Операции в 1941 г.

В начале войны 1941—1944 гг., которую Маннергейм называл «войной продолжения», подчеркивая ее прямую связь с «Зимней войной» 1939—1940 гг., финны не испытывали страха перед своим гигантским противником и были готовы начать с ним новую схватку. Полтора года назад они сражались в одиночку; в июне 1941 г. на их стороне была самая сильная держава Европы. Кроме того, повысилась их собственная военная мощь. У них появились опытные офицеры и солдаты, сумевшие в сражениях один на один доказать сопернику свое превосходство. Усовершенствование процедуры мобилизации позволяло финнам формировать количество частей, вдвое превышавшее уровень 1939 г. Военные склады и арсеналы, опустошенные во время «Зимней войны», были пополнены (в основном за счет немецкого оружия); огневая мощь пехоты увеличилась за счет массового использования автоматического оружия, противотанковых орудий и тяжелых минометов. У армии появилась тяжелая артиллерия, почти полностью отсутствовавшая во время «Зимней войны»; значительно увеличилось число боевых самолетов. В первые недели войны было мобилизовано почти 500 000 человек для службы в армии, 30 000 для строительства военных дорог и мостов и 80 000 женщин из вспомогательной службы «Лотта Свярд». Для народа, насчитывавшего всего четыре миллиона, это огромное бремя; как вскоре выяснилось, нести его до бесконечности невозможно.

В последнюю неделю июня Маннергейм перевел свою штаб-квартиру в Миккели — старый город, из которого он командовал финской армией еще в «Зимнюю войну». Германский штаб связи «Норд» расположился там же. В соответствии с оперативным планом, законченным и переданным ОКВ 28 июня, Маннергейм расположил свои части вдоль финско-советской границы, южнее линии Оулу — Беломорск. На севере промежуток между правым флангом армии «Норвегия» и главными силами финнов прикрывала 14-я дивизия, расположившаяся по обе стороны Лиексы. Главная ударная сила, армия «Карелия», которой командовал начальник штаба Маннергейма генерал Хейнрихс, заняла линию от Иломантси на севере до точки напротив перешейка между озером Янис и Ладожским озером. Левый фланг армии «Карелия» занимала группа «О» (одна кавалерийская бригада, а также 1-я и 2-я егерские бригады), центр — VI корпус (11-я и 5-я дивизии), а правый фланг — VII корпус (19-я и 7-я дивизии). 1-я дивизия была резервом армии. Фронт между правым флангом армии «Карелия» и Финским заливом занимал II корпус (2-я, 18-я и 15-я дивизии) на левом фланге и IV корпус (8-я, 10-я, 12-я и 4-я дивизии) на правом. 17-я дивизия должна была блокировать полуостров Ханко. После прибытия немецкой 163-й пехотной дивизии (без одного полка) Маннергейм расквартировал ее в Йоэнсу и сделал своим личным резервом.

Советские части, противостоявшие финской армии, были сведены в Северо-Западный фронт, которым командовал маршал Климент Ворошилов. На севере Ладожского озера, в секторе армии «Карелия», стояла советская 7-я армия, имевшая на передовой, три дивизии и одну в резерве. На Карельском перешейке против финских II и IV корпусов советская 23-я армия имела четыре дивизии, занимавшие оборонительные укрепления вдоль границы, и две-три дивизии в резерве. Русский гарнизон на полуострове Ханко состоял из двух стрелковых бригад, а также строительных, железнодорожных и противовоздушных частей. Успехи, одержанные немцами на главном фронте за первую неделю июля, заставили русских ослабить армии, противостоявшие финнам. Почти все резервные дивизии были отозваны, в результате чего финской армии пришлось сражаться лишь с семью дивизиями и двумя бригадами на Ханко. Когда Маннергейм начал наступление, соотношение сил было 3:1 в его пользу, и он был в полной уверенности, что главные силы русских будут скованы на немецком фронте.

Финский план заключался в нанесении удара вдоль обоих берегов озера Янис, рассечении главных русских сил и последующем наступлении армии «Карелия» вдоль восточного берега Ладожского озера через Олонец на город Лодейное Поле, стоящий на реке Свирь. II корпус должен был держать оборону на границе и одновременно ждать приказа о продвижении в район Элисенвара — Хитола, а затем взять Лахденпохью на северо-западном берегу Ладожского озера. IV корпус также должен был стоять на границе, а 14-я дивизия — наступать на Реболы и Лендеры.

