Ледниковый период

Крестьянам, обитателям севера, приходится во время полевых работ бороться с обилием камней на пахотной земле, достигающих иной раз такой величины, что их и убрать нельзя; попадаются, например, глыбы величиной с дом, — приходится обходить их плугом. Если присмотреться к этим глыбам внимательнее, то во многих случаях окажется, что оне сильно рознятся от местных пород, хотя зачастую находятся на самой почве местных скал.

Из этого можно заключить, что эти камни — иноземные гости, которые и слывут с давних пор, когда еще не было известно их происхождение, странствующими глыбами.

Изучение движения странствующих глыб вело мало-помалу также к изучению движения крупных песков и рыхлых земляных слоев вообще, и, благодаря такому изучению, установлено, что низменности северной России, особенно Остзейский край, усеяны массами глыб финских горных пород; датские острова и низменности северной Германии — массами шведских горных пород и северная часть Ютландии, северо-западная часть Германии, Голландия и даже восточный берег Англии — массами норвежских горных пород.

Можно пойти еще дальше и сказать, что вся низменность северо-европейской равнины, со всеми ее различными породами песков и глинистых слоев, на самом деле построена по большей части на фундаменте из пород, когда-то перемещенных туда из Финляндии и со Скандинавского полуострова; плодородная датская почва является следовательно детищем шведско-норвежской, и предание о деве Гефион, перенесшей Зеландию с того места, где теперь находится озеро Веннерн, таким образом, не совсем лишено смысла.

Какая же сила переместила все эти массы камней и песков и рассеяла их по низменным равнинам?

Народная фантазия представляла себе эту силу в виде троллей и великанов, забавлявшихся перебрасыванием подобных глыб; в наше время известно, что троллями и великанами этими была в данном случае сама природа.

В то время, как наука только что начала заниматься разрешением таких вопросов, сложилось предположение, что силой, перемещавшей в низменности тяжелые странствующие глыбы, огромные массы песку, камней и земли, должна была быть вода, страшный всемирный потоп, разлившийся по горам и долинам и унесший с гор эти массы камней и песку. Согласно данному предположению, сами геологи дали подобного рода почвенным наслоениям название «Diluvium» (от латинского слова, означ. — потоп), часто применяемое и поныне.

Затем, стали связывать происхождение песчаных и землистых наслоений низменностей с доказанным наукой фактом, что Скандинавский полуостров был когда-то покрыт льдом на подобие теперешней Гренландии, и утверждать, что странствующие глыбы и слои песку были перенесены из Скандинавии в низменности Европы посредством плавучего льда и ледяных гор, скатившихся в норвежские и шведские фьорды. Нагруженные камнями и песком ледяные поля и горы носились де затем над низменными частями северной Европы, которая в то время, как предполагалось, находилась под водой, и мало-помалу тая, отлагали песок и камни на дно, подобно тому, как ныне плавучие ледяные скалы, сползающие с ледяного плато Гренландии, отлагают свои пески и камни на дно моря между Гренландией и отмелями Ньюфаундлендских островов.

Теперь известно, что и эхо разъяснение, разделяемое многими до сих пор, служит лишь крайне неудовлетворительным ответом на вопрос о происхождении почвы низменностей северной Европы, и что единственным правдоподобным объяснением этого вопроса может послужить предположение, что странствующие глыбы перемещены посредством ледникового льда. Самое местонахождение таких глыб в настоящее время вполне ясно доказывает, что поверхность Европы была некогда покрыта ледниковым льдом даже в таких местностях, где теперь нет и помину о ледниках.

Уже в конце 50-х годов, геологи неопровержимо доказали, что и скалистая почва Скандинавского полуострова была некогда покрыта сплошным ледяным покровом, материковым льдом, и это вполне подтвердилось новейшими исследованиями Гренландии. Повсюду в Норвегии, Швеции и Финляндии встречаются такие же истертые льдом скалы (roches moutonnées), какие есть в низменной части береговой полосы Гренландии. Геологическое изучение норвежских долин и скал, скандинавских фьордов и шхер также мало-помалу открыло нам условия, совершенно аналогичные с гренландскими, и во всяком случае разъяснимые лишь предположением, что вся Скандинавия была некогда покрыта огромною толщей такого же материкового льда, каким покрыта в настоящее время Гренландия.

