Глава XV

Публика привѣтствовала Нансена, какъ отважнаго путешественника, какъ человѣка, не отступившаго ни передъ какими трудностями для достиженія разъ намѣченной цѣли; люди науки видѣли въ немъ добросовѣстнаго ученаго, изслѣдованія котораго бросали новый свѣтъ на страну, скрывавшуюся отъ глазъ любопытныхъ за недоступной ледяной оградой. До Нансена сдѣлано было нѣсколько попытокъ проникнуть внутрь Гренландіи.

Благодаря изслѣдованіямъ отважныхъ мореплавателей послѣдняго двадцатилѣтія, извѣстно было, что это громадный островъ, самый большой изъ острововъ на земномъ шарѣ, вдвое больше Швеціи и Норвегіи, взятыхъ вмѣстѣ. Длина его отъ мыса Фарвэль на югѣ до сѣверной оконечности захватываетъ 23° сѣверной широты, т. е. имѣетъ около 2.500 верстъ, ширина его значительно меньше, около 1.300 верстъ въ самомъ широкомъ пунктѣ. Дикая, скалистая береговая полоса окаймляетъ островъ со всѣхъ сторонъ, то съуживаясь, то расширяясь, но нигдѣ не достигая 200 верстъ въ ширину. Что лежитъ за этой полосой — долго оставалось тайной. Воображеніе туземцевъ — эскимосовъ населяло внутренность страны разными фантастическими чудовищами, и они не осмѣливались проникать въ нее.

Первый европеецъ, которому удалось взойти на внутреннее ледяное пространство Гренландіи, былъ датскій купецъ, Ларсъ Делагеръ, жившій въ колоти Фредериксхавн на южномъ берегу. Въ сентябрѣ 1752 г. онъ, въ сопровожденіи нѣсколькихъ эскимосовъ, поднялся на высокую окраину плато и влѣзъ на высокую, торчавшую изъ льда скалу, чтобы оттуда взглянуть на внутреннее пространство Гренландіи. Глазамъ его представилось ровное снѣжно-ледяное поле, и онъ не рѣшился вступить на него, во 1-хъ, за неимѣніемъ достаточнаго провіанта, главнымъ же образомъ вслѣдствіе нестерпимаго холода.

Послѣ этого прошло сто лѣтъ, прежде чѣмъ повторена была попытка добраться до внутреннихъ областей острова. Въ 1860 г. американскій путешественникъ Гейсъ съ пятью товарищами взобрался на плато и прошелъ по нему нѣсколько десятковъ верстъ, но принужденъ былъ вернуться вслѣдствіе сильной снѣжной бури. Въ 1878 г. Іенсенъ съ тремя спутниками совершилъ двѣ экскурсіи внутрь страны.

Наибольшій успѣхъ имѣлъ знаменитый изслѣдователь сѣвера Норденшельдъ. Онъ два раза пытался проникнуть внутрь Гренландіи: первый разъ, въ 1870 г., ему удалось пройти только на 50 верстъ отъ границы плато; но во второй разъ въ 1878 г. онъ прошелъ около 120 верстъ, а сопровождавшіе его лапландцы пробѣжали на лыжахъ еще верстъ сто. Со всѣхъ сторонъ передъ ними открывалось ледяное поле, покрытое тонкимъ, рыхлымъ снѣгомъ, и Норденшельдъ не рѣшился углубиться дальше въ это невѣдомое пространство, тѣмъ болѣе, что постоянно приходилось подниматься въ гору, и люди были крайне утомлены. Почти такое же пространство прошелъ въ 1886 г. и американскій путешественникъ Пири. Честь первому пройти Гренландію, насквозь отъ восточнаго берега къ западному, принадлежитъ Нансену. Благодаря этому путешествію, было окончательно уничтожено предположеніе, раздѣлявшееся до тѣхъ поръ весьма многими, что внутри Гренландіи, среди снѣжныхъ пустынь, существуетъ нѣсколько оазисовъ, покрытыхъ зеленью. Наблюденіями Нансена установлено, что надъ всѣмъ островомъ, за исключеніемъ узкой береговой полосы, лежитъ толстый ледяной покровъ, представляющій какъ бы выпуклый щитъ, понижающійся по мѣрѣ приближенія къ берегамъ. Въ нѣкоторыхъ мѣстахъ щитъ этотъ спускается къ береговой полосѣ громадными ледниками, которые иногда доходятъ до самаго моря и хотя медленно, но постоянно сползаютъ внизъ. Поверхность материковаго льда всюду снѣжная, а не ледяная; этотъ слой снѣга Нансенъ и его товарищи всюду могли пробить своими шестами; шесты уходили въ него до конца, т. е. на 5 аршинъ, и не доставали до ледяной коры. Лѣтомъ, среди дня, верхніе слои снѣга слегка подтаиваютъ, но затѣмъ снова замерзаютъ ночью. Уменьшается ли ледяная кора вслѣдствіе сползанія ледниковъ въ море или, напротивъ, утолщается, вслѣдствіе падающаго на нее снѣга и дождя, Нансенъ не могъ съ достовѣрностью сказать, но онъ сообщилъ множество фактовъ, касающихся самаго построенія мате-риковаго льда, его движенія, толщины, таянія, особенностей краевой полосы, образованія ледяныхъ горъ, полярныхъ теченій и плавучихъ льдовъ вдоль береговъ Гренландіи, относительно климата и температуры этой страны.

