Становление норвежской национальной литературы. Значение раннего романтизма

Драматизм исторических судеб Норвегии, продолжавшей и в XIX в. оставаться крестьянской страной, определялся во многом внешними обстоятельствами: отделение Норвегии от Дании и уния со Швецией были результатом крупных в жизни Скандинавских стран событий — Дания как союзник Наполеона по Кольскому договору была вынуждена отказаться от своих «прав» на Норвегию и уступить ее «в полную собственность» шведскому королю «взамен шведской Померании, с сохранением, однако, за датчанами древних норвежских владений — Гренландии, Исландии и Фарерских островов»¹.

Однако немалое значение имели уже с начала века и события внутренней жизни страны. Общая буржуазная революционность, охватившая и Скандинавию после Великой французской революции и сказавшаяся, в частности, в выражении оппозиции самодержавному режиму (как в Дании, так и в Швеции), в Норвегии получила более демократические формы. И хотя депутаты Учредительного собрания в Эйдсволле были представлены двумя различными партиями (большинство отстаивало принцип самостоятельности, а меньшинство состояло из сторонников унии со Швецией), все же их объединяло и воодушевляло стремление отстоять конституцию, ограничившую власть короля. Правда, при всем своем демократизме норвежская конституция, принятая 17 мая 1814 г. еще не предоставляла избирательных прав «непривилегированным слоям» населения — хусманам², батракам, слугам, рабочим. Уния со Швецией, конечно, не способствовала осуществлению многих свобод. Животрепещущий «норвежский вопрос» продолжает оставаться на повестке дня вплоть до начала XX в.

Формирование «национальной романтики» шло в Норвегии трудными путями. Оно отразило многие из тех противоречий, которые были свойственны общественному укладу страны, крестьянской демократии. Провозглашая принципы либерализма, а порой и демократической революционности, норвежские романтики — в силу неоднородности своего состава, известной непоследовательности, влияния в их кругах патриархальных иллюзий — нередко ограничивались абстрактными лозунгами, восторженным преклонением перед стариной и родной природой. При этом немалое влияние на романтическую литературу оказывали и различного рода идеалистические учения, религиозные доктрины (сектантское хаугеанское движение, аскетическое учение пастора Ламмерса, а также идеи Грундтвига, Киркегора). И все же именно в романтическом направлении, не ограничивавшемся принципами «национальной романтики», найдут выражение наиболее здоровые и способные к развитию силы норвежской литературы.

Долгий и нашумевший спор между двумя норвежскими поэтами — Хенриком Арнольдом Вергеланном и Юханом Себастианом Вельхавеном отразил общественно-политические взгляды двух группировок: соответственно — патриотов, радетелей родного языка и старины, с одной стороны, и с другой — «даноманов», призывавших соотечественников держаться датской культуры. Наибольшей популярностью и пониманием пользовались идеи и творчество выдающегося поэта и публициста Вергеланна, оказавшего большое влияние на национальную литературу XIX и XX вв. (от Ибсена и Бьёрнсона до Нурдала Грига).

Воспитанный на европейских идеалах свободы и гуманизма (отец его — пастор, поэт, участник конституционного собрания в Эйдсволле), Х. Вергеланн еще со студенческой поры вступил на путь активной общественно-публицистической и литературной деятельности. Ненавидя тиранию, он отрицательно относился и к захватническим войнам Наполеона. Символом народной борьбы для него было освободительное движение в Греции. Последователь просветителей, Вергеланн особо близкими для себя считал принципы философского деизма и литературного сентиментализма. Его идеалом был поэт-учитель и идейный вождь своего народа. В поисках «зерна нации» он обращается к образу норвежского свободного крестьянина, борца за независимость, к образу родной природы.

