Глава XII. Годы революционного подъема и демократических реформ

Массовое движение 1917—1918 гг. и образование левосоциалистических партий. Война и блокада неизбежно ухудшали снабжение. Цены, хотя и медленно, ползли вверх. Даже в самой благополучной Дании реальная заработная плата неуклонно падала. На минах и торпедах гибли моряки. Между тем промышленники и спекулянты «гуляш-бароны» сказочно обогащались на военной конъюнктуре. Власти неизменно брали сторону фабрикантов в трудовых конфликтах. В Норвегии даже был принят временный закон о принудительном государственном арбитраже в подобных случаях (1916).

Хотя в массах накапливалось недовольство и возмущение, руководство социал-демократических партий и профсоюзов отражало интересы преимущественно верхушки рабочего класса, получавшей часть плодов от капиталистического «процветания», и сохраняло верность «гражданскому миру».

Популярная у масс политика нейтралитета облегчала скандинавским оппортунистам поддержку своих буржуазных правительств. Социал-демократы голосовали за военные кредиты. Профсоюзное руководство, по существу, срывало борьбу трудящихся за пересмотр довоенных тарифных соглашений, призывало довольствоваться скудными надбавками, осуждало забастовки. Наиболее наглядно это проявилось в Дании, где социал-демократы открыто поддерживали радикальное правительство, а с 1916 г. ввели в него своего представителя Стаунинга якобы для контроля за его действиями¹.

Война и связанная с ней нужда масс, открытый отказ вождей скандинавской социал-демократии от классовой борьбы толкнули левое радикальное крыло в рабочем движении на борьбу против вовлечения страны в войну, против «своего» милитаризма. Левые требовали продолжения классовой борьбы — борьбы с капиталистической эксплуатацией в условиях войны — нажима на правительства с целью проведения неотложных мер в помощь трудящимся. Однако на организационный разрыв с оппортунистами левые не решались; боясь раскола, они не пытались овладеть руководством в своих партиях. Наивный пацифизм проявился в их призывах (Хёглунда и др.) к разоружению в условиях войны.

Наибольшим влиянием в своей партии пользовались норвежские левые. Под их нажимом съезд НРП в 1915 г. высказался против дальнейшего голосования за военные кредиты. И шведские, и норвежские левые социалисты были убежденными интернационалистами: они клеймили международную буржуазию как виновника войны и осуждали социал-демократических вождей II Интернационала как изменников делу рабочего класса. Менее решительно выступали против милитаризма и «гражданского мира» датские левые социалисты (Э. Кристиансен и др.).

Хорошей школой революционного марксизма для скандинавских левых было их общение с русскими большевиками-эмигрантами в военные годы. Начиная с 1915 г., молодые социалисты Севера участвовали в международных встречах революционных интернационалистов на территории нейтральной Швейцарии. Шведы Ц. Хёглунд и Т. Нерман от Швеции и Норвегии вошли в восьмерку Циммервальдской левой, руководимой Лениным. После первой международной конференции интернационалистов шведские левые энергично пропагандировали в газете «Набат» («Стормклоккан») решения Циммервальда, однако не столько ленинские идеи, сколько Циммервальдский манифест, грешивший социал-пацифизмом. Сказанное еще больше относится к союзу социал-демократической молодежи Дании.

Весной 1916 г. шведские левые провели внеочередной съезд союза молодежи с участием ряда профсоюзов — так называемый рабочий конгресс в защиту мира. Главным средством против вовлечения страны в войну съезд объявил всеобщую политическую стачку в час военной опасности. За призыв к политической стачке Хёглунд и другие были приговорены к тюремному заключению. Руководство СДРПШ с самого начала возражало и осуждало организацию конгресса. После конгресса разногласия между левыми и правыми в руководящих органах СДРПШ приобрели острый характер. Парламентская фракция партии раскололась.

Норвежские левые (А. Хансен и др.), хотя сами и не присутствовали ни в Циммервальде, ни в Кинтале, лучше поняли и усвоили ленинские идеи о борьбе с империалистической войной, чем шведы. Их газета «Классовая борьба» («Классекампен») в 1916 г. уже критиковала лозунг разоружения как недостаточный и требовала вооружения пролетариата для борьбы за власть.

В конце войны опасность вовлечения в нее ослабла, но вопросы удовлетворения насущных потребностей масс встали во весь рост. Карточная система, введенная лишь частично (зимой 1916/17 г.), подкреплялась весьма несовершенным контролем за предпринимателями и крестьянами. Черный рынок процветал. Тяжким бичом трудящихся стала дороговизна. В Норвегии, например, стоимость жизни в конце 1917 г. поднялась на 125% против довоенной, а заработная плата — лишь на 77%. Норма выдачи хлеба на человека в Швеции была установлена с января 1917 г. в 250 г в день, а с февраля 1917 г. — 200 г. Даже в аграрной Дании весной 1917 г. были введены карточки на хлеб и муку, а в конце года — на масло и сало. В городах Скандинавии вытянулись очереди домохозяек. В 1918 г. спад деловой жизни усилился: почти каждый пятый взрослый датчанин не имел работы.

Возмущение масс в этих условиях росло. В Швеции оно было направлено против прогерманского правительства Хаммаршельда, которого прозвали «Хунгершельд» (от слова «голод»). Весть о революции в России ускорила падение Хаммаршельда. В марте 1917 г. его правительство уступило место другому консервативному кабинету, более умеренному, пошедшему на уступки Антанте.

