Северо-Западный проход

В пятнадцать лет в руки Амундсена случайно попала книга английского полярного исследователя Джона Франклина, в которой он рассказывал об экспедиции, обследовавшей побережье Северной Америки между Гудзоновым заливом и рекой Маккензи. Книга Дж. Франклина «Рассказ о путешествии к берегам Полярного моря в 1819—1822 гг.» изобиловала описанием трудностей, подстерегающих человека в Арктике. Нередко путникам приходилось питаться лишайниками и даже есть изношенную обувь. Многие участники экспедиции погибли. Юного Амундсена увлекли описания этих приключений.

«Удивительно, что из всего рассказа больше всего приковало мое внимание именно описание этих лишений, испытанных Франклином и его спутниками. Во мне загорелось странное стремление претерпеть когда-нибудь такие же страдания» («Моя жизнь», стр. 8).

В 1845 году Джон Франклин возглавил крупную экспедицию на кораблях «Эребус» и «Террор», имевшую целью найти Северо-Западный проход. Экспедиция исчезла в архипелаге островов к северу от Канады. Много лет десятки спасательных экспедиций искали Франклина и его спутников. Только в 1859 году удалось обнаружить свидетельства трагической гибели экспедиции. В ходе поисков была описана значительная часть Канадского арктического архипелага и по частям открыт Северо-Западный проход.

Проход этот пролегал через сложный лабиринт проливов, почти постоянно забитых морским льдом. Это обстоятельство охладило пыл капитанов и судовладельцев, надеявшихся воспользоваться этим проходом, представлявшим собой кратчайший путь из Атлантики в Тихий океан. Было признано, что этот проход практического значения не имеет.

Юный норвежец, прочитав гору книг о поисках Северо-Западного прохода, ведущих отсчет со времен Джон Кабота, загорелся идеей покорить его. И начал готовиться к осуществлению этой цели втайне. Втайне потому, что его мать, которую он очень любил, не хотела, чтобы он стал моряком, а тем более полярным путешественником. Тогда же он понял, что для полярных путешествий прежде всего нужна выносливость и физическая закалка, а он был болезненным мальчиком. Он стал заниматься спортом: играл в футбол, совершал лыжные походы, спал зимой при открытых окнах.

По настоянию матери после гимназии Амундсен поступил на медицинский факультет университета. Но через три года мать умерла, и он бросил университет.

«Смерть избавила ее от неминуемого открытия, что честолюбие и интересы мои пошли по совершенно иным путям» («Моя жизнь», стр. 10).

В то время ему шел двадцать первый год. Пройдя обязательную военную службу, он начал самостоятельно учиться штурманскому делу. В летние сезоны 1894—1896 годов Руал нанимался матросом на парусные шхуны, промышлявшие тюленей в Гренландском море, чтобы приобрести морскую практику. Вскоре он сдал экзамен на штурмана дальнего плавания.

Как раз в те годы (1893—1896) норвежское судно «Фрам» совершало свой знаменитый дрейф через Арктический бассейн. Когда стало ясно, что судно дрейфует много южнее полюса, руководитель экспедиции Фритьоф Нансен, взяв себе в спутники Ялмара Юхансана и оставив командовать судном Отто Свердрупа, отправился на лыжах к Северному полюсу. До цели они не дошли, но установили рекорд продвижения на север и, повернув обратно, вышли по льдам к Земле Франца-Иосифа, Там путешественники встретились с английской экспедицией Джексона. По счастливой случайности почти в тот же день, когда Нансен вернулся в Норвегию, «Фрам» вышел изо льдов у Шпицбергена.

Нансен стал самым популярным полярным исследователем. Триумфальная встреча, устроенная ему в Норвегии, еще больше подогрела честолюбие молодого Амундсена. В 1897 году он услышал о том, что бельгиец де Жерлаш де Гомери формирует экспедицию в Антарктику. Амундсен поехал в Антверпен и добился встречи с де Жерлашем. Бельгийский моряк быстро понял, что норвежец именно тот человек, который ему нужен: он был молод, вынослив, имел опыт плавания в полярных водах. Кроме того, Амундсен не требовал высокой платы за работу в экспедиции и был согласен высадиться на берег ледяного континента и остаться там на зимовку. В двадцать пять лет Амундсен стал первым штурманом на судне «Бельжика» («Бельгия»).