Ладога — Карелия

Финское наступление началось 10 июля. Главный удар армия «Карелия» нанесла в зоне VI корпуса, к северу от озера Янис, между Вяртсиля и Корписелькя. Выяснилось, что у Корписелькя в обороне русских было слабое место, и с помощью егерской бригады из группы «О» финны быстро организовали прорыв¹. 12 июля после взятия Коккари и поселка Тольваярви егерская бригада свернула на юг, к Муанто, и через два дня взяла его. Продолжив наступление 15-го, бригада у Лоймолы перерезала железную дорогу, шедшую с востока на запад, и на следующий день рывком достигла города Койриноя на восточном берегу Ладожского озера. После этого русские части в окрестностях Сортавалы оказались отрезанными с востока. За шесть дней финны продвинулись вперед на 107 километров.

Тем временем продвижение правофланговых частей VI корпуса, взявших Вяртсиля, замедлилось в холмистой местности на восточном берегу озера Янис у Соанлахти, а VII корпус, который рассчитывал быстро продвинуться вдоль западного берега озера Янис, столкнулся с сильным сопротивлением и почти не продвинулся. 16-го сопротивление русских у Соанлахти было сломлено, и на следующий день финны обошли озеро Янис, развернули фронт на запад и заняли оборонительную позицию. В тот же день Маннергейм приказал 1-й дивизии, находившейся в резерве, прикрыть восточный фланг в Лоймоле и перевести 17-ю дивизию от полуострова Ханко в окрестности Вяртсиля. После этого фронт у Ханко прикрывали только части береговой охраны и батальон шведских добровольцев. 16-го же Маннергейм бросил немецкую 163-ю дивизию на восточный фланг и приказал ей взять Сувилахти, шоссейный и железнодорожный узел у южной оконечности озера Суо.

VI корпус, которому было приказано продолжить наступление в южном направлении, 20-го послал одну колонну на восток, через Кязняселькя к озеру Тульм; в это время основные силы продолжали продвигаться вдоль восточного берега Ладожского озера и 21-го после трех дней тяжелых боев взяли Сальми. На следующий день VI корпус овладел городом Мансила на границе, существовавшей до 1940 г., а 24-го достиг реки Тулоксы, где Маннергейм приказал ему остановиться. Вечером 24-го русские высадили бригаду на островах Мантсин и Лункулан к западу от Сальми и начали массированную контратаку на оборонительные рубежи финнов у Тулоксы. Штурм русским не удался, но финнам пришлось уйти в оборону; тяжелые бои продолжались весь остаток июля и начало августа.

Карта 17

Немецкая 163-я дивизия, воевавшая на левом фланге армии «Карелия», испытывала сложности в озерной местности севернее железнодорожной ветки Лоймола — Сувилахти. VI корпус, пытаясь оказать ей помощь, послал одну колонну от озера Тульм, которая 26 июля перерезала железную дорогу за Сувилахти, севернее Шотозера, но в конце месяца 169-я дивизия застряла снова. Она остро ощущала отсутствие третьего полка и явно нуждалась в подкреплениях. Маннергейм вновь ввел в дело две бригады группы «О».

VII корпус, находившийся на левом фланге армии «Карелия», оказывал постоянное давление на русских, оборонявшихся на западном берегу озера Янис, и к концу июля находился у Рускеалы. Приданная ему дивизия VI корпуса заняла позиции вдоль реки Янис, соединяющей озеро Янис с Ладожским озером. Русские, окруженные с двух сторон, были вынуждены отступить к Сортавале; там самым были созданы благоприятные условия для овладения северо-западным берегом Ладожского озера.

31 июля II корпус начал наступление со своей позиции на границе между рекой Вуоксой и Пяозером. Он должен был взять железнодорожный узел Хитола и перерезать русские коммуникации в районе Сортавалы. 10-ю дивизию, выделенную из состава IV корпуса, Маннергейм держал в резерве. Наступление развивалось быстро, и 5 августа Маннергейм бросил в бой 10-ю дивизию, которая стремительно вышла к берегу Ладожского озера у Лахденпохьи. 11-го главные силы корпуса взяли Хитолу, а правофланговая колонна в тот же день вышла на берег Ладожского озера между Хитолой и Кексгольмом. Русские, занимавшие позиции между Хитолой и озером Янис, были разрезаны на две части: одна из них (примерно две дивизии) была вынуждена отступить к Куркийоки, а вторая (немногим меньше) — к Сортавале. В Куркийоки русские отступили на остров Кильпола, откуда были эвакуированы на пароходе в середине августа.