С данной точки зрения почвенные условия северной Европы и Гренландии казались тождественными, но с начала 80-х годов (или вернее еще в 70-х) исследования неопровержимо доказали, что нельзя остановиться и на таком взгляде. Благодаря трудам шведских геологов, особенно же проф. Торелля, доказано, что европейский материковый лед не ограничивался подобно гренландскому, окруженному свободною ото льда береговою полосою, территорией скалистого Скандинавского полуострова. Напротив, на основании исследований последних 25 лет, можно считать вполне несомненным, что огромные песчаные слои, покрывающие ныне все северо-европейские низменности и отчасти скрывающие твердую скалистую почву их, отложены сплошной ледяной корою, облекавшею некогда всю северную Европу.

Здесь мы встречаемся, следовательно, с условиями, куда более грандиозными, нежели наблюдаемые ныне в Гренландии, и если теперь искать, с чем сравнить исчезнувшие геологические условия северной Европы, то вернее всего, пожалуй, будет обратить взор на южный полюс — если только верна гипотеза Муррея, что там, где прежде предполагалось море, скорее всего высится огромный щит льда, покрывающий материк пространством от 10 до 12 миллионов кв. километров.

Таким же щитом покрывал некогда в период своего могущества материковый лед всю северную Европу; предположительно толщина его над Скандинавией равнялась по меньшей мере тысяче или, пожалуй, вернее двум тысячам метров; отсюда ледяная кора шла на запад, на юг и на восток, покрывая сплошь главным образом Немецкое море, Шотландию, большую часть Англии и Ирландии, уходила далеко в Атлантический океан, затем распространялась над Голландией, Северной Германией и Данией, Балтийским морем, Ботническим заливом и Остзейскими провинциями, уходя далеко в степные области России. Толщина ледяной коры, уменьшаясь по направлению к югу, должна была, все-таки, на широте нынешнего Берлина достигать приблизительно 400 метров.

Граница мощной ледяной коры пересекала южную часть Англии, северную часть Бельгии, Гарц, северную часть Рудных гор и Карпат, затем шла на север от Лемберга в Галицию, проходила южнее Киева, значительно южнее западного берега Волги, и шла ломаной линией на запад от реки Камы и оттуда на север к Ледовитому океану. Отдельная область льда в Тиманских горах и в северной части Урала находилась, может быть, в связи с этой ледяной корой.

Пространство же, охваченное последнею, приходится, вероятно, определить, по меньшей мере, в 5 миллионов кв. километров.

Кроме того, в северной Европе находились и обширные местные пространства ледяной коры: на Исполиновых горах, Юре, Вогезах, Шварцвальде, Кавказе, Пиринеях и др.

Но еще более величественным, нежели в Европе, представлялось по Шамберлену пространство материкового льда в Северной Америке. Лаврентьевский материковый лед покрывал здесь ⅚ восточной части Канады, затем почти сплошь 16 из нынешних северных штатов, спускаясь на востоке южнее Нью-Йорка, а в средине материка и еще южнее (в Иллинойсе вплоть до 37°35′ с. ш.).

Другое отдельное пространство, покрытое сплошной ледяной корой, тянулось на запад от Лаврентьевского плато через обширные пространства Северо-американских Кордильер, почти от 48° с. ш., и на север к Ледовитому океану, сливаясь здесь, как предполагают, с материковым льдом Лаврентьевского плато.

Существует любопытное и довольно распространенное предположение, будто Аляска не была покрыта материковым льдом.

Кроме двух обширных областей материкового льда — Лаврентьевской и Кордильерской, разделенных, как предполагается, на юге свободной ото льда полосою, в северной Америке, как и в Европе, находились также большие местные области ледников, особенно же в горных странах, на юге от материкового льда Кордильеров. Общая площадь покрытых в те времена материковым льдом пространств Северной Америки равнялась слишком 10 миллионам кв. километров, т. е. почти соответствовала нынешней ледяной пустыне (по расчетам Муррея) южного полюса.

В северной Азии прежде не находили достоверных остатков значительного распространения ледяного покрова; в последние же годы барон ф. Толь нашел у Анабарского залива и на Новосибирских островах следы, доказывающие вероятное существование здесь довольно обширного по пространству, хотя и не особенно мощного, материкового льда. Барон Толь предполагает, что полярные страны в те времена занимали более возвышенное положение над уровнем моря — достаточно возвышенное для наслоения обширного ледяного покрова; после же ледникового периода страны эти по большей части опустились в море, и ряд островов, расположенных ныне на север от азиатского материка (Новосибирские острова и пр.), является таким образом лишь остатками погрузившегося в море полярного материка.

