Гренландия

Теперь мы дошли до той эпохи в жизни Нансена, когда он серьезно стал подготовляться к экспедиции в Гренландию. Предыдущая глава, вероятно, достаточно выяснила многим то недоразумение, что Нансен будто бы только выдающийся спортсмен; две следующие за нею главы имеют целью выяснение внутренней связи между его подвигами и наукой. Здесь будет также дан и краткий географический обзор страны, которую Нансен первый прошел с востока на запад, а также описание того периода нашей земли, на который этот подвиг Нансена пролил новый свет. Итак, дело пойдет о Гренландии и о ледниковом периоде земли.

Эрик Рыжий, возвратившись летом 985 г. в Исландию, откуда за несколько лет перед тем должен был бежать, так как совершил убийство, рассказывал о вновь открытой им большой стране, находившейся в океане к северо-западу от Исландии и названной им Гренландией (Зеленой страной). Такое название он дал ей, чтобы заманить им людей, и, действительно, многие увлеклись «хорошим именем», как рассказывает сага; еще в то же самое лето из Брейдафьорда и Боргафьорда (в Исландии) отплыло в Гренландию 25 кораблей; достигли ея, однако, всего 14; остальные вернулись обратно или погибли. Эрик Рыжий, давая новой стране имя «Гренландии», позволил себе — выражаясь мягко — уклониться от истины; ему следовало назвать новую страну «Ледяной страной», — в «Зеленой стране» не много зеленых местечек, зато мало других уголков на земном шаре, где было бы столько льда, как на ней.

Да, Гренландия — удивительная страна; и всего несколько лет тому назад мы знали о ней немного больше, чем наши предки 900 лет тому назад. Северянам делает большую честь, что большинством новых сведений о ней мир обязан именно исследователям датчанам, норвежцам и шведам.

Гренландия — как можно теперь утверждать с достоверностью — остров, притом величайший в свете, занимающий пространство в 1⅓—2 млн. кв. километров, т. е. в два с половиной раза больше Новой Гвинеи и Борнео, в три раза больше Мадагаскара. С юга от мыса Фарвель (Kap Farvel), лежащего почти на широте Христиании, до северной оконечности, достигнутой Локвудом в 1882 году и виденной Пири и Аструпом в 1892 г., остров этот захватывает почти 23 градуса широты, (приблизительно 2500 километр.). Для уяснения величины Гренландии можно еще прибавить, что она почти в два с половиной раза больше Швеции и Норвегии вместе, или, чтобы взять пример более близкий нам, равняется ⅖ Европейской России. Число же жителей на этом огромном пространстве равняется всего 10 000 чел., т. е. на каждые 200 км. приходится 1 житель; даже Сахара и Гоби едва ли населены так редко. Итак, «Гренландия», «страна зелени», несмотря на свое привлекательное название, одно из бесплоднейших пространств на земле, безотрадная пустыня, где ничего не поделаешь ни артезианскими колодцами, ни другими искусственными мерами, эта северная Сахара — ледяная.

Как уже сказано, еще сравнительно недавно о ней имелось очень мало положительных и обстоятельных сведений. Знали только из превосходных трудов датского начальника колоний Ринка (1857 г.), что берега Гренландии представляют узкую скалистую полосу, изрезанную заливами, что дно этих заливов, а также составляющие их продолжение долины загромождены громадными массами льдов, доходящими в иных местах до самого моря, и что, если попытаться проникнуть из упомянутых долин во внутрь страны, то прежде всего наткнешься на сплошную ледяную стену, а если, с невероятным трудом взберешься на эту, усеянную трещинами и провалами ледяную стену, то взору представится безбрежная ледяная пустыня.

Ринк был первым, познакомившим, на основании личных многолетних наблюдений, цивилизованный мир со страною, покрытою чуть ли не сплошь толстою ледяною корою, или так называемым «материковым ледяным покровом». И сведения, данные Ринком, пришлись как нельзя больше ко времени: как раз тогда, т. е. в середине нашего столетия наукой было выяснено, что и северная Европа и Северная Америка были в недавнем — по геологическому счислению — прошлом покрыты льдом, который и оставил на их поверхности многочисленные следы.

