Возвращение Харальда на Русь из Константинополя¹

Большинство исследователей полагает, что Харальд находился на службе в Византии до осени 1042 г. [Лященко 1922. С. 128; Cross 1929. P. 181; Vasiliev 1937. P. 54; Рыдзевская 1940. С. 68; Рыдзевская 1978. С. 68; Свердлов 1989. С. 151, примеч. 39]. Г.Г. Литаврин говорит об октябре 1042 г. [Литаврин 1967 С. 84]. А. Стендер-Петерсен колеблется между 1042 и 1043 гг. [Stender-Petersen 1940. S. 19]. В. Г Васильевский и С. Блёндаль принимают 1043 г. [Васильевский 1908. С. 303; Blöndal 1939. P. 7—8; Blöndal 1941. P. 98]²

В.Г. Васильевский, например, отталкивается от даты исландских анналов. Исходя из того, что в 1044 г. Харальд появился в Скандинавии, исследователь заключает, что он ушел из Византии еще в 1043 г. А.И. Лященко, напротив, находит в саге указание на 1042 г.: «По мнению В. Г Васильевского, Гаральд ушел из Константинополя в 1043 г. Мне кажется, что его отъезд состоялся летом 1042 г., т. е. вскоре после свержения императора Михаила V, как это представляет и сага» [Лященко 1922. С. 128].

Следуя за хронологией Блёндаля [Blöndal 1941], Стендер-Петерсен полагает, что второй раз Харальд был на Руси в 1043—1045 гг. [Stender-Petersen 1953b. S. 135], т. е. вскоре после неудачного похода Ярослава на Византию. Так же оценивает ситуацию и X. Бирнбаум [Birnbaum 1981. P. 9]. Д. Оболенский считает, что в 1043 г., после смерти его патрона императора Михаила V в 1042 г., Харальд просил разрешения покинуть Константинополь, но ему было отказано в разрешении вернуться в Норвегию, и он вынужден был бежать из Константинополя, естественно, на Русь, к недавнему врагу Византии Ярославу [Obolensky 1970. P. 163].

Харальд был помещен Зоей в тюрьму. Источники называют две причины: 1) он удержал у себя золото императора, 2) по словам мудрых людей, Зоя страстно желала замужества с Харальдом. Г Сторм [Storm 1884. S. 371—372] рассматривает арест Харальда при Константине Мономахе как крайне неправдоподобный, поскольку о нем ничего не говорит Кекавмен (по его сведениям, Харальд «при Мономахе захотел, отпросясь, уйти в свою страну», «но не получил позволения — выход перед ним оказался запертым»). У Блёндаля, разделяющего эту точку зрения, впрочем, не вызывает сомнений, что Харальд мог быть арестован в более раннее время, тем более что в сагах его арест предшествует ослеплению императора, каковым был предшественник Константина Михаил V [Blöndal 1939. P. 6—7].

Г.Г. Литаврин склонен считать, что с самого начала своего правления Константин Мономах «проявлял недоверие к русским и варягам, верно служившим ненавистным новому императору Пафлагонцам», а Харальд, кроме всего прочего, был в дружественных отношениях с Ярославом Мудрым, с которым «у Мономаха сразу же сложились натянутые отношения, завершившиеся открытым столкновением в 1043 г.» Не удивительно поэтому, что император выдвинул против Харальда обвинение в незаконном присвоении государственных средств [Литаврин 1972. С. 597, примеч. 1191].

В тюрьме Харальд оказался вместе с двумя своими спутниками, Халльдором Сноррасоном и Ульвом Оспаксоном. Слух о заключении Харальда в тюрьму разнесли по северным странам варяги, служившие в Константинополе: «Так здесь на севере рассказывали вэринги, те что служили в Миклагарде» [ÍF, XXVIII, 85]. А вот еще слова Снорри о распространении саги о Харальде: «Скальды могли бы приписать этот поступок военачальнику или графу или другому знатному человеку, если б знали, что это более правильно. Но Харальд сам рассказывал так, да и другие люди, которые там были вместе с ним» [Круг Земной. С. 410].

Рассказ саг о тайном бегстве Харальда из Константинополя подтверждает и Кекавмен: «все же он тайно ушел...». А вот как об этом рассказывает «Гнилая кожа»:

[После сражений на Сицилии Нордбрикт отправляется в Иерусалим. По возвращении в Константинополь он оказывается в тюрьме по приказу императрицы Зои. Благодаря чуду Святого Олава Харольду удается спастись.] И в ту же самую ночь захватывает Харальд ту палату, в которой была девица Мария, и увезли они ее с собой. Взяли затем они две галейды и вышли на веслах в Сэвидарсунд. А там были протянуты через залив железные цепи. И тогда сказал Харальд: «Теперь люди должны сесть на весла на обеих галейдах, а все те люди, кому не нужно грести, должны тогда каждый держать в руках свой кожаный мешок или другую тяжесть и бежать на корму, и проверить, не поднимутся ли галейды на цепи». И вот делают они так, и поднимаются корабли на цепи, и тотчас они останавливаются, и прекратилось движение. Тогда сказал Харальд: «Теперь должны все люди перебежать на нос корабля и держать в руках ту же тяжесть». И вот в результате этого соскочила с цепи та галейда, на которой был сам Харальд, а другая поднялась на цепь, развалилась на части, и погибло очень много людей с нее там в заливе, а некоторых спасли. И с этим выбрался Харальд прочь из Миклагарда и поплыл так дальше в Свартахав, и прежде чем он выплыл в море, высадил он на берег девицу Марию, и дал ей хороших спутников назад в Миклагард. [Харальд просит Марию передать Зое, что власть ее над ним не так уж велика.] Затем расстались они и плывет Харальд на север за море, а оттуда едет он по Аустррики в Хольмгард [Msk., 84—85].

Романтическая история с влюбленностью Харальда в принцессу Марию и ревностью императрицы Зои напоминает Васильевскому «сюжет немецкой поэмы о короле Ротере», а также «Сагу о Тидреке Бернском». «Не наше дело разбирать, которое сказание имело влияние на образование, склад и развитие другого. Но, по-видимому, повесть о Гаральде в XII веке в своей любовно-романтической части рассказывалась несколько иначе. Вильгельм Мальмёсберийский (ум. 1141), смешивая Гаральда относительно прозвища, но верно называя его братом св. Олафа, пишет, что он в юности, находясь на службе византийского императора, обесчестил одну знатную женщину и за то, по приказанию императора, был брошен на съедение льву, но одними голыми руками задушил зверя... (Это повторяется и у других позднейших писателей.) Теперь этого льва нет в Гаральдовой саге, но очень вероятно, что он в ней был, точно так же, как есть сцена с убиваемым львом в поэме о короле Ротере» [Васильевский 1908. С. 236, 237, 238].

Любопытно замечание Васильевского относительно «девицы Марии», фигурирующей в этой истории: «Мария, конечно, упоминается в современной Гаральду византийской истории, но это была мать императора Михаила V, низверженного и ослепленного. Если ее похитил норвежский герой во время Константина IX (сага рассказывает о похищении вслед за ослеплением Мономаха), то нужно подивиться его выбору, потому что это была уж слишком пожилая женщина» [Там же. С. 280].

Примечания

1. См.: Ágrip, k. 38; Msk., 84—88; Fask., k. 51; Hkr. (ÍF, XXVIII, 89—89); Hulda, k. 15.

2. См. также: Бибиков 1990. С. 165 и примеч. 29.