Правительственный кризис совпал с кризисом внутрипартийным в шведской социал-демократии. Когда на X съезде СДРПШ в феврале 1917 г. Брантинг потребовал от оппозиции и от союза молодежи подчиниться «резолюции единства», он встретил отказ. Однако организационная слабость левых, отсутствие у них иного центра, кроме союза молодежи (правление партии находилось в руках правых), страх перед расколом и, следовательно, примиренческое отношение к правому руководству предопределили их поражение на съезде. Руководители левого крыла стали готовиться к созданию новой партии. Союз молодежи солидаризировался с ними. Организационный раскол с оппортунистами в Швеции был одним из первых примеров такого рода в Западной Европе. Ленин придавал этому факту серьезное значение².

Подготовка к съезду левых велась в обстановке массового движения трудящихся против голода, дороговизны и спекуляции. Формами движения были демонстрации, митинги, забастовки, организованные реквизиции продовольственных запасов. Особенно известна «картофельная революция» в городе Вестервик, где рабочий комитет временно взял под контроль учет и распределение продовольствия (апрель 1917 г.). Попытка пустить в ход войска повлекла за собой солдатские демонстрации солидарности с рабочими. Массовое движение, поскольку оно вообще не было стихийным, возглавляли левые социал-демократы и анархо-синдикалисты.

Учрежденная в мае 1917 г. Социал-демократическая левая партии Швеции — прямой предшественник Компартии — еще не была последовательно марксистской партией: наряду с революционным крылом она включала и центристов каутскианского типа, и мелкобуржуазных пацифистов и гуманистов. Программные требования СДЛПШ — однопалатный парламент, республика, 8-часовой рабочий день, органы рабочего контроля на производстве, — ее установка на прямое действие самих масс как основное средство борьбы, на создание рабочих советов для руководства ею — вот что было главным шагом вперед. Новая партия в отличие от старой строилась только на индивидуальном членстве. В руководство СДЛПШ вошли Ф. Стрём (секретарь партии), Хёглунд, И. Веннерстрем (лидер ее парламентской фракции), К. Линдхаген, К. Чильбум и др.

Цет Хёглунд (1884—1956)

Летом 1917 г. массовое движение продолжало расти. Крупнейшим выступлением явилась демонстрация рабочих а Стокгольме 5 июня 1917 г., приуроченная к парламентским выступлениям Брантинга и Веннерстрема. Очередные выборы во вторую палату (сентябрь 1917 г.) принесли убедительную победу либералам и социал-демократам обоих направлений. Правые социал-демократы вошли в либеральное правительство проф. Эдена. Отныне принцип парламентаризма упрочился в политической жизни Швеции. Правительство обещало подготовить избирательную реформу. Внепарламентские выступления масс на время стихли.

В Норвегии массовое движение против дороговизны развернулось несколько позже, чем в Швеции, под прямым влиянием русской Февральской революции. 6 июня 1917 г. по стране прокатились демонстрации, вынудившие правительство выделить крупную сумму для помощи бедноте. Однако к развертыванию новых внепарламентских выступлений руководство НРП относилось отрицательно. Массовое движение в Дании началось позже, чем в Норвегии, и было всего слабее.

Октябрьская революция была встречена рабочими скандинавских стран сочувственно. Лидеры левых социал-демократов Швеции и Норвегии уже зимой 1917/18 г., были приняты Лениным; они стали горячими защитниками и пропагандистами Советской власти. В порядке пролетарской солидарности рабочий класс Скандинавии, в первую очередь Швеции, включился в борьбу против интервенции в Финляндии. Буржуазная Швеция помогала Маннергейму добровольцами, а втайне также оружием и деньгами. Однако на прямое военное выступление правительство либералов и социал-демократов не решилось.

Воздействие событий Октября на скандинавские страны зависело от роли и влияния левых социал-демократов, а также от степени недовольства масс, от их разочарования в буржуазной демократии. Например, в Норвегии были организованы местные советы трудящихся. Число членов этих советов к весне 1918 г. достигло 60—70 тыс., в марте они провели свою общенациональную конференцию. Руководил ею рабочий-металлист С. Сименсен. Союз социал-демократической молодежи активно участвовал в движении рабочих, а частью возглавлял его, тогда как оппортунистическое руководство НРП и профсоюзов отмежевалось от этого движения. Норвежские рабочие советы требовали: реквизиции всего продовольствия и его продажи по государственным ценам; демобилизации армии и сокращения военных расходов; общественного контроля над производством, включая право местных органов на налогообложение и экспроприацию капиталистов. Средство достижения этих целей советы видели в массовых действиях вне парламента, направляемых из единого центра. Практически, однако, созыв конференции в Осло оказался высшей точкой движения, после чего советы свели свою деятельность к контролю за распределением продуктов.

Левые социалисты получили большинство на съезде Норвежской рабочей партии в марте 1918 г. Съезд приветствовал создание рабочих и солдатских советов и сменил руководство партии на более молодое и радикальное (К. Грепп, М. Транмель, У. Шефло). Правые целиком перешли в оппозицию. В главном политическом вопросе рабочего движения того времени — революционное действие масс или парламентская реформа — съезд решительно высказался в пользу первого.