На основании этого, Гренландия, как по ныне существующий первообраз северной Европы в ее ледниковом периоде, приобрела огромный интерес для науки. Изучение материкового ледяного покрова Гренландии имеет крайне важное значение не только для геолога, но и для биолога, и для метеоролога, и для географа, выясняя целый ряд вопросов, имеющих наивысший интерес, не говоря уже о том, что таковое изучение прежде всего удовлетворяет естественной любознательности человечества, не терпящей на всемирной карте таких огромных terrae incognitae.

В настоящее время, благодаря главным образом самопожертвованию и трудам датчан, с приблизительною точностью занесена на карту и изучена в геологическом отношении большая часть береговой полосы Гренландии — сначала западный берег от мыса Фарвель к северу, а затем и восточный, как известно, наиболее недоступный, по причине плавучих полярных льдов. В 1875 г. профессор Ионструп возбудил вопрос о систематическом геологическом и географическом изучении Гренландии, и с 1876 г. появился целый ряд ценных трудов датских ученых, прекрасно изданных под заглавием, «Meddelelser om Grönland». (Гренландские известия). Из этих ученых особенно заслуживают быть названными: геолог К. Стенструп, затем И. Иенсен, Р. Гаммер, Х. Рюдер, Г. Гольм, В. Гарде, А. Корнеруп и мн. др. Датчане систематически изучили и по большей части занесли на карту весь западный берег вплоть до самых северных датских колоний Упернивика и Тессиусака (почти на 73° с. ш.). Берег же дальше к северу вдоль бухты Мельвилля, пролива Смита, бассейна Кэна, канала Кэннеди и канала Робезона, исследован главным образом английскими и американскими полярными экспедициями, из которых две — именно английская экспедиция Нерса (1875—76 г.) и печальной памяти американская экспедиция Грили (1881 —1884 г.) достигли здесь самых северных пунктов земного шара, которых до тех пор достигал цивилизованный человек. Первая экспедиция добралась до 83°22′, а вторая, по утверждению лейтенанта Локвуда, до 83°24′ с. ш. В последние годы систематически изучался датчанами и восточный берег, именно экспедицией на лодках Гольма (1883—1885 г.). Но вообще этот мало доступный вследствие плавучих полярных льдов берег изучен лишь в некоторых местах главным образом экспедициями Савине, Скоресбю и Кольдевейса, немецкой экспедицией «Ганза» (по имени корабля) и шведской экспедицией «София»; об остальных же больших пространствах известно очень мало; между мысом Бисмарка (приблиз. на 77° с. ш.) и бухтой Независимости (приблиз. 81½° с. ш.) видели землю только в двух местах, да и то более ста лет тому назад (1770 и 1775 г.).

Итак, берега этой замечательной страны известны теперь в общих чертах; они не во всех местах одинаково негостеприимны, но во всяком случае должны быть признаны такой частью земного шара, где лишь самая неприхотливая из человеческих рас может, напрягая все свои силы, влачить жизнь без помощи извне. Узкая, дикая, голая, скалистая береговая полоса опоясывает всю Гренландию; ширина всей страны больше 1200 километров, ширина же непокрытой ледяной корою береговой полосы редко достигает и 150 км (у Гольстейнборга), а в некоторых местах так льды занимают весь берег сплошь до самого моря. Флора крайнего побережья — травы, лишаи и мхи; дальше вглубь, по берегам глубоко вдающихся заливов, изрезывающих южную часть западного берега, встречаются кусты и кустарники ив, березки-карлицы и осоки; в колониях взращивают капусту, редиску, морковь и петрушку, а в самые жаркие лета удается вырастить и немножко зеленого стручкового гороху. Но уж не встретишь на этом берегу ни лесочка, ни колоса ржи.

