Подготовка к Гренландской экспедиции

В холодный, ветреный день 3 ноября 1887 года в физический кабинет Стокгольмского музея к известному ученому и путешественнику Норденшельду вошли два человека. Один из них был профессор Стокгольмского минералогического института Бреггер, другой высокий, широкоплечий, белокурый, одетый, как всегда, в синий шерстяной вязаный костюм — Фритьоф Нансен.

Чтобы не терять времени и приковать внимание «старика норда», встретившего их приветливо, но несколько рассеянно, Бреггер выпалил сразу:

— Знакомься, хранитель Бергенского музея, Нансен. Он пугает, что совершит переход через материковый лед Гренландии и просит твоего совета и указаний.

Норденшельд слегка отступил. Он смерил Фритьофа с ног до головы внимательным взглядом, как бы оценивая его возможности сопротивления ледяным ветрам, лицо его из добродушного стало суровым, и он почти резко сказал:

— Слушаю вас, господин Нансен. Как же вы предполагаете это осуществить?

В лаконичных и спокойных словах Нансена было столько убедительности, что он сразу заинтересовал Норденшельда. Фритьоф предполагал высадиться с корабля на восточный берег Гренландии с тем, чтобы, перерезав ледяное плато, пройти на западный берег. Там было несколько поселений, и в летнее время туда подплывали суда. При таком маршруте не было путей для отступления, так как на «мало гостеприимном» восточном берегу нельзя было организовать зимовку.

— Нужно сломать Все мосты за собой, — решительно произнес Нансен. Норденшельд посмотрел на него понимающим взглядом.

— Ну, а цель поездки вам, разумеется, ясна, — и тут Нансен, улыбаясь, пояснил словами самого Норденшельда из его вступления к книге «Вторая Диксоновская экспедиция в Гренландию»: «Разъяснение климатических условий, существующих во внутренней части этой страны, представляет такое обширное научное значение, что в настоящее время едва ли можно ставить перед полярными экспедициями более важную цель».

Норденшельд сильно и ласково похлопал Фритьофа по плечу.

— Ну, молодой человек, делайте то, что задумали. Могу подарить вам пару прекрасных сапог для этого дела. Я нисколько не шучу. В таких экспедициях крайне важно обеспечить себя обувью первейшего сорта.

О, Нансен хорошо знал, какую громадную роль играет снаряжение экспедиции. От этого больше, чем от чего-либо другого, зависит: увенчается ли экспедиция успехом, вернутся ли участники благополучно домой или погибнут. Ласковое слово и поддержка Норденшельда имели для Нансена громадное значение, так как почти всей норвежской общественностью идея этой экспедиции была встречена враждебно. На снаряжение экспедиции требовались деньги, которые Нансен рассчитывал получить у государства. Однако его просьба о правительственной субсидии в 5 тысяч крои с которой он обратился в Шведскую академию, встретила отказ. Одна из газет правительственной партии официально заявила, что «не видит необходимости для норвежского народа расходовать такую значительную сумму, чтобы доставить частному лицу возможность совершить увеселительную поездку в Гренландию».

Так называли экспедицию, которая получила мировое научное значение.

Нередко Нансен встречал свое имя в газетах с нелестными эпитетами «сумасшедший» и «самоубийца». Изощрялись юмористические журналы. Вот какое объявление появилось в одном из бергенских юмористических листков: «6 июне месяце сего года имеет быть дано Нансеном представление — бег на лыжах на материковом льду Гренландии. Места для публики в трещинах. Обратных билетов можно не брать».

Самым неприятным было то, что лица, побывавшие в Гренландии, знакомые с условиями страны, объявляли план Нансена невыполнимым. Кроме Норденшельда, Нансена поддерживала только небольшая группа ученых. Но эта поддержка не давала нужных средств. При таких обстоятельствах оставалось надеяться только на случай. И такой случай явился: 12 января 1888 года датский профессор Амунд Гелланд сообщил Стокгольмской академии наук, что копенгагенский купец Августин Гамель предоставляет в распоряжение Нансена 5 тысяч крон. Дело в том, что профессор Гелланд, сам побывавший в Гренландии, решительно высказался, за счастливый исход экспедиции при соответствующем снаряжении экспедиции. И вот коммерсант решил рискнуть 5 тысячами с тем, чтобы в случае удачи и на его долю падала частичка славы.

Фритьофа угнетало чувство зависимости от чужих средств, от случайной благотворительности и возмущало отношение правительства родной страны к такому важному делу. Но раздумывать было некогда. Поставленная цель была слишком велика, чтобы пренебрегать предложенными деньгами.