В Дании порвавшие с социал-демократической партией левые в апреле 1918 г. создали небольшую Социалистическую рабочую партию Дании (Г. Трир, Мария Нильсен, писатель М. Андерсен-Нексе)³. Партия эта, однако, была, по существу, лишь революционной группой.

Газета «Стормлоккан» с манифестом Циммервальдской конференции 1915 г.

По всей Скандинавии число трудовых конфликтов, включая наступательные забастовки, в 1916—1918 гг. намного возросло. Для Швеции, например, соответствующие цифры: 1915 г. — 383, 1916 г. — 1214, 1917 г. — 1777, 1918 г. — 2378. Рабочие добились существенного увеличения заработной платы, а с 1919 г. — также и 8-часового рабочего дня. Численность профсоюзов росла гораздо быстрее, чем до войны.

Ноябрьская революция 1918 г. и свержение монархии в соседней Германии дали новый сильный толчок рабочему движению в Скандинавии. Наиболее острая революционная ситуация сложилась в Швеции, где монархия была особенно тесно связана с кайзеровским режимом в Германии и все еще обладала значительными полномочиями. В Стокгольме прошли крупные демонстрации, возглавляемые левыми социал-демократами. Манифест левых от 11 ноября свидетельствовал об их идейном росте, об успешной учебе у большевиков. Левые требовали перехода к республике и однопалатному парламенту, социалистического правительства с опорой на советы, учредительного собрания на основе всеобщего равного избирательного права с 20 лет, рабочего контроля в промышленности, передачи помещичьих земель беднейшему крестьянству и пр. Однако революционный напор масс был отведен в спокойное русло более влиятельными правыми социал-демократами, уповавшими на парламентскую демократию и пугавшими рабочих ужасами гражданской войны. Либеральное правительство и перепуганный король поспешили с парламентской реформой (см. ниже).

Демонстрация в Копенгагене, ноябрь 1918 г.

Массовая демонстрация солидарности с германской революцией состоялась 13 ноября на центральной площади Копенгагена. После столкновения с полицией вожди СРПД и синдикалистов были арестованы. Правые социал-демократы (Стаунинг и др.) поспешили возглавить движение масс, чтобы удержать его от «анархии», т. е. от революции. СДПД выдвинула новую радикальную программу, так называемые 18 пунктов: частичное разоружение и контроль общества над производством и банками, сохранение государственного контроля цен и помощи по дороговизне, частичное введение 8-часового рабочего дня, улучшение социального обеспечения, пересмотр конституции и аграрная реформа.

В Норвегии парламентские выборы осенью 1918 г. обнаружили поляризацию политических сил. Правительственная партия венстре понесла потери, а консерваторы имели успех. Мажоритарный избирательный закон помешал НРП использовать полученный прирост голосов (партия даже потеряла один мандат). Поэтому в НРП росли антипарламентские настроения, и норвежское рабочее движение продолжало леветь.

Демократические реформы 1919—1920 гг., вступление левых социалистов в Коминтерн и новое усиление буржуазной реакции. Под напором радикально настроенных рабочих масс, в страхе перед волной европейских революций правящие круги скандинавских стран поспешили с реформами. Наиболее разительные перемены — «демократический прорыв» — произошли в самой консервативной из трех стран — Швеции. Законы 1918—1919 гг. — так называемая третья парламентская реформа — демократизировали выборы в обе палаты: при выборах в коммунальные органы (часть их, как известно, избирала затем депутатов первой палаты) устранялось имущественное неравенство; к выборам и к избранию во вторую палату допускались отныне все мужчины и женщины с 23 лет, кроме получающих постоянное пособие по бедности и некоторых других мелких категорий. Однако имущественный ценз для депутатов первой палаты сохранился, возрастной ценз для участия в коммунальных выборах был повышен с 21 до 23 лет, а для выборщиков первой палаты даже до 27 лет.

В Дании, где революционный подъем был слабее, чем в Швеции, а конституция 1915 г. более демократичной, чем шведский избирательный закон 1907 г., главные реформы пошли по другой линии. Согласно новому закону о хусменах (1919), государство предоставляло бесплатно землю безземельным для создания небольших хозяйств на условиях государственной аренды. Земельный фонд создавался за счет конфискации части старинных родовых имений, ранее неделимых и неотчуждаемых. Одновременно судебная реформа устранила пережитки абсолютизма и отделила судебную власть от исполнительной (полицейской), ввела принципиальную гласность судопроизводства и суд присяжных для тяжких преступлений.

В рамках унии с Данией была предоставлена самостоятельность Исландии. Договор об унии (1918) заключался на 25 лет. Однако полной независимости Исландия еще не получила: ее внешняя политика, оборона и морская инспекция вдоль побережья остались в руках Дании. Уступки были сделаны национальным требованиям жителей датских Фарерских островов — введено преподавание на фарерском языке в школах.

Норвежская избирательная реформа 1919 г. (в силе с 1921 г.) заменила мажоритарную систему на парламентских выборах ограниченно пропорциональной, т. е. более прогрессивной. Возрастной ценз для избирателей был немного понижен (с 25 до 23), а число депутатов стортинга увеличено до 150.