В жалких каменных домишках или землянках влачат тут жизнь тысяч десять гренландских эскимосов в жестокой борьбе за существование, источниками которого служат охота на тюленей, китов и рыболовство. Это умный, славный народ, который, как и все первобытные народы, беспощадно обречен благами неподходящей для него культуры на вымирание. Все путешественники в один голос говорят, что гренландцы любят свою бедную бесплодную родину и не стараются искать лучших мест для поселения. По своему Гренландия даже красивая страна с гордой и дико-прекрасной природой, подобной которой поискать. Скалы с острыми вершинами и отроги гор, глубоко-врезывающиеся заливы можно, впрочем, встретить и в Норвегии, вообще много напоминающей, особенно дикими скалистыми местностями Нордландии вдоль Западного Фиорда — берега Гренландии. Но в Гренландии скалы выше и голее, а в ее заливах плавают не только киты да тюлени, но также масса ледяных гор, высланных движущимися ледниками. А самые-то ледники! И в Норвегии есть ледники, но что они перед гренландскими — ручейки перед Амазонской рекой или Нилом. Норвежские ледники Фольгефонн, Юстедальс или Свартис — карлики перед гренландскими ледниками: ледником Якобсхаун и в особенности перед ледником Гумбольда, который спускается широкой дугой в 110 километр, и заканчивается стеною в 90 метров высоты.

День и ночь, лето и зиму, год за годом ползут эти безчисленные ледники, образующие как бы стоки для материкового льда Гренландии, и ползут таки не тихо. Сексе определяет суточную быстроту движения ледника Буар приблизительно в ⅒ метра, а Гелланд суточную быстроту гренландских ледников Якобсхаун в 20 метров, (т. е. они движутся в 200 раз быстрее). Рюдер же определяет скорость движения ледников у Аугпадлартока приблизительно в 21 метр. Словом, как в Норвегии реки образуют стоки для внутренних озер, так в Гренландии бесчисленные колоссальные ледники или реки льда образуют стоки для внутренних ее льдов. И эти реки-ледники ежегодно уносят в море не малые количества льда. Ринк определял это количество в 300 миллионов кубич. метров слишком, но и это, пожалуй, чересчур малая цифра; надо, может быть, увеличить ее раз в 10, чтобы ближе подойти к истине. Во времена Ринка сложилось убеждение, что главные ледники — стоки для внутреннего льда, находятся на западном берегу; экспедиция Гольма (1883—85 г.), исследовавшая восточный берег, доказала, однако, скорее противоположное.