В море между Европой и Америкой находились местные пространства ледяной коры над Фарерскими островами и Исландией. Гренландия, сохраняющая и теперь свой материковый лед, который занимает приблизительно площадь в 1½ миллиона км., была тогда покрыта льдом в значительно большей степени, если не сплошь. Предполагают, что гренландский материковый лед находился посредством Эллесмеровой и Гринеллевой земель в связи с Лаврентьевским материковым льдом, но это мало вероятно. Если, как предполагает барон Толь, в ту эпоху существовал полярный материк с материковым льдом, тянувшимся через северную Сибирь, то можно допустить, что этот полярный материковый лед доходил и до северной Гренландии, непосредственно примыкая к материковому льду этой страны. За неименьем данных, нельзя, однако, составить себе об этом определенного мнения.

Да, удивительную картину должен был представлять в те времена север Европы и Америки. Вообще принято полагать, что Скандинавия и обширные области северной Америки были в ту эпоху во всяком случае значительно более приподняты над уровнем моря, нежели теперь, что и способствовало образованию огромных ледяных покровов. Безусловно же верно то, что в те времена по всей северной части Атлантического океана уже от широты Нью-Йорка, или со стороны Европы — от южных берегов Англии, или от моря — на запад от Ирландии и к северу, тянулась сплошная в сто метров высоты, или еще того выше, ледяная стена, от которой беспрестанно отрывались огромные ледяные горы, уносившиеся оттуда к морю, точь-в-точь как теперь от ледника Гумбольдта, в Гренландии. Ледяная стена эта должна была тянуться без перерыва вплоть до Ледовитого океана, где сливалась с краем материкового льда полярных стран.

Внутри же ледяной ограды высилось похожее на выпуклый щит бесконечное, безжизненное ледяное и снежное поле, тянувшееся от Ирландии к Уралу и, может быть, еще дальше на восток, и от Ледовитого океана до подножия Карпатских гор.

Климат вне этой ледяной пустыни соответствовал нынешнему климату Шпицбергена. Во Франции, средней Европе и Венгрии водились тогда северный олень, полярная лисица, мускусовый бык и другие виды арктической фауны, вместе с покрытым шерстью носорогом (Rhinoceros thichorhinus) и мамонтом — слоном ледникового периода (Elephas primigenius), значительно превышающим ростом теперешние виды слонов и также покрытым толстой длинношерстной шкурой, которая защищала его от морозов. Растительность этих стран, принадлежащих теперь по климату к умеренному и теплому поясу, изобилующих виноградом и грецким орехом, ограничивалась тогда теми же низкорослыми кустами, березками-карлицами и прочими арктическими растениями, встречающимися и теперь по берегам Ледовитого океана.

Даже в таких южных странах, как Италия, господствовал, как это видно из сохранившихся там остатков фауны и флоры, резкий, холодный климат, а в Средиземном море обитал целый ряд животных, которых теперь находят только гораздо ближе к северу.

В юго-восточной части Европы находилось во времена господства материкового льда обширное Арало-Каспийское море, простиравшееся одной губой вплоть до Казани, а другой далеко вглубь Азии, и соединенное с Азовским и Черным морями. Теперешние Каспийское море и Аральское озеро являются остатками этого обширного моря и заключает еще и поныне виды фауны того времени, когда огромное Арало-Каспийское море содержало соленую воду.

Внутри Азии, даже далеко на юге, климат был и дождливым и сырым, и на том месте, где теперь пустыня Гоби и бассейн Тарима, находилось огромное внутреннее море, почти такой же величины, как Средиземное, а вершины Гималайских и других азиатских гор стояли покрытые льдом.

И даже в такой южной стране, как Африка, климат по всей вероятности был сырым и дождливым, и большие пространства теперешней Сахары и ее окрестностей также были заняты в ту эпоху обширным внутренним морем.

Тоже самое, что в Европе, было и в Америке. И там вне области льдов господствовал тот же сырой и холодный климат, и там — во всяком случае в известное время этой эпохи — находился целый ряд озер, например, озеро Бонневиль (около 600 км. в длину), последним остатком которого можно считать Большое соленое озеро в Ютахе, Лагонтан в северо-восточной Неваде и др.

На основании исследований последних десятилетий можно почти с уверенностью заключить, что кроме одного известного ледникового периода между третичной эпохой и нашими временами было еще несколько, по мнению некоторых геологов, даже целый ряд таких ледниковых периодов.

