Вместо предисловия

В 1993 г. мировая общественность отметит 100-летие с начала арктического дрейфа экспедиционного полярного судна «Фрам». В переводе с норвежского «фрам» означает «вперед». На этом судне успешно продвигались к неведомым водам и землям экспедиции под руководством выдающихся полярных исследователей — Фритьофа Нансена, Отто Свердрупа, Руаля Амундсена. «Фрам» прославил и своего создателя — корабельного мастера Колина Арчера.

Советскому читателю хорошо известны эти имена. У нас вышло много книг о полярных исследованиях, опубликованы дневники Ф. Нансена и Р. Амундсена, однако книга норвежского писателя Тура Борха Саннеса, специалиста, хорошо разбирающегося в корабельном деле и специфике полярных исследований, несомненно, будет полезной. Книга эта — вдохновенный рассказ о героической эпохе проникновения человека в Центральную Арктику, покорении Южного полюса, о трудностях и радостях полярных путешествий. Она с интересом будет прочитана советским читателем еще и потому, что нам близки полярные исследования как в Арктике, так и в Антарктиде. Вслед за «Фрамом» более 30 северных полярных дрейфующих станций поочередно исследовали и исследуют центральные районы Северного Ледовитого океана, а Северный морской путь, или Северо-Восточный проход, усилиями советских моряков и полярников стал регулярно действующей транспортной артерией.

В Антарктике советские полярники — последователи Первой русской Антарктической экспедиции Ф.Ф. Беллинсгаузена и М.П. Лазарева — круглогодично работают на семи станциях, в том числе и на станции Восток — полюсе холода планеты. По стопам Амундсена прошли не только его соотечественники, но и советские женщины — группа «Метелица». Решается вопрос об использовании ледоколов и ледокольных пароходов ь тех же целях, в каких использовался «Фрам», т. е. в качестве дрейфующих полярных станций.

Интерес к полярным проблемам был и остается в нашей стране большим. Тем обиднее, что автор в своих исторических экскурсах не отметил огромный вклад русских моряков и поморов в исследования прежде всего Арктического бассейна.

Уже в XI в. русским были известны моря Северного Ледовитого океана. В XII—XIII вв. они совершали регулярные плавания у берегов Белого моря и северного побережья Кольского полуострова, открыли острова Вайгач, Новая Земля; в конце XV в. — архипелаг Шпицберген. В первой половине XVI в. русские освоили Мангазейский морской ход — западный участок Северного морского пути от Северной Двины до устья Оби. Во второй половине века в низовьях реки Таз появился первый поморский полярный порт, на месте которого в 1601 г. возник крупный по тому времени торгово-промысловый центр Мангазея. Пути от Мангазеи тянулись далеко на Восток вокруг полуострова Таймыр к устью Лены.

В 1648 г. С.И. Дежнев проплыл от устья Колымы на восток вдоль северного берега Чукотки и открыл пролив между Азией и Америкой. За промысловиками шли русские исследователи. Большую роль в изучении Арктики сыграла Великая Северная экспедиция 1733—1743 (2-я Камчатская), описавшая значительную часть Сибирского побережья Северного Ледовитого океана.

С конца XIX в. и в начале XX в. наступил новый этап в освоении полярных районов. С 1874 г. начались Карские экспедиции — плавания парусных судов через Карское море в устья Оби и Енисея. Они способствовали вывозу сибирского леса и минералов на мировой рынок.

Успешно действовал в Центральной Арктике «Ермак» — первый в мире ледокол, способный форсировать многолетние льды. В 1899—1901 гг. под командованием создателя ледокола адмирала С.О. Макарова были совершены походы к архипелагам Шпицберген, Земля Франца-Иосифа, островам Новая Земля.

И все же впервые большой комплекс научных исследований в Центральной Арктике был выполнен экспедицией Ф. Нансена на «Фраме» и главным «виновником» успеха было само судно. В предлагаемой книге судно и его создатель одухотворены. Судно любили как живое существо. День рождения «Фрама» отмечался более торжественно, чем чей-либо. «Ни одна мать не смогла бы защитить и согреть под своим крылом сыновей надежнее, чем это делает "Фрам", — писал в дневнике Ф. Нансен. — Он для нас и кров, и дом, куда все мы радостно стремимся после скитаний по ледяной пустыне. И всегда, завидев издали над вечным снежным ковром его высокие мачты, я ощущаю, как на сердце у меня становится теплее».