Воздух у берегов Гренландии холоден, сыр и резок; окружающее их море круглый год полно льдами: частью извергаемыми ледниками, частью плавучими льдами из Ледовитого океана, приносимыми полярным течением, которое огибает Гренландию. И годовая температура в Гренландии гораздо ниже, чем это обыкновенно бывает на данной широте, — Гренландия — остров, окруженный не только водой, но льдом; это — страна великих льдов, покрытая величайшими из известных нам пока ледников северного полушария, занимающими в общем площадь свыше 1½ миллиона кв. километров. Казалось бы, что сами гренландцы первые должны были стараться исследовать или хоть при случае узнать колоссальные внутренние источники льдов, извергающихся ежегодно в долины и заливы всей береговой полосы. Но нет, гренландцы питают суеверный ужас к внутренним льдам, там обитают все злые духи гренландцев, их покойники, привидения, разные сверхъестественные чудовища, ледяные великаны, превосходящие рост обыкновенного человека вдвое, и проч. и проч. Да к тому же чего искать гренландцам в этих льдах ! Их жизнь непрерывная борьба за хлеб насущный, а на внутренних льдах не водится ни китов, ни тюленей, ни оленей, ни белых куропаток, вообще ничего съедобного; там безжизненная пустыня. Так нечего и удивляться, что не гренландцы ближе ознакомили мир с внутренним ледяным плато Гренландии; сравнительно недавно о последнем и не знал ничего достоверного ни один человек в мире. Предки наши, впрочем, имели о стране довольно точные сведения; еще в «Зерцале Королей» можно прочесть: «А если вопросишь — свободна ли от льда страна или покрыта им, как и море, то ведай, что лишь малая часть страны свободна ото льда, а остальная вся покрыта льдом». Но эти сведения о внутреннем пространстве страны как-то утратили для нас с течением времени свою достоверность, уступив место самым сказочным представлениям, меньше всего основанным на фактических данных. Первая известная нам попытка взойти на внутреннее ледяное плато Гренландии была сделана датским купцом Ларсом Далагером, (попытка майора Ганса Эневольда Порса в 1728 году не удалась), обитавшим в колонии Фредериксхоб, на юге Гренландии. Он в сентябре 1752 г. поднялся в сопровождении одного гренландца, его дочери и трех молодых эскимосов на окраину плато. Последнюю ночь в пути они страшно мерзли, и затем должны были вернуться обратно за недостатком провианта и вследствие того, что обувь их совершенно разорвалась от ходьбы. Далагер взлез на высокую, торчащую из льда скалу (так называемую «нунатак») чтобы оттуда взглянуть на внутренние пространства Гренландии, и увидел ровное снежно-ледяное поле, уходившее из глаз. И ему показалось несбыточным делом для человека перейти через это поле к восточному берегу, отчасти потому, что для такого перехода потребовалось бы чрезмерное количество провианта, отчасти потому, что можно было замерзнуть, проведя много ночей на льду в такой холод. Его утверждения относительно нестерпимого ночного холода на ледяном плато довольно замечательны и подтвердились самым неожиданным образом во время экспедиции Нансена. Затем прошло более ста лет прежде, чем вновь была сделана серьезная попытка американским путешественником по полярным странам Гейсом (J.J. Hayes). Он первый отважился взобраться по леднику Брата Джонса на плато и пройти по нему около 100 километров. Экспедиция состояла из него и пятерых его товарищей (между ними был и датчанин С. Петерсен); исходным пунктом послужил порт Фульк (на 78¼° с. ш.); восхождение началось 23 октября 1860 г., и в три дня путешественники достигли по собственным указаниям приблизительно 1520 метров абсолютной высоты над уровнем моря, когда страшная буря принудила их повернуть обратно. Температура в этот день была для того времени года очень низка, именно −37° С. Есть однако большие основания сомневаться в том, что Гейсу удалось сделать такой большой переход по такой страшно неровной, разрытой, изломанной ледяной поверхности, как он ее сам описывает. Другая, но совершенно неудачная попытка пробраться во внутрь ледяного плато была сделана в том же году англичанином Джоном Рей.

В 1867 г. английские альпинисты Вимпер и Броун предприняли с денежной помощью знаменитого английского ученого общества «Royal society» новую неудачную попытку, избрав исходным пунктом Якобсхаун. Время года (26 Июля) было выбрано неудачно, так как по причине теплой погоды весь снег вдоль границ ледяного плато растаял, обнаружив лед, весь покрытый глубокими трещинами и расщелинами. Путникам и пришлось после напрасных усилий и трудов вернуться, не осуществив своего намерения. В экспедиции участвовало также несколько гренландцев, которые, однако, струсили еще до начала похода, — одному из них почудились на льду три человека, которых гренландцы и приняли за привидения; таким образом на этих спутников была бы плохая надежда в дороге. Честь же первой попытки, приведшей к более серьезным и значительным научным результатам, принадлежит профессору барону Норденшёльду и доктору Бергрену. Исходным пунктом для их экспедиции (1870 г.) послужил южный рукав Фьорда Алайтсивик (на 6¼° с. ш.; южнее колонии Христиансхоб); в путь отважные ученые пустились 19 Июля, без палатки, лишь с меховыми мешками для спанья и санками для провизии и других необходимых вещей. Санки, впрочем, скоро пришлось оставить, так как бесчисленные трещины и бугры на льду чересчур затрудняли движение, и путешественники взяли с собой из припасов лишь то, что могли унести на себе. Двое гренландцев сопровождали их до утра 22 Июля, но дальше идти отказались; Норденшёльд с Бергреном шли одни еще два дня и достигли приблизительно 700 метр, высоты над уровнем моря, пройдя от границы ледяного плато в глубь последнего свыше 50 километр., и тогда только повернули обратно. С поворотного пункта им открылся вид на безграничное ровное пространство льда. 26 Июля, ночью, после двухдневного, утомительного, быстрого перехода они опять достигли места своего отправления.