Целью бельгийской экспедиции было открытие Южного магнитного полюса — точки, где пересекаются магнитные силовые линии Земли. К тому времени было известно лишь одно — точка эта находится где-то на Антарктическом материке.

В конце 1897 года, в разгар антарктического лета, «Бельжика» после захода на Огненную Землю направилась к Земле Виктории. У Южных Шетландских островов научный состав экспедиции вместе с ее начальником занялся сбором зоологических и геологических коллекций, съемкой берегов, магнитными и метеорологическими наблюдениями. Увлекшись научной работой, путешественники упустили самое благоприятное время для осуществления основной цели экспедиции. В результате стечения ряда обстоятельств «Бельжика» была зажата льдами в южной части нынешнего моря Беллинсгаузена и попала в длительный дрейф.

Из всех членов экспедиции только четверо — румынский биолог Раковица, польский метеоролог Добровольский, американский врач Кук и норвежец Амундсен — были подготовлены к жизни в полярных условиях; именно эта четверка была предназначена для высадки на континент. Но ей не суждено было состояться.

Запас продовольствия и экипировка экипажа не были рассчитаны на столь долгий срок. Зимовка была трагической. Два матроса сошли с ума, а большинство заболели цингой и были на краю гибели.

Из описаний прежних полярных путешествий Кук и Амундсен знали, что свежее мясо — хорошее лекарство от цинги. Еще в начале зимовки они стали забивать тюленей и пингвинов; туши их хранились в снегу у борта судна. Однако из какого-то странного предубеждения де Жерлаш запретил употреблять это мясо в пищу. Но когда начальник экспедиции и капитан Лекуант тоже заболели цингой, и настолько серьезно, что вынуждены были передать руководство экспедицией Амундсену, тот первым делом заставил повара приготовить тюленье мясо.

«Удивительно было наблюдать действие, вызванное такой простой переменой пищи. В течение первой же недели все начали заметно поправляться» («Моя жизнь», стр. 26).

Тринадцать месяцев длился вынужденный дрейф судна. Оправившись от болезни, ученые экспедиции возобновили научные наблюдения. Лишь поздней антарктической осенью, а конце марта 1899 года, судно вырвалось из ледового плена. Через два года после выхода в плавание экспедиция вернулась в Европу.

Первая зимовка во льдах была хорошей школой для Амундсена. Приобретенный опыт и тщательное изучение описаний удачных и неудачных полярных экспедиций убедили его, что победа и успех обеспечены лишь тому, кто тщательно подготовился к работе и жизни в суровых условиях.

Вернувшись из экспедиции, Амундсен сдал экзамен и получил диплом капитана. Теперь наступила пора взяться за осуществление мечты юности — покорение Северо-Западного прохода.

Но для этого нужны были деньги и моральная поддержка. И Амундсен решил обратиться к своему знаменитому соотечественнику — Фритьофу Нансену. Теперь это был уже не тот восторженный юнец, что в толпе ему подобных встречал Нансена после возвращения из экспедиций. После плавания с бельгийцами Амундсен и сам стал известной личностью.

«Я знал, что одно слово поощрения из его уст явилось бы неоценимой поддержкой для моего плана, так же как неблагоприятный отзыв мог оказаться для него роковым» («Моя жизнь», стр. 29).

Но опасения Амундсена были напрасны: Нансен одобрил план и, более того, принялся активно помогать экспедиции. Он рекомендовал не только попытаться проплыть из Атлантического океана в Тихий, но и выполнить наблюдения в районе Северного магнитного полюса, чтобы узнать, насколько изменилось его положение по сравнению с 1831 годом, когда он был открыт Джеймсом Кларком Россом.

«Иначе к моим планам не отнеслись бы серьезно и мне не удалось бы получить необходимой поддержки» («Моя жизнь», стр. 30).