Перед наступлением на Сортавалу Маннергейм перевел штаб-квартиру VII корпуса на восток, чтобы облегчить командование операциями в секторе между 163-й дивизией и VI корпусом, а части VII корпуса перевел во вновь созданный I корпус. Затем I корпус штурмовал Сортавалу и 16 августа взял этот старый финский город. Большинство русских отступило на остров Валаам, откуда их позже вывезли в район Ленинграда. Операция на северо-западном берегу Ладожского озера увенчалась блестящим успехом, однако не обошлось без ложки дегтя: ни финские, ни немецкие ВВС (у которых на Ладожском озере была эскадрилья Ju-88) не сумели помешать эвакуации русских с острова Валаам.

Карельский перешеек

В первой половине августа финский план операций претерпел фундаментальные изменения. Еще 14 июля Эрфурт доложил, что Маннергейм не поддерживает идею наступления по восточному берегу Ладожского озера, но тогда ОКХ решило, что это всего лишь плод воображения самого Эрфурта. Однако когда 2 августа ОКХ попросило финнов начать наступление вдоль восточного берега Ладожского озера в направлении Лодейного Поля и принять участие в заключительном штурме Ленинграда, который группа армий «Север» собиралась начать примерно через неделю, Маннергейм отказался, сославшись на то, что он не сможет вести наступательные операции на восточном берегу озера, пока 163-я дивизия не выполнит свою задачу по взятию Сувилахти. ОКХ попыталось оказать давление на 163-ю дивизию, но, когда стало ясно, что на быстрый результат там рассчитывать не приходится, 10 августа оно обратилось к Маннергейму с повторной просьбой о помощи взять Ленинград, начав наступление на Карельском перешейке. На это Маннергейм согласился.

Есть основания подозревать, что идея наступления на Карельском перешейке была Маннергейму по душе и что он фактически заставил немцев сделать ему такое предложение, делая вид, что это всего лишь случайность². На всем протяжении войны Маннергейм демонстрировал, что он больше всего заинтересован, во-первых, в прежних финских территориях, а во-вторых, в том, что он называл финской «невоссоединенной территорией» в Восточной Карелии. К авантюрным вылазкам в открытые российские пространства он относился холодно и не собирался их совершать даже для того, чтобы угодить немцам и поддержать их стратегические планы. Кроме того, как много раз отмечали немецкие офицеры, Маннергейм был пессимистом, что заставляло его тяжело переживать даже временные неудачи и отклонения от плана; следовательно, на его сопротивление операциям на восточном берегу Ладожского озера могло повлиять и отрицательное отношение к действиям группы армий «Север».

Целью группы армий «Север», которой командовал генерал-фельдмаршал Вильгельм Риттер фон Лееб, были блокада Ленинграда и соединение с финнами в районе Ладожского озера. Группа, дислоцировавшаяся в Восточной Пруссии, совершила быстрый марш-бросок по прибалтийским республикам; но Ворошилов, не собиравшийся вести оборонительные бои на недавно аннексированных территориях, отвел свои войска в строгом порядке. В результате здесь не было гигантских окружений и котлов, характерных для битв на других участках Восточного фронта. После перехода в начале июля прежней советской границы группа армий «Север» начала испытывать все возраставшее сопротивление, а постоянное расширение линии фронта уменьшало возможности фон Лееба нанести решающий удар. Местность между озерами Ильмень и Пейпус оказалась непроходимой для танков, и после середины июля немцы несколько недель продвигались черепашьим шагом. В этой ситуации фон Лееб попытался организовать решающее наступление на Ленинград из сектора к западу от озера Ильмень, назначенное на вторую неделю августа. Гитлер, который в то время считал Ленинград своей главной целью, хотел забрать у группы армий «Центр» 3-ю танковую группу (армию), чтобы усилить наступление, но его отговорили, и дело закончилось посылкой одного танкового корпуса. Если бы Маннергейм откликнулся на просьбу ОКХ от 2 августа возобновить наступление вдоль восточного берега Ладожского озера, это могло бы существенно помочь штурму, начавшемуся 10 августа. Однако Маннергейм по вполне понятным соображениям предпочел подождать и посмотреть, как пойдет дело.

Убедившись, что ситуация на северо-западном берегу Ладожского озера складывается благополучно, Маннергейм 13 августа приказал II корпусу свернуть на юг, к Пакколе, находящейся в самой узкой части перешейка между рекой Вуоксой и Финским заливом. Там финны 18-го форсировали реку в северной части города. Знание своих бывших территорий принесло свои плоды: операция почти полностью повторила форсирование реки, проведенное во время военных учений 1939 г. Вскоре финны создали большой плацдарм на южном берегу Вуоксы, с которого можно было ударить в тыл русским частям, стоявшим против IV корпуса, который продолжал занимать позицию на границе. Одновременно левый фланг II корпуса атаковал через Кексгольм на юг и очистил от русских восточный берег реки вплоть до Ладожского озера.

