Глава V

Ни научныя занятія, ни путешествіе по Европѣ, ни экскурсіи внутрь страны не могли заставить Нансена отказаться отъ желанія пуститься въ дальнее плаванье и изслѣдовать невѣдомыя страны сѣвера. Планъ пройти на лыжахъ черезъ Гренландію все болѣе и болѣе ясно вырисовывался въ головѣ его. Онъ помѣстилъ въ норвежскомъ журналѣ «Naturen» статью, въ которой описалъ попытки разныхъ путешественниковъ проникнуть внутрь Гренландіи, и затѣмъ обстоятельно развилъ свой собственный проектъ; объ этомъ же проектѣ онъ говорилъ со многими профессорами и учеными Швеціи и Норвегіи. Большинство отнеслось къ нему съ недовѣріемъ.

Знаменитый путешественникъ Норденшельдъ, къ которому онъ обратился за разными практическими указаніями, принялъ его очень любезно, внимательно выслушалъ, но выразилъ сильное сомнѣніе въ удобоисполнимости его плана. Менѣе свѣдущіе люди прямо осмѣивали Нансена, считали его чуть не сумасшедшимъ. Въ одномъ изъ бергенскихъ юмористическихъ листковъ появилось «объявленіе» слѣдующаго содержанія:

«Въ іюнѣ мѣсяцѣ нынѣшняго года будетъ дано консерваторомъ Нансеномъ замѣчательное представленіе: бѣгъ на лыжахъ на материковомъ льду Гренландіи. Мѣста для публики устроены въ трещинахъ ледниковъ. Брать обратные билеты излишне».

Равна, Свердрупъ, Нансенъ, Трана, Дитрихсенъ, Балто

Нансенъ обратился къ шведской Академіи наукъ съ просьбой выхлопотать у правительства денежное пособіе, которое позволило бы ему привести въ исполненіе его намѣреніе. Академія отнеслась къ нему сочувственно; но министерство не нашло возможнымъ тратить государственныя деньги на такое сомнительное предпріятіе. Къ счастью, нашелся частный человѣкъ, богатый датскій купецъ, Гаммель, который повѣрилъ Нансену и согласился дать ему на его путешествіе сравнительно небольшую сумму въ 5.000 кронъ (около 2.500 р.).

Начало 1888 г. молодой ученый провелъ въ сильныхъ хлопотахъ. Онъ долженъ былъ весною этого года держать экзаменъ на доктора зоологіи и въ то же время готовиться къ путешествію. Онъ былъ твердо убѣжденъ, что успѣхъ этого путешествія зависѣлъ главнымъ образомъ отъ правильнаго снаряженія экспедиціи, и потому занимался этимъ снаряженіемъ съ самою мелочною предусмотрительностью.

Прежде всего ему надобно было подобрать себѣ подходящихъ товарищей. Несмотря на недовѣріе, высказанное ему въ нѣкоторыхъ газетахъ, болѣе сорока человѣкъ изъ разныхъ странъ (Швеціи, Норвегіи, Даніи, Германіи, Англіи) выразили желаніе сопровождать его. Онъ выбралъ изъ нихъ трехъ норвежцевъ, опытныхъ лыжебѣжцевъ, людей мужественныхъ и выносливыхъ: Отто Свердрупа, отставного капитана флота, Олуфа Дитрихсена, лейтенанта пѣхоты и Христіана Христіансена Трана, крестьянина изъ сѣверной Норвегіи. Кромѣ того, онъ думалъ, что будетъ полезно взять съ собой одного или двухъ лапландцевъ, какъ людей, привыкшихъ къ условіямъ сѣверной природы и умѣющихъ управлять оленями, на которыхъ, быть можетъ, придется сдѣлать часть пути. Онъ просилъ знакомыхъ нанять для него двухъ здоровыхъ, сильныхъ горныхъ лапландцевъ не моложе 30 и не старше 40 лѣтъ, и прислать ихъ въ Христіанію. Долго не получалъ онъ отвѣта на свою просьбу; наконецъ, уже въ концѣ апрѣля, за нѣсколько дней до отъѣзда экспедиціи, ему сообщили, что лапландцы пріѣхали. При первомъ взглядѣ на нихъ Нансенъ сильно разочаровался. Одинъ изъ нихъ, молодой человѣкъ лѣтъ 26, Самуель Іоганнссенъ Балто, былъ скорѣе похожъ на финна, чѣмъ на настоящаго лапландца; другой, имѣвшій, несомнѣнно, видъ лапландца, былъ почти старикъ, малорослый, неуклюжій, съ длинными черными волосами, и очень мало говорилъ по-норвежски. На вопросъ Нансена, не боятся ли они пуститься въ такое далекое путешествіе, младшій отвѣчалъ: — О, да! мы очень боимся! Намъ и дорогой всѣ люди говорили, что мы не вернемся изъ этого путешествія! Намъ очень, очень страшно!