Ученые всей Европы обратили вниманіе на его изслѣдованія и спѣшили выразить ему свое уваженіе. Немедленно по возвращеніи онъ получилъ почетное званіе куратора (попечителя) университета Христіаніи; Шведское Общество Антропологіи и Географіи наградило его медалью «Вега», которую до него получили только пять человѣкъ, все знаменитые путешественники; Лондонское Королевское Географическое Общество прислало ему медаль «Викторіи», которая тоже дается только за особенно выдающіяся ученыя заслуги; Христіанійское Общество Наукъ и Парижскій университетъ избрали его своимъ членомъ; шведское и датское правительства прислали ему ордена.

Ни эти знаки отличія, ни всеобщее вниманіе, обращенное на него, нисколько не измѣнили Нансена. Онъ остался такимъ же простымъ, неприхотливымъ, неутомимо дѣятельнымъ человѣкомъ, какимъ былъ раньше. Работы у него сразу явилось множество. Онъ читалъ лекціи и сообщенія о Гренландской экспедиціи въ разныхъ городахъ Норвегіи, Швеціи, Даніи и Англіи; онъ приводилъ въ порядокъ и приготовлялъ къ печати свои замѣтки объ этой экспедиціи, писалъ о ней цѣлыя книги; кромѣ того, продолжалъ свои занятія въ Бергенскомъ музеѣ. Среди этихъ научныхъ работъ онъ находилъ время посѣщать общество, возобновлять старыя знакомства, заводить новыя, и въ одну осеннюю ночь 1889 г. удивилъ свою старшую замужнюю сестру, явившись къ ней въ два часа и объявивъ, что онъ женится.

Невѣста Нансена, Ева Сарсъ, была младшей дочерью извѣстнаго норвежскаго естествоиспытателя, профессора Сарса; очень умная, веселая, хорошо образованная дѣвушка, она отличалась музыкальнымъ талантомъ. Мужъ ея старшей сестры, извѣстный пѣвецъ и учитель музыки, Ламмерсъ, положилъ начало ея музыкальному образованію, которое она затѣмъ продолжала въ Берлинѣ. Она обладала такимъ сильнымъ и пріятнымъ голосомъ, что могла бы съ успѣхомъ пѣть въ оперѣ; но сцена не манила ее. Возвратившись на родину, она стала давать уроки пѣнія и рѣшилась выступать передъ публикой только въ благотворительныхъ концертахъ. Ева Сарсъ была не только пѣвицей, но и искуснымъ лыжебѣжцемъ. Вѣроятно, это послѣднее качество особенно и плѣнило Нансена. Послѣ свадьбы она сопровождала мужа и въ его зимнихъ экскурсіяхъ по горамъ Норвегіи, и въ его лѣтнихъ катаньяхъ на лодкѣ; по своей смѣлости и неутомимости она была вполнѣ подходящимъ ему товарищемъ.