С тех пор прошло восемь лет до новой попытки, предпринятой на этот раз датской экспедицией, снаряженной правительством; в ней, кроме начальника экспедиции лейтенанта датского флота И. Иенсена, участвовали: молодой талантливый датский геолог А. Корнеруп, архитектор Грот и гренландец Хабакук.

Экспедиция велась с большой энергией и достигла в научном отношении значительных результатов. Вследствие целого ряда неблагоприятных обстоятельств пространство, пройденное экспедициею по ледяному плато, далеко, однако, не соответствовало затраченным путешественниками трудам и времени. Особенно помешала погода, — экспедиции все время пришлось бороться с страшными и продолжительными буранами и туманом; затем сильно затруднял движение изрезанный, растрескавшийся лед; наконец, по имеющимся в настоящее время данным, можно с уверенностью сказать, что был неудачно выбран самый исходный пункт, что и не позволило экспедиции значительно углубиться в ледяное плато: экспедиции пришлось идти как раз вдоль оси одного из наиболее выдающихся из плато ледников, доходящего до Фредериксхоба (приблизительно на 62½° с. ш., между колониями Фискернессет и Фредериксхоб). Экспедиция должна была бы заранее предвидеть, что ледяная поверхность на этом длинном мысе-леднике окажется в высшей степени неровной, растресканной и опасной для ходьбы. Таким-то образом путешественники, выйдя в путь 4 июля после 10-ти дневного невероятно трудного, утомительного пути, углубились в область ледяного плато всего на 40 километров. У цепи голых торчащих изо льда скал, получивших имя начальника экспедиции («нунатаки» Иенсена), путешественники на целую неделю были задержаны бураном, не позволившим им выходить из палаток. Наихудшим результатом этой задержки было то, что обнаружился недостаток в провианте, вследствие чего пришлось уменьшить суточную порцию в пять раз против обыкновенной, необходимой при таком трудном путешествии; в довершение же всего испортился походный аппарат для приготовления теплой пищи, и изорвалась обувь. Положение экспедиции было таким образом не из веселых. Наконец, на 7-й день погода прояснилась, и Иенсену открылся с высоты 1550 метров вид на страну. Внизу под его ногами расстилалось во все стороны бесконечное ровное ледяное пространство, на востоке переходившее в возвышенность, сливавшуюся на горизонте с небом. Обратный путь был также до крайности тяжелым и опасным. Только три недели спустя после выступления экспедиции в путь, вернулись путешественники назад на место выступления, где ожидали их гренландцы, давно уже потерявшие надежду когда-либо увидеть их вновь.

По гренландским преданиям внутренняя часть страны должна быть свободной от льда. Желание убедиться в этом и служило одной из побудительных причин снаряжения некоторых экспедиций (напр., экспедиции Вимпера и Броуна в 1867 г.) во внутрь Гренландии.

Знаменитый пионер систематического исследования северных полярных стран, барон А.Е. Норденшёльд, который после первого своего путешествия во внутрь Гренландии (1870 г.) предпринял целый ряд арктических экспедиций, поддерживал вместе с профессором физических наук Эдлундом гипотезу о свободных ото льда пространствах внутри Гренландии. И эта гипотеза послужила отчасти поводом к снаряжению в Гренландию большой Шведской экспедиции «София». Начальником ее был Норденшёльд, который таким образом вторично предпринял путешествие в область ледяного плато, на этот раз лучше вооруженный и подготовленный к предстоявшим трудностям пути, почему и добился больших результатов¹.

