Вторжение

В норвежской столице власти, не имевшие ни малейшего понятия о германских планах и приготовлениях, по-прежнему были убеждены, что лишь какие-то дальнейшие резкие меры давления западных держав или их радикальные действия способны спровоцировать Германию на военную агрессию против Норвегии. Стремясь предотвратить развитие такой спирали эскалации, правительство 2 февраля тайно сообщило английскому правительству, что готово принять сделанное ранее англичанами предложение о постановке норвежцами мин в некоторых пунктах у побережья страны в качестве превентивной меры против нарушения германскими подводными лодками норвежских территориальных вод. И здесь примером для подражания стал опыт норвежского нейтралитета в период Первой мировой войны. Но поскольку после этого ничего так и не было сделано и поскольку во Франции и Англии усиливались требования общественности о принятии решительных действий, призванных покончить с пассивностью их «странной войны», в конце марта Высший военный совет союзников принял роковое решение начать минирование норвежских вод собственными силами. Ничего не зная о германских планах, они в общем не ожидали, что эта относительно скромная акция может спровоцировать немцев на какие-либо широкомасштабные ответные действия. Впрочем, некоторые не очень значительные силы флота должны были быть оставлены в резерве, чтобы в случае необходимости помешать высадке немцев на западном побережье Норвегии.

В соответствии с этим планом в ночь с 7 на 8 апреля английский флот, грубо нарушая нейтралитет Норвегии, поставил два минных заграждения у побережья страны. В послании норвежскому правительству эта акция, которая была предварена дипломатической нотой, направленной тремя днями ранее, объяснялась стремлением прекратить перевозки железной руды в Германию. После этого в Осло резко возросла напряженность, и весь день 8 апреля стортинг был занят обсуждением формулировок норвежской ноты протеста западным союзникам. Ощущался сильный страх перед агрессией Германии в ответ на действия Англии и Франции — он подпитывался слухами и неподтвержденными дипломатическими донесениями, полученными в предыдущие два дня, об активных передвижениях войск и кораблей в германских портах. Но никаких «надежных» разведданных о том, что эти действия направлены против Норвегии, не поступало, и, как представляется, никому не приходило на ум, что германские планы уже живут «самостоятельной жизнью», вне зависимости от каких-либо провокаций со стороны союзников. Таким образом, уже к первым дням апреля Германии удалось добиться стратегической внезапности при осуществлении «Учения на Везере». Оставалось выяснить, удастся ли германским силам, движущимся к норвежским берегам, достичь еще и тактической внезапности, — важность этого была очевидна, ведь сам Редер хорошо понимал, с каким риском связано проведение подобной операции в условиях превосходства английского военно-морского флота. Однако англичане пали жертвой собственной предвзятости — все отрывочные донесения разведки о передвижениях германского флота, начавшие поступать с утра 7 апреля, они расценили как подготовку к прорыву в Атлантику. Лишь днем 8 апреля в английском военно-морском министерстве поняли, что часть этих сил направляется к Нарвику¹.

В планах германского вторжения важнейшая роль отводилась новейшему крейсеру «Блюхер»: на его борту находились подразделения, предназначенные для атаки на норвежскую столицу и захвата членов правительства. Однако артиллеристам крепости Оскарсборг удалось потопить крейсер и тем самым дать королю, правительству и стортингу время, чтобы перебраться вглубь страны.

Рано утром 9 апреля, после получения в Осло первых известий о появлении иностранных военных кораблей в норвежских водах, правительство срочно собралось на заседание. Были приняты некоторые контрмеры, включая мобилизацию тех армейских частей, которые можно было быстро привести в боевую готовность. В остальном министры, похоже, положились на то, что флот и гарнизоны береговых укреплений будут действовать самостоятельно, в соответствии с имеющимися приказами о защите нейтралитета. Учитывая их скудные возможности, этого оказалось явно недостаточно, за одним важным исключением: огнем из крепости Оскарсборг на подходах к Осло был потоплен немецкий тяжелый крейсер «Блюхер» — флагман эскадры, на борту которого находилась специальная ударная группа, выделенная для захвата столицы. Тем самым наступление немцев было задержано, и этого времени оказалось достаточно, чтобы король, правительство и стортинг смогли перебраться в глубь страны. К тому моменту правительство уже успело решительно отклонить ультиматум, предъявленный германским посланником в 4.30 утра. Это означало войну. Но в состоянии ли были норвежские вооруженные силы оказать противнику сколько-нибудь эффективное сопротивление? И могли ли англичане оказать им достаточную помощь? Утвердительный вопрос на оба вопроса вызывал большие сомнения, и к рассвету 10 апреля правительством и генеральным штабом стало овладевать отчаяние. Но после состоявшейся в тот же день встречи с германским посланником, в ходе которой немцы от имени Гитлера выдвинули идиотское требование, чтобы формирование нового правительства было поручено Видкуну Квислингу, король Хокон VII заявил своим министрам, что он скорее отречется, чем утвердит подобный состав кабинета. Правительство поддержало решение короля продолжать борьбу и заменило нерешительного главнокомандующего генералом Отто Рюге, выступавшим за сопротивление врагу даже при полном неравенстве сил.