К этой задаче Амундсен отнесся с максимальной добросовестностью. Он едет в Гамбург к известному геофизику профессору Георгу фон Неймайеру с целью приобрести навыки геомагнитных наблюдений. Неймайер к молодому норвежцу отнесся весьма благосклонно и предоставил ему возможность заниматься в Гамбургской морской обсерватории. Проведя в Гамбурге несколько месяцев, он продолжил стажировку в обсерваториях Вильгельмсхафена и Потсдама. Таким образом, Амундсен к выполнению программы научных наблюдений готовился весьма основательно. В первую очередь он приобрел научные инструменты, а в 1900 году купил небольшую парусную яхту водоизмещением 47 тонн, построенную еще в 1872 году, то есть в год его рождения. Он назвал ее «Йоа». Отремонтировав судно, летом 1901 года Амундсен отправился в Гренландское море, чтобы испытать его в открытом океане и одновременно выполнить здесь океанографические наблюдения.

Дело в том, что Нансен при обработке океанографических наблюдений, выполненных во время дрейфа «Фрама», высказал гипотезу об образовании холодных глубинных вод в центре Гренландского моря. Однако чтобы говорить об этом более уверенно, ему нужны были дополнительные наблюдения. По программе, составленной Нансеном, Амундсен выполнил такие наблюдения вблизи берегов Шпицбергена с борта «Йоа».

«Я знал, что доктору Нансену требовались кое-какие данные, и хотел добыть их для него в знак моей благодарности. Он был чрезвычайно доволен, получив их от меня осенью» («Моя жизнь», стр. 32).

Эти наблюдения оказались весьма ценными. Они дали возможность Нансену установить, что холодные глубинные воды образуются в Гренландском море в результате опускания охлаждающихся зимой поверхностных вод между Ян-Майеном и Шпицбергеном. Это явилось весьма крупным открытием в океанографии.

Еще год ушел на добывание денег, подготовку снаряжения и дооборудование судна. В счет аванса за будущие научные результаты экспедиции Амундсен сумел получить крупную ссуду от государства. Но и этого было мало. В поисках денег он осаждал всех и вся, многие товары ему пришлось брать под залог судна. В конце концов он ушел в плавание тайком — в полночь, под проливным дождем. Это было 16 июня 1903 года.

«Когда день занялся над нашими свирепыми кредиторами, мы были уже на надежном расстоянии в открытом море — семеро пиратов, счастливейшие из всех, когда-либо плававших под черным флагом» («Моя жизнь», стр. 32).

Да, их было всего семеро: начальник экспедиции Амундсен, он же капитан, его помощник, два штурмана, два механика и повар. Зато эти люди умели делать все. На борт было взято шесть эскимосских лаек, подарок Отто Свердрупа, — он привез их из плавания на «Фраме» в Канадском арктическом архипелаге.

Вначале плавание «Йоа» протекало благополучно, в основном под парусами, так как мотор был маломощным — всего лишь 13 лошадиных сил. Зайдя в небольшое селение Годхавн, расположенное на западном побережье Гренландии, судно приняло на борт еще десять ездовых собак, нарты, каяки, лыжи, бидоны с керосином и прочее полярное снаряжение, заказанное заранее. Далее судно направилось на север морем Баффина вдоль западного побережья Гренландии, выбирая путь через плавучие льды и лавируя между айсбергами.

От мыса Йорк судно проследовало через северную часть моря Баффина на запад, к проливу Ланкастер. Этот пролив оказался свободным ото льда. 22 августа «Йоа» встала на якорь у острова Бичи в бухте Эребус. Здесь Амундсен выполнил серию магнитных наблюдений. В этих местах в 1845/46 году прошла первая зимовка экспедиции Франклина. Отсюда англичане направились на юго-восток, а затем на юг через пролив Пил.

По словам Амундсена, 1903 год был «необыкновенно счастливым в отношении льдов». Все предшествующие экспедиции встречали здесь сплоченные морские льды. А «Йоа» плыла через цепочку проливов между островами по чистой воде, правда, при сильном волнении, частых туманах и плохой видимости. 30 августа 1903 года судно прошло вдоль западного берега полуострова Бутия, на котором Джеймс Росс за 72 года до того определил место Северного магнитного полюса.