8-часовой рабочий день был введен во всех трех странах. В Швеции был принят закон о принудительном страховании от несчастных случаев на производстве за счет предпринимателей (1918). Ряд уступок со стороны предпринимателей в 1918—1920 гг. был зафиксирован в коллективных договорах, например двухнедельный оплачиваемый отпуск в Норвегии. (В 1922 г. сокращен до 8 дней).

Проведенные реформы несколько ослабили недовольство масс. Однако происшедший сдвиг трудящихся влево давал о себе знать. Вопрос о рабочем правительстве, о путях перехода к социализму стал злободневным. Скандинавские левые социал-демократы в течение 1918—1919 гг. учились на опыте русской революции и большевиков. Они организовывали успешные кампании солидарности с революционной Россией, Финляндией, Германией. Венгрией, срывая попытки втянуть Скандинавию в антисоветскую интервенцию. Ряды левых росли: СДЛПШ, например, выросла за 1917—1919 гг. с 6 тыс. до 25 тыс. Революционные социал-демократы разделяли надежду на скорую мировую революцию пролетариата, причем часть их считала тактику большевиков образцом и для Скандинавии. Однако другая часть левых по-прежнему стояли на центристских и даже скрыто реформистских позициях, отвергая для Скандинавии «русский путь вооруженного восстания».

Скандинавские левые социалисты были одними из учредителей III Интернационала и вошли в состав его руководства — ИККИ. Первой заявила о своем присоединении летом 1919 г. Норвежская рабочая партия. Однако норвежцы, единодушно вступив в Коминтерн, сделали ряд оговорок — сохранили за собой полную свободу действий в рамках принципов III Интернационала, особенно по вопросам вооружения пролетариата и применения насилия. Тем же летом 1919 г. безоговорочно вступила в Коминтерн шведская левая социал-демократическая партия, а в начале 1920 г. — Левая социалистическая партия Дании, возникшая в ноябре 1919 г. из слияния Социалистической рабочей партии Дании с большинством социал-демократического союза молодежи.

Революционный подъем, охвативший Северную Европу, способствовал и радикализации правой социал-демократии, за которой по-прежнему шла основная масса шведских и особенно датских рабочих. Социал-демократическая рабочая партия Швеции, например, пересмотрела в 1920 г. свою принципиальную программу, очистив ее от оппортунистических наслоений 1911 г. В том же году СДРПШ порвала правительственную коалицию с либералами и Брантинг как представитель крупнейшей фракции парламента (с 1919 г. — обеих его палат) сформировал первое в истории Скандинавии социал-демократическое правительство. Не располагая большинством ни в одной из палат, рабочее правительство продержалось у власти лишь несколько месяцев, но успело напугать буржуазию планами «социализации» (национализации). На выборах второй палаты в 1920 г. мелкобуржуазное большинство избирателей проголосовало за буржуазные партии.

Даже самая правая из скандинавских социал-демократических партий — датская — разрабатывала в 1919—1920 гг. планы «социализации». Однако главное внимание датчан переключилось на Шлезвиг. Согласно решению Версальской мирной конференции в северных и центральных районах этой области был проведен плебисцит (февраль — март 1920 г.). По итогам плебисцита к Дании отходил Северный Шлезвиг, и радикальное правительство Цале (с участием Стаунинга в качестве министра труда) согласилось с этим. Однако датские шовинисты — консерваторы и часть вёнстре требовали отторжения от Германии и части Среднего Шлезвига, включая Фленсбург («фленсбургское движение»). Реакция требовала отставки «непатриотичных» радикалов и немедленных новых выборов. Одновременно союз датских промышленников, ободренный успехами контрреволюции в Германии, решил положить предел дальнейшим уступкам пролетариату и грозил ему массовым локаутом.

Плакат, выпущенный во время плебисцита в Шлезвиге. 1920 г.

Шовинистов поддержал король Кристиан X (1912—1947). В ответ на отказ Цале провести внеочередные выборы в фолькетинг до принятия нового, более демократичного избирательного закона король в марте 1920 г. уволил правительство в отставку, заменив его «беспартийным» деловым кабинетом. Налицо был реакционный переворот, известный под названием «пасхального». В ответ СДПД и объединение датских профсоюзов призвали народ к всеобщей политической забастовке, требуя выборов по новой системе, соблюдения парламентаризма, снятия угрозы локаута, участия рабочих в управлении предприятиями и пр. Не дожидаясь начала стачки (назначенной на 6 апреля), в обстановке манифестаций, столкновений с полицией и других признаков революционного брожения король и реакция отступили. Избирательный закон был изменен в пользу городских, т. е. пролетарских, округов, локаут предотвращен, и социал-демократы включены в деловое правительство. Правые довольствовались этим, хотя момент для осуществления широкой программы рабочих требований был подходящий. Левые же социал-демократы левацким лозунгом «советской республики» не смогли увлечь массу рабочих. На внеочередных апрельских выборах 1920 г. в фолькетинг партии крупной буржуазии — консерваторы и венстре — получили абсолютное большинство мандатов, радикалы — правительственная партия — потерпели сокрушительное поражение (17 мандатов вместо 33).

В конце 1920 г. во всех трех странах вновь стояли у власти партии крупной буржуазии: либералы венстре (аграрии) в Дании, консерваторы хейре в Норвегии, деловое, т. е. буржуазное, беспартийное правительство в Швеции. Социал-демократы — правые и левые — повсеместно находились в положении оппозиции, причем в Швеции и особенно в Дании левые располагали сравнительно слабой поддержкой масс, в Норвегии же они были главной рабочей партией.

