«Драконы»

Неужели на таких утлых посудинах викинги наводили ужас на всю Европу? Пересекали Атлантику? Доходили до берегов Америки?! Трудно поверить!

Это первая мысль, которая приходит при взгляде на сшитую из дубовых досок «быстрокрылую ладью» с гордо поднятым завитком покрытого узорной резьбой носа и такой же высокой кормой...

На таком вот струге норвежский король Улаф Толстый, внедрявший огнем и мечом христианство, бежал от восставших соотечественников в Киев, к своему другу Ярославу Мудрому. На таком же струге он вернулся обратно победителем — Святым Улафом.

В Дании, на острове Зеландия, мне довелось видеть Трелеборг — обнесенный земляным валом военный лагерь викингов. Команда каждого струга помещалась в отдельном бревенчатом строении, напоминающем корабль, опрокинутый кверху днищем...

В Ютландии, вблизи от Орхуса, я пришел на кладбище викингов — каждые тридцать три надгробных камня поставлены так, чтобы общий абрис походил на очертания корабля.

На стенах музея в Оулу, в Суоми, я разглядывал полосатый шерстяной парус ладьи викингов. Он служил им и общим одеялом в дни безветрия и на суше.

И вот теперь передо мной — поднятый на металлические стеллажи сам корабль, отлично сохранившийся, хотя ему тысяча с лишним лет от роду.

Море поглотило множество таких кораблей, но земля сохранила их. Обряд погребения викингов требовал, чтобы вместе с умершим вождем-конунгом хоронили все то, что было необходимо ему на том свете... Если вместе со своим вождем воинственные кочевники степей хоронили боевого коня, то для загробного плаванья конунгу без его боевого корабля — не обойтись.

Из кургана Тюне близ города Сарпсборга почти сто лет назад был откопан первый корабль викингов.

В 1880 году в кургане на низкой равнине у Санде-фиорда нашли вторую ладью. И в начале нашего века вблизи от фермы Осеберг выкопали третий корабль, из всех самый сохранившийся.

Все они сейчас под крышей музея, «корабли викингов» на Бюгдой.

Пораженный совершенством формы кораблей, словно их сделал не безвестный плотник своим топором, а высек резцом из мрамора великий скульптор, — я понимал в ту минуту Константина Симонова, который, увидев эти «острогрудые челны», записал в дневнике:

«Не берусь описывать эти корабли. Чтобы составить о них настоящее представление, их надо видеть... Скажу только, что от них веет духом мужества и силы, в них все прекрасно и вместе с тем нет ничего лишнего!..»

Их красота, оказывается, неразрывно связана с конструктивной целесообразностью: и поднятый высоко нос-форштевень, легко рассекающий волну, и продолговатый ребристый овал двадцатиметрового корпуса, и расстояние пять метров от борта к борту в самом широком месте... И главное, выдающийся, высокий, режущий воду киль, который делал в те времена норвежские суда самыми быстроходными в мире.

Чтобы ни у кого не осталось сомнения, что древние норвежские сагописцы и скальды правы и что норвежцы наведывались в Америку лет за пятьсот до путешествия Колумба, — в 1891 году, когда в Чикаго открылась Всемирная выставка, норвежцы построили корабль-ладью, точную копию того, что выкопан был из кургана, разве что без узорной, изображающей рыб и змей резьбы. Несколько норвежских парней на этом корабле благополучно переплыли Атлантический океан и привели его в Чикаго... Это стало одним из интереснейших событий выставки...

Пятнадцать пар сосновых весел и руль, тридцать гребцов-воинов и командир — вот и весь экипаж. Не о них ли пушкинские строки:

Там о заре прихлынут волны
На брег песчаный и пустой,
И тридцать витязей прекрасных
Чредой из вод выходят ясных,
И с ними дядька их морской.

Знаменитый русский океанограф А. Книппович считал, что за много веков не было выработано более совершенного типа судов, чем суда викингов... Взбегая на гребень, их струг разрезает волну, не заливает его и вода. Он легко идет и под парусами и на веслах. Высокий дубовый киль делает его устойчивым.

«Главный недостаток корабля викингов — отсутствие палубы», — писал полвека назад Книппович.

Но и сегодня из восьмидесяти тысяч рыбаков Норвегии больше половины промышляют рыбу на безмоторных, беспалубных судах, схожих с ладьями викингов... Их сечет снег, валят с ног штормы...

— Ничего, мы, норвежцы, сроднились с морем, такой уж наш норвежский характер, — объясняет Адам.

— А завоевывать с горсткой храбрецов-разбойников на этих ладьях большие города, покорять целые государства, убивать мирных жителей, грабить, как говорит летопись, «не оставляя собаки, которая лаяла бы им вслед», — это тоже проявление норвежского характера?!

— Конечно, кое-что и от характера, — раздумывая, отвечает Адам, — но один характер не спас бы викингов от поражений. Главное — превосходство в технике.

Корабельная техника. Странно применить это слово к такому, казалось бы, элементарно простому сооружению, сработанному с помощью одного лишь топора, — но это так. В то время, когда другие строили плоскодонные и поэтому малоустойчивые, неповоротливые, тихоходные суда, норвежцы первыми стали сооружать остродонные килевые корабли... Это давало им возможность избегать дрейфа. Суда их стали маневреннее. Внезапность нападения — великая сила! Викинги приближались к врагу быстрее, чем могла долететь весть об их появлении. А если при случайной встрече с более сильным противником надо было уйти — никто не мог догнать их... Это придавало викингам наглость, смелость, которая «города берет», уверенность в непобедимости. «Техника» и вера в то, что крылатые девы-валькирии уносят души павших в бою в Валгаллу, где герои каждое утро «проводят время», вступая друг с другом в жестокий бой. Но к обеду их раны заживают и они начинают пировать и бражничать. Пища их — сало сказочного кабана Зеремнира, а питье — мед, который не иссякая течет из вымени козы Гейдрун, разносимый девами-валькириями...