Нельзя сказать, что плавание проходило совсем безмятежно. В этих почти неисследованных водах судно село на камни, но тут огромная волна подхватила его и перенесла через риф. Однако во время удара о камни выскочили из гнезд петель штыри руля. Случай выручил норвежцев и на этот раз — несколько минут спустя штыри соскользнули обратно в гнезда и руль вновь стал слушаться штурвала. А однажды ночью в машинном отделении загорелся разлитый керосин. К счастью, пожар вовремя заметили и потушили. И наконец, четверо суток в незнакомых водах бушевал свирепый шторм, и только искусное лавирование спасло утлое суденышко от гибели.

В сентябре начались морозы, приближалась полярная ночь, и Амундсен решил поставить судно на зимовку. У южного берега острова Кинг-Вильям была обнаружена спокойная бухточка, окруженная холмами. Ее назвали бухтой Йоа. К западу простирался узкий пролив Симпсон, отделяющий остров Кинг-Вильям от Североамериканского континента. Пролив был совершенно чист ото льда, и судно могло продвигаться дальше на запад.

«Таким образом, Северо-Западный проход был открыт для нас. Но нашей целью прежде всего было произвести наблюдения в районе Северного магнитного полюса, а проход был уже делом второстепенным»¹.

Еще в пути к месту зимовки путешественники высаживались на шлюпке на берег и на приметных местах ставили гурии из камней, под которыми Амундсен оставлял записки о положении дел в экспедиции. Хотя экспедиция и была подготовлена со всей тщательностью, но вся история полярных путешествий свидетельствует о том, что в полярных районах, да еще в неисследованных местах, случайность легко перерастает в закономерность и в любой момент может привести к катастрофе. О системе установки гуриев на случай поисков экспедиции Амундсен еще перед отплытием из Норвегии договорился со своим наставником Нансеном.

Итак, первый этап экспедиции был завершен успешно. 12 сентября 1903 года, оставив позади значительную часть пути по неисследованным водам, судно было поставлено на зимовку. Для магнитных наблюдений на берегу бухты была устроена магнитная обсерватория. Она была сколочена из пустых ящиков специальными медными гвоздями; ящики для устойчивости засыпали песком. Фундамент для установки инструментов сложили из камней и скрепили их цементом. В 65 метрах от обсерватории был построен жилой домик для двух наблюдателей.

В начале октября бухта и пролив замерзли. С северных островов на юг пошли стада оленей, и зимовщики сделали солидный запас оленьего мяса. В конце октября к месту зимовки пришли эскимосы. Отношения с коренными жителями этих мест с самого начала сложились благоприятно.

«Наши друзья оглули — эскимосы гостили у нас много раз и всегда целыми толпами. Они охотно приходили ко времени обеда, строили свои снежные хижины и оставались у нас по нескольку дней».

Эскимосы научили Амундсена и его товарищей строить снежные хижины — иглу. В походных условиях они были более удобны, чем европейские палатки, — хотя бы потому, что их не нужно таскать с собой. Это было немаловажным обстоятельством, так как зимой при морозах, доходивших до —60°, путешественники совершали длительные походы, чтобы точнее определить место магнитного полюса.

Прошла долгая, суровая зима, наступил полярный день, а за ним короткая весна и лето. Как-то внезапно земля запестрела цветами и травами, появились птицы, комары и мухи. Все спешило жить после долгого зимнего сна. В августе Амундсен предпринял путешествие по окрестностям, выполняя геомагнитные наблюдения. В отличие от прошлого года в это лето проливы не освободились ото льдов, лишь у берегов образовались узкие полоски воды. Приближалась зима, а «Йоа» по-прежнему оставалась в ледовом плену. Вскоре вновь стали покрываться льдом и открытые участки воды.

Амундсен писал по этому поводу:

«Хотя было еще рано, но мы должны были признаться самим себе, что скоро наступит зима ... В ночь на 21 сентября повсюду образовался настоящий лед и началась вторая зимовка» («Северо-Западный проход», стр. 154).

Амундсен нередко совершал поездки в эскимосские селения, выменивая мелкие предметы домашнего обихода и разные европейские безделушки на рыбу и оленину.

Однажды Амундсен оказался в районе бухты Голода, в местности, где были найдены останки основной группы экспедиции Франклина.

«По иронии судьбы это страшное название дано как раз той местности, которая является самой красивой и самой богатой на всем американском берегу, — пишет Амундсен в своей книге «Северо-Западный проход» (стр. 163). — Весной, когда вскрывается прибрежная полынья, здесь ловится бесчисленное количество больших жирных лососей. Немного позднее являются бесконечные стада оленей и остаются здесь на все лето. Осенью тут можно ловить треску в безграничном количестве... Но дело в том, что путешественники пришли сюда, когда низменность была покрыта снегом.., где ничто не говорило о жизни... И, конечно, на всей земле зимой не найдется другого места, столь покинутого и столь пустынного, как это. Когда же пришло лето и цветы миллионами зацвели ни лугах, когда все озера заблестели и все ручьи запели и заликовали на краткий миг освобождения от ледяных оков, когда птицы защебетали и засвистали на тысячи радостных ладов и голова первого оленя показалась у открытого края Ледовитого океана, то лишь куча белых костей указывала на то место, где остатки храброй команды Франклина испустили свой последний вздох — при последнем акте великой трагедии... На этом месте, таящем так много печальных воспоминаний, — заканчивает эту своеобразную эпитафию Амундсен, — теперь эскимосы ведут веселую оживленную жизнь, пока не наступит настоящая ночь и не опустит своего железного занавеса между этим краем и светом и жизнью».

Руал Амундсен в своей каюте на «Йоа». Тяготы путешествия не прошли для него даром: в свои 33 года он был уже совсем седым

Знаменитый «Фрам» прибыл в Китовую бухту. Отсюда Амундсен стартовал к Южному полюсу

Норвежский флаг увенчал южный конец земной оси

Весь свой исследовательский путь Амундсен прошел под путеводной звездой Фритьофа Нансена

Человек, сидящий рядом с Амундсеном в кабине гидроплана, — американский летчик Линкольн Элсуорт

Первооткрыватели полюсов Земли Руал Амундсен и Роберт Пири. Между ними — полярный исследователь Эрнест Шеклтон

В полярную ночь множество эскимосских семей снова поселились в своих примитивных хижинах вблизи бухты «Йоа». При таком соседстве случались и мелкие недоразумения. К середине зимы у эскимосов подошли к концу запасы мяса, и они начали брать из кладовой судна консервы, то есть, попросту говоря, воровать. Но Амундсен не делал из этого трагедии, а с тактом и спокойно улаживал такого рода конфликты.

Зимой эскимосы начали промышлять тюленей. Изучение жизни и быта эскимосов было второй, после геомагнитных и метеорологических наблюдений, научной задачей экспедиции, В начале XX века культура североканадских эскимосов была еще почти не тронута влиянием европейцев. Это поколение эскимосов не видело белого человека. Их деды встречались почти в тех же местах с участниками экспедиции Джеймса Кларка Росса, но то была лишь короткая встреча, хотя в преданиях племени нетчилли сохранился рассказ о белых людях.

Амундсен не только изучил язык, жизнь, быт и традиции эскимосов, но и собрал богатую коллекцию предметов эскимосского обихода: одежды, кухонной утвари, орудий охоты и рыбной ловли.

По возвращении он передал эти коллекции норвежским музеям, и до сих пор их изучают этнографы.

В своей книге «Северо-Западный проход» Амундсен посвятил большую главу под названием «Обитатели Северного магнитного полюса» описанию жизни эскимосов (стр. 185— 240). Ценность этого описания состоит в том, что оно основано на личных наблюдениях, а не на каких-либо предвзятых этнографических или антропологических теориях. Вот что пишет об этом он сам в начале главы:

«Приступая к рассказу об обитателях Северного магнитного полюса, эскимосах-нетчилли, я хочу сделать попытку изобразить их такими, какими я встречал их и какими их знавал. В этой области существует много источников и авторитетов, и я мог бы обратиться к ним, чтобы написать для читателей более обстоятельную главу об эскимосах, но я намеренно не читал таких материалов, опасаясь, как бы мне не сообщить то, чего я сам не видел и не переживал среди эскимосов».