Экономические итоги войны и кризис 1921—1922 гг. Хозяйственный бум и усиленная индустриализация первых военных лет в сочетании с государственно-капиталистическим регулированием экономики военного времени весьма способствовали процессам концентрации производства, образованию новых акционерных обществ и монополистических объединений, в том числе и трестов. В Швеции число монополистических объединений за 1911—1920 гг. выросло со 150 до 200. Именно в канун и в годы первой мировой войны скандинавский капитализм вступил в свою монополистическую стадию. После промышленного подъема 1915—1916 гг. начался спад. Резко сократилось производство — в Швеции оно составило в 1918 г. лишь ¾ от уровня 1913 г., продукция норвежской металлообрабатывающей промышленности упала за те же годы почти наполовину, прямые потери понес торговый флот, особенно норвежский (до половины предвоенного тоннажа). Ценность крупных золотовалютных накоплений скандинавов существенно умалялась товарным голодом и инфляционным ростом цен.

С наступлением мира большая часть ограничений военного времени была отменена⁴. Вплоть до осени 1920 г. производство и обороты внешней торговли быстро набирали темп (в Дании объем промышленного производства уже в 1920 г. превысил уровень 1914 г. на целых 40%). Это наряду с революционным движением позволило рабочим добиться значительного повышения заработной платы: в той же Дании, например, реальная часовая заработная плата в промышленности за 1918—1919 гг. поднялась на 40% (1914 г. — 100%), Вместе с тем импорт после войны рос значительно быстрее экспорта, а значит — и дефицит внешнеторгового баланса. Курс скандинавских валют (цена в золоте или долларах) в связи с этим понижался, и резервы, накопленные благодаря нейтральной торговле, таяли, особенно быстро в Норвегии. Осенью 1920 г. мировой экономический кризис, начавшись в США, захватил и Скандинавию. Доходы от экспорта и судоходства круто упали, сократилось производство, резко снизилась занятость, слабые предприятия терпели банкротства. Столь сильного спада, как в 1920—1922 гг., Скандинавия не испытывала прежде. Шведский экспорт, например, по стоимости за 1921 г. упал на ⅔, из 134 доменных печей действовали лишь 20, около трети членов профсоюза зимой 1921/22 г. не имели работы. В Дании процент безработных (членов страховых касс) за 1920—1922 гг. вырос с 6 до 19%, а уровень оптовых цен упал с 390 до 171 (1913 г.—100). Всего тяжелее кризис поразил «слабое звено» в цепи скандинавских стран — Норвегию с ее крайней зависимостью от доходов по фрахту (в 1921 г. они упали на ⅔ по сравнению с 1920 г.).

За годы войны и послевоенного бума возникло много новых коммерческих банков, щедро и неосторожно кредитовавших не только промышленников, но просто биржевых спекулянтов. Теперь такие банки лопались. В 1921 г., например, около 50 норвежских банков прекратили платежи. Банковские кризисы не прекращались и после улучшения общей экономической конъюнктуры.

Новый подъем массового движения в годы кризиса. Предприниматели скандинавских стран старались воспользоваться спадом, дабы отнять у трудящихся недавно вырванные ими уступки, в особенности понизить заработную плату. В результате, несмотря на растущую безработицу, число забастовщиков в Норвегии и Дании в 1921 г. выросло по сравнению с 1920 г. (в Швеции вершина послевоенной забастовочной борьбы пришлась на 1920 г.). Наиболее крупные стачечные бои происходили в Норвегии. Забастовки охватили города и сельскую местность. За безрезультатной трехнедельной стачкой железнодорожников в конце 1920 г. последовала весной 1921 г. стачка моряков, а затем, с 26 мая по 10 июня, всеобщая стачка — крупнейшая в истории Норвегии, с участием почти всех организованных рабочих страны-120 тыс. человек. В городах происходили демонстрации, стычки с полицией.

Однако руководство норвежских профсоюзов с одобрения НРП (см. ниже) ограничило рамки борьбы. Стачка была прекращена после мелких уступок со стороны правительства (улучшение помощи безработным). Заработная плата была снижена, хотя и не так сильно, как хотелось фабрикантам.

Крупнейшие трудовые конфликты потрясли в 1921—1922 гг. и Данию. В отдельных районах происходили всеобщие стачки (город Раннерс) и стычки с полицией и штрейкбрехерами. И датским рабочим пришлось после ряда локаутов согласиться на снижение заработной платы.

В Швеции руководство профсоюзов воспротивилось всеобщей стачке в условиях кризиса, и главной формой классовой борьбы стало движение безработных за улучшение своего положения (характерное и для Дании). Трудовые конфликты вновь усилились с улучшением конъюнктуры в 1923—1925 гг., когда были объявлены два крупных локаута — в металлургической и лесопильной промышленности. Рабочие не добились успеха, однако и фабриканты снизить заработную плату не решились.

Парламентские выборы в годы кризиса вновь упрочили положение рабочих партий, тем более что они проходили уже по новым, более демократическим правилам (в Дании — осенью 1920 г., в Швеции и Норвегии — осенью 1921 г.). Рабочие партии увеличили число мандатов: в Швеции — с 81 до 106 (из 230), в Норвегии — с 18 (из 126) до 37 (из 150), в Дании — с 42 (из 139) до 48 (из 148)⁵.

