Литература норвежского Сопротивления, продолжавшая традиции Нильсена и довоенного творчества Н. Грига, отражала чувства и мысли народа, сил общества, объединившихся в ненависти к нацизму и квислинговцам, в неукротимом желании освободить родину. Наиболее последовательные силы Сопротивления, руководимые компартией, вели активную, главным образом нелегальную деятельность. В газете «Фрихетен» и других подпольных изданиях публиковались многие произведения национальной и иностранной антифашистской литературы. Все крупные норвежские писатели (за исключением Гамсуна) заняли антифашистские позиции. Одни продолжали свою деятельность внутри страны, другие в разное время были вынуждены покинуть родину.
В годы суровых испытании некоