией и Германией.

Переговоры перешли в новую фазу, когда 28 мая Нарвик был захвачен союзниками и остатки 3-й горнострелковой дивизии были оттеснены к шведской границе. Теперь Швеция стремилась добиться английского согласия на нейтрализацию Северной Норвегии, что неожиданно быстро удалось, так как союзники уже в конце мая решили очистить Нарвик. Когда Кот и Гюнтер встретились 3 июня в Лулео, они смогли составить соответствующий меморандум, который должен был быть передан германскому имперскому правительству. Предвиделся некоторый успех, «так как немцы ранее проявили заинтересованность в таком урегулировании». Однако уже 31 мая германский военный атташе в Стокгольме получил инструкции из Берлина не пускаться в беседы о нейтрализации Нарвика. Когда шведский посланник в Берлине 4 июня посетил государственного секретаря Вайцзеккера и вновь принес ему проект, тот немедленно усмотрел в этом возможность предстоящего освобождения Норвегии союзниками. В Берлине можно было уже тогда отвергнуть шведское предложение с обоснованной надеждой, что в течение последующих дней положение группы Дитля укрепится.

После улучшения погоды, которая исключала какие-либо крупные боевые действия у Нарвика, 6 июня начались новые локальные наступления противника; английские эсминцы вошли в Ромбаксботн и обстреливали позиции парашютно-десантного батальона на горнорудной дороге. 7 июня на всех участках царила оживленная деятельность разведывательных групп. Утром 8 июня на крайнем правом фланге группы Виндиша подразделения норвежского 16-го пехотного полка перешли через шведскую область у пограничного знака 267А и пытались охватить немецкий фланг. На немедленный протест командира дивизии отреагировал шведский караул. Активные боевые действия на этом участке прекратились на весь день. Перед южным флангом группы Виндиша царило полное спокойствие, разведка через Сторелв у Трёдаля не обнаружила никакого противника. Ночью враг отошел также перед позициями группы Вальтера и группы Хауссельса. Войска, с утра преследовавшие противника, смогли достичь Беис-фьорда без сопротивления; в 21 час 30 минут немецкие роты снова вступили в Нарвик. По словам жителей, французские и польские войска в ночь с 7 на 8 июня погрузились на английские эсминцы и транспортные суда. Этот максимально знаменательный факт для всего дальнейшего боевого командования в Северной Норвегии был замечен в 3-й горнострелковой дивизии относительно поздно. 8 июня утром в группе XXI еще не имели донесения о том, что противник оставил Нарвик; эта новость в то время должна была иметь главенствующее значение для командования люфтваффе, флота и группы Фойерштайна. Авиаразведка только во второй половине дня 8 июня дала надежные результаты.

На самом деле британское военное командование уже 24 мая ввиду активного германского наступления во Франции приняло решение полностью прекратить операцию в Норвегии. Тем не менее, так как вооруженные силы союзников, задействованные перед Нарвиком, возросли до 24 000 человек, должно было быть предпринято еще одно нападение на город с целью основательного разрушения оборудования, предназначенного для отправки руды морем, прежде чем 6 июня началась посадка на суда. Оставленные в одиночестве перед группой Виндиша норвежцы еще оказывали ожесточенное сопротивление. Утром 9 июня положение в группе XXI прояснилось настолько, что, по надежным донесениям, король Хаакон и норвежское правительство в Тромсё вошли на борт английского военного корабля и предложили командующему в Северной Норвегии генералу Руге прекратить сопротивление. Группа XXI и 3-я горнострелковая дивизия во второй половине того же дня смогли установить радиосвязь с генералом Руге, который сообщил, что перемирие с норвежской стороны наступит с 24 часов. В то время как утром 10 июня, после переговоров между парламентерами 6-й норвежской дивизии и генерал-лейтенантом Дитлем, были прекращены локальные бои у Нарвика, в Тронхейме вечером 10 июня завершились переговоры о капитуляции между генералом фон Фалькенхорстом и представителем норвежского командования. Посредники, согласно полученным от правительства инструкциям, особое значение придали констатации того, что, несмотря на прекращение военных действий в Северной Норвегии, война между Германией и Норвегией продолжается; правительство последней продолжит борьбу на стороне союзников, используя норвежские военно-морские и военно-воздушные силы.

Ввиду такого поворота событий командование группы XXI не могло согласиться с норвежским требованием оставить в Финнмаркене норвежские войска для охраны границ от России. Однако, так как генерал фон Фалькецхорст поставил все на окончательное умиротворение страны, документ о капитуляции содержал далеко идущие уступки с германской стороны. Все военнопленные были отпущены, офицерам были оставлены шпаги, если они заявляли, что «в течение срока занятия Норвегии не предпримут никаких военных или враждебных действий против Германского рейха». Это произошло вопреки призыву короля Хаакона и его правительства, изданному в день отъезда в Англию и категорично непримиримому: «Командование норвежских вооруженных сил дало совет королю и правительству временно прекратить борьбу в стране... Но король и правительство не прекращают борьбу за возвращение норвежской самостоятельности. Наоборот — они будут вести ее и впредь за границами страны». Генерал Руге присоединился к этому призыву: «Сопротивление в Северной Норвегии должно прекратиться, хотя мы стоим здесь до сегодняшнего дня непобежденными (!). ...Первый этап нашей освободительной борьбы миновал. Но война продолжается на других фронтах, и норвежцы ведут борьбу... Будьте стойкими и сплоченными. Ждите, верьте и думайте о старой пословице: твердый замок — это наш Бог». Хотя поражение не было признано, фактически оно наступило: правительство покинуло страну, остатки вооруженных сил капитулировали. На этом были закончены бои в Норвегии, начатые 9 апреля. 12 июня состоялась личная встреча генерал-лейтенанта Дитля и главнокомандующего норвежской армией генерала Руге, которая прошла в благородном духе лучших европейских военных. 3-я горнострелковая дивизия была расквартирована в Северной Норвегии, а 13 июня горные стрелки, сброшенные на парашютах, захватили Тромсё и Бардуфосс. Началось время оккупации.