Новый подъем массового рабочего движения и общеполитический сдвиг влево сопровождались дальнейшим отмежеванием революционного крыла в скандинавском социалистическом движении уже не только от явных реформистов, но и от центристов. Процесс этот был ускорен решением II конгресса Коминтерна о 21 условии приема в Коммунистический Интернационал (лето 1920 г.).

Руководители скандинавских левых социалистов приняли эти условия, не столько из готовности действительно подчиняться железной дисциплине секций Коминтерна как всемирной коммунистической партии, сколько из соображений солидарности с мировым коммунистическим движением, с русскими большевиками, с Лениным. Датская левосоциалистическая партия сделала это на своем втором съезде 7 ноября 1920 г., приняв и новое название — Коммунистическая партия Дании. Другой революционной силой в датском рабочем движении было Объединение профсоюзной оппозиции — бывшие анархо-синдикалисты, вступившие в Красный Интернационал профсоюзов (Профинтерн). Дальнейшая консолидация коммунистического движения в Дании проходила в острой борьбе между бывшими левыми социалистами (Э. Кристиансен и др.) и бывшими анархо-синдикалистами (Кр. Кристенсен).

Шведские левые социал-демократы провели внутрипартийную дискуссию об отношении к «21 условию» и на своем IV съезде (март 1921 г.) подавляющим большинством голосов их одобрили. Коммунистическая партия Швеции (новое название партии) на том же съезде приняла марксистско-ленинскую программу. Центристская (Веннерстрем) и мелкобуржуазно-пацифистская группировки (Линдхаген) были исключены из партии, в 1923 г. влились в правую социал-демократию.

Социал-демократическая оппозиция в НРП откололась от партии, не дожидаясь одобрения ею «21 условия». В январе 1921 г. была основана Социал-демократическая партия Норвегии (М. Нильсен, М. Пунтерволл и др.) — типичная реформистская партия, получившая поддержку лишь меньшей части местных профорганизаций. В марте 1921 г. съезд НРП подавляющим большинством формально одобрил «21 условие». Этому, однако, предшествовало осенью 1920 г. решение ЦК НРП о принятии «21 условия» с целым рядом оговорок, включая сохранение коллективного членства, самостоятельность профсоюзов по отношению к партии, отказ от вооруженной борьбы и пр.

Невзирая на внутрипартийные разногласия, скандинавские компартии энергично боролись с последствиями экономического кризиса 1921—1922 гг. Во многих случаях коммунисты возглавляли забастовки, движение безработных и пр. Они также не прекращали усилий с целью добиться скорейшего восстановления торговли с Советской Россией и ее дипломатического признания.

Скандинавия и послевоенный передел мира. Военно-политические итоги войны были, с точки зрения правящих кругов скандинавских стран, неплохими. Обе великие балтийские державы — Германия и Россия — оказались ослаблены и частично оттеснены от Балтики. Новые буржуазные республики Прибалтики всячески подчеркивали свои симпатии к Швеции. Отношения между самими скандинавскими странами выдержали испытания военных лет, и стремление к сотрудничеству было продемонстрировано свиданием трех королей в Христиании в 1917 г.

Скандинавские страны не примкнули к антисоветской интервенции, они держали нейтралитет, благожелательный в отношении Антанты. Скандинавская буржуазия и отчасти правительства — больше датское (династические связи с Романовыми), меньше шведское — помогали белогвардейцам оружием, деньгами, немного добровольцами, участвовали в блокаде РСФСР, но прекратили ее одними из первых на Западе. Соглашение концерна шведских экспортеров с Центросоюзом о поставках товаров (май 1920 г.) означало шаг на пути признания Советской России де-факто. Шведов «обогнали» норвежцы, заключившие с Советским правительством в сентябре 1921 г. временное соглашение об условиях торговли. Норвежский путешественник и общественный деятель Ф. Нансен — верховный комиссар Лиги наций по различным международным вопросам — стал одним из организаторов помощи голодающим Поволжья («фонд Ф. Нансена»).

Временное торговое соглашение Дании с СССР было подписано после двухлетних переговоров весной 1923 г.

Все скандинавские государства ожидали от Версальской конференции удовлетворения своих территориальных притязаний. Версальская конференция приняла уже известное решение о проведении плебисцита в Северном и Среднем Шлезвиге отдельно. В Северном Шлезвиге 75% населения высказались в пользу Дании, плебисцит же в Среднем Шлезвиге принес успех Германии. 15 июня 1920 г. состоялось торжественное воссоединение Северного Шлезвига с Данией.

Физик. Картина Виллумсена

Без особых усилий удалось осуществить и давнее желание Норвегии, чьи притязания на архипелаг Шпицберген (норв. Свалбард) и остров Медвежий были признаны, исходя из ее заслуг перед Антантой. Парижский международный трактат 1920 г, передал суверенные права на обе территории норвежцам, однако с двумя ограничениями: 1) равноправие всех участников трактата, в том числе будущих, с норвежцами в разработке природных ресурсов архипелага; 2) постоянная его демилитаризация и нейтрализация.

