Первые лыжи

Усадьба Нансенов Сторефрэн была расположена в холмистой местности недалеко от столицы Норвегии, Христиании¹. Холмы были покрыты густыми лесами. На этих холмах, в лесу и на реке, мальчики еще в раннем детстве пережили множество приключений. Жить в Норвегии, да еще в сельской местности — это значит проводить половину времени на лыжах, иначе зимою невозможно передвигаться в этой холмистой, покрытой снегом стране.

Первые лыжи мальчиков перешли к ним от старших сестер. Девочки были намного старше Фритьофа и Александра и относились к братьям свысока. Только самая старшая, Эльга, очень храбрая девочка, любила Фритьофа за смелость и решительность и приспособила по его росту свои лыжи; но лыжи вышли неодинаковой величины, и Фритьоф стыдился на них ходить.

Как-то летом во время рыбной ловли Фритьоф очень подружился с одним типографским рабочим Фабрициусом.

— Ну, парень, рыбу ты знатно ловишь, — сказал Фабрициус после нескольких дней совместного сиденья на берегу. — А как у тебя насчет зимнего спорта, на лыжах уже ходишь?

— У меня нет хороших лыж, — сознался Фритьоф, — а то бы я непременно прыгнул с холма Хусебю.

На этом холме происходили большие состязания на призы.

— Это ты, положим, преувеличиваешь, с Хусебю тебе еще высоко прыгать, а так, вокруг дома, — пора. Я подарю тебе лыжи!

С этого времени Фритьоф отсчитывал летние дни. Он хорошо изучил календарь, подсчитал, сколько дней осталось в августе, прибавил дни сентября, а там уже скоро начиналась чудесная зимняя пора, в которой главное место занимали лыжи. Нетерпение росло. Часто во сне родные холмы вставали перед Фритьофом, искрясь снегами под косыми холодными лучами зимнего солнца. Веселые голоса лыжников смолкали при грозном окрике вожака, которым был, конечно, сам Фритьоф, несшийся с невероятной быстротой вперед. Обычно он просыпался после того, как делал сокрушительный прыжок с холма Хусебю, и находил свое одеяло на полу, а подушку перевернутой: он, значит, и впрямь делал резкое движение ногами. В окно вливался смолистый летний запах, и Фритьоф разочарованно укладывался снова спать.

Наступила осень; по утрам подмерзали поля, и стаями улетали птицы. Уже давно перестали ловить рыбу в речке, и Фритьоф не встречал Фабрициуса.

— Он не мог забыть своего обещания, — беспокоясь говорил каждый день Фритьоф Александру.

Дома стали замечать, что Фритьоф в течение недели ежедневно исчезает в одно и то же время после пяти часов и возвращается домой обратно не раньше, чем через час, часто хмурый и молчаливый. Александра, попробовавшего как-то за ним последовать, он резко остановил и пригрозил не играть с ним больше в «полярных путешественников».

— Что это за игра, когда у нас даже лыж нет! — крикнул ему вдогонку уязвленный Александр, зная, что это больное место Фритьофа.

Наконец, настал день, пронизанный снежным туманом. Ребятам запретил уходить со двора, но в обычный час Фритьоф куда-то побежал. Александр благодаря туману сумел прокрасться за ним. Он увидел, как Фритьоф, добежав до проезжей дороги, остановился и, стараясь защититься от ветра, наклонив голову и надвинув шапку, стал вглядываться вдаль. Вскоре на дороге показался человек, шедший навстречу Фритьофу. Когда он был уже близко, Фритьоф подбежал к нему и почти крикнул:

— Ну, а лыжи-то где? Зима ведь уже настоящая, а ты каждый день обещаешь: завтра, завтра...

Александр теперь ясно разглядел, что человек этот был Фабрициус, возвращавшийся с работы из города. Так вот кого Фритьоф бегал встречать каждый день! Фабрициус громко смеялся.

— Вот какой настойчивый парень. Ты всю осень бегал ко мне за лыжами. Но сегодня и впрямь зима наступила. Теперь уж наверняка завтра получишь лыжи.

Он взял Фритьофа за руку, и они пошли по направлению к дому Нансенов, а Александра к этому времени и след простыл.

На следующий день, рано утром, когда мальчики были еще в кроватях, в комнату вошла сестра Эльга с длинным свертком и сказала, что это для Фритьофа. Он вскочил и дрожащими руками начал развязывать бесчисленное количество веревочек вокруг свертка и срывать бумагу. Фабрициус постарался: лыжи оказались не только прочными и удобными, но и очень красивыми, они были из ясеневого дерева, красные с черными полосками, лакированные, к ним была приложена длинная лакированная палка с голубой блестящей головкой.

Фритьоф быстро оделся и, не позавтракав, побежал во двор пробовать лыжи. Он вернулся со двора после неоднократных окриков матери порозовевший и с большим аппетитом принялся завтракать.

Эти лыжи прослужили Фритьофу десять лет, на них он бегал в школу, на них он совершил и свой первый прыжок с вершины холма Хусебю.

Об этом первом прыжке Фритьоф не очень любил вспоминать. Это происходило при большом сборе мальчишек. Сначала Фритьоф сбегал с середины холма и все шло хорошо; потом он, наконец, решился и взошел на вершину; довольно страшно было смотреть вниз, но он отошел на несколько шагов, разбежался, закрыл глаза и прыгнул. Ему казалось, что он долго летит по воздуху; ветер с пронзительным свистом врезается ему в уши, снежинки облепляют лицо; наконец, сильный толчок заставил его открыть на мгновенье глаза. Оказывается он врезался лыжами в сугроб. Но это еще не был конец прыжка; лыжи не были привязаны к ногам, а так как Фритьоф от толчка потерял равновесие, то лыжи остались в снегу, а он сам описал в воздухе дугу головой вперед и воткнулся в снег по пояс. Сначала мальчики решили, что он сломал себе шею. Но когда они увидели его голову без шапки, облепленную снегом они подняли отчаянный хохот и вой.

В конце концов, через несколько лет, Фритьоф получил приз в состязании на холме Хусебю. Но он даже не принес его домой. В то время он начал вести дневник. Вот что он в нем записал: «На этом состязании я впервые увидал лыжников из Телемаркена и понял, что я никуда не гожусь в сравнении с ними. Они не пользовались палками и с разбега прыгали с каря обрыва, не имея другой опоры, кроме той, которую давали им их сильные мускулы и гибкое тело; мне кажется, что это единственный верный способ, и я знать не хочу никакого приза, пока не научусь таким прыжкам».

Примечания

1. Город Христиания теперь называется Осло.