— Куда это Нансен пошел, на ночь глядя, — удивился в один из мартовских вечеров приятель Нансена и его сотрудник по музею. Он увидел, как Нансен с мешком за спиной прошел мимо его дома.

— Вы понимаете, — продолжал он, обращаясь к своей жене и сыну студенту, — этот человек очень много работает в музее, затем по вечерам дома готовится к защите диссертации на звание доктора, читает лекции и подготовляет Гренландскую экспедицию. Откуда только силы берутся? Вот и сейчас, бьюсь об заклад, что он с этим мешком пошел по какому-то делу, а не на прогулку.

Нансен со своими спутниками по переходу через Гренландию

Между тем Нансен шел за город. Порывистый ветер затруднял ходьбу, но он неуклонно подвигался к холму, называвшемуся «Блааманден». На вершине холма имелась сравнительно ровная удобная площадка. Фритьоф снял свою поклажу с плеча и разложил ее. Оказалось, что у него был спальный мешок на меху, удобно застегивавшийся на больших крючках. Фритьоф постоял минутку, прислушиваясь к свисту ветра, сделал несколько гимнастических упражнений, потом влез в мешок, устроился поудобнее. Его охватило тепло, и он заснул. Так Нансен спал уже целую неделю, испытывая пригодность спальных мешков, необходимых для экспедиции. Ему ведь нужно было обеспечить не только себя, но и пятерых смельчаков, отправлявшихся с ним.

Эти люди были норвежцы — капитан Отто Нейман Свердруп, лейтенант Олуф Христиан Дитрихсон и крестьянин Христиан Христиансен Трана, затем два лапландца — Самуэль Иоганн-сен Балто и Оле Нильсен Равна. Балто и Равна были одних лет с Нансеном, остальные — на несколько лет старше. Несмотря на это, все они признали Нансена своим начальником и вполне подчинялись ему. Осторожность и предусмотрительность Нансена оказались особенно полезны при обдумывании всех подробностей снаряжения. Его девиз «довольствуйся малым» оказался тут как нельзя более кстати. Он всегда вспоминал страшную гибель экспедиции Франклина, разыскивавшего северо-западный проход из Атлантического океана в Тихий. Причиной гибели явилось отчасти то обстоятельство, что сани были перегружены ненужными вещами, которые после гибели были найдены почти у самых берегов острова Кинг Уильяма, где путешественников ждало спасение.

В экспедиции Нансена невозможно было пользоваться при передвижении ни оленями, ни собаками, а предстояло самим превратиться во вьючных животных и тащить все необходимое на себе: съестные припасы, инструменты для научных наблюдений, спальные мешки, брезенты, которые при переходе через материковый лед служили отчасти парусами, запасные лыжи, наконец, походную палатку. Одежда нужна была теплая, но не слишком толстая. Нансен использовал главным образом шерстяные вязаные вещи. Конечно, помимо шерстяных вязаных рукавиц, пришлось еще иногда надевать рукавицы из собачьего меха, ноги были обуты в толстые шерстяные носки и толстые башмаки, подбитые гвоздями. Головной убор состоял из шерстяных колпаков и капюшонов. Для защиты глаз от нестерпимого блеска снега служили очки с дымчатыми стеклами, снабженными сеткой из стальной проволоки. Норденшельд, помимо сапог, подаренных Нансену в первую встречу, послал ему еще в подарок и такие очки. Провизия состояла главным образом из пеммикана (смеси мясного порошка с жиром), паштетов из печенки, сухарей, мясных бисквитов, масла, сыра, горохового супа в порошке, шоколада, кофе, чая и сгущенного молока. На случай встречи с «живой пищей» имелось два двухствольных ружья.

В программу подготовки к экспедиции вошли также уроки эскимосского языка, которые давала членам экспедиции жена известного исследователя Гренландии доктора Ринка.

Почти накануне самого отъезда экспедиции все собрались вечером у гостеприимного ученого. Ринк хотел на всякий случай хорошенько ругнуть Нансена. Доктору Ринку, который лучше, чем другие, знал жестокую природу этой страны, становилось с каждым часом, приближавшим отъезд экспедиции, все беспокойнее. Но вечер прошел больше в рассматривании видов Гренландии и в веселых шутках, в проверке знаний эскимосского языка, чем в серьезных и волнующих разговорах.

Нансен был весел, как давно уже не бывал; от него веяло уверенностью, здоровьем, силой. При взгляде на его решительное лицо, нельзя было думать о неудаче.

Когда вся компания собралась уже уходить, жена Ринка, провожая Нансена до дверей, шепнула ему:

— Вам надо потом когда-нибудь отправиться к Северному полюсу; у вас это выйдет.

Нансен посмотрел на нее благодарным взглядом и сказал, пожимая крепко руку на прощание:

— Так и будет.