Глава XIII. Капиталистическое «процветание» 20-х годов. Буржуазные правительства в борьбе с рабочим классом

Дальнейшее подчинение народного хозяйства монополиям и банкам. Экспансия скандинавского капитала. Мировая хозяйственная конъюнктура улучшилась уже в 1922 г. Сравнительно быстро выбраться из кризиса удалось, однако, лишь самой сильной из скандинавских стран — Швеции. Дания только в конце 20-х годов поправила свои дела; в Норвегии же хозяйственный застой продолжался до конца 20-х годов. Ликвидация последствий кризиса осуществлялась либо правительствами самой буржуазии (Дания, Норвегия), либо под контролем буржуазного большинства в парламенте (Швеция). Целью антикризисных мероприятий был возврат к неограниченной свободе предпринимательства, к свободному размену национальных валют на золото по довоенному паритету. Такая программа диктовала жесткую политику дефляции: поддержание низкого уровня товарных цен, дороговизну кредита, ограничение финансовой помощи промышленникам и тем паче безработным.

Швеция восстановила размен кроны на золото (только в слитках, а не в монете) уже в 1924 г. — раньше всех европейских государств, Дания — в 1927 г., а Норвегия — в 1928 г., да и то в урезанном виде (золотодевизный стандарт). Рост производства и экспорта возобновился еще раньше, так что предкризисный, максимальный объем промышленного производства к 1926 г. был превзойден уже всеми скандинавскими странами.

Все отрасли производства энергично рационализировались; особенно успешно — шведская промышленность и датское сельское хозяйство. Первые шаги делала научная организация труда. То были годы невиданного роста производительности труда. Доля скандинавских стран в мировом экспорте заметно выросла, их продукция стала все больше проникать и на заокеанские рынки.

Число и удельный вес крупнейших предприятий в промышленности скандинавских стран продолжали расти. Даже в Дании — стране наиболее мелких промышленных единиц — концентрация была заметной: крупные предприятия (свыше 100 человек) уже занимали больше людей, чем мельчайшие (до 5 человек). Самые крупные промышленные корпорации и подавляющее большинство их сосредоточились в Швеции. Односторонняя зависимость промышленников от банка-кредитора постепенно сменилась взаимозависимостью; и для Скандинавии пришла пора сращивания промышленного и банковского капитала. По примеру англосаксонских стран стали возникать (в Швеции) инвестиционные компании, участвовавшие сразу во многих промышленных, страховых компаниях, в различных коммерческих банках и пр. Число же различного рода объединений и соглашений, в том числе картельных, между однородными и смежными предприятиями и фирмами росло. Трестов и концернов по-прежнему было немного, но их влияние в соответствующих отраслях промышленности стало определяющим. Монополизации подверглись в особенности экспортные отрасли.

Скандинавские страны стали в 20-х годах крупными экспортерами капитала: промышленные корпорации в несравненно возросших масштабах продолжали начатую ими еще в 900-х годах внешнюю экспансию. Главной формой этой экспансии было создание филиалов и дочерних предприятий в Центральной и Восточной Европе (прямые инвестиции). Наряду с этим в Скандинавии размещались государственные займы иностранных государств (портфельные инвестиции). Экспортерами капитала были преимущественно Швеция¹ и Дания, тогда как у Норвегии все еще преобладал ввоз иностранного капитала в разных видах.

Крупнейшим экспортером капитала из Скандинавии стал в 20-х годах шведский спичечный концерн И. Крейгера, постепенно прибравший к рукам 60% мирового производства спичек и значительную часть шведских экспортных корпораций разного профиля. Благодаря ряду иных операций, в особенности посреднической деятельности по размещению государственных займов одних стран среди капиталистов других стран, Крейгер превратился в крупнейшего дельца международного масштаба, стал символом финансовой помощи — «второго великодержавия» Швеции.

Однако несмотря на «процветание» второй половины 20-х годов, безработица не рассасывалась и была значительно сильнее, чем до войны: в Швеции в 1928—1929 гг. безработными были около 10% членов профсоюза, в Дании — около 15, в Норвегии—около 20%. Колоссальная задолженность предпринимателей, фермеров и целых коммун банкам вела в условиях повышения курса кроны к частым банкротствам.