Балто. Равна

Это представлялось мало утѣшительнымъ; но отыскивать другихъ лапландцевъ было уже поздно. Нансенъ рѣшился, скрѣпя сердце, взять съ собой Балто и его стараго товарища, Оле Нильсена Равна. Онъ постарался, насколько возможно, ободрить и приласкать бѣдняковъ и, очевидно, достигъ своей цѣли. Вотъ что писалъ о немъ Балто въ своемъ дневникѣ, который онъ велъ во все время путешествія: «Нашъ новый хозяинъ, Нансенъ, былъ незнакомый намъ человѣкъ; но лицо его свѣтилось ласкою къ намъ, точно лица родныхъ, которыхъ мы оставили дома; очень пріятнымъ показалось мнѣ лицо его и слова, которыя онъ говорилъ намъ. Всѣ незнакомые люди были очень добры и ласковы съ нами, двумя лапландцами, пока мы жили въ городѣ Христіаніи, и съ этихъ поръ мы стали спокойнѣе и почувствовали себя счастливѣе».

Всю весну 1888 года Нансенъ неусыпно хлопоталъ о снаряженіи своей экспедиціи. Онъ тщательно обдумывалъ каждую мелочь; многія вещи: сани, лыжи, лодку заказывалъ по собственнымъ рисункамъ. Предвидя, что участникамъ экспедиціи придется, можетъ быть, обходиться безъ вьючныхъ животныхъ и таскать весь багажъ на себѣ, онъ старался взять какъ можно меньше вещей. Но при этомъ онъ не забывалъ, что отсутствіе какого-нибудь необходимаго въ пути предмета можетъ помѣшать достиженію цѣли и даже стоить жизни отважнымъ путникамъ. Читая описанія прежнихъ полярныхъ экспедицій, онъ замѣтилъ, что сани играли въ нихъ очень важную роль: тяжелыя, неповоротливыя сани задерживали движеніе впередъ, перетаскиваніе ихъ утомляло людей; поэтому онъ рѣшилъ взять съ собой пять штукъ очень легенькихъ санокъ изъ ясеневаго дерева съ широкими полозьями, подбитыми сталью. Лыжи, изготовленныя по его заказу, отличались прочностью, легкостью и удобствомъ, кромѣ того, для переходовъ по мокрому снѣгу онъ взялъ особенныя индѣйскія лыжи, сплетенныя изъ толстыхъ веревокъ, натянутыхъ на раму изъ ясеневаго дерева. Лодка его отличалась легкостью и въ то же время прочностью, такъ что могла противостоять ударамъ льдинъ. Палатка была небольшая и состояла изъ трехъ бамбуковыхъ шестовъ и пяти кусковъ непромокаемой ткани, которые, въ случаѣ надобности, могли служить и брезентомъ и парусами. Одною изъ самыхъ важныхъ принадлежностей полярной экспедиціи Нансенъ считалъ мѣшки для спанья. Онъ заказалъ два большихъ мѣшка изъ оленьяго мѣха; въ каждомъ изъ нихъ могли помѣститься три человѣка. Это казалось ему практичнѣе, чѣмъ имѣть по мѣшку для каждаго человѣка или одинъ мѣшокъ на всѣхъ: шесть мѣшковъ представляли лишнюю тяжесть; одинъ могъ случайно погибнуть въ пути, и тогда путешественники были бы лишены теплаго убѣжища на ночь. Одинъ край мѣшка былъ значительно длиннѣе другого и загибался надъ головой. Когда было не слишкомъ холодно, его просто набрасывали на голову, а при сильномъ морозѣ крѣпко-накрѣпко пристегивали къ серединѣ мѣшка, и для дыханья довольствовались тѣмъ воздухомъ, который проходилъ между застежками. Одежда участниковъ экспедиціи (кромѣ лапландцевъ, которые не разставались съ своими малицами изъ оленьяго мѣха) была вся шерстяная. На нихъ были надѣты фуфайки и панталоны изъ тонкой шерсти; затѣмъ толстыя шерстяныя джерси, куртки, вторыя короткія панталоны, байковые штиблеты и по двѣ пары чулокъ, одной шерстяной, другой пуховой; сапоги обыкновенные кожаные, на толстой подошвѣ. Для защиты отъ вѣтра и дождя они надѣвали парусинные непромокаемые плащи съ капюшонами для головы. На рукахъ у нихъ были шерстяныя перчатки, а на случай сильнаго холода — рукавицы изъ собачьяго мѣха шерстью вверхъ. Шапки были съ наушниками и щитами для защиты шеи; сверху надѣвались еще парусинные башлыки. Для защиты глазъ отъ ослѣпительнаго полярнаго снѣга они запаслись большими очками съ дымчатыми стеклами и другими, деревянными, съ небольшими прорѣзами для глазъ. Пищевые продукты состояли изъ мясного порошка, сыра, сухарей, чаю, кофе, шоколада, сахара и разныхъ консервовъ, которые занимали мало мѣста и въ то же время были очень питательны.