Безусловно же верно то, что после периода упомянутого господства материкового льда в северных частях Европы, Америки, Азии и в полярных странах, наступил период более умеренных климатических условий, когда ледяные покровы мало-помалу растаяли, и область льдов отступила к северу — на сколько не известно, но во всяком случае установлено, что вся северо-европейская низменность была свободна ото льда; кроме того, многие держатся мнения, что ледяная кора совершенно исчезла в Скандинавии, между тем как другие полагают, что она исчезла только в южной ее части. Довольно вероятно, однако, что почва Скандинавии вместе с этими изменениями несколько опустилась. Найденные в средней Европе геологические отложения того времени ясно доказывают, что климат в ней но исчезновении ледяной коры стал совершенно мягким и теплым, что сопровождалось появлением всевозможных видов южной флоры и фауны в таких местностях, где прежде ледяная кора исключала всякую жизнь. Земля покрылась лесами растущих и но ныне в Англии и средней и южной Европе лиственных дерев; с юга стали переселяться сюда бегемоты, носороги, слоны (Elephas antiquus). Африка была в то время, по всей вероятности, соединена через Пантеларию и Сицилию с Европой перешейком, по которому эти виды южной фауны и нашли себе дорогу на европейский материк, а также по перешейку через Па-де-Кале в Англию. Среди этих видов южной фауны находились исполинский олень, дикий зубр и другие теперь вымершие животные. Все свидетельствует о том, что климат Европы был тогда очень теплым, может быть, даже теплее нежели теперь. Такие же климатические условия господствовали и в Америке; но затем климат снова изменился, становясь все холоднее и холоднее, и вот, со скандинавских скал снова стал надвигаться огромный ледяной покров на все Немецкое и Балтийское моря и на всю северную Европу. Это было вторичным периодом господства материкового льда, но на этот раз ледяной покров не распространялся так далеко на юг, как в первый. Границы ледяной коры в этот второй период не вполне точно определены, но вообще предполагают, что на этот раз почти вся Англия находилась вне области материкового льда, границы которого протянулись по Европе дугою от Гамбурга, несколько южнее Берлина и дальше к Варшаве, восточнее Петербурга и западнее Архангельска до самого Белого моря.

Распространение ледяного покрова сопровождалось, конечно, сильным понижением температуры в средней Европе и увеличением влажности воздуха, и по ее равнинам снова стали бродить северный олень и другие северные породы животных, снова исчезли высокие густые леса и на месте их остались только береза-карлица да низкорослый ивняк.

To же явление наблюдалось во вторичный период господства материкового льда и в Америке: и здесь, как в Европе, область льдов не так далеко простиралась на юг, как в первый период.

Итак, в Европе и Америке доказано теперь существование двух ледниковых периодов, а для средней Европы также промежуточного теплого.

Каждый из этих ледниковых периодов и промежуточный теплый продолжался, без сомнения, тысячелетия, если не десятки тысячелетий. Сопровождающие смену периодов изменения климатических условий сопровождались, как уже упомянуто, соответственными изменениями фауны и флоры, которые должны были происходить постепенно и незаметно в течении этих тысячелетий. Благодаря разрезам глинистых и песчаных слоев, обнаженных или влиянием воды (реками и водопадами), или во время работ по проложению дорог, геологам удалось с годами собрать такой богатый материал, по которому можно прочесть, как по книге, всю историю нашей земли в различные периоды. Пласты эти служат для геологов как бы пергаментами и папирусными свитками с письменами, но которым геологи истолковывают, между прочим, и историю ледниковых периодов.

Подобно тому, как странствующие глыбы сами часто говорят о своем происхождении, так и песчаные пласты в средней Европе часто объявляют себя моренами — частью конечными моренами, т. е. навалами, образовавшимися у краев ледника или материкового льда, отчасти поддонными моренами, т. е. такими пластами, которые, как показывает опыт, могли образоваться лишь под давлением мощной ледяной коры.

На основании того, что в средней Европе среди песков поддонных морен часто встречаются слои, заключающие кости полярных лисиц, северных оленей, мускусных быков, росомах, горностаев, полярных зайцев, снежных филинов, и других животных, которые встречаются ныне массами в летние месяцы в сибирских тундрах, а в конечных моренах — остатки флоры, встречаемой ныне в северных окраинах Сибири или у Ледовитого океана, можно заключить, что почва, после того, как материковый лед, отложив морены, мало-помалу удалился из средней Европы на Север, постепенно превратилась в тундру. Но затем оказывается, что в других слоях, образовавшихся над только что упомянутыми моренами, находятся остатки богатой, чисто степной фауны, как-то, прыгунов, хомяков, сайг, антилоп, диких степных лошадей, львов, различных грызунов, степных кур, дрохв и т. д. и вместе с ними остатки мамонтов. На основании этого, и согласно исследованиям Неринга, можно с уверенностью сказать, что за периодом (климатическим) тундры последовал в средней Европе период, когда почва представляла весной покрывавшуюся травою степь, летом сухую песчаную равнину, где свирепствовали смерчи, а зимой снежную пустыню, где свирепствовали бураны, словом, подобие нынешних азиатских степей с их флорой и фауной.