«Парламентаризм меньшинства». Преобладание партий буржуазного центра. К началу 20-х годов в скандинавских странах сложилось равновесие между консерваторами, либералами и социал-демократами — основными политическими партиями. Возникшие в условиях аграрного кризиса крестьянские партии (в Норвегии в 1920 г., в Швеции заново в 1922 г.), подобно датским венстре, отстаивали прежде всего интересы кулаков, но в общеполитических вопросах равнялись на местных консерваторов. Все скандинавские кабинеты с 1920 до 1929 г. опирались лишь на парламентское меньшинство, будь то во второй палате шведского или датского риксдагов или в стортинге. Проведение правительственной политики требовало договоренности с теми или иными оппозиционными партиями, балансирования между ними (отсюда шведско-норвежское выражение того времени — «политика весовщика»). Балансирование лучше удавалось партиям центра, т. е. либералам. Они и преобладали у власти во всех скандинавских странах в течение 20-х годов: в Дании — до 1929 г., в Швеции — до 1932 г., а в Норвегии — даже до 1935 г.

Среди социал-демократических партий наилучшие шансы получить поддержку парламентского (буржуазного) большинства имели наиболее умеренные, правые партии. Соответственно в 20-х годах шведские социал-демократы трижды формировали правительства, датские — дважды, но более долговечные, норвежские же — лишь однажды, причем на три недели.

Наибольшей остротой политических противоречий и партийной раздробленностью отличалась Норвегия. Здесь с 1920 до 1935 г. сменилось 11 кабинетов. Консерваторы (хёйре) и либералы (венстре) обычно чередовались.

Наряду с вопросами экономической политики важное, место в жизни послевоенной Норвегии занял вопрос о запрещении производства и продажи спиртных напитков. Широкое распространение алкоголизма вызвало к жизни влиятельное движение трезвенников, имевшее наибольшую поддержку в партии венстре и в рабочей партии. После войны «сухой закон» военного времени был продлен и поддержан консультативным референдумом 1919 г. Однако отказ Норвегии от ввоза крепких напитков мешал продаже норвежской рыбы винопроизводящим странам — Франции, Испании и Португалии. Разногласия, связанные с «сухим законом» и его внешнеторговыми последствиями, вызвали три правительственных кризиса (1921; 1923; 1924); Практика «сухого закона» оказалась неутешительной — появились злоупотребление медицинскими рецептами, контрабанда, самогон. Новый референдум 1926 г. высказался против «сухого закона», и год спустя он был отменен. Взамен была введена винная монополия полугосударственного (впоследствии чисто государственного) характера.

Расходясь в вопросе о «сухом законе», о социальных реформах и о лансмоле — венстре были за него, а хёйре против, — обе основные буржуазные партии сходились во взглядах на экономическую политику: стояли за повышение курса кроны до золотого паритета, т. е. за политику дефляции, главная тяжесть которой била по трудящимся, а также за государственную помощь крупным банкам.

Дефляционные меры достигли апогея при либеральном кабинете Мувинкеля (1924—1926) и консервативном кабинете Люкке (1926—1928). Предприниматели, пользуясь снижением цен и большой безработицей, пытались вновь понизить ставки заработной платы или отказывались их повышать. Отсюда новая волна крупных трудовых конфликтов, среди которых важное место занимали «незаконные», т. е. в нарушение действующих тарифных соглашений, забастовки (такова «дикая» стачка металлистов 1924 г.). Буржуазные и кулацкие круги отвечали созданием штрейкбрехерских и военизированных профашистских организаций. По инициативе консервативного кабинета Люкке буржуазное большинство стортинга в 1927 г. изменило уголовное и трудовое законодательство с целью защиты штрейкбрехеров и усиления ответственности профсоюзов за «дикие» забастовки.

Отражением напряженных классовых столкновений был исход парламентских выборов 1927 г. Консерваторы утратили почти половину мандатов, а НРП, вышедшая из Коминтерна и слившаяся с социал-демократами, почти удвоила число своих. Отныне рабочие партии имели впервые столько же мандатов, сколько хёйре и венстре вместе. По инициативе короля Хокона VII в начале 1928 г. было образовано первое в истории Норвегии рабочее правительство во главе с Кр. Хорнсрюдом. Правительство откровенно заявило о своем намерении «облегчить и подготовить переход к социалистическому обществу». Буржуазия ответила на это переводом капиталов за границу. Спустя 18 дней буржуазное большинство провалило кабинет НРП, ссылаясь на угрозу банковского кризиса и биржевой паники. Пришедший на смену кабинет либералов во главе с судовладельцем Мувинкелем продержался до 1931 г.