Индѣйскія лыжи

Для варки пищи взята была особеннаго устройства спиртовая кухня, придуманная самимъ Нансеномъ. Водка и вино были изгнаны изъ употребленія; табаку взято очень небольшое количество, такъ какъ Нансенъ самъ не курилъ и считалъ вообще куреніе вреднымъ.

Кромѣ этого они запаслись разнаго рода инструментами для научныхъ наблюденій, фотографическимъ аппаратомъ, письменными, рисовальными и швейными принадлежностями, топорами, ножами, гвоздями, веревками, бамбуковыми палками, кусками парусины и непромокаемой ткани, хорошими ружьями съ достаточнымъ количествомъ патроновъ, маленькой аптечкой съ самыми необходимыми перевязочными средствами, нѣсколькими пачками спичекъ въ плотно запертыхъ коробкахъ и разными мелочами, которыя могли пригодиться въ пути.

По плану Нансена слѣдовало проникнуть въ Гренландію съ восточнаго берега, а не съ западнаго, какъ дѣлали до него другіе изслѣдователи этой страны: Іенсенъ, Норденшельдъ и Пири. На западномъ берегу было нѣсколько эскимосскихъ поселеній, нѣсколько американскихъ и датскихъ колоній, — онъ былъ, сравнительно, изслѣдованъ; восточный представлялъ пустыню съ немногими эскимосскими поселками, разсѣянными на большомъ разстояніи другъ отъ друга.

Мѣшокъ для спанья

Нансенъ разсуждалъ такъ: если экспедиція двинется отъ западнаго берега, ей, въ случаѣ какихъ-либо непредвидѣнныхъ трудностей въ пути, будетъ сильное искушеніе вернуться назадъ, въ населенныя мѣста; если же она начнетъ свое путешествіе отъ пустыннаго восточнаго берега, ей надо будетъ или погибнуть, или, во что бы то ни стало, двигаться впередъ, къ колоніямъ.

Тѣ небольшія средства, которыми располагала экспедиція, не позволили Нансену нанять собственное судно, съ которымъ онъ могъ бы пуститься въ путь въ благопріятное время года и пристать къ тому пункту берега, который намѣтилъ себѣ. Ему пришлось войти въ соглашеніе съ капитаномъ тюленепромышленнаго судна, который взялся даромъ довести экспедицію отъ Исландіи до пояса льдовъ, окружающихъ Гренландію, но съ условіемъ, что по пути онъ станетъ заниматься ловлею тюленей.

2 мая Нансенъ выѣхалъ изъ Христіаніи и черезъ Копенгагенъ и Лондонъ отправился въ шотландскій городъ Лейтъ, гдѣ къ нему присоединились остальные члены экспедиціи. Вотъ какъ описываетъ Балто отъѣздъ ихъ изъ Христіаніи:

«Когда мы шли по городу къ набережной, многіе люди, мужчины и женщины, провожали насъ, желали намъ счастья и привѣтствовали насъ. Такъ же встрѣчали насъ и жители маленькихъ городовъ между Христіаніей и Христіанзандомъ. Они, навѣрно, думали, что мы уже не вернемся живыми».

9 мая путешественники сѣли на шотландскій пароходъ «Тира», который доставилъ ихъ въ Исландію. Тамъ имъ пришлось прожить около трехъ недѣль въ ожиданіи «Язона», который долженъ былъ подвести ихъ къ восточному берегу Гренландіи. Это промысловое судно замѣшкалось въ пути, занявшись ловлею тюленей.

Черезъ недѣлю благополучнаго плаванія на «Язонѣ» путешественники увидѣли вдали первыя очертанія восточнаго берега Гренландіи, высокія, зубчатыя скалы. Это зрѣлище произвело непріятное впечатлѣніе на лапландцевъ. Балто пишетъ въ своемъ дневникѣ:

«Мы ѣхали нѣсколько дней по направленію къ Гренландіи и наконецъ увидѣли землю; но она была далеко отъ насъ, миль за 60 или за 70¹, за полосой льдовъ. Та часть берега, которую мы могли видѣть, не представляетъ для глаза ничего красиваго или привлекательнаго, напротивъ, она кажется угрюмой и некрасивой. Страшно высокіе зубцы горъ поднимаются точно колокольни церквей къ облакамъ, которыя закрываютъ ихъ верхушки».

Примечания

1. Морская миля = 1852 метрамъ или 866 саж. 1 арш. 11 вершк.