Контакты с Западом в сфере безопасности

Норвежская тактика балансирования и «наведения мостов» утратила кредит доверия, поскольку всегда подразумевалось, что страна находится под защитой Запада, выражавшейся в тесных функциональных связях с Великобританией в вопросах обороны и безопасности. В сентябре 1946 г. правительство НРП представило стортингу первый послевоенный проект воссоздания вооруженных сил страны — так называемый «трехлетний план». Во вступительной части этого документа подчеркивалась очевидная необходимость того, чтобы оборонная политика Норвегии соответствовала ее внешнеполитическому курсу и международной обстановке. К тому времени прочной основой внешнеполитической доктрины Норвегии стала поддержка ООН. Однако в Министерстве обороны должны были учитывать, что адекватная подготовка страны к обороне не может носить импровизированного характера, а «ответственная власть не может не учитывать тот факт, что сегодня в отношениях между великими державами существует определенная напряженность — особенно между западными великими державами и Советским Союзом». ООН сама по себе не могла служить гарантом мира и не обеспечивала безопасности малых государств в случае какого-либо конфликта между великими державами. А значит, стране, находившейся в уязвимом стратегическом районе в пограничной зоне между Востоком и Западом, необходимо было поддерживать боеспособность вооруженных сил, поскольку можно было полагать, что «вооруженному конфликту между великими державами могут предшествовать действия, направленные против обширных или малых частей районов нашей территории». Первостепенную важность приобретало создание оборонительного потенциала, достаточного, чтобы послужить предостережением всему миру: Норвегия даст отпор любому, кто нападет на нее. Однако

«трудно представить себе, что Норвегии придется отражать нападение без помощи союзников, и необходимо понимать, что Норвегия, с ее ограниченными военными и экономическими ресурсами, не сможет в одиночку сколько-нибудь долго оказывать сопротивление державе, обладающей превосходством в военном отношении. Но вооруженные силы Норвегии должны быть в состоянии продержаться в одиночку до тех пор, пока мы не получим эффективную помощь от тех, кто может стать нашими союзниками»¹.

Эти потенциальные союзники в документе, естественно, не были указаны. Но всего за несколько месяцев до этого стортинг утвердил секретное предложение правительства о закупке вооружений на 300 миллионов крон в течение трехлетнего периода. Поставщиком оружия была Великобритания. Зависимость Норвегии от Англии в качестве источника военных поставок была столь очевидна, что Министерство обороны, выдвигая свое предложение о закупках вооружений, даже не пыталось делать вид, что внешнеполитические последствия не имеют значения. Но, признав саму возможность такой постановки вопроса, министерство немедленно отвергло ее: во-первых, Англия — единственная страна, готовая продать, например, военные корабли; во-вторых, «мы должны покупать у того, с кем мы можем расплатиться», — это был явный намек на ситуацию с валютными резервами Норвегии, для которой были характерны избыток фунтов стерлингов и дефицит долларов и шведских крон. «Кроме того», утверждали представители министерства, «закупка военной техники не связана с какими-либо обязательствами в сфере военного сотрудничества. В этом отношении Норвегия после этих закупок будет обладать той же свободой действий, что и прежде».

В ходе дебатов о выделении запрашиваемых средств лишь один депутат стортинга подверг эти аргументы сомнению. Представитель коммунистической партии был явно обеспокоен тем, что вооруженные силы страны в отношении поставок вооружений и технического снаряжения окажутся столь тесно связанными с одной конкретной иностранной державой. Он считал, что возникает опасная зависимость Норвегии от Англии в области военных поставок и напомнил о различных программах, в соответствии с которыми многие норвежские офицеры проходили обучение в Соединенном королевстве. К этому перечню он мог бы добавить и недавно принятое решение о передаче норвежской армейской бригады в составе союзных оккупационных войск в Германии под английское командование, однако он этого не сделал — как и не подтвердил свое несогласие голосованием против выделения средств. Несколько месяцев спустя в ходе парламентских дебатов по «трехлетнему плану» единственным депутатом, поднявшим вопрос об официальных связях с потенциальными союзниками, был все тот же представитель коммунистической фракции. Развивая свои прежние аргументы, он вновь указал на риск впасть в зависимость от поставщика вооружений и снаряжения, зависимости,

«несовместимой с внешней политикой, отвечающей желаниям народа. Наш народ желает, чтобы эта политика была направлена против формирования любых блоков и не допускала связи нашей страны с каким-либо из подобных блоков. Если это станет необходимо, мы сами решим, на чьей стороне сражаться — не завися от поставок вооружений, технического или политического обучения наших офицеров одной конкретной страной»².

Другие депутаты, единодушно одобрившие закупку вооружений и концепцию, лежавшую в основе «трехлетнего плана», конечно, вряд ли не понимали внешнеполитические последствия своих решений. Таким образом, их голосование «за» можно считать одобрением негласного предположения: если Норвегия подвергнется нападению, то поставщик вооружений также встанет в авангарде ее неназванных потенциальных союзников. В конце концов предположение о том, что Англия окажет норвежцам помощь в случае агрессии со стороны любой другой великой державы, имело уже сорокалетнюю историю. А пять лет тесного военного сотрудничества в рамках Антигитлеровской коалиции во время войны привели лишь к укреплению этого основного предположения — за это время между представителями вооруженных сил Норвегии и Великобритании возникло множество личных и официальных связей. Главное различие межвоенного и послевоенного периодов состояло в том, что английская помощь, подкрепленная мощью Америки, уже не рассматривалась как нечто само собой разумеющееся, так как в этом заинтересована сама Англия. Теперь было очевидно, что норвежские вооруженные силы должны будут сами отражать любое нападение, пока Запад сможет оказать помощь.

Твердая приверженность Норвегии политике неучастия в блоках и поддержка ООН в первые послевоенные годы не означала отказа от функциональных военных и оборонных контактов с ее союзником в борьбе против нацизма — Великобританией. Самым наглядным проявлением этих связей стало включение норвежской бригады в состав британской Рейнской армии в период оккупации Германии.

Тщательно сформулированные установки «трехлетнего плана» в неизменном виде ложились в основу военных бюджетов следующих лет. В июне 1947 г. в ходе дебатов по военному бюджету на 1948-й финансовый год (июль 1947 — июнь 1948 г.) министр обороны привел цитату из «трехлетнего плана», заметив, что его основные положения по-прежнему актуальны, «поскольку ситуация в своих фундаментальных чертах не изменилась». В это же время заместитель министра обороны составил пространный меморандум, выдержанный в несколько ином тоне. В документе недвусмысленно утверждалось, что «те, кто могут стать нашими союзниками», — это на деле западные великие державы. Но далее ставился вопрос: является ли по-прежнему простое предположение на этот счет достаточным или со стороны Норвегии необходимы более конкретные ответные шаги? Успеет ли такая внешняя помощь подоспеть за то, возможно, очень короткое, время, пока вооруженные силы самой Норвегии будут способны сдерживать наступление противника? Суть этого меморандума, несомненно, заключалась в необходимости более конкретных подготовительных мероприятий, гарантирующих, что помощь придет вовремя и окажется эффективной.

Примечания

1. План был представлен в виде Stortingsmelding («Белой книги» или Парламентского доклада) № 32 (1945—46).

2. Stortingsforhandlinger, 1945—46, 7b. P. 2183.