Корабельный мастер Колин Арчер создал немало знаменитых полярных судов: «Южный Крест», доставивший экспедицию К. Борхгревинка в Антарктику, «Полярную звезду» (бывшее «Ясон»), работавшую в Арктике, «Зарю», на которой барон Толль искал неизвестную Землю Санникова. Два больших спасательных бота и восемь лоцманских судов он построил для России. Но строительство «Фрама» стало кульминацией его жизни и основой тесной дружбы с Ф. Нансеном — заказчиком и консультантом.

В книге достаточно подробно, так что это может заинтересовать и специалистов судостроителей, рассказывается о постройке судна, об отношениях между заказчиком и строителем.

Конструируя «Фрам», его создатели использовали опыт строительства кочей — старинных парусных судов русских поморов, широко распространенных на севере в XVI—XVII вв., хорошо зарекомендовавших себя в ледовых плаваниях. Крупные кочи вмещали до 10—15 человек команды и до 30 промысловиков. Использовался, видимо, и более поздний опыт строительства ледоколов. Первый ледокол современного типа был создан в 1864 г. По указанию русского промышленника Бритнева на принадлежавшем ему небольшом пароходе «Пайлот» была срезана носовая оконечность так, что судно могло наползать на лед и ломать его своей тяжестью.

«Фрам» получил округлую форму с гладкой поверхностью, без выступающих частей, чтобы льды не могли раздавить судно, а выжимали его на поверхность. Достаточно хорошие мореходные качества показал «Фрам» и в свободных ото льда водах. В штормовую погоду он успешно уклонялся от накатывающихся волн, переваливаясь с боку на бок. Это не очень хорошо влияло на самочувствие экипажа, но было предпочтительнее, чем быть захлестнутыми волной, «Фрам» был, как и требовал Ф. Нансен, «теплым убежищем для полярников». Подволок, палубы, переборки были снабжены теплоизоляцией из просмоленного войлока, пробки, линолеума. Камбуз и каюты располагались вокруг кают-компании, что делало теплоизоляцию более надежной. Электрическое освещение обеспечивала динамо-машина, приводимая в движение главным двигателем, ветром или вручную. Позднее вместо паровой машины на судне был установлен дизель-мотор и «Фрам» стал значительно более маневренным, первым полярным судном, обладающим новым двигателем.

Участники полярных экспедиций, особенно руководимых Нансеном и Свердрупом, повседневно заботились о «Фраме», и он отвечал на сыновнюю любовь рекордами: не только выдержал многократные сжатия льдами, но и пробился во время первого плавания дальше всех других судов на север — до 85°56′ с. ш., а во время антарктического плавания — дальше всех на юг — до 78°41′ ю. ш.

Имя Фритьофа Нансена (1861—1930) тесно связано с «Фрамом». Еще до его участия в экспедиции на «Фраме» Ф. Нансен стал знаменит потому, что вместе с О. Свердрупом первым пересек на лыжах южную часть Гренландии, обнаружив сильное оледенение ее внутренних районов.

Нансен хорошо знал и понимал Север, его научная деятельность была оценена ученой степенью доктора, а затем званием профессора. В 1898 г. он стал почетным членом Петербургской академии наук. Нансен был натренированным спортсменом; сильный, плотно сложенный человек с ясными глазами и открытым лицом, он неизменно вызывал симпатии окружающих. Восхищение человеческими качествами Нансена достигло максимума в связи с его экспедицией на «Фраме». В трудные для Норвегии дни борьбы за национальную независимость, против унии со Швецией, соотечественники воспринимали Нансена как образец доблести, как национальный символ.

Научное значение экспедиции на «Фраме» трудно переоценить. Многочисленные океанологические и метеорологические наблюдения опровергли бытовавшее представление о Северном Ледовитом океане как о мелководном бассейне. Были установлены структура и происхождение водных масс, открыто влияние суточного вращения Земли на движение льдов, определены скорость и направление течений в районах дрейфа и пр. Нансен сконструировал барометр и точный ареометр, которыми до последнего времени пользуются океанологи; разработал метод определения скоростей течения с дрейфующего судна.

Экспедиция Нансена и по организации, и по результатам была образцовой и стала, как пишет Т.Б. Саннес, школой проведения полярных исследований.

Дальнейшие судьбы Нансена и «Фрама» разошлись. Нансен продолжал активно участвовать в полярных исследованиях, но на других судах. В 1900 г. он был в арктической экспедиции по изучению течений Северного Ледовитого океана, в 1913 г. совершил плавание вдоль его берегов до устья Енисея, затем путешествовал по югу Восточной Сибири и Дальнему Востоку.

