Крушение надежд

В марте 1912 г. Амундсен прибыл в австралийский город Хобарт. В Норвегию он возвращаться не собирался. «Фрам» же направил в Буэнос-Айрес. На следующий год он планировал достигнуть Берингова пролива, чтобы к северу от него вмерзнуть в лед и совершить новый дрейф через Северный Ледовитый океан. Выступив с лекциями в Австралии и Новой Зеландии, путешественник отправился в Аргентину. Здесь он написал книгу о походе к Южному полюсу, а затем отбыл на родину.

Всю осень 1912 г. Амундсен читал лекции в европейских странах, собирая деньги на новую экспедицию. Потом совершил стремительный бросок на Американский континент — в Соединенные Штаты и Канаду.

Амундсен не знал покоя ни днем, ни ночью, но надо было ковать железо пока оно горячо. Он сделал 180 докладов, не считая многочисленных выступлений в школах и университетах.

Наконец, необходимая сумма была собрана. В конце 1912 г. в прессе появились сообщения о дальнейших намерениях исследователя. В частности, «Метеорологический вестник», издававшийся в России, писал, что: «Северо-полярная экспедиция Амундсена отправится в путь в июне 1914 г., хотя ранее был намечен июнь 1913 г. Причиной переноса срока послужил отказ заведующего океанографическими работами участвовать в экспедиции. Теперь Амундсену ничего не оставалось как руководить этими работами самому.

Изучив материалы экспедиций Де-Лонга и Нансена, Амундсен предполагал отправиться в Северное море через Берингов пролив. Правда, достижение полюса не являлось самоцелью. Главная задача экспедиции состояла в проведении непрерывных наблюдений на море, а также измерений глубины, температуры и солености. Не менее важным было изучение течений полярного моря, рельефа дна и донных отложений. «Метеорологический вестник» писал: «Ввиду чрезвычайной опытности и энергии начальника, а также отличной научной и технической подготовки следует ожидать весьма ценных результатов»¹.

И действительно вскоре в Гидрографическое управление морского министерства в Петербурге поступило письмо Амундсена с просьбой предоставить ему составленные русскими моряками карты и пособия, которые могли служить руководством для его плавания из Норвегии к

Берингову проливу. Морское ведомство охотно снабдило исследователя навигационными материалами и изъявило готовность оказать ему необходимую помощь².

Амундсен энергично готовился к экспедиции, однако во время плавания из Аргентины в Норвегию выяснилось, что в некоторых местах корпус «Фрама» изрядно пострадал. Поэтому стало очевидно, что «Фрам» вряд ли выдержит еще одно, очень продолжительное путешествие в Арктику. Надо было думать о постройке нового судна, а тут началась первая мировая война. И хотя Норвегия в ней не участвовала, ряд мер по своей обороне все же принять была должна. Это опустошило государственную казну. В создавшейся ситуации Амундсен решил отказаться от 200 тыс. крон, которые стортинг ассигновал на новое путешествие. О своем решении он сообщил премьер-министру, который поблагодарил путешественника за этот шаг.

Шли месяцы, а война в Европе не кончалась. Амундсен, осознавая, что так может прождать свои лучшие годы, решил действовать. Он обратился к норвежскому судостроителю Йенсену с просьбой спроектировать судно по типу «Фрама» — с закругленными днищем и бортами. Согласно смете, на постройку должно было уйти 300 тыс. крон. К весне 1916 г. судно было заложено. Однако вскоре выяснилось, что в смету не уложиться. Это добавило Амундсену немало хлопот. Не меньше забот доставляли ему закупки продовольствия. Дело в том, что в Европе, у воюющих стран, приобрести его было невозможно. Пришлось ехать в Америку. В США, он сначала закупил консервы, затем обратился к одной из крупнейших фирм, список товаров которой включал все, что «мир производит вообще».

«Таким образом, — вспоминал Амундсен, — мне оставалось только сесть и подчеркнуть нужные мне сорта, а затем подсчитать, в каком количестве они мне нужны. После того, как я это проделал, мы засели на совместную работу с одним из директоров фирмы и перепробовали все закупаемые продукты... Благодаря этой системе, я получил такое разнообразие товаров, какого иначе никогда бы не мог иметь. Забыть что-либо также было невозможно, потому что все значилось в каталоге»³.

В результате этой поездки все снаряжение экспедиции, включая одежду, было закуплено. А 7 июня 1917 г. спустили на воду экспедиционное судно, которое назвали «Мод», в честь королевы Норвегии.