В Швеции на протяжении 1920—1932 гг. также сменилось девять кабинетов меньшинства. Социал-демократы во главе с Брантингом вернулись к власти после парламентских выборов 1921 г. Кабинет образовался в разгар экономического кризиса, никаких социалистических мероприятий не предлагал и был озабочен в первую очередь помощью массе безработных. Разногласия с буржуазным большинством риксдага по вопросу о выплате пособий безработным — участникам забастовок — привели к падению правительства (1923). Как и норвежцев, шведов волновала проблема алкоголизма. Для ее решения впервые прибегли к консультативному референдуму, который отверг «сухой закон» (1922). В Швеции привились государственная монополия на спиртные напитки и нормированная их. продажа. Объединенная либеральная партия даже раскололась в 1923 г. в связи с разногласиями между сторонниками и противниками «сухого закона» на «свободомыслящих» — трезвенников — и просто либералов. Первые стали основной либеральной партией (вновь слились в 1934 г.).

Выборы во вторую палату в 1924 г. вновь принесли успех социал-демократам (104 из 230). Их третий кабинет, возглавленный Брантингом, а после его смерти в 1925 г. — Р. Сандлером, сильно сократил военные расходы. В Дании и Норвегии военные расходы уже были сокращены, причем в еще больших масштабах. Третий социал-демократический кабинет, подобно второму, ушел в отставку из-за разногласий с буржуазным большинством риксдага по вопросу об использовании безработных как штрейкбрехеров.

Социал-демократов сменили либералы во главе со «свободомыслящим» К. Экманом. Они провели с помощью социал-демократов сравнительно прогрессивную школьную реформу, облегчившую переход из народной школы в гимназию; с помощью правых было расширено трудовое законодательство: создавался (как и в Норвегии) трудовой суд для решения споров о толковании коллективных договоров, закреплялась юридическая сила этих договоров (1928). Социал-демократы и коммунисты выступали решительно против обоих законов, считая их орудием буржуазии, как оно и было в тех условиях.

Однако период «процветания», особенно длительный в Швеции, упрочил буржуазные настроения, и на выборах 1928 г. консерваторы и Крестьянский союз имели значительный успех (100 мандатов вместо 88). Буржуазные партии, которые во многих округах выступали сообща, пугали обывателя радикальными налоговыми проектами социал-демократов как якобы «большевистской угрозой», повторяя прием 1920 г. Пришедший к власти консервативный кабинет престарелого адмирала Линдмана (премьер еще в 1909—1911 гг.), а затем второй либеральный кабинет Экмана (1930—1932) были озабочены главным образом смягчением новых кризисных явлений.

В Дании позиции партий крупной буржуазии дополнительно укреплялись устойчивым буржуазным большинством в верхней палате — ландстинге. Датский ландстинг по конституции 1915 г. (с последующими дополнениями) мог успешно парализовать инициативу фолькетинга. Правительство венстре во главе с видным датским историком и экономистом Неергором (1920—1924) впервые в истории Дании опиралось на поддержку консерваторов. По вопросу об антикризисной политике борьба между партиями в Дании шла иначе, чем в других скандинавских странах. В Швеции и Норвегии консерваторы и либералы представляли в основном интересы промышленной и торговой буржуазии и по экономическим вопросам сходились. В Дании же главная буржуазная партия — венстре — выступала от имени крупных аграриев, а консерваторы представляли интересы промышленников. Венстре как партия сельскохозяйственных экспортеров, не боявшихся конкуренции, стояла на позициях свободы торговли, а молодая датская индустрия, возникшая в значительной мере в условиях военной блокады, требовала таможенной защиты.

Разногласия между буржуазными партиями должны были решить выборы в фолькетинг 1924 г., но они принесли успех социал-демократам — произошел сдвиг влево, вызванный экономическими трудностями. Датские социал-демократы стали крупнейшей партией страны, потеснив венстре. Фолькетинг снова имел левое большинство (социал-демократы плюс радикалы), и Стаунинг сформировал свое первое правительство (1924—1926) с первым в истории всей Скандинавии министром-женщиной (историк Нина Банг — министр просвещения). Конъюнктура в 1924 г. улучшилась, но валютная проблема оставалась нерешенной. Оппортунизм датских социал-демократов облегчил им сговор с венстре о мерах стабилизации кроны — ограничение денежной эмиссии и повышение ссудного процента.