Не покладая рук расчищали путешественники взлетную полосу для потерпевшего аварию на пути к Северному полюсу гидроплана...

...чтобы после очередной подвижки льдов начать все заново

Испытанный полярник поздравляет Ричарда Бэрда с его удачным прыжком к Северному полюсу

Заканчивая главу об эскимосах, Амундсен восклицает: «Мое лучшее пожелание нашим друзьям эскимосам-нетчилли — чтобы «цивилизация» не коснулась их!».

Но это пожелание было нереальным. В XX веке, когда пришел черед освоению природных богатств Канадского Севера, все «прелести» капиталистической цивилизации коснулись эскимосов: богатые полезными ископаемыми земли, где они свободно кочевали, были заняты промышленными фирмами баз какой-либо компенсации, а сами эскимосы стали объектом самой жестокой эксплуатации. Изменился в корне и образ их жизни.

Пришла еще одна весна, снова пришло полярное лето, и, наконец, 13 августа 1905 года льды взломало и судно вышло из бухты в узкий пролив Симпсон. Дальнейший путь на запад пролегал через лабиринт совершенно неизученных проливов, нередко при густых туманах. Нервное напряжение этих дней не прошло бесследно для начальника экспедиции.

«...по возвращении все определяли мой возраст между 59 и 75 годами, хотя мне было только 33 года».

Но вот 26 августа 1905 года норвежцы увидели американский пароход-китобоец «Чарлз Ханссон».

«Северо-Западный проход был пройден! Моя мечта юношеских лет в эту минуту стала действительностью».

Это было в заливе, названном впоследствии заливом Амундсена. Дальше на запад простиралось море Бофорта, забитое мощными полярными льдами. Пробираясь вдоль берега на запад, 2 сентября «Йоа» застряла во льду севернее устья реки Маккензи и здесь, у мыса Кинг-Пойнт, осталась на третью зимовку. Рядом зимовало 12 американских китобойных судов. Как и в прежние зимы, норвежцы вели на берегу геомагнитные и метеорологические наблюдения. Амундсен же в самый разгар холодов предпринял поездку на собаках через восточные отроги горного хребта Брукс до ближайшей телеграфной станции, чтобы известить мир о своей победе. Путь этот длиной в 700 километров он проделал вместе с капитаном погибшего американского китобойца и эскимосом с женой. Это путешествие, помимо суровых природных условий, усложнялось капризами американца, впервые пустившегося в подобное путешествие. Как бы то ни было, 5 декабря 1905 года Амундсен и его спутники, миновав Форт-Юкон, достигли Форт-Эгберт, где был телеграф. Отправив телеграммы и получив в ответ множество поздравлений, а также обменявшись деловыми сообщениями с братом, который ведал его финансовыми делами в Осло, в марте 1906 года Амундсен вернулся к месту зимовки «Йоа».

В июле лед взломало, и «Йоа», без особых затруднений обогнув мыс Барроу, вышла в Чукотское море. 30 августа судно оставило позади Берингов пролив, а в октябре бросило якорь в порту Сан-Франциско. Амундсен подарил этому городу свое маленькое судно на память о покорении Северо-Западного прохода. «Йоа» была, поставлена на вечную стоянку у берега парка «Золотые ворота» как музейный экспонат. В наши дни норвежцы мечтают вернуть это знаменитое судно в Норвегию, чтобы поставить его рядом со знаменитым «Фрамом» и «Кон-Тики».