И только после этого периода, климат начал делаться все мягче и мягче, а земля покрываться богатой лесной растительностью, что сопровождалось и удалением степных животных вглубь Азии и появлением на их мест лесных. Таким образом земные пласты сами показывают своими составными частями и остатками флоры и фауны весь ход геологических и климатических изменений земного шара.

Из остатков исчезнувшей фауны наибольший интерес представляют остатки знаменитых сибирских мамонтов. В северной Сибири уже неоднократно находили целые трупы этого слона ледникового периода, трупы с вполне сохранившейся кожей, с мозгом в больших мозговых костях, с остатками пищи (еловые шишки) в желудке. Трудами различных снаряженных С.-Петербургской Академией Наук экспедиций, под начальством ф. Бэра, ф. Шмидта и в последнее время ф. Толя, собран богатый материал для освещения тех условий, при которых водился мамонт. Барон Толь нашел в различных местах на берегах Сибири у Ледовитого океана, особенно же на Новосибирских островах, обширные слои мертвого каменного льда, которые, по его мнению, не могут быть ничем иным, как остатками материкового льда, простиравшегося над частью северной Азии и далее к полюсу, считая при этом Ново Сибирские и другие острова остатками обширного связанного некогда с Азиею полярного материка. На крутых обрывах этого каменного льда, достигающего, например, на одном из Ляховских островов высоты в 23 метра, находятся слои замерзшего песку, ила и торфа с многочисленными остатками растительности — ивы и ольхи. Если, следовательно, мнение барона Толя, относительно образования каменного льда, справедливо, то на берегах Ледовитого океана, на широте 74°, ледниковый период сменился таким, во время которого местности эти были покрыты материковым льдом лишь отчасти и климат был настолько теплым, что на тонком земляном слое, покрывшем каменный лед, могли произрастать ольха и ива, но с другой стороны не на столько теплым, чтобы лед растаял весь. В настоящее время северная граница этой растительности пролегает в упомянутой местности на 4° (около 450 км.) южнее.

Так вот среди какой растительности жили некогда мамонт, косматый носорог, мускусный бык и многие другие виды животных, свойственные полярным странам; погибшие так или иначе в то время животные — настигнутые бураном или упавшие в расщелины каменного льда, наполнявшиеся затем снегом или льдом, сохранились до наших дней, благодаря сильным холодам, заморозившим их.

Мамонт заходил и на север Скандинавии, о чем свидетельствует, например, найденный в долине Гульдбранд небольшой мамонтовый зуб. Теперь и мамонт и косматый носорог вымерли, между тем, как их современник, мускусный бык, влачит еще, точно привидение ледникового периода, жалкое существование в самых недоступных местностях северной Гренландии, Гриннелевой земли и пр.

Каменный лед

Упомянутое выше вторичное обширное распространение материкового льда оставило следы в виде моренных холмов, придающих — например, части Бранденбурга — особый отпечаток.

После этого вторичного периода холодов климат снова начал делаться мягче, и ледяной покров над равнинами северной Европы снова растаял. В этот вторичный период материковый лед покрывал, главным образом, некоторые части скандинавских стран, а также Ботнический залив и часть Финляндии; затем на юг от этих стран выдавался огромный мыс материкового льда, который заполнял всю часть Балтийского моря, омывающую теперь южную часть Дании и северную часть Германии, покрывал низменность Сконии (южная часть Швеции), датские острова, восточную часть Ютландии и северную Германию, останавливаясь к северу от нынешнего Берлина. В Норвегии, границы этого ледяного покрова отмечены рядом мощных морен, известных под местным названием «Raer». Оказывается, что в этот вторичный ледниковый период (изученный в Швеции, главным образом де-Гером) большая часть Скандинавии была свободна от материкового льда, так как в Швеции он покрывал только Сконию, в Норвегии же вся береговая полоса за моренами в Ярлсберге, на Листере и Едерне была свободна от льда.