Буржуазная по сути дела финансовая политика социал-демократов подняла курс кроны, причем так быстро, что повлекла за собой новое резкое падение цен; безработица снова выросла, и бремя налогов стало значительно тяжелее. В 1925 г. разразился крупнейший в истории Дании конфликт в промышленности: стачками и локаутами оказались охвачены около 100 тыс. рабочих. Международную известность получила 16-дневная стачка неквалифицированных рабочих-транспортников, парализовавшая экспорт сельскохозяйственных продуктов. Союзники социал-демократов — радикалы — от имени мелкой буржуазии и особенно хусменов требовали прекратить взвинчивание курса кроны, дабы избежать дальнейшего падения цен.

Торвальд Страунинг (1873—1942)

Тем не менее довоенный золотой паритет кроны (золотослитковый стандарт) вошел в силу с 1927 г. к ужасу опутанных долгами мелких хозяев. Для борьбы с последствиями дефляции правительство предложило — после стачечного движения 1925 г. — радикальную программу субсидирования промышленности с целью повышения занятости; расходы должны были быть покрыты чрезвычайным налогом на имущество. Программа оттолкнула от социал-демократов все буржуазные партии, даже радикалов, и правительство назначило досрочные выборы в фолькетинг.

На выборах 1926 г. в парламент прошла новая мелкобуржуазная партия — Правовой союз — буржуазные радикалы, сторонники высокого налога на недвижимость. В фолькетинге тем не менее восстановилось правое большинство, и аграрии — венстре — вновь сформировали правительство. Его возглавил бывший министр сельского хозяйства в кабинете Неергора Т. Мадсен-Мюгдаль. Он провозгласил невмешательство в хозяйственную жизнь и «бережливость»: расходы на социальное обеспечение сокращались параллельно налогам на имущество. Непопулярность кабинета аграриев усугубилась принятием в 1928 г. закона в защиту «свободы труда», т. е. штрейкбрехеров. Досрочные выборы 1929 г. в Дании, подобно шведским 1924 и 1928 гг., выдвинули на передний план вопрос о военных расходах. Лозунгом социал-демократов и радикалов было разоружение. Пацифистские партии одержали внушительную победу: 77 из 148 мандатов в фолькетинге.

Победители вступили в соглашение и образовали двухпартийное правительство Стаунинга, где радикалы получили три важных портфеля — министра иностранных дел, юстиции и внутренних дел. Рабочая программа правительства включала немало реформ социальных, коммунальных и др. Провести большинство их помешал оппозиционный ландстинг, с одной стороны, и экономический кризис 30-х годов — с другой.

Компартии в борьбе с центризмом. Рост левосектантских тенденций в конце 20-х годов. Под влиянием поражений революционного движения на Западе и по мере стабилизации капитализма молодые еще компартии Скандинавии ослабели. Наиболее тяжким ударом для коммунистического движения в Скандинавии явились события в НРП — единственной массовой революционной партии в этом районе и относительно (к числу рабочих) крупнейшей секции Коминтерна.

После парламентских выборов 1921 г. и смерти председателя партии К. Греппа (1922) в ЦК НРП разогрелась борьба между большинством во главе с Транмелем и меньшинством во главе с Шефло. Транмель и его сторонники на деле были против перестройки партии в духе «21 условия», а Шефло и Исполком Коминтерна именно этого добивались. Всего сильнее транмелевское крыло возражало против тактики единого фронта, очищения партии от оппортунистов, против железной дисциплины в секциях Коминтерна (подчинения решениям его центральных органов). Разногласия в НРП обострились и в связи с усилением централизма в Коминтерне после его IV конгресса (1922).

Летом 1923 г. расширенный пленум ИККИ принял особое постановление по норвежскому вопросу. Однако внеочередной съезд НРП большинством голосов отклонил требования Исполкома Коминтерна и тем поставил себя вне Интернационала (ноябрь 1923 г.). Меньшинство покинуло съезд и учредило новую партию под названием «Коммунистическая партия Норвегии (секция Коминтерна)». КПН приняла новую программу действий и избрала новое руководство (У. Шефло, Св. Стёстад, П. Фюрюботн, А. Хансен и др.). Старая центристская НРП (Транмель, О. Торп, Ю. Нюгорсволл) также сохранила на первых порах революционную программу.