По-настоящему удачные карикатуры, вроде этой, принадлежащей английскому художнику Лоу, не нуждаются в пояснительных текстах. Однако, судя по подписи, Лоу был ошибочно убежден, что на экспорт в Германию идет норвежская железная руда. На тележке рудокопа надпись «Норвегия. Железная руда на экспорт». Под карикатурой подпись «Железо возвращается».

В том, что касается внешней политики, после начала германского вторжения оставался единственный курс действий: попытаться получить эффективную военную помощь от Великобритании и других противников Германии. Вначале эта задача была возложена на генерала Рюге. Но английские подкрепления, отправленные в Норвегию, оказались слишком малочисленными, чтобы оказать существенную помощь Рюге в его попытках остановить германское наступление на юге Норвегии. На море вместо того, чтобы отсечь высадившиеся немецкие войска от баз снабжения, перерезав их морские коммуникации у пролива Скагеррак и на юге Северного моря, английское военно-морское министерство, опасаясь, что при этом соединения флота подвергнутся атакам со стороны мощных германских ВВС, приказало всем английским надводным кораблям выдвинуться на север, в Норвежское море. Через четыре недели, 3 мая, агрессор овладел Южной Норвегией, но в северной части страны норвежская армия при поддержке британских, французских и польских войск прочно удерживала линию обороны к северу от Нарвика.

Кут вместе с министром обороны Биргером Люнгбергом отправился в Лондон и Париж просить дополнительной помощи, а король и правительство перебрались на север, в район Тромсё. Оба министра получили от западных держав немало обещаний, но начавшийся 10 мая германский блицкриг на европейском континенте с неизбежностью привел к тому, что кампания в Норвегии отошла на задний план в списке приоритетов союзников. Действия последних в Северной Норвегии сковывались к тому же взаимным недоверием на уровне командования, незнакомой местностью и непривычным климатом. Нарвик был отбит у немцев 28 мая, но это стало всего лишь прелюдией к эвакуации всех союзных войск из Норвегии. Это не оставило королю и правительству другого выхода, кроме как прекратить вооруженную борьбу на норвежской земле.

Днем 7 июня король и его правительство, после немалых колебаний, решили отправиться в изгнание, но не отказываться от борьбы за независимость Норвегии. Еще до принятия этого решения произошел инцидент, который сам по себе можно рассматривать как примечательный постскриптум к провалу норвежской политики национальной безопасности. Тридцатого мая премьер-министр Нюгорсволл вызвал к себе британского посланника, чтобы выяснить планы и намерения союзников. Возмущенный тем, что злосчастный дипломат вынужден давать уклончивые ответы, премьер-министр начал терять самообладание: «Я сказал: мы верили, что Англия в ее собственных интересах сделает все, что возможно сделать для изгнания немцев из Норвегии, но пока что мы испытываем жестокое разочарование»². Соскользнув в состояние кризиса вследствие своей почти фаталистской приверженности прежнему курсу нейтралитета, Норвегия таким образом пострадала от ситуации, которую Генри Киссинджер как-то определил как сочетание неблагоприятных факторов, возникающих, если нейтральная страна ставит свою обороноспособность в зависимость от помощи других держав: озабоченность соблюдением нейтралитета не позволяет такому государству осуществлять военные приготовления совместно с предполагаемым будущим защитником, а надежда на помощь извне уменьшает необходимость для него поддерживать боевую готовность собственных оборонительных сил на должном уровне.

Примечания

1. Более подробный анализ причин, по которым германская агрессия застала норвежцев и англичан врасплох, см. в моей работе: Weserübung: Det perfekte strategiske overfall? (книга из серии Forsvarsstudier, No. 4/1990, Institutt for forsvarsstudier, Oslo, 1990). На английском языке работа опубликована под названием «А Complete Surprise: The German Invasion of Norway in 1940» в: International Commission on Military History, Acta No. 13 (Helsinki 1991).

2. Переведено из: Johan Nygaardsvold, Norge i krig 9. april — 7. juni 1940 (Oslo 1982). P. 166.