По всему видно, что уровень Скандинавии над морем в те времена был на несколько сот метров ниже, нежели в наше время. Это, между прочим, видно из того, что морены оказываются над морем. Море, во время медленного таяния материкового льда и постепенного удаления границ ледяного покрова на север, заходило далеко в нынешние долины, а тогдашние фьорды, и тут отлагало слои глины с раковинами, (напр, небольшие раковины Yoldia arctica), которые теперь находят только в таких местах Ледовитого океана, где температура колеблется между 0° и −2° (Torell). Одновременно с этой древнейшей ледниковой глиной, являющейся самым нижним из сохранившихся в Норвегии и Швеции слоев, отложенных в соленой воде, были отложены также вдоль тогдашних берегов мели из раковин, и из раковинных скорлуп, выброшенных соленым морем, что говорит об арктическом климате. Теперь, как эти глинистые слои, так и арктические мели из раковин подняты, вследствие упомянутого уже поднятия почвы страны, на несколько метров выше нынешнего уровня моря. По мере того, как границы материкового покрова удалялись все дальше и дальше на север, и климат становился все мягче, и самая почва Скандинавии подымалась из моря все больше и больше.

Распределение суши и воды в Северной Европе также было совсем иным, нежели теперь. Так, например, в последовавшее за вторичным ледниковым периодом время Швеция, по всей вероятности, была соединена с Германией посредством Сконии, Зеландии и других островов, между тем, как Северное море было соединено с озерами Венерном, Веттерном и дальше через Нерике с Балтийским морем, которое, в свою очередь, было, пожалуй, соединено через Ладожское и Онежское озера, с Белым морем. По крайней мере, озера Веттерн, Венерн, Мьесен и другия до сих пор отличаются фауной соленых вод, свыкшейся мало-помалу с пресной водой (виды, указанные С. Ловеном, Г. Сарсом и друг.). Тюлень, водящийся в Балтийском море, также является, пожалуй, одним из таких видов, остатков с тех древних времен, когда Балтийское море было соединено с Белым морем.

По мере того, как материковый лед отступал на север, почва, освобожденная от ледяной коры, покрывалась растительностью. В начале климат был настолько холодным, что могли произрастать только чисто арктические виды флоры, как Salix polaris, вид крошечной ивы, и красивый Dryas octopetala, которые оба вместе с другими арктическими растениями найдены в глинистых слоях, сперва (1870 г.) в Сконии и на датских островах, затем в массах, в странах, идущих к югу от Балтийского моря (вплоть до Саксонии), По мере поднятия почвы, климат южной части Скандинавии становился все мягче и мягче. Арктическую растительность «salix polaris, dryas», бывшую, как указывает датский ученый И. Стенструп, первым растительным покровом Дании на рубеже между ледниковым периодом и сменившим его, вытеснили с течением времени низкие кустарники, лесные болота с осиной и другими растениями, указывающими на более мягкий климат, а эти, в свою очередь, уступили место видам флоры, свойственной еще более мягкому климату¹. За флорой следовала и фауна, некоторые виды которой совершенно исчезли теперь в Дании и Сконии. (Так в торфяных болотах Сконии находят остатки зубра, мускусного быка, черепахи и т. п. животных того времени).

В южной части Скандинавии почва поднялась даже гораздо выше над уровнем моря, чем находится теперь. По предположению некоторых ученых, часть северной Европы поднялась тогда настолько, что большая часть Северного моря высохла, и возникло сухопутное сообщение между Норвегией и Англией с одной стороны, и Англией и Францией с другой. Безусловно же верно то, (на что настоятельно и указывает шведский геолог Г. Мунте), что вслед за растаянием ледяной коры, покрывавшей Балтийское море, последовало время, когда последнее было огромным сплошным пресноводным озером (с Ancylus), уровень которого превышал теперешний его уровень приблизительно на 85 метров (наивысшая точка Готланда — Фальдингбо находится теперь на высоте 77 метров над уровнем моря), и границы которого заходили далеко на запад за Веттерн и на восток за Ладожское озеро. Вдоль берегов этого огромного пресноводного озера водилось множество пресноводных раковин (Ancylus fluviatilis, Limnea ovata и проч.), остатки которых находят во многих местах в слоях пресноводной глины по всем прибрежьям Балтийского моря, находящимся теперь выше уровня воды. Балтийское море, вероятно, спускало тогда свои воды через реку, которая — во всяком случае некоторое время этого периода — протекала через Зунд в Каттегат.

Период этот и называется периодом анцилусового озера.