Транмелевцы встретили сочувствие у большинства руководителей шведской компартии — Хёглунда, Стрёма. Эти основатели КПШ еще раньше критиковали «21 условие», а с 1922 г. — многие решения Исполкома и конгрессов Коминтерна. Летом 1923 г. Исполком Коминтерна весьма сдержанно осудил точку зрения Хёглунда о терпимом отношении коммунистов к религии. На это Хёглунд и его единомышленники ответили критикой «диктатуры» Исполкома. В ответ на требование V конгресса Интернационала (лето 1924 г.) о большевизации компартий вообще и шведской в частности они усилили фракционную борьбу в КПШ, однако оказались в меньшинстве и в конце 1924 г. были исключены из Коминтерна. Шведскую компартию — секцию Коминтерна — возглавили К. Чильбум, Х. Силлен, О. Самюэльссон и др. Центристская «коммунистическая партия» Хёглунда-Стрёма уже в 1926 г. влилась в СДПШ.

После неоднократного вмешательства братских партий Скандинавии и Исполкома Коминтерна численно весьма скромная КПД восстановила в 1923 г. единство своих рядов, однако с сохранением центристских настроений в руководстве (Э. Кристиансен) и левацких синдикалистских настроений в «низах».

Острая внутрипартийная борьба, конечно, ослабляла влияние скандинавских компартий на ход событий. Тем не менее коммунисты активно участвовали в забастовочном движении и других пролетарских выступлениях 20-х годов, в том числе в борьбе с реакционным трудовым законодательством периода «процветания». Наибольших успехов добилась КПШ, вновь увеличившая свои ряды до 18 тыс. в 1928 г. и ставшая массовой партией. На выборах этого года за нее было подано 150 тыс. голосов, и она провела 8 депутатов во вторую палату. Кадры квалифицированных рабочих, например горняков Севера, теперь сплоченно шли за Компартией.

В Норвегии силы революционно настроенных рабочих в рассматриваемый период, особенно до 1927 г., дробились между Компартией и НРП. Последняя, организационно порвав с Коминтерном, демонстративно подчеркивала верность его целям, принимала диктатуру пролетариата как средство построения социализма и даже демагогически критиковала Компартию «слева». Компартия Норвегии насчитывала к моменту отделения от НРП около 14 тыс. членов (в НРП осталось 40 тыс.) и располагала 14 мандатами (половина парламентской фракции старой НРП). Влияние Компартии на профдвижение было весьма заметно во время стачки металлистов и других конфликтов 1924—1925 гг. НРП и СДПН слились в 1927 г. на компромиссной основе: общая программа уже не упоминала о диктатуре пролетариата, но подчеркивала правомерность любых внепарламентских действий в порядке обороны от классового врага. Объединение НРП и СДПН (под названием НРП и с ее председателем О. Торпом) привело к успеху на выборах 1927 г. Вслед за тем неудачный эксперимент рабочего правительству Хорнсрюда временно оживил радикальные и даже антипарламентские настроения в НРП.

В конце 20-х годов во всех скандинавских компартиях при прямом участии Исполкома Коминтерна развернулась борьба с правыми оппортунистами, в числе которых оказалось и большинство основателей КПН, включая, например, Шефло. Борьба особенно обострилась после VI конгресса Коминтерна (1928). При этом, однако, ультралевые тенденции, отражавшие просчеты самого руководства Коминтерна, одержали верх. КПН ошибочно осудила любые соглашения с НРП и взяла курс на создание революционной оппозиции в профсоюзах и рабочих спортивных организациях. Численность КПН в 1928 г. снизилась до 8 тыс. человек (в стортинге — 3 мандата).

В Шведской компартии борьба с правыми привела к расколу; правооппортунистическая группировка К. Чильбума — О. Самюэльссона порвала с Коминтерном (1929). «Независимой» коммунистической партии Чильбума противостояла верная Коминтерну компартия (Г. Силлен, Св. Линдерут). И КПШ, однако, не избежала характерных для того времени левацких ошибок.