На следующий день были начаты работы по внутренней отделке судна. Устройством машинного отделения было поручено заняться бывшему машинисту Кнуту Сундбеку, как человеку дельному и надежному. В течение пяти недель он собрал машину фирмы «Болиндер», затем установил винт и рулевое управление.

В начале ноября на борт «Мод» ступил «старый спутник» Амундсена по плаванию на «Йоа» и «Фраме» Хельмер Хансен, назначенный командиром судна. Первым его помощником был Вистинг. Должность парусника занял Ренне. «Ренне замечателен тем, — писал Амундсен, — что он и самый старый член экспедиции и самый молодой. Этим я хочу сказать, что по годам он всех старше, а по характеру моложе самого младшего из нас. Никогда я не видел его иным, как только бодрым и веселым. Всегда он готов ответить на шутку, если она направлена против него самого. Никогда не обижается. Если мне становится скучно, то стоит его немножко завести и передо мной пройдет бесконечный ряд картин из всех стран мира... У него многолетний опыт в обработке иглой разнообразных тканей. Он парусник, сапожник, портной, шорник, скорняк, переплетчик и талантливый токарь. Он искусен и незаменим в такой экспедиции, как наша»⁴.

Все они участвовали в пробном плавании «Мод», которое прошло великолепно. «Меня, — писал Амундсен, — сопровождали четверо старых товарищей, и это создало особо уютную атмосферу».

Затем предприняли плавание в Хортен, где забрали все пригодное из наследства «Фрама», включая цистерны.

В течение декабря 1917 г. «Мод» стояла на верфи в Вольдене, где и закончилась ее отделка. Затем судно вернулось в Христианию, где началась его первая зимовка, в которой участвовали Вистинг, Сундбек и Хансен. Экспедиция была оснащена хорошей аппаратурой. Проведение научных работ на «Мод» было поручено Харальду Свердрупу. Еще в 1916 г. Амундсен пригласил его принять участие в экспедиции. Вскоре они встретились в Осло. «Я стоял перед его дверью с бьющимся сердцем, ибо я знал, что мне предстоит принять весьма важное решение, от которого будет зависеть мое будущее, — вспоминал Свердруп. — Амундсен очень сердечно принял меня, и мы с ним долго беседовали. Его последние слова были: «Не торопитесь с вашим решением. Поезжайте в горы и хорошенько обсудите все дело. Мне хотелось бы иметь уверенность, что вы действительно от всего сердца желаете присоединиться к экспедиции. Но я должен вас предупредить: нас будет мало. Нам нужен не просто ученый, а человек готовый помочь, чем может, в случае нужды. Помните, что оторвать себя от мира на 4 года не является увеселительной прогулкой.

Месяцем позже я вторично навестил Амундсена и сказал ему, что я обдумал его предложение и решил ехать в экспедицию. Он пожал мне руку с сочувственной улыбкой»⁵.

Свердруп сделал чертежи многих приборов, которые из-за войны невозможно было купить в выпускавших их странах. Он был и грузчиком и поваром, самостоятельно научившимся стряпать. «Нередко, — писал Амундсен, — можно было, придя на судно, застать доктора наук в таком виде, что возникало основательное предположение, не перенес ли он поле своей деятельности на дымовые трубы столицы. Но это означало только, что он слазал в трюм за углем или старательно вымыл и убрал камбуз... Как раз в это время тот или иной торговец сообщал на судно, что у него есть что-нибудь съестное. А, как известно, в те дни никому не пришло бы в голову медлить, что где-то есть провизия. Это означало бы просто остаться без еды. Во избежание этой печальной возможности Свердруп прыгал в ялик в том виде, в каком был. И наверное многие из гулявших в те дни по набережной помнят нового портового яличника — черного как сажа, но сиявшего взапуски с солнцем от радости, что сделал хорошее дельце.

Вот каких людей надо подбирать в экспедиции, подобные нашей, людей не боящихся никакой работы, если она ведет к цели»⁶.

Весной 1918 г. на судне собрались основные участники экспедиции. К Хансену, Вистингу и Сундбеку, которые зимовали на судне, присоединились Тессем, Свердруп, Теннесен, Кнутсен и Ренне. При этом Свердруп, Хансен и Вистинг прошли курс кораблевождения в морской школе.

Команда «Мод» в конце мая приступила к загрузке судна. В ее трюме предстояло разместить топливо, снаряжение, провизию. И все в расчете на пять лет. Первым делом грузили соляровое масло. Надо было поднять на борт 100 т топлива в деревянных бочках и слить масло в железные цистерны, установленные в трюме.