Продолжая боевые традиции «поэзии 17 мая», Вергеланн вдохновенно выразил патриотические настроения в лирике 20-х гг., выступил как романтический поэт, взор которого устремляется и просторы вселенной. Место действия в его стихотворениях — бесконечное пространство, в котором личность, наконец, обретает себя. Поэт не стеснен ни временем, ни какими-либо правилами. И поэтому он в состоянии своим универсализмом охватить грандиозные языческие и христианские мифы, все эпохи и весь мир. Но в его «хаотическом» калейдоскопе, расцвеченном блестками поэтической фантазии, проявилась важная тенденция — гимн человеку, способному противостоять судьбе. Даже образ его возлюбленной Стеллы не ограничен бытовой реальностью — в нем отражен свет вечной звезды. Так романтически возвышенно и обобщенно поэт дал свое представление об идеале, символизирующем добро и красоту.

Центральное произведение Вергеланна начала 30-х гг. — философская поэма «Мироздание, человек и мессия», навеянная определенной традицией — «Потерянным раем» Мильтона, «Мессиадой» Клопштока, творчеством датского поэта и драматурга конца XVIII в. Йоханнеса Эвальда, а также учением Руссо о «невинности и блаженстве» первобытного человека. Поэта автор сравнивает с фиалкой, таящей на лепестке каплю росы, отражающей в себе небеса. Таковы, в его представлении, отношения микрокосма и макрокосма.

Однако в центре внимания Вергеланна — человек в его многотрудной борьбе с обстоятельствами, с миром тирании и зла. И именно он, человек, в состоянии осуществить многовековую надежду на свободу. Аллегорический образ мессии, носителя божественного провидения, просветительски переосмыслен, лишен, по существу, мистического покрова: сохраняя облик христианского пророка, он помогает осуществлению желаемого — правда, утопического — царства свободы, всеобщей любви и справедливости. В поздней редакции финала поэмы Вергеланн наполнил некоторые из общих положений конкретным социальным содержанием: будущее счастливое общество — без бедных и богатых, без угнетения человека человеком — должно быть обществом равноправия, свободного труда и мира.

В 30-х гг. в воззрениях и творчестве Вергеланна появляются новые мотивы. Темы национально-освободительного движения обогащаются привлечением мотивов и сюжетов из жизни и борьбы народов Запада (стихи о героях в Испании, Ирландии, Польше, Франции), о положении негров в США, о движении против английского колониализма, о доле эмигрантов в Америке — темы, которые найдут продолжение в скандинавских литературах XIX и XX вв. Велико значение публицистической деятельности Вергеланна как ученого (работа «О реформе норвежского языка»), как издателя «Рабочей газеты», автора «Истории норвежской конституции», отразившей важнейшие этапы борьбы норвежцев за независимость, а также биографий крупных деятелей национальной культуры, стихов и песен для народа, которые по праву стали антологическими.

«Западник» Вельхавен, антипод Вергеланна, не был сознательным противником норвежской культуры. Воспитанный в духовной атмосфере Бергена с его близостью к «ганзейскому союзу» и европейским традициям, Вельхавен как ученый, публицист и поэт выступал с критикой (правда, нередко в резкой форме) национальной отсталости и патриархальности; в области собственно литературной он следовал Хейбергу в критике таких романтических «свойств», как «бесформенность», «произвол», «жанровая неопределенность», хотя сам, при всей свойственной ему рационалистической четкости и ясности стиля, уже в немалой степени становился романтиком.

В поэме «Республиканцы», выдержанной в призывной интонации, он говорил о необходимости перейти от слов к делу, напоминал о примерах Франции и Польши, о русских, отразивших натиск Наполеона, провозглашал лозунг «Смерть тиранам!» и веру в жизненность идей Сен-Симона. Именно в эту эпоху норвежская литература воспринимается как явление мирового масштаба. Знаменем эпохи становится искусство Ибсена, «романтика и в то же время великого реалиста» (Луначарский).

Примечания

1. См.: Кан А.С. История скандинавских стран (Дания, Норвегия, Швеция), с. 110 и след.

2. Хусман — мелкий арендатор.