Норденшёльд и в этот раз избрал исходным пунктом местность к югу от Христиансхоба, именно долину северного рукава Фьорда Аилайтсивика (приблизительно на 68½° с. ш.). Собственно в странствии по льдам принимали участие, кроме самого Норденшёльда, 9 человек — между ними два лапландца Ларс Туорда и Андерс Россе. Двинулись в путь они

7-го июля, в наиболее теплое время года, с целью избежать чрезмерного понижения температуры, столь обыкновенного в области ледяного плато в более позднее время года. Но зато с другой стороны теплая погода затрудняла передвижение с санями. Через 2 недели оказалось положительно невозможным пробираться дальше с санями, — люди на каждом шагу увязали в глубоком рыхлом снегу. От границы ледяного плато было, однако, пройдено к востоку всего около 117 км., и Норденшёльд послал 22 июля вперед одних лапландцев на лыжах; остальные участники остались дожидаться их. Черев 57 часов лапландцы вернулись, говоря, что побывали приблизительно за 230 километров к востоку от стоянки и достигли 1950 метров высоты над уровнем моря. Нансен впоследствии доказал, что вряд ли они удалялись более чем на 70 километр. к востоку от стоянки, так что все пройденное в этот раз по ледяному плато шведской экспедицией пространство равнялось приблизительно 200 километрам. На поворотном пункте лапландцы видели перед собою лишь ровное ледяное поле, покрытое тонким рыхлым снегом. Обратный путь совершился без особенных затруднений, и 3-го августа экспедиция вернулась к месту отправления, проведя на льду 4 недели.

Научные результаты этой экспедиции, проникшей в область ледяного плато Гренландии дальше, чем какая либо из предыдущих, были очень значительны. Никаких оазисов в этой ледяной пустыне найдено не было, но довольно ясным образом установлено, что страшно истресканный ледяной покров, по которому пришлось идти всем экспедициям, должен был указывать на пояс, окружающий самое ледяное плато. Экспедиция Норденшёльда в 1883 году была таким образом в сущности единственною перевалившею через упомянутый пояс в область плато и потому давшей сколько нибудь верное представление о поверхности последнего.

Затем, до экспедиции Нансена была сделана еще одна серьезная попытка проникнуть вглубь ледяного плато; это была экспедиция на лодках, предпринятая в 1886 г. впоследствии столь знаменитым арктическим путешественником Робертом Пири, гражданским инженером американского флота, и датчанином Хр. Майгором, ассистентом королевского Датско-Гренландского Общества торговли. Пири рассчитывал было воспользоваться для экспедиции гренландскими собаками, впряженными в санки, но в самую последнюю минуту нанятые гренландцы отказались сопровождать его со своими собаками и санями. Оставалось пуститься в путь пешком и одним, везя собственноручно пару легких санок с провиантом и проч., что Пири и сделал. Чтобы облегчить себе возню с санками, путешественники не взяли палатки, а только брезент, под которым они и сдали в пути, защищая себя от ветра санями; случалось также, что они устраивали себе убежище и из снегу. Путешественники выступили в поход 28 июня и шли, преодолевая тысячи трудностей, вызываемых непогодой, до 19 июля, пройдя за это время приблизительно 160 километров, и достигли 2400 метр, высоты над уровнем моря. Взятые ими с собой лыжи и коньки очень пригодились им во время пути, так как ледяная поверхность, за исключением ближайшего от границы ледяного плато пространства, была ровна и покрыта твердым, сухим снегом, — температура по ночам (они шли именно ночью, а днем отдыхали) большей частью держалась ниже нуля. На обратном пути путешественники связали санки вместе, поставили брезент вместо паруса, и неслись таким образом по ветру трое первых суток, сделав около 25 географических миль. Вернулись же они на место отправления 24 июля утром после 23 дневного путешествия по льду.

Ни одна из предшествовавших экспедиций не была снаряжена так скромно, не обошлась так дешево и сообразно с своим снаряжением и стоимостью не оправдала себя больше, чем эта первая экспедиция Пири, в высшей степени заслуживающая уважения, как по своему плану, так и по выполнению.

Примечания

1. Упомянутая экспедиция была по счету седьмою полярною экспедициею, всецело снаряженной шведским богачом бароном Оскаром Диксоном; в ее распоряжении находился собственный пароход «София» и вообще она была снаряжена во всех отношениях превосходно.