«Я пишу это сейчас, — вспоминал Амундсен, — и ясно представляю своих ребят. Они знали, что времени мало и что нельзя зевать, если мы хотим уйти в плавание летом. Это были ребята, не устраивавшие забастовок ради сокращения рабочего времени. С раннего утра и до очень позднего вечера погрузка не прекращалась. Они и сами стали похожи на соляровое масло. От них пахло соляровым маслом, и я уверен, все, что они ели, отзывалось для них соляровым маслом. Они вошли в такую тесную связь с соляровым, что я уже начал побаиваться, как бы они в нем не растворились и не превратились сами в соляровое масло. Когда с этим масляным вопросом, наконец, разделались, они приступили к следующей и еще гораздо более трудной задаче — погрузке продовольствия и прочего снаряжения. Все это было доставлено в Норвегию из Америки и находилось на двух больших лихтерах, стоявших у бортов «Мод», представляя форменное вавилонское столпотворение. От одного только вида этого груза можно было поседеть»⁷.

Надо было весь груз распределить на пять партий — по партии на каждый год. Несмотря на трудности Амундсен ни разу не видел недовольных лиц. Напротив, участники экспедиции были бодры и веселы. Всем нетерпелось как можно быстрее отправиться в плавание и достигнуть цели — подобно «Фраму», совершить дрейф через океан. Мечтали, что корабль пронесет где-то поблизости от полюса. Каждый отдавал себе отчет в том, что на решение этой задачи потребуется, вероятно, целых пять лет, но тогда никто не предполагал, что некоторым из них судьба готовит тяжкие испытания, крушение надежд. Правда, в конце концов поражение приведет путешественников к важным открытиям, а Амундсена — к новым победам.

По примеру Нансена, Амундсен, собирался взять с собой несколько упряжек сибирских собак. Он писал: «Директор Сибирской компании, консул Йонас Лид давно предлагал мне свою любую помощь, какую компания могла оказать. Это предложение было мне чрезвычайно кстати, и экспедиция многим обязана консулу Лиду за его большую отзывчивость. Так, в 1916 году одно из судов компании завезло 105 бочек — 30—40 тонн — солярового масла на остров Диксона и выгрузило там для будущего потребления. Впоследствии мы увидели, какое огромное значение это имело для нашей экспедиции. В то же время, пользуясь своими прекрасными связями на Енисее, он добыл для экспедиции 25 превосходнейших ездовых собак, какие водятся в этих местах. Все они были отправлены на Диксон, где начальник местной радиостанции доктор Кушаков приютил их до нашего прибытия. Что гостеприимством его нам придется воспользоваться только через два года, я в то время не предполагал. Но так случилось. Русское гостеприимство хорошо известно и очень ценится. Если бы уцелевшие собаки экспедиции могли членораздельно выражать свои чувства, они наверное с радостью подтвердили бы эту оценку»⁸.

Однако незадолго до отъезда выяснилось, что из 25 собак уцелело всего 8. Чтобы как-то спасти положение, Амундсен купил двух овчарок — Пана и Моссе. Остальных можно было купить у ненцев в Хабарово или на Ямале. Однако собственных денег на покрытие всех расходов у Амундсена явно не хватало. Пришлось обратиться в правительство. Норвежский стортинг отнесся с пониманием к ходатайству исследователя. Ему было предоставлено 200 тыс. крон. Но и этой суммы оказалось недостаточно. Цены на продукты питания во всем мире стремительно росли. «То, за что я раньше платил одну крону, теперь стоило — если вообще можно было получить — втрое и вчетверо дороже», — сокрушался Амундсен. Он опасался, что и в третье свое полярное путешествие отправится безмерно отягощенный долгами. К счастью, нашлись меценаты. Догадавшись, что исследователь испытывает финансовые затруднения, они сами предложили ему денежную поддержку. Общая стоимость экспедиции составила примерно около миллиона крон. Спустя несколько месяцев Амундсен записал: «Сейчас мы стоим, вмерзнув в лед у самой северной точки Азии. Здесь темно и холодно, но благодарное чувство к тем, кто тогда выручил меня из затруднений, так же светло и горячо во мне, как и в ту минуту, когда это случилось».

Примечания

1. Северо-полярная экспедиция Амундсена // Метеорол. вестн. 1912. № 12. С. 388.

2. ЦГА ВМФ. Ф. 402. Оп. 2. Д. 111. Л. 1—6.

3. Амундсен Р. Собр. соч. Л.: Главсевморпуть, 1936. Т. 3. С. 37.

4. Там же. С. 153.

5. Свердруп Г.У. Плавание на судне «Мод». Л.: Изд-во АН СССР, 1930. С. 46.

6. Амундсен Р. Собр. соч. Т. 3. С. 38.

7. Там же. С. 43.

8. Там же. С. 46.