«Она никогда не устаетъ! — съ восторгомъ разсказывалъ о ней Нансенъ друзьямъ. — Только разъ въ жизни видѣлъ я ее утомленной, и она всегда сердится, когда я вспоминаю объ этомъ. Это было въ 1891 г., въ первый день новаго года. Мы съ ней рѣшили, ради праздника, подняться на лыжахъ на Нора Фьельдъ (гора въ 5.000 ф. высоты). Въ три часа солнце сѣло, а мы еще не достигли вершины. Но жена ни за что не хотѣла вернуться назадъ. Уже стемнѣло, а мы все продолжали подниматься. Подъемъ былъ такой крутой, а снѣгъ такой твердый, что лыжи не могли держаться на немъ; мнѣ пришлось снять лыжи и концами ихъ пробивать во льду ступеньки. Два часа проработалъ я такимъ образомъ, пока мы, наконецъ, достигли вершины. Стало совсѣмъ темно, дулъ рѣзкій вѣтеръ, когда въ 10 часовъ мы добрались до хижины на противоположномъ склонѣ горы. Тутъ какая-то старушка угостила насъ молокомъ и пригласила отдохнуть; но жена объявила, что нисколько не устала и можетъ пройти еще часъ до того домика, гдѣ мы предполагали ночевать.

Нансенъ и его жена

«Мы отправились дальше; было такъ страшно темно, что концы нашихъ лыжъ нѣсколько разъ задѣвали за стволы деревьевъ, и мы падали; намъ приходилось безпрестанно перекликаться, чтобы не отстать другъ отъ друга. Наконецъ, уже за полночь, мы добрались до маленькаго домика и, войдя въ ворота, я пошелъ разыскивать хозяевъ и хлопотать о ночлегѣ. Возвращаюсь, вхожу въ комнату — и что же? Жена очутилась тамъ раньше меня: она сидитъ на стулѣ и спитъ. Да какъ спитъ! Самымъ крѣпкимъ сномъ! Мы пробовали будить ее, — нѣтъ, не просыпается! Такъ мы и оставили ее».

Такая женщина была самой настоящей подругой для предпріимчиваго, неустрашимаго Нансена! Оба они не любили городской жизни, и вскорѣ послѣ свадьбы Нансенъ придумалъ выстроить себѣ свой собственный домикъ въ нѣсколькихъ верстахъ отъ Христіаніи. Этотъ домикъ, названный по имени Гренландскаго поселка, такъ гостепріимно пріютившаго путешественниковъ, — Готхабъ, лежитъ на небольшомъ мысѣ, вдающемся въ Христіансфіордъ. Передъ нимъ лужайка съ большими деревьями, сзади него лѣсъ, кругомъ никакого жилья, а изъ оконъ открывается широкій видъ на море. Нансенъ самъ слѣдилъ за постройкою этого домика, самъ дѣлалъ рисунки разныхъ украшеній его въ древненорвежскомъ стилѣ. Онъ съ такой любовью устраивалъ его, точно намѣревался прожить въ немъ безвыѣздно всю жизнь счастливымъ семьяниномъ. На самомъ дѣлѣ это было не такъ.

При первомъ знакомствѣ съ арктическими льдами на «Викингѣ» у него уже зародилась мечта о путешествіи къ сѣверному полюсу. Во время Гренландской экспедиціи мечта эта принимала все болѣе и болѣе опредѣленный характеръ. Шагая со Свердрупомъ по материковому льду, онъ подробно развивалъ ему свой планъ и увлекъ его до того, что Свердрупъ тогда же обѣщалъ непремѣнно ѣхать вмѣстѣ съ нимъ.

Сватаясь за Еву Сарсъ, онъ поставилъ условіемъ, что ни одинъ изъ нихъ ни въ чемъ не долженъ стѣснять другого. Сдѣлавшись его женой, она будетъ продолжать давать уроки, пѣть въ концертахъ, заниматься своимъ любимымъ искусствомъ.

— А я, — сказалъ Нансенъ, — я поѣду къ сѣверному полюсу!

— Какъ это вы не отговорили мужа отъ такого опаснаго предпріятія? — спрашивали у нея впослѣдствіи.

— Развѣ это возможно было? — отвѣчала она. — Вѣдь это была его давнишняя мечта! Я знала, что онъ не будетъ счастливъ, пока не достигнетъ своей цѣли!