Встреча

Как раз в это время на Земле Франца-Иосифа работала английская экспедиция Фредерика Джексона. Цель этой экспедиции сводилась к всестороннему обследованию архипелага. Судно Джексона «Уиндворд» доставило Джексона и его спутников на мыс Флора на острове Нордбрук. 3 июля 1893 года «Уиндворд» покинул мыс Флора и при исключительно тяжелых условиях добрался до Норвегии, пробыв во льдах 63 дня. Джексон продолжал свои изыскания на Земле Франца-Иосифа. Весной 1896 года ожидалось возвращение «Уиндворда» с продовольствием и некоторым снаряжением для экспедиции.

Примерно в 1 80 километрах к северо-востоку от мыса Флора, на котором находился Джексон, зимовал Фритьоф Нансен.

И вот в один прекрасный день, 17 июня, Нансен, отправившись к полынье за водой для супа, неожиданно услышал в отдалении звук, похожий на собачий лай. Ему показалось, что он сшибся. Слабый ветерок дул с земли, принося с собой смешанный гул тысячи птичьих голосов. Но вот снова раздался лай сперва одной собаки, потом целой своры.

Нансен крикнул своему спутнику, что слышит собачий лай. Иогансен отнесся недоверчиво к сообщению Нансена. Но Нансен настаивал на своем и высказал предположение, что здесь неподалеку находится английская экспедиция на Землю Франца-Иосифа, та самая, которая снаряжалась, когда «Фрам» уходил из Норвегии.

Еще больше убеждало Нансена в его правоте то обстоятельство, что он видел перед собою следы, скорее всего собачьи. Взяв лыжи и ружье, Нансен отправился на холм через массу торосов и льдин. И вдруг Нансену показалось, что он слышит человеческий голос, чужой голос впервые за 3 года. Сердце его забилось, кровь прилила к голове, он взбежал на торос и закричал изо всех сил. И вскоре он опять услышал крик, и с одного из ледяных хребтов различил темную фигуру, двигавшуюся между торосами. Это была собака; но еще дальше двигалась другая фигура... человека! Нансен пошел навстречу. Он замахал рукой, человек сделал то же. Он окликнул собаку, и Нансен услышал английскую речь. Ему показалось, что он узнал Джексона, которого видел когда-то один раз.

Земля Франца-Иосифа

Это была изумительная встреча в туманной мгле, заграждавшей окружающий мир. У ног людей лежал неровный, нагроможденный глыбами лед, и вдали виднелись лед, ледники и туман.

С одной стороны стоял цивилизованный европеец в клетчатой английской одежде, в высоких прорезиненных сапогах, старательно выбритый и причесанный, благоухающий душистым мылом, запах которого издалека доносился до острого обоняния дикаря. С другой стороны — дикарь, одетый в грязные лохмотья, с длинными всклокоченными волосами и щетинистой бородой, с лицом, настолько почерневшим, что естественного белого цвета его нельзя было различить под толстым слоем ворвани и сажи, для удаления которых тщетно были испробованы в течение зимы все средства, начиная с теплой воды, мха и тряпок и кончая ножом.

Встреча Нансена с Джексоном

— Как поживаете? — сказал Нансену незнакомец. Но он не знал с кем он говорит.

— А как вы живете? — ответил Нансен.

— Я чрезвычайно рад вас видеть.

— Благодарю вас, я тоже.

— Ваше судно здесь?

— Нет, моего судна здесь нет.

— Сколько вас всех?

— У меня один товарищ на краю льдины.

Продолжая разговаривать, они пошли дальше. Неожиданно незнакомец остановился, посмотрел на Нансена и сказал:

— Не Нансен ли вы?

— Да, это я.

— Клянусь, я счастлив вас видеть!

И Джексон — это был он — схватил Нансена за руку и горячо потряс ее еще раз. Радость неожиданной встречи засветилась в его темных глазах.

— Откуда вы здесь появились?

— Я оставил «Фрам» на 84° северной широты после двухлетнего дрейфа и достиг 86°15′ северной широты, где мы должны были повернуть и направиться к Земле Франца-Иосифа. Мы вынуждены были, однако, зазимовать где-то к северу отсюда и теперь направляемся к Шпицбергену.

— Сердечно поздравляю вас, — сказал Джексон, — вы совершили недурную прогулку, я страшно рад, что первый могу поздравить вас с вашим возвращением.

Нансен и Иогансен попали в культурные условия. Среди пустынной местности находились жилища участников экспедиции Джексона. Потолок и стены были обиты зеленым сукном, кругом висели фотографии, гравюры; повсюду виднелись полки с книгами и инструментами, а в маленькой печке, стоящей посреди пола, тлели горячие уголья, приветливо встречая путешественников.

Здесь мирно и спокойно жили Нансен и Иогансен, ожидая со дня на день прибытия судна Джексона «Уиндворд».