Но затем почва опять стала понижаться, по крайней мере по южным побережьям Балтийского моря и вокруг Каттегата, Балтийское море снова стало соленоводным морем, более соленым, чем теперь (что доказывается нахождением в нем морских раковин Littorina и других животных, живущих в более соленой воде). Ладожское озеро являлось заливом этого моря, носившего имя литоринового. Климат Скандинавии в это время был, по всей вероятности, значительно мягче, нежели теперь, что доказывается, например, нахождением орехов в таких местах, где теперь орешник произрастать не может, а также таких раковин, в глинистых слоях и мелях, которые теперь водятся лишь в более теплых морях (напр., Tapes decussata).

С того времени почва Скандинавии беспрерывно поднимается; но климат тем не менее стал холоднее (что показывают также исследования А. Блитти и др., высоколежащие норвежские торфяные болота с сосновыми стволами в таких местах, где не растет больше сосна), чем в то время, когда около прибрежий Балтийского моря водились упомянутые морские раковины.

Как ни интересно было бы проследить весь ряд климатических и почвенных изменений Европы вплоть до новейшего времени, приходится отказаться от этой мысли, так как размеры данной статьи не позволяют вдаваться в такие подробности. Многие стоят за то, что климат становился арктическим дважды после периода Балтийского ледяного течения, при чем каждый раз высоколежащие места Скандинавии покрывались льдом, а также, что два эти периода местного распространения льда разделял более теплый период. Но эти позднейшие изменения климата не признаны всеми вообще геологами, и нельзя считать их вполне доказанными. Можно также привести здесь предположение многих ученых, что периоду наибольшего распространения ледяного покрова в северной Европе и Америке предшествовал менее продолжительный ледниковый период, отделенный от первого промежуточным умеренным периодом.

Некоторые писатели (напр., James Geikie) насчитывают между третичною и новейшею эпохою не менее шести ледниковых и пяти умеренных периодов, но последовательность этой серии не вполне доказана. Другие ученые не допускают между ледниковыми и сравнительно более умеренными периодами значительного климатического различия, утверждая, что различие между этими периодами выражалось только передвиженьем границ ледяного покрова, то выдвигавшегося на юг, то отступавшего дальше на север. По мнению этих ученых, можно отметить по отношению к таким северным странам, как Скандинавия, только один великий ледниковый период (между третичною и новейшею эпохами, без всяких интервалов².

С уверенностью можно, во всяком случае, сказать, что в средней Европе и в тех местностях Северо-Американских Штатов, где ныне климат умеренный, почва была покрыта растительностью, свидетельствующей об умеренном климате в данных местностях в период, следовавший за ледниковым (во время которого почва была покрыта материковым льдом) и сменившийся затем новым ледниковым периодом. Вообще нельзя отрицать, что предположение ученых, полагающих между третичною и новейшею эпохами целый ряд сменявших один другой ледниковых периодов с интервалами между ними, имеет за собой много вероятного.

Признание того факта, что северная Европа до самых Карпатских гор была некогда покрыта громадною толстою корою материкового льда, в сравнении с которою ничтожна даже кора гренландского материкового льда, встретило в начале долгое и упорное сопротивление. Теперь это сопротивление почти побеждено, равно как признан почти всеми и однородный факт относительно Америки. Если же в наше время вообще и возникают еще по этому поводу споры, то уже не столько о самом существовании великого ледникового периода, сколько о разных частностях в том ряде климатических перемен, который принято подразумевать под этим определением.

Изучением ледникового периода занимается множество ученых; по этому вопросу возникла обширнейшая литература, и различные специальные издания изо дня в день продолжают вносить в науку новые вклады, способствующие уразумению этого замечательного и столь близкого (по счислению геологов) к нам периода в истории образования нашей земли, о котором всего несколько лет тому назад не имели еще и представления.

Благодаря упомянутым трудам, с каждым днем становится очевиднее громадное значение великого ледникового периода, который и считается теперь одним из важнейших критических периодов и в истории образования нашей земли и в истории развития на ней органической жизни.