Нансен вел большую общественную работу; в 20-х гг. был верховным комиссаром Лиги Наций по делам военнопленных, одним из организаторов помощи голодающим Поволжья и комиссии по репатриации армянских беженцев в Советскую Армению. В 1922 г. он был удостоен Нобелевской премии Мира.

Известный норвежский полярник, океанограф Харальд Свердруп сказал о Нансене, что он был велик как полярный исследователь, более велик как ученый и еще более велик как человек.

Другим героем-полярником, чье имя тесно связано с «Фрамом», был его капитан Отто Нейман Кнопф Свердруп (1854—1930). После того как Ф. Нансен покинул «Фрам» и отправился в санный поход к Северному полюсу, он в течение полутора лет возглавлял экспедицию и благополучно довел «Фрам» до берегов Норвегии. О. Свердруп руководил второй экспедицией на «Фраме» в 1898—1902 гг., которая открыла и нанесла на карту примерно 150 тыс. км² арктических пространств, в том числе весь западный берег о. Элсмир в Канадском Арктическом архипелаге, острова, позднее названные островами Свердрупа (Аксель-Хейберг, Эллеф-Рингнес, Амунд-Рингнес и др.). Экспедиция доставила в Норвегию обширный научный материал.

Расставшись с «Фрамом», Свердруп много сделал для его увековечения, сам же он до конца жизни не прекращал полярных исследований. В 1914—1915 гг. он возглавил русскую экспедицию на пароходе «Эклипс», посланную на поиски экспедиций Г.Я. Седова, В.А. Русанова и Г.Л. Брусилова. Осенью 1915 г. Свердруп со своими спутниками обследовал о. Уединения и поднял на нем русский флаг. В 1920 г. он командовал советским ледоколом «Святогор» в операции по спасению унесенного дрейфом из Чешской губы в Карское море парохода «Соловей Будимирович».

С «Фрамом» связана успешная деятельность еще одного знаменитого полярника, покорителя Южного полюса — Руаля Амундсена (1872—1928).

Амундсена влек к полюсам в основном спортивный азарт, научные исследования становились только средством, обеспечивающим возможность дальних и рискованных плаваний! «Амундсен являл собой новый тип полярного исследователя, — пишет автор данной книги Т.Б. Саннес, — ухватистого, ловкого, сильного, терпеливого и решительного». Этот человек «шел на рекорды».

16 декабря 1911 г. Амундсен первым достиг Южного полюса и над палаткой на верхушке шеста прикрепил норвежский флаг.

18 января 1912 г. Южный полюс посетила группа Р. Скотта.

В покорении Южного полюса участвовали и русские полярники, что только вскользь отмечено в книге Саннеса.

В составе антарктической экспедиции на «Фраме» был русский моряк — помор Александр Степанович Кучин, окончивший в 1909 г. Архангельское торгово-мореходное училище с золотой медалью и получивший диплом штурмана дальнего плавания. Он плавал на норвежских и русских промысловых судах, проявляя большой интерес не только к навигации, но и к жизни моря. Кучин стал ассистентом норвежского океанографа Бьёрна Хелланд-Хансена на биологической станции в Бергене, там же он познакомился с Ф. Нансеном и по его рекомендации попал позднее на «Фрам».

Во время зимовки Амундсена в Китовой бухте Кучин на «Фраме» в Южной Атлантике проводил океанографические исследования. Им было выполнено около 60 глубоководных океанографических станций, собраны сотни проб воды и планктона.

И в экспедиции Р. Скотта участвовали двое русских: первый — Дмитрий Горев — каюр, купивший по поручению Р. Скотта сибирских собак и доставивший их в порт Крейсчерч (Новая Зеландия), в котором их ожидало полярное судно «Терра Нова»; вторым был Антон Омельченко, работавший в экспедиции конюхом, он доставил в этот же порт маньчжурских лошадей. Оба русских полярника принимали участие в работе вспомогательных партий, сопровождавших Скотта на пути к полюсу.

Чем близок нам опыт «Фрама» и норвежских полярников, о которых рассказывает книга?

Советские исследования в Арктике и Антарктике с каждым годом расширяются. Хотя изменились техника, условия жизни и работы полярников, многое осталось от героического периода. На полярных станциях Крайнего Юга и Крайнего Севера по-прежнему зимуют небольшие группы людей, изолированные от всего мира, до которых не всегда вовремя может дойти помощь. Экспедиционным судам, причем значительно более мощным, чем «Фрам», приходится и дрейфовать не по своей воле. Достаточно вспомнить антарктический дрейф советского научно-исследовательского судна «Михаил Сомов».