Таким образом, первая самостоятельная экспедиция Амундсена завершилась блестящим успехом. Однако торжество его было омрачено: хотя он и был первым покорителем Северо-Западного морского пути, премия, назначенная британским правительством за его открытие, досталась не Амундсену. За много лет до его плавания она была выплачена служащему компании Гудзонова залива доктору Джону Рэ и английскому полярному исследователю адмиралу Мак-Клуру. Мак-Клур, войдя в североканадские воды с запада, доплыл до бухты Милосердия острова Банкс, где экспедиция была вынуждена покинуть судно; в конце концов ее вызволила из беды спасательная экспедиция. Что же до доктора Рэ, то он никогда не плавал в арктических водах, а был начальником ряда сухопутных экспедиций к северным берегам Канады и привез первые достоверные сведения о трагической судьбе экспедиции Франклина.

Это обстоятельство глубоко задело норвежского путешественника. Тем более, что он имел крупные долги за экспедицию. Пришлось добывать деньги другим путем. В течение 1906—1907 годов Амундсен разъезжал по Европе и Америке с чтением лекций о своей экспедиции и, как он сам писал, «...вернулся в Норвегию с деньгами, хватившими на уплату всем моим кредиторам».

Одним лишь покорением Северо-Западного прохода достижение Амундсена не исчерпывается: он доставил в Норвегию важные научные результаты, и хотя они не принесли денег, но легли в сокровищницу знаний человечества. Этнографические же записи о жизни эскимосов и коллекции вещей остались, пожалуй, единственными вещественными документами, характеризующими жизнь канадских эскимосов начала нашего столетия. А магнитные наблюдения, как писал Амундсен в автобиографии, «были так обширны и полны, что ученым, которым мы передали их по возвращении в 1906 году, понадобилось около двадцати лет, чтобы их обработать...»

Вычисления показали, что за 70 с лишним лет, прошедших с открытия Дж. Росса, Северный магнитный полюс на 3 градуса переместился к северу. По неизвестным причинам магнитные полюса перемещаются даже за короткие промежутки времени, причем в разных направлениях.

Экспедиция на «Йоа» оставалась единственным сквозным плаванием Северо-Западным проходом в продолжение почти сорока лет. Оно было повторено лишь в 1944 году канадским моторно-парусным судном «Сент-Рок» под командованием капитана Генри Ларсена. Это плавание заняло 86 дней. Первая его часть проходила по пути Амундсена, однако, дойдя до пролива Барроу, Ларсен повел «Сент-Рок» более северным путем: проливами Барроу — Вайкаунт-Мелвилл — Принца Уэльского — и вывел его в залив Амундсена. С тех пор плавания в проливах Канадского арктического архипелага предпринимались ежегодно и в больших масштабах с целью завоза грузов и снабжения поселений и военно-морских баз США и Канады. Следующее же сквозное плавание из Атлантического океана в Тихий, третье по счету, совершил канадский ледокол «Лабрадор» в 1954 году, затратив всего 68 суток.

В 1957 году Северо-Западным морским путем, также с востока на запад, прошли три американских гидрографических судна.

В 1968 году на севере Аляски, на берегу моря Бофорта в районе бухты Прюдхобей, американскими нефтяными компаниями были открыты крупные месторождения нефти. Северо-Западный морокой путь стал рассматриваться как один из вариантов вывоза нефти из моря Бофорта с запада на восток в южные атлантические порты США.

В порядке эксперимента был переоборудован для ледовых плаваний крупный танкер «Манхеттен» водоизмещением 150000 тонн. Летом 1969 года танкер в сопровождении американских и канадских ледоколов прошел из Атлантического океана до мыса Барроу через те же проливы, которыми за 25 лет до того шел «Сент-Рок», а затем в тот же сезон и тем же путем вернулся в Атлантику. Таким образом, в наши дни Северо-Западный морской путь приобрел практическое значение.

Теперь, когда подробно исследованы проливы Канадского арктического архипелага, промерены глубины, составлены надежные навигационные карты, изучен ледовый режим, плавание ледоколов и транспортных судов ледового класса Северо-Западным морским путем не представляет больших затруднений.

Первое же плавание Амундсена на крохотном деревянном судне «Йоа» было настоящим подвигом.

Примечания

1. Северо-Западный проход. Собр. соч., т. I, стр. 59.