26 июля, наконец, судно пришло. Нансен получил известие, что о «Фраме» на родине ничего не было слышно.

7 августа с разведенными парами на всех парусах «Уиндворд» двинулся обратно в Норвегию. Без особых приключений судно доставило полярных путешественников в Норвегию. Тихо вошел «Уиндворд» в гавань Варде. Нансен бросился на телеграф и положил на стол огромную пачку телеграмм. Как только начальник телеграфной станции увидел подпись, он подошел к Нансену, пожелал ему счастья и сердечно поздравил его. И затем стали стучать и стучать телеграфные аппараты всего мира, оповещая об одном и том же: два человека из Норвежской полярной экспедиции вернулись благополучно обратно и этой же осенью ожидается прибытие «Фрама».

В ответ полился поток телеграмм, приносивших хорошие вести. Из Варде Нансен и Иогансен отправились на борту удобного парохода в Гаммерфест, самый северный город Норвегии. Здесь был дан в честь полярных путешественников блестящий праздник.

Отсутствие «Фрама» омрачало радость Нансена. Он с ужасом думал о том, что осень может пройти, не принеся вестей о судне. Тогда придется ждать зиму и лето.

Но «Фрам» все-таки вернулся. Выдержав испытание льдов, он пробился в открытое море и пришел к берегам Норвегии.

Нансен рассказывает в своем дневнике о том, как получил он известие о возвращении «Фрама».

«Утром 20 августа, когда я только что проснулся, мне сказали, что пришел человек, который непременно хочет говорить со мной. Я ответил, что еще не одет, но сейчас выйду. "Ну, вы могли бы выйти, в чем есть", — сказал он. Меня немного удивила такая поспешность, и я спросил, в чем дело. Он сказал, что не знает, но думает, что дело важное. Я, однако, дал себе время одеться и затем уже вышел. Там стоял господин с телеграммой в руке; он отрекомендовал себя начальником местного телеграфа и сказал, что получена телеграмма, которая, вероятно, будет для меня интересна; поэтому он принес ее сам. Что могло интересовать меня? Была только одна вещь в мире... Немного дрожащими руками разорвал я телеграмму.

"Шерве, 20.8.1896, 9 ч. утра.

Доктору Нансену

"Фрам" прибыл сюда сего числа в хорошем состоянии. Все благополучно. Сейчас отходим в Тромсе. Поздравляем с приездом.

Отто Свердруп".

У меня точно сдавило горло и я мог сказать только: "Фрам" пришел". Лицо Иогансена обратилось в веселый вопросительный знак. Мы были поражены этим радостным и долгожданным известием. Начальник телеграфа стоял посредине и наслаждался произведенным им эффектом, а я в то же мгновение исчез в каюте, чтобы крикнуть жене: "Фрам" пришел!" Она встала с постели скорее обыкновенного. Но я все еще не верил этому, нет, не верил, это было точно волшебная сказка — и я перечитал телеграмму много раз, прежде чем окончательно уверился, что это не сон».

Возвращение в Христианию

Трудно описать радость, которая охватила Нансена, когда он увидел вновь «Фрам», крепким, широким, изведавшим непогоду. Он свободно и гордо плыл по голубому морю. Экипаж «Фрама» восторженно встретил Нансена. После семнадцатимесячной разлуки участники экспедиции снова собрались вместе на борту «Фрама».

Нансен так описывает триумфальный прием, оказанный участникам экспедиции в Норвегии:

«Мы переходили вдоль берегов Норвегии от города к городу, от празднества к празднеству. 9 сентября "Фрам" вошел в Фиорд Христиании, где его ожидал необыкновенный прием. Старые почтенные броненосцы "Северная Звезда", "Элида", новый элегантный "Валькирия" и маленькие, проворные торпедные лодки показывали нам путь. Кругом кишели пароходы, черневшие народом. И вверху и внизу развевались флаги, гремел салют и "ура", люди махали платками и шляпами, виднелись все сияющие лица — весь фиорд представлял собою одно волнующееся приветствие. А там вдали стоял дом и перед ним знакомая набережная, на солнце так прекрасно блестела крыша дома, затем опять и опять пароходы, возгласы и крики, и со шляпами в руках мы откланивались на одно "ура" за другим.

Вся бухта представляла собой одну массу судов, людей, флагов и развевающихся вымпелов. Затем броненосцы дали залп, каждый по 13 выстрелов, а за ними последовало 13 выстрелов из старой крепости, и эхо прокатилось по окрестным холмам.

Вечером я стоял на набережной в глубине фиорда. Шум празднества замолк, вокруг стоял тихий и темный хвойный лес, на шхере еще виднелись последние догорающие уголья приветственного костра, а у ног моих колыхалось море и шептало: "Ты дома". Глубокий мир осеннего вечера нисходил на усталую душу».