Датская компартия так и не смогла провести ни одного депутата в фолькетинг и оставалась плохо связанной с рабочими массами. Правоопортунистические, ликвидаторские настроения охватили в конце 20-х годов вождей партии и побудили Исполком Коминтерна в конце 1929 г. в открытом письме призвать КПД к преодолению внутреннего кризиса. После этого группа основателей КПД — Э. Кристиансен, С. Хельберг и др. — перешла из нее в СДПД. К руководству партии пришли новые люди (А. Ларсен, М. Нильсен).

В разгар этого нелегкого процесса большевизации скандинавских компартий начался мировой экономический кризис.

Внешняя политика скандинавских «экс-нейтралов» 1920—1933 гг. С начала 20-х годов до начала 30-х («эра пацифизма») вопросы внешней политики отошли на задний план в общественно-политической жизни Скандинавии. Вступив в Лигу наций, три скандинавских государства проводили единую политику, согласуя ее не только друг с другом (отсюда выражение «скандинавский блок»), но и с остальными европейскими бывшими нейтралами, в первую очередь с Голландией и Швейцарией. Задачи политики скандинавских государств в Лиге наций сводились к следующему: превращение Лиги в универсальную организацию; расширение компетенции Ассамблеи, с одной стороны, и круга непостоянных членов Совета Лиги — с другой; расширение сферы применения принудительного арбитража; ограничение обязательного характера участия в материальных, в том числе военных, санкциях для малых членов Лиги.

В первые годы деятельности Лиги в ее работе активно участвовали такие видные общественные и государственные деятели Скандинавии, как норвежцы Ф. Нансен и К.Л. Ланге (генеральный секретарь Межпарламентского союза), а также швед Я. Брантинг. Все три государства существенно сократили на протяжении 20-х и начала 30-х годов свои вооруженные силы, и без того незначительные у датчан и норвежцев. Нейтралистская линия скандинавских стран во многом предопределила провал антисоветских проектов балтийского блока, «балтийского Локарно» и пр.

Юридическое признание СССР тремя скандинавскими государствами произошло в течение февраля — июня 1924 г., причем первой опять оказалась Норвегия. Одновременно с норвежским признанием де-юре Советское правительство сообщило правительству Норвегии о своем признании норвежского суверенитета над Шпицбергеном и островом Медвежий и о снятии им возражений против Парижского договора 1920 г. Советско-норвежский договор о торговле и мореплавании был подписан в 1925 г.

15 марта 1924 г. одновременно с заявлением о признании Швецией СССР было подписано торговое соглашение, и поныне действующее. Дания признала Страну Советов в июне 1924 г.

Во второй половине 20-х годов и в годы первой пятилетки советско-скандинавская торговля развивалась довольно успешно: в 1932 г. СССР занял первое место в шведском экспорте стали и металлоизделий. Экономические связи развивались также по линии частных скандинавских концессий в СССР и расширения советской собственности (углеразработок) на Шпицбергене.

Взаимоотношения между самими скандинавскими государствами подверглись в рассматриваемый период испытанию в связи с датско-норвежским конфликтом из-за Гренландии. Еще при продаже Виргинских островов Дания добилась от США официального признания ее суверенитета над всей Гренландией. То же сделал позднее ряд других государств, за исключением Норвегии, вследствие притязаний норвежских зверобоев на особые интересы в Восточной Гренландии, еще не освоенной датчанами. Вопрос о суверенитете остался, однако, открытым. В 1931 г. норвежская зверобойная и исследовательская экспедиция провозгласила суверенитет Норвегии над частью Восточногренландского побережья, назвав его «Землей Эрика Рыжего». Вскоре эта «частная» оккупация была одобрена правительством. Затем Норвегия и Дания согласились передать решение дела Постоянному международному суду в Гааге. Суд решил спор в пользу Дании (1933).

Гренландский конфликт не помешал развитию сотрудничества скандинавских стран. В 1919 г. во всех скандинавских странах, а также в Исландии и Финляндии были учреждены общества «Норден». В 20-х годах возникли межскандинавские объединения сторонников мира, спортсменов, юристов, кооператоров, предпринимателей и пр. В годы мирового экономического кризиса был создан зачаток северной таможенной унии, так называемая конвенция Осло (1930), с обязательством не повышать пошлины во взаимной торговле без предупреждения.

Примечания

1. Чистый экспорт капитала из Швеции за 1921—1930 гг. достиг 1,2 млрд. крон.