Проблемой остается и адаптация полярников в экстремальных условиях, требующих повседневного героизма. И сейчас актуально то, о чем писал Ф. Нансен: «Легко идти навстречу бурям, легко идти на риск в бою, но быть пассивным наблюдателем, не имея возможности приложить руки для достижения успеха, — это ужасно. Это вдесятеро труднее, чем делать что-то своими собственными руками».

В обстановке полярной изоляции главным условием адаптации становится не приспособление к холоду, к полярной ночи, неистовым ветрам, а хороший психологический климат и авторитет руководителя.

Успех экспедиции Нансена во многом зависел от установления им порядка в коллективе, от подлинного демократизма. В отличие от экспедиционных судов, состоявших под командованием морских офицеров, где господствовали дисциплинарный устав и разные нормы довольствия, на «Фраме» все были равны, питались и жили в одинаковых условиях. Сам Нансен не претендовал на какие-либо особые привилегии, был всегда доступен, приветлив, доброжелателен.

Нансен постоянно заботился о том, чтобы внести разнообразие в обычно монотонную жизнь во время долгого дрейфа. Прохождение каждого градуса широты, рождественские праздники, Новый год, прощание с солнцем при наступлении полярной ночи, годовщина спуска «Фрама» на воду — все это были поводы для торжеств. Хорошим угощением, музыкой, застольными речами праздновались и дни рождения каждого участника экспедиции. В современных полярных экспедициях с тысячами участников, доставляемых на больших кораблях на сезон, или с сотнями зимующих на крупных станциях, празднование всех дней рождения может оказать негативное влияние на морально-психологический климат. Но на небольших станциях (с десятком зимовщиков), которых еще много, опыт первых полярных коллективов жизненно важен.

Порядки, заведенные на «Фраме», не изменились при О. Свердрупе и Р. Амундсене. Но сами руководители по характеру были иными.

Капитан О. Свердруп не зажигал других, как Нансен, своим душевным порывом, но с ним люди чувствовали себя уверенными. «Он тихо и спокойно расхаживал по судну, говорил мало, все видел, все замечал и везде немедленно наводил порядок», — рассказывается в книге.

Р. Амундсен имел трудный характер, хотя умел это скрывать. Беспощадная целеустремленность, спортивный азарт толкали его на не всегда благовидные поступки. Трудно, например, оправдать его отношение к Р. Скотту, от которого он скрыл свои планы достижения Южного полюса.

Поведение Р. Амундсена подвергалось справедливой критике, что зачастую отражалось на судьбах людей.

В книге несколько односторонне излагаются мотивы полярных исследований в конце XIX — начале XX в. Конечно, «научная пытливость», обусловленная и обусловливающая развитие мировой науки, была важной движущей силой при изучении полярных областей, в том числе центральной части Арктического бассейна, где дрейфовал «Фрам»; была и гонка, обусловленная «национальными амбициями» в достижении полюсов Земли, спортивный азарт. Однако были и важные социальные корни, толкающие к поиску новых земель, новых морских пространств.

Во время экспедиции на «Фраме» О. Свердруп от имени короля Норвегии провозгласил свое вступление во владение всеми вновь открытыми землями. Открытые Свердрупом острова Канадской Арктики, в силу установившегося секторального деления, стали принадлежать Канаде, а не Норвегии. Труды Свердрупа были компенсированы канадским правительством незначительной суммой. С территориальными притязаниями полярники столкнулись и в Антарктике. Великобритания одна из первых провозгласила «суверенные права» на антарктический сектор, названный Фолклендским. Отрицательная реакция на поход норвежцев на «Фраме» в Антарктику была обусловлена не только «скрытностью» маневра Амундсена, неожиданно для англичан вступившего в борьбу за достижение Южного полюса, но и тем, что своей базой норвежцы выбрали шельфовый ледник Росса, находящийся «во владении» Великобритании.

Притязания на полярные пространства приобрели смысл только в конце XIX — начале XX в., когда гигантски выросли производительные силы, когда в огромных масштабах сконцентрировались труд и капитал.

На новом этапе развития мировой экономики резко изменился взгляд на земли, какие бы то ни были, и усилилось стремление к их приобретению. По-новому стали смотреть на считавшиеся когда-то «бросовыми» полярные земли. Этим в большей мере объясняется активность многих государств, которая наблюдается при освоении Арктики и Антарктики и которая началась, по сути, с начала века, с пионерных плаваний «Фрама».

Остается еще раз сказать, что книга о «Фраме» и людях на нем не только обогатит знаниями о важном периоде полярных исследований, но и доставит большое удовольствие читателю, так как написана увлекательно и с любовью к своим героям.

Д-р геогр. наук С.Б. Слевич