Все эти фьорды и озера, составляющие красу Норвегии, дикие и живописные альпийские возвышенности, долины и пр., словом, весь рельеф северной и средней Европы обязан своим окончательным построением ледникам упомянутого периода и влиянию сопровождавших его климатических условий. Почва всей низменности северной Европы — от датских островов до подножия Рудных, Исполиновых и Карпатских гор состоит главным образом из масс, передвинутых льдом из скалистых стран северо-восточной Европы. Гелланд высчитал, что с поверхности Скандинавии снесено и стерто льдами средним числом столько, что она понизилась на 25 метров против той высоты, которую имела при начале великого ледникового периода, другими словами, страна потеряла 25 метров верхних слоев, которые в виде песку, леса, ила снесены и отложены в Балтийском море и на северно-европейской низменности. Если теперь представить себе, что эти огромные массы были как бы сцарапаны движущимися ледниками, которые таким образом делали на своем пути огромные углубления (нынешние долины и фьорды в горах), то станет ясным утверждение многих ученых, что происхождение всех вообще долин, фьордов и озер следует главным образом приписать ледникам великого ледникового периода. Теперь нам известно, что до ледникового периода в третичную эпоху климат даже на Шпицбергене и в Гренландии был умеренным на столько, что подходил к нынешнему климату средней Европы и северной Италии. Затем, настал ледниковый период, и поверхность покрылась бесконечною ледяною корою, положившею конец всякой жизни. Последующие перемены состояли в том, что ледниковые периоды чередовались с более умеренными, что сопровождалось и соответственными изменениями в климате; смены эти происходили на бесконечно огромном с человеческой точки зрения пространстве времени. По окончании же его Европа, Северная Америка и северная Азия существенно изменили и свой наружный вид и свою фауну и свою флору. До ледникового периода в Европе, Северной Америке и северной Азии водились многочисленные виды исполинских млекопитающих, теперь вымерших, как например, мастодонт, мамонт и другие исполинские виды слонов, вымершие виды гиппопотамов и носорогов, «Elasmotherium» — огромное, родственное носорогу животное, исполинский олень, пещерные исполинские львы и медведи «Machairodus» — страшное хищное животное с кинжалообразными клыками, в сравнении с которым приходится считать довольно безопасными животными даже тигров и львов. В южной Америке водились крупные броненосцы (Glyptodont), исполинские тихоходы (Megatherium) и множество других животных, из которых ни одно не пережило ледникового периода. «Мы живем в такое время», говорит Wallace, «когда самые исполинские и замечательные виды животных исчезли с лица земли».

Но человек пережил ледниковый период и стал властителем всей остальной живой природы. Те самые суровые условия жизни, борясь с которыми погибли конкуренты человека в борьбе за существование, развили и довели до совершенства особые качества человека, давшие ему затем возможность приспособиться к этому ряду климатических перемен, от которого погибли исполинские животные третичной эпохи.

С геологической точки зрения, мы находимся, пожалуй, только при начале новой эпохи в существовании земли, а именно — человеческого века, эпохи психозаической, и дальнейшее развитие ее скрыто от наших глаз. Зато первые ее фазисы мы уже изучили, по крайней мере — в главных чертах. Для человечества нет ничего естественнее, как желать вникнуть во все подробности этой эпохи, которая видела первые шаги человека по пути подчинения им себе природы, видела великий ледниковый период, переходное время от века исполинских животных в веку человека, т. е. важнейший и интереснейший момент в истории земного шара. Нам недовольно знать, что ледниковый период действительно был; нас манит проникнуть в сущность и причину загадочного образования этого чудовищного покрова материкового льда, убившего всякую жизнь всюду, куда только простирается его белый саван. И в настоящее время едва ли представляется естествоиспытателю, биологу и геологу задача, более близкая или более настоятельно взывающая к крайнему напряжению пытливого человеческого ума.

Разрешение же этой задачи требует прежде всего основательного изучения тех местностей, где и теперь еще господствуют условия, аналогичные с условиями ледникового периода в Европе, Северной Америке и северной Азии. Ледяной покров Гренландии является ближайшим образцом, по которому можно судить о положении Скандинавии в начале ледникового периода. Исследования же неизвестных нам местностей около северного полюса, обещают обогатить нас целым рядом новых сведений, необходимых для решения упомянутой великой задачи. Отсюда ясно, какое значение имеют такие подвиги, как прохождение Нансеном на лыжах через материковый лед Гренландии и его экспедиция к северному полюсу. Деятели, подобные Нансену, снабжают нас документальными данными для уразумения одного из важнейших периодов в истории земного шара, того именно периода, благодаря которому человек стал властелином земли.

Примечания

1. Стенструп отмечает в Дании с окончания ледяного периода до настоящего времени следующие три степени развития флоры: 1) горную флору, переходящую в мелкие кустарники и затем в растительность лесных болот и в осинник, 2) сосновую и 3) дубовую и (нынешнюю) буковую.

2. Вот главные эпохи в истории образования земли:

1. самая древняя — палеозойская, 2) мезозойская, 3) кенозойская или третичная, 4) новейшая — послетретичная, в которой различаются два периода: более ранний диллювиальный или плейстоценовый и второй — диллювиальный или постплиоценовый.