Внешнеполитическая неудача постигла третью скандинавскую страну — Швецию в ее предложении решить посредством плебисцита вопрос о судьбе Аландских островов, населенных шведами и принадлежавших Финляндии. Аландский вопрос был передан Швецией на рассмотрение только что созданной Лиги наций (1920). По рекомендации комиссии юристов, созданной решением Совета Лиги, Аланды были оставлены за Финляндией с рядом гарантий для их населения. Советская Россия неоднократно протестовала против обсуждения аландского вопроса без ее участия и не признала конвенцию 1921 г. о демилитаризации и нейтрализации Аландских островов. Соответствующее соглашение между СССР и Финляндией было подписано в 1940 г.

Представители трех скандинавских стран активно участвовали в разработке Устава будущей Лиги наций во время Версальской мирной конференции и вступили в эту организацию в качестве ее соучредителей (1920).

Культурная жизнь первых десятилетий нового века. Духовная жизнь скандинавских стран первых двух десятилетий XX в. отчетливо распадается на два этапа. На первом этапе (довоенные годы) еще преобладало буржуазно-оптимистическое настроение, которому в философии соответствовал позитивизм, восторжествовавший в Скандинавии с большим опозданием (в виде неопозитивизма). Однако и реакционные мыслители в 900-х годах искали более действенные идеологические средства сопротивления процессам демократизации общества, а главное — растущему влиянию социал-демократии на рабочий класс. Таковы в Швеции философ-ницшеанец В. Нурстрём, историк-консерватор Х. Ерне, публицист-геополитик Р. Челле́н, поэт В. Хейденстам — враг Стриндберга; в Норвегии — писатель Кн. Гамсун; в Дании — писатель и журналист К. Ларсен, поэт-мистик Х. Роде и др.

Империалистическая война породила глубокий духовный кризис, охвативший самые широкие круги общества. Усилились иррационалистические, частью мистические настроения. Исход войны и революционный подъем способствовали идейному поражению империалистической реакции в Скандинавии, наиболее влиятельной в Швеции, и усилили антикапиталистические настроения. Передовая социалистическая идеология продолжала завоевывать умы, в особенности по мере распространения правды о великой революции в России.

Скандинавская литература 900-х годов пережила отчетливую смену поколений, особенно заметную в Норвегии, где в течение ближайших лет после 1905 г. ушли из жизни Ибсен, Бьернсон и другие мастера критического реализма и натурализма. Кратковременным оказалось вместе с тем и господство упадочнических, декадентских настроений, с одной стороны, и националистического неоромантизма — с другой, характерных для Скандинавии конца века. В 900-е годы в Дании и Норвегии, в 1910-е годы в Швеции выступила целая плеяда молодых писателей-реалистов. Это группа «ютландцев» — представителей крестьянского реализма в Дании: И. Окьер, И. Скьольборг, Я. Кнудсен, Иоханнес В. Енсен; «поколение 1907 года» — так называемые неореалисты в Норвегии: Сигрид Унсет, У. Дуун, Ю. Фалькбергет. В Швеции поколение «девятьсот-десятников» — Л. Нурдстрём, Я. Бергман, Г. Хельстрём, Э. Вегнер — создало, отчасти учась у раннего Стриндберга, социальный роман и новеллу с широкой проблематикой, отобразив уже новую, индустриальную Швецию.

Совершенно новое направление составили пролетарские писатели, писавшие «романы о коллективе» — будь то о фабричных рабочих или о батраках-статарах. Таковы Г. Хеденвинд-Эрикссон, Ф. Монсон и М. Кох в Швеции, уже названный Фалькбергет, Кр. Упдаль, О. Бротен в Норвегии и в особенности М.А. Нексе (1869—1954) с его нашумевшими романами «Пелле-завоеватель» и «Дитте — дитя человеческое», а также вышеназванный Окьер в Дании.

Густав Вигеланн. Центральная часть скульптурного комплекса. Фрогнер-парк, Осло

Наряду с молодыми пролетарскими писателями продолжали творить бытописатели буржуазии: Х. Банг, Х. Понтоппидан, К. Михаэлис в Дании; Я. Сёдерберг, Б. Бергман, П. Халльстрем в Швеции. Стриндберг до конца дней остался чужд буржуазной: Швеции, поднявшей целую кампанию против присуждения ему Нобелевской премии (1910); Гамсун же с его воспеванием иррациональных начал жизни благополучно получил премию за свой крестьянский роман «Соки земли» (1920).

Лирическая поэзия в Швеции и Норвегии переживала в начале века свой расцвет. В Дании он начался еще в 90-е годы («душевный прорыв»). Датские лирики И. Йоргенсен, В. Стукенберг, С. Клауссен, Х. Роде испытывали влияние французских, а шведы А. Эстерлинг и В. Экелунд — влияние немецких символистов. Более самобытна норвежская поэзия — Х. Вильденвей, У. Аукруст, А. Эверланн. Последний, выступивший в начале XX в., раньше других скандинавских поэтов выразил восхищение русской революцией.

Следует отметить большую роль женщин в литературе и общественной жизни скандинавских стран — Унсет, Лагерлеф, К. Михаэлис, Елены Кей. Для Норвегии характерна борьба между наступающими сторонниками лансмола и обороняющимися ревнителями риксмола (иначе норвежско-датского языка). Впрочем, и после достижения страной полной независимости большинство населения предпочитало по-прежнему риксмол в школе и учреждениях, тем более что реформы правописания сильно его норвегизировали.

