Правовая структура унии

Правовой основой для новой унии стали два документа. Первым из них была Конституция с поправками, внесенными на внеочередном стортинге в октябре — ноябре 1814 г. Вторым стал «Риксакт» — закон об унии, принятый годом позже. Им регулировался ряд юридических и процедурных вопросов. Некоторые из поправок, воплощенных в так называемой «ноябрьской конституции», носили скорее формальный характер, но их принятие стало необходимым в связи с изменением статуса Норвегии — из отдельного и независимого королевства она стала участником персональной унии с Швецией под властью одного монарха. Особое значение в этом контексте приобретало положение норвежского Государственного совета — правительства страны. Помимо исполнения функций личного советника короля, что было предписано каждому министру по Конституции от 17 мая, Совет теперь получил статус кабинета. Он был поделен на две части и состоял из Государственного совета (кабинета) в Кристиании под председательством «stattholder» (вице-короля или наместника короля как его представителя) и, поскольку местопребыванием короля был Стокгольм, Стокгольмского отделения Государственного совета при особе короля в составе первого, так называемого Государственного министра и еще двух министров, входившего в Объединенный совет министров, где рассматривались вопросы, представляющие общий интерес для обеих стран. Другие поправки частично имели символическое значение, предусматривая, среди прочего, что Норвегия будет иметь собственный национальный банк, собственную валюту и право на собственный национальный флаг для торгового флота¹.

Третья категория поправок более общего характера имела внешнеполитическое значение и четкую направленность на ограничение полномочий короля и укрепление позиций стортинга в качестве гаранта автономии Норвегии в рамках унии. Одна из поправок относилась к вопросам права командования и контроля над норвежской армией. Опасаясь, что король будет стремиться к слиянию вооруженных сил двух стран для их использования в военных авантюрах, стортинг внес изменения в соответствующие статьи конституции, ограничив право короля свободно распоряжаться норвежской армией и военно-морским флотом. Если речь не шла о войне явно оборонительного характера, то для их использования в каждом отдельном случае требовалось согласие стортинга. Кроме того, армия была разделена на «линейные войска», которые можно было применять за границей, и территориальную армию — последняя могла действовать только на норвежской земле в целях национальной обороны.

Внешняя политика Карла Юхана

В 1810 г., когда Карл Юхан фактически занял шведский престол, произошло коренное изменение внешнеполитического курса Швеции. Традиционно ее потенциальными противниками считались Дания—Норвегия и Россия, что порождало страх «окружения» и войны на два фронта. Но в 1812 г. Карл Юхан вступил в союз с Россией против Наполеона, а в 1814 г. уния с Норвегией обезопасила западную границу Швеции. Годом позднее Швеция отказалась от своих последних владений на севере Германии, тем самым снижая риск вовлечения в континентальные войны. С этого момента Шведско-норвежское государство оказалось на центральном месте в борьбе за влияние между двумя великими державами — Англией и Россией. Лучшим выходом из положения стал нейтралитет: слабость Объединенных королевств в военном отношении требовала дружбы с Россией, а торгово-экономические интересы указывали на необходимость близких отношений с Англией.

Другая важная поправка была более тесно связана со свободой действий короля во внешнеполитических делах. В те времена внешняя политика почти неизменно была прерогативой монархов, и по норвежской конституции от 17 мая в соответствии с этой практикой королю предоставлялось право «заключать и расторгать союзы, принимать и направлять посланников» — другими словами, вести дипломатические дела — без консультации с кабинетом. По Ноябрьской конституции это право за королем сохранялось. В Швеции монарх должен был консультироваться по таким вопросам со специальным «Министерским советом», состоящим из самого короля, министра иностранных дел и государственного канцлера. О включении кого-либо из норвежских министров в этот чрезвычайный орган, очевидно, не могло быть и речи. Однако осуществление права короля «объявлять войну и заключать мир», являвшееся прерогативой монарха по Конституции от 17 мая, теперь подлежало предварительным консультациям с королевскими норвежскими министрами через посредство «Чрезвычайного министерского совета». Аналогичное ограничение свободы действий короля уже предусматривалось шведским Законом о реформе (конституцией) 1809 г. — это говорит о том, что законодательные собрания обеих стран опасались последствий королевских внешнеполитических авантюр. И все же, если благодаря этим статьям король и должен был советоваться с министрами, то в их согласии он не нуждался. Окончательное решение принадлежало только ему. Таким образом, непосредственное влияние Норвегии на внешнюю политику унии ограничивалось совещательными полномочиями при короле в важнейших вопросах объявления войны и заключения мира. Помимо этого, стортинг мог оказывать и некоторое влияние «от противного», отказываясь выделять средства на военные цели.

Примечания

1. Если иное не оговаривается особо, данная глава в основном построена на разделе Альфа Кортведта в части 3 первого тома «Истории внешней политики Норвегии»: N. Bjørgo, 0 Rian, A. Kaartvedt, Selvstendighet og Union: Fra Middelalderen til 1905 (Vol. 1 of series Norsk utenrikspolitikks historie) (Oslo, 1995). Особое внимание к норвежским внешнеполитическим интересам, однако, является моей личной инициативой.