22 августа IV корпус начал наступление. Днем раньше русские начали взрывать свои укрепления на границе, и первая фаза атаки приобрела форму преследования, в ходе которого IV корпус 23-го достиг линии Кильоки — Кильпеньоки. Одновременно II корпус нанес удар с плацдарма и оказался в 13 километрах от Выборга. Русские, у которых в Выборге были три дивизии, собирались удерживать город одной дивизией, а двумя другими провести контратаку на Пакколу и отбросить финнов обратно за Вуоксу. У реки они надеялись соединиться с еще одной дивизией, отходившей на юг от острова Кильпола, но из этого ничего не вышло, потому что финны быстро и методично окружили Выборг. 25-го II корпус перерезал железную дорогу на Ленинград к востоку от Выборга; в тот же день одна дивизия IV корпуса форсировала Выборгскую бухту и пересекла шоссе и железную дорогу, связывавшую Выборг с Приморском. После этого русские как в городе, так и за его пределами оказались в полном окружении. 29-го части, IV корпуса вошли в Выборг, а когда кольцо стянулось, русские дивизии попали в окружение в лесу у Порилампи. Бросив почти весь транспорт и технику, большая группа русских сумела вырваться из окружения и переправиться на острова Койвисто в Финском заливе, где держалась до ноября, пока не была эвакуирована. Попавшие в окружение были уничтожены к 1 сентября.

31 августа части IV корпуса начали наступление на юг Карельского перешейка и дошли до Ваммельсу. В тот же день они взяли город Майнила на старой советско-финской границе, знаменитый тем, что здесь, согласно русской легенде, финская артиллерия якобы обстреляла территорию Советского Союза, спровоцировав «Зимнюю войну». 24 августа Маннергейм перевел штаб-квартиру I корпуса из Сортавалы на левый фланг Карельского перешейка, где части корпуса с двумя дивизиями, взятыми у II корпуса, очистили от русских берег Ладожского озера к югу от Вуоксы. 2 сентября корпус тоже достиг старой границы. За четыре недели наступления финны полностью вернули себе потерянную территорию на Карельском перешейке.

В зоне армии «Карелия» за последнюю неделю августа 163-я дивизия и группа «О» взяли Сувилахти, а VII корпус продвинулся на восток и занял позиции на перешейке между Сямозеро и Шотозеро. На финском северном фланге 14-я дивизия, действовавшая независимо, добилась блестящего успеха, окружив русскую дивизию около города Ребольг и еще до конца августа достигнув Ругозера, где в начале сентября получила приказ перейти к обороне.

Восточная Карелия

Во второй половине августа, когда наступление группы армий «Север» возобновилось и она стала стремительно приближаться к Ленинграду, первостепенное значение приобрел вопрос о судьбе этого города. В ходе разработки плана «Барбаросса», предусматривавшего оккупацию России, Гитлер, знание которого экономической географии Советского Союза оставляло желать лучшего, решил, что население Украины и Южной России стоит сохранить ради производства сырья и излишков сельскохозяйственной продукции. Север импортировал продукты питания, поэтому Гитлер с целью предотвратить отток сельскохозяйственной продукции с юга решил, что тамошнее население нужно сократить на несколько миллионов — главным образом за счет смерти от голода. Ленинград он считал символом русского народа (который собирался извести под корень) и одновременно местом, где сосредоточено несколько миллионов лишних ртов.

С самого начала решив, что брать Ленинград ни в коем случае не следует, Гитлер и его советники из ОКВ стали ломать голову, как быть с этим городом. Один вариант предусматривал взятие города в плотное кольцо, окружение его электрической изгородью и пулеметами и предоставление жителям возможности умереть с голоду. Другой вариант предусматривал выпуск женщин и детей и направление их к линии фронта с целью вызвать беспорядки в тылу русских. Теоретически мысль была хорошая, но трудновыполнимая и едва ли эффективная: к таким вещам русские были нечувствительны.

Склонялись к тому, что город следует сровнять с землей, а население переправить в другие места. Поскольку финны выражали желание, чтобы их граница с Россией проходила по Неве, вся территория к северу от этой реки должна была перейти к ним. В ожидании окончательного решения судьбы города группа армий «Север» должна была окружить Ленинград, но не штурмовать его и не принимать капитуляции, если та будет предложена. ОКХ чувствовало себя неловко, боясь за моральный дух солдат, которым придется уничтожать тысячи безоружных граждан. Оно предпочитало компромиссный вариант, согласно которому свое дело должны были сделать голод и разруха, после чего остатки гражданского населения можно будет пропустить через линию фронта и позволить им рассредоточиться в сельской местности.

Чтобы изолировать Ленинград, группа армий «Север» собиралась форсировать Неву у Шлиссельбурга, соединиться с финнами и создать линию укреплений между городом и западным берегом Ладожского озера. Кроме того, она собиралась наступать на Волхов и соединиться с армией «Карелия» в окрестностях реки Свирь. Финны должны были наступать на юг от их старой границы на Карельском перешейке и на юг от реки Свирь навстречу немецким передовым частям. Эти предложения Кейтель сформулировал в письме Маннергейму 22 августа.

Ответ Маннергейма на это предложение был весьма пессимистичным. Маршал объяснил, что Финляндия, 16 процентов населения которой исполняет свои воинские обязанности, испытывает серьезнейшие экономические трудности. Более того, нынешние потери финнов значительно превышают потери, понесенные в ходе «Зимней войны». За август финская армия потеряла каждый четвертый взвод в роте, и в сентябре ему пришлось расформировать одну резервную дивизию, чтобы пополнить существующие. У него нет желания переходить старую границу на Карельском перешейке, поскольку старые русские линии укреплений все еще чрезвычайно сильны и их лучше взять немцам ударом с тыла. Он согласен провести наступление на Олонецком перешейке между Ладожским и Онежским озерами до реки Свирь, но ожидает сильного сопротивления и считает, что даже если финны сумеют добраться до Свири, то продолжить наступление на южном берегу реки им будет уже не по силам.

В своих мемуарах Маннергейм указывает, что в 1941 г. он принял командование финской армией с условием, что его не будут просить наступать на Ленинград. Одним из самых ранних и сильных советских доводов против существования независимой Финляндии была постоянная угроза со стороны последней второму по значимости городу Советского Союза. Поэтому он считал, что Финляндия не должна проводить никаких акций, подтверждающих этот довод, который русские наверняка вновь пустят в ход после окончания войны. Маннергейм вспоминает, что, показывая письмо Кейтеля президенту Рюти, он напомнил последнему об условии, с которым принимал командование, и выразил убежденность в том, что форсировании Свири будет противоречить интересам Финляндии. Рюти согласился.

Беседа с исполняющим обязанности начальника штаба финской армии генерал-майором Е.Ф. Ханеллом позволила Эрфурту получить некоторую информацию и на ее основе сделать собственные выводы о намерениях Маннергейма. Ханелл сказал, что в последнее время президент и кабинет министров осаждают Маннергейма просьбами быть осторожнее и поберечь людские ресурсы страны³. Ведущие промышленники рвут на себе волосы и предупреждают, что, поскольку почти все взрослые мужчины ушли на фронт, экономику страны ждет неизбежный крах. Что касается наступления по обоим берегам Ладожского озера, то финская конституция требует от главнокомандующего получить разрешение правительства на ведение операций за пределами границ страны. Это разрешение было дано только для наступления в секторе восточнее озера, и то лишь до реки Свирь. Но Ханелл не сомневался, что если Маннергейм всерьез потребует наступления на Карельском перешейке, то такое разрешение будет получено тоже. Он предполагал, что это требование будет сделано тогда, когда «германская армия громко постучится в двери Ленинграда». Что же касается наступления к востоку от Ладожского озера, то Маннергейм дал слово и сдержит его. Его отношение к форсированию Свири может измениться, если немецкие армии пройдут дальше. Похоже, он боится, что группа армий «Север» может остановиться на реке Волхов и предоставит финнам самим преодолеть все расстояние от Свири до Волхова. Эрфурт счел, что врожденный пессимизм одержал временную победу над Маннергеймом, и рекомендовал наградить престарелого маршала каким-нибудь немецким орденом, чтобы восстановить его моральный дух.

То, что Маннергейм мог усомниться в союзнике, вызвало у германского высшего командования шок. ОКХ немедленно указало группе армий «Север», что престиж Германии дороже тактических соображений и что соединиться с финнами необходимо в кратчайшие сроки. Группа армий обязана послать части в направлении Лодейного Поля, как только позволит ситуация, причем еще до полного окружения Ленинграда.

В конце августа группа армий «Север» взяла Ивановское, перерезав последнюю железную дорогу, выходившую из города, и выйдя на позицию, позволявшую прервать речное сообщение. 1 сентября Маннергейм сказал Эрфурту, что он получил разрешение Рюти пересечь границу на западной стороне Карельского перешейка и дойти до линии Сестрорецк — Агалатово. Когда два дня спустя Кейтель в штаб-квартире группы армий «Север» сказал Леебу об этом решении, Лееб ответил, что пара-тройка километров территории роли не играют, но чрезвычайно важно, чтобы финны сковали русские дивизии на своем фронте. Иначе русские могут отвести войска, бросить их против немцев, продвигающихся к Ленинграду, и тогда может возникнуть трудная ситуация.

4 сентября начальник оперативного штаба ОКВ Йодль прилетел в Миккели и вручил Маннергейму орден Железного креста всех трех степеней сразу. Если верить мемуарам, маршал остался холоден к мольбе Йодля начать наступление на Карельском перешейке, но, чтобы избежать трений и не подвергать риску ведущиеся переговоры о поставке Финляндии 15 000 тонн зерна, дал обещание попытаться продвинуть вперед свой правый фланг (которое так и не выполнил). Тем не менее в то время немцы считали, что миссия Йодля увенчалась полным успехом. На самом деле Маннергейм пообещал пересечь старую границу по всему фронту Карельского перешейка и дойти до линии русских постоянных укреплений. На правом фланге он должен был дойти до Сестрорецка и, если удастся, до Агалатова. Три недели спустя он сообщил Кейтелю, что финские части провели наступление и вышли практически на обещанные рубежи. Однако Маннергейм слегка кривил душой. Само по себе пересечение причудливо петлявшей старой границы не имело никакого военного значения, а то, что одно появление финских частей перед главными русскими укреплениями свяжет противника так надежно, как надеялась группа армий «Север», было проблематично. Но эти соображения были немцам известны. Визит Йодля принес обнадеживающую весть: финское наступление на Свирь должно было начаться в тот же день.

4 сентября армия «Карелия» была расположена следующим образом: группа «О» (одна кавалерийская бригада и одна егерская бригада) — на левом фланге, от границы до северного берега Сямозера (при этом основные силы группы находились севернее озера); VII корпус (две дивизии) — в центре, между Сямозером и Водлозером, к востоку от обоих; VI корпус (три дивизии и егерская бригада) — на правом фланге, между Водлозером и устьем реки Тулоксы. Немецкая 163-я дивизия тоже находилась в этом секторе, но была резервом главнокомандующего и использовалась только для защиты фланга со стороны Ладожского озера.

Наступление началось вечером 4-го самым мощным обстрелом финской артиллерии за всю войну, позволившим VI корпусу быстро создать прорыв у Тулоксы. Через три дня VI корпус достиг реки Свирь напротив Лодейного Поля, а 8-го егерская бригада перерезала Мурманскую железную дорогу, взяв станцию Свирь. В тот же день VII корпус взял важный железнодорожный узел Красная Пряжа, западнее Петрозаводска. К середине месяца армия «Карелия» овладела почти всем северным берегом реки Свирь и начала наступление по сходящимся направлениям на столицу Карело-Финской ССР Петрозаводск.

Пока 1-я егерская бригада приближалась к городу вдоль Мурманской железной дороги, VII корпус послал одну дивизию в дерзкий и трудный марш через леса между железной дорогой и шоссе Красная Пряжа — Петрозаводск; вторая колонна в это время двигалась вдоль шоссе. Группа «О», к которой позже присоединился II корпус, переброшенный с Карельского перешейка, наступала на город с северо-запада. Через две недели, 1 октября, в ходе тяжелых боев город был взят. Русские отступили на противоположный берег Онежского озера. Одновременно VI корпус форсировал Свирь у Онежского озера и создал плацдарм глубиной в 19 километров и шириной в 96 километров, позволявший занять выгодные оборонительные позиции. Несмотря на признаки очень ранней зимы (что имело роковые последствия для немецких армий, наступавших южнее), Маннергейм решил развивать наступление на север от Петрозаводска, в направлении Медвежьегорска.

Пока в течение сентября армия «Карелия» завоевывала территорию севернее реки Свирь, группа армий «Север» достигла предместий Ленинграда. В первую неделю месяца она создала клин на Неве у Ивановского, но левее фронт резко уходил к югу от Ленинграда и выходил к Финскому заливу западнее Ораниенбаума; на правом фланге существовал юго-восточный выступ у реки Волхов, а затем фронт уходил на юг. 6 сентября Гитлер решил, что пришло время начать наступление на Москву. Группа армий «Север», лишившаяся 4-й танковой группы, должна была подойти к Ленинграду как можно ближе; его единственная крупная бронетанковая часть, XXXIX корпус, была предназначена для нанесения удара через Волхов на Свирь.

8 сентября пал Шлиссельбург, после чего группа армий овладела верховьями Невы, вытекающей из Ладожского озера. Фон Лееб и раньше протестовал против посылки танкового корпуса на Волховское направление, доказывая, что это приведет к распылению сил; поэтому 10 сентября ОКХ приказало ему либо «форсировать Финский залив», либо «форсировать Неву к востоку от Ленинграда» и соединиться с финнами на Карельском перешейке, прекратив операцию в районе Волхов — Свирь до тех пор, пока для нее не будут накоплены достаточные силы. Ошибочность этого решения подтвердилась быстро: русские провели несколько сильных контратак у Шлиссельбурга и вдоль реки Свирь. 15-го Лееб доложил ОКХ, что противник снял части с финского фронта и бросил их против группы армий «Север». Он сказал, что если финны возобновят наступление на Карельском перешейке, то битва за Ленинград закончится через несколько дней. В противном случае трудно предсказать, сколько времени уйдет на форсирование Невы. Спустя три дня, когда Лееб во второй раз попросил помощи финнов, Гальдер заверил его, что финское главное командование собирается начать наступление по обоим берегам Ладожского озера: на Карельском перешейке — как только группа армий «Север» форсирует Неву и к югу от реки Свирь — как только скажутся результаты немецкого продвижения в этом направлении.

В середине месяца Кейтель возобновил переписку с Маннергеймом, попросив маршала расположить немецкую 163-ю дивизию у устья Свири и в нужное время дать ей разрешение форсировать реку и выступить навстречу частям группы армий «Север», наступление которых планируется⁴. Маннергейм согласился, хотя позже настоял на том, что время форсирования назовет он сам. Вопрос о собственных намерениях финнов оставался открытым со времени визита Йодля; и хотя Кейтель не возвращался к нему прямо, однако Маннергейм попытался выяснить отношения в длинном письме от 25 сентября. Очевидно, его наметанный глаз уже заметил некоторые странности в положении группы армий «Север», несмотря на то что, как маршал говорил позже, немцы не поставили его в известность о своем решении отозвать 4-ю танковую группу (армию). Более того, письмо Кейтеля не было рассчитано на то, чтобы придать адресату уверенность в себе; оно было главным образом посвящено объяснению неудач армии «Норвегия» и намекало, что группа армий «Север» в течение какого-то времени не сможет проводить наступательные операции ни через Неву, ни в направлении Свири. Маршал сообщил Кейтелю о своем намерении взять Петрозаводск и Медвежьегорск; после этого его главной заботой станет проблема истощения людских ресурсов. Он реорганизует армию, превратит дивизии в бригады и вернет освободившихся людей в сферу гражданской экономики. О дальнейших наступлениях за пределы существующих линий фронта на Свири и Карельском перешейке не может быть и речи.

В конце сентября, несмотря на яростные контратаки русских, группа армий «Север» сумела стабилизировать свой фронт к востоку от Ленинграда. В первой неделе октября, когда стало ясно, что противник может быть вынужден отозвать части с севера для обороны Москвы, фон Лееб начал отводить XXXIX корпус (две танковые дивизии и две дивизии мотопехоты) от Шлиссельбурга и готовить его к нанесению удара на восток. 14 октября (хотя признаков того, что русские ослабили части, противостоявшие группе армий «Север», еще не было) Гитлер приказал Леебу начать наступление на восток через Чудово и Тихвин с целью окружить русских южнее Ладожского озера и соединиться с армией «Карелия» на линии Тихвин — Лодейное Поле.

Через два дня XXXIX корпус начал наступление к востоку от Чудова. Русские оказали сильное сопротивление, а еще через два-три дня начались осенние дожди и застигли немцев врасплох. Не успела закончиться первая неделя наступления, как танки остановились, увязнув в грязи. 24 октября Гитлер хотел отменить операцию, и только уговоры ОКХ помешали ему подписать такой приказ. Фон Лееб, вызванный в ставку фюрера, высказался за продолжение наступления, но сам не верил, что сумеет добиться чего-то большего, чем взятие Тихвина.

Следующие две недели XXXIX корпус двигался черепашьим шагом и наконец остановился в 10 километрах от Тихвина. На 8 ноября был назначен штурм города. Если бы он сорвался, операцию пришлось бы остановить, пока не улучшатся погодные условия. Но штурм прошел удачно, и 9-го одна дивизия сумела свернуть на северо-восток от Тихвина и начать наступление вдоль железной дороги на Волхов. Однако в конце месяца русские едва не окружили немцев в Тихвине, и тем пришлось бросить в бой две дивизии, чтобы удержать фланги выступа.

1 декабря группа армий «Север» смирилась с ситуацией и пришла к выводу, что соединение с финнами в настоящий момент невозможно. Сдача или удержание Тихвина зависели лишь от возможности противника бросить в бой новые части; наступление на Волхов придется прекратить из-за недостатка сил. Через два дня командир XXXIX корпуса доложил, что он больше не может удерживать Тихвин, и 7-го Лееб приказал ему готовиться к отступлению, которое начнется сразу же, как только Гитлер даст на него разрешение. Однако и Гальдер, и Кейтель предупреждали, что этого делать не следует: Гитлер решил удержать Тихвин. Кейтель утверждал, что финны готовы сами начать наступление и соединиться с немцами. 8 декабря Гитлер приказал остановить все наступательные операции на Восточном фронте, но велел группе армий «Север» удержать Тихвин, готовиться к наступлению на южный берег Ладожского озера и соединиться с армией «Карелия», как только группа получит подкрепления. Однако еще через три дня он приказал отложить все наступательные операции на 1942 г.

Но приказы Гитлера не успевали за ходом событий на фронте. 7-го Лееб собирался приказать эвакуировать Тихвин, где XXXIX корпус замерзал и тонул в снегу, но его попросили задержать приказ, пока Кейтель и Йодль, близкие к Гитлеру, не уговорят его принять решение. Гитлер неохотно согласился, но с условием, что шоссе и железная дорога на Волхов будут продолжать оставаться в руках немцев. 9-го Тихвин был эвакуирован. Лееб не видел другого решения, кроме как отойти за реку Волхов. Еще шесть дней Гитлер не давал на это согласия. Однако когда 15-го Лееб сказал ему, что иначе XXXIX корпус будет полностью уничтожен, Гитлер согласился с тем, чтобы отвести часть за реку. 24-го группа армий «Север» отвела корпус за Волхов, после чего Гитлер приказал удерживать этот рубеж «до последнего человека».

За день до того, как группа армий «Север» оставила Тихвин, армия «Карелия» завершила свои операции в Восточной Карелии. Погода помешала и финнам. В октябре, наступая с юга и запада, армия «Карелия» оттеснила русских к Медвежьегорску. 19 октября II корпус занял оба берега реки Суны. 3 ноября финские части, подошедшие с юга, взяли Кондопогу, а через два дня соединились с частями II корпуса севернее озера Лижм. Но затем наступление остановил стремительный натиск зимы, и в середине ноября стало ясно, что силы передовых частей финнов на исходе. Последним отчаянным рывком они 5 декабря взяли Медвежьегорск, на следующий день — Повенец, а 8-го взяли в окружение район южнее Медвежьегорска. Затем они построили укрепления на Маселькя, линии водораздела между Белым морем и Финским заливом, соорудив настоящий оборонительный вал от Онежского озера до Сегозера. После этого наступательные операции были прекращены на всем финском фронте, и Маннергейм начал демобилизацию мужчин старших возрастов.

Примечания

1. Финские егерские бригады представляли собой отряды легкой пехоты, во время летних операций снабжавшиеся велосипедами. Они были очень подвижны и в пересеченной лесистой местности могли выполнять функции авангарда, в более открытых местах обычно поручаемые танковым и мотопехотным колоннам. Эти бригады произвели на немцев сильное впечатление, и Фалькенхорст, расточавший им комплименты, много раз пытался получить одну из них для фронта армии «Норвегия».

2. Генерал-лейтенант Эрвин Энгельбрехт, командир 163-й дивизии, записал беседу от 2 сентября 1941 г., которую он имел с генералом Тальвелой, командиром VI корпуса. Эта запись косвенно подтверждает данное предположение. Тальвела жаловался на то, что в его секторе последние несколько недель не предпринимается никаких действий, хотя он не раз пытался получить разрешение начать наступление. Он тем более жалел о собственном бездействии, что первое наступление корпуса повергло русских в панику; по его мнению, в тот момент корпусу «ничего не стоило» выйти на реку Свирь и, возможно, создать плацдарм на ее противоположном берегу. Он сказал, что за все наступление вплоть до реки Тулоксы, где им было приказано остановиться и занять оборону, VI корпус потерял 3500 человек — столько же, сколько потерял потом во время вынужденного простоя.

3. Германский посол в Финляндии Виперт фон Блюхер в то время докладывал, что в кабинете министров образовались две партии. Одна хотела продолжать наступление; другая, которой Рюти, видимо, оказывал предпочтение, считала, что настало время перейти к оборонительной войне, хотела остановиться на старой границе на Карельском перешейке и обуздать Маннергейма, собиравшегося начать наступление в Восточную Карелию. Но это был всего лишь критический момент; кабинет министров почти немедленно поддержал агрессивную тактику ведения войны.

4. Идея использования 163-й дивизии пришла Эрфурту в голову еще в начале месяца. Видя растущее нежелание Маннергейма форсировать Свирь, он подумал, что немецкая дивизия сможет показать финнам пример.