В изобразительном искусстве скандинавских стран появились, новые веяния — постимпрессионизм и в особенности символизм. В Швеции выдающимся живописцем-символистом был И. Аросениус, в Дании — Э. Виллумсен, в Норвегии — Т. Киттельсен и Х. Эгедиус. Великий норвежец Эдвард Мунк стал одним из вдохновителей европейского экспрессионизма. На рубеже 900—910-х годов пришло увлечение декоративной плоскостной живописью. Особенно известно шведское «поколение 1909 г.» — ученики Матисса И. Грюневальд, Л. Энгстрем и Н. Дардель, Е. Сандельс и др. Накануне и в годы мировой войны начался, особенно в Норвегии, расцвет монументальной живописи (университетские росписи Мунка в Осло, затем А. Револл и Др.). Заметно выделяются работы скульптора норвежца Г. Вигеланна (1869—1943), создавшего целый символический комплекс о жизненном цикле человека для городского парка в Осло. Перед первой мировой войной заявили о себе и крупнейшие скульпторы двух других скандинавских стран: датчанин Кай Нильсен (1882—1924) и швед Карл Миллес (1875—1955). Вообще монументальная живопись и скульптура (садово-парковые комплексы) — характерный вклад скандинавов в мировое искусство XX в.

И в скульптуре, и в архитектуре наблюдается сочетание «исторических» стилей (классики, Ренессанса) с использованием национальных традиций: Р. Эстберг с его стокгольмской ратушей (1911—1923), М. Нюроп в Дании (новая ратуша в Копенгагене), А. Арнеберг и М. Поульсон (ратуша в Осло).

Примечательным явлением конца 900-х — начала 1920-х годов были расцвет и международное признание сначала датского, а затем и шведского немого кино. Датская компания «Нордиск» еще до войны выпускала фильмы ужасов чисто космополитического характера («Атлантис», «Остров мертвых»). Национальная самобытность гораздо ярче проявлялась у шведских кинорежиссеров В. Шёстрёма и М. Стиллера («Ингеборг Холм», 1913; «Деньги господина Арне», 1919; «Возница», 1920). Шведы прославились экранизацией произведений скандинавской литературы. Международную известность снискал датский режиссер К.Т. Дрейер («Страсти Жанны д’Арк»).

Кай Нильсен. Часть скульптурной группы, Копенгаген

Что касается скандинавской науки, то особо следует отметить продолжение исследований Арктики и Антарктики (норвежцы Нансен, Свердруп, Амундсен, швед О. Норденшельд Младший, датчанин Кн. Расмуссен), большие шведские экспедиции в страны Африки и Центральной Азии (Св. Хедин — Тибет и Монголия); новые технические изобретения, в особенности шведские; успехи и открытия в разных отделах биологии и медицины, в том числе разработка экспериментальной психологии — здесь впереди шли датчане (наследственность, облучение, витамины, сыворотки); работы норвежских геохимиков (В. Гольдшмидт), метеорологов (бергенская школа В. Бьеркнеса), шведских и датских физхимиков (Св. Аррениус, Н. Бьеррум) и математиков (швед Фредхольм — теория интегральных уравнений). В 1912 г. выступил со своими гениальными идеями по теории атомного ядра датчанин Нильс Бор (1885—1962) — один из творцов квантовой физики.

Ратуша в Копенгагене (справа). Арх. Нюроп

Значительных успехов достигли и скандинавские ученые гуманитарного профиля. В Скандинавии сложилось самостоятельное философское направление неопозитивистов, так называемая упсальская школа А. Хегерстрема (1868—1939). Учение Хегерстрема об условности, беспредметности нравственных и правовых представлений было политически направлено в конечном счете против требований пролетариата и социал-демократии.

Серьезных успехов достигли изучение древней скандинавской письменности — рунология (швед фон Фрисен), самих скандинавских языков (А. Нореен в Швеции, Д. Сейп в Норвегии), буржуазная политическая экономия (К. Виксель и Г. Кассель в Швеции), история скандинавского средневековья (Э. Аруп в Дании, Эдв. Булль и Х. Кут в Норвегии, братья Л. и К. Вейбулль в Швеции). На помощь археологам пришли новые дисциплины — палеоботаника и палеогеология, во многом обязанные своими успехами шведам Л. фон Посту и Г. де Гееру.

Несмотря на сохранение классовых барьеров, народное образование в скандинавских странах во многом отличалось новаторским характером, в особенности в Швеции. В преподавание вводились уроки труда, организовывались загородные лагеря и питание в школе. Создавались школы для дефективных детей и вечерние «рабочие институты» для взрослых трудящихся в дополнение к высшей народной школе-интернату — датскому начинанию.

В заключение скажем, что рубеж XIX—XX вв. стал порой распространения в Скандинавии спорта как массовой формы времяпрепровождения — к более традиционным конькам, стрельбе и гимнастике после 1900 г. добавились велосипед (Дания), лыжи (Скандинавский полуостров) и, наконец, футбол.

Примечания

1. См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 30, с. 193, 195.

2. См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 49, с. 394—396.

3. См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 50, с. 229.

4. Обмен банкнот на золото был, однако, прекращен во избежание его утечки.

5. В Дании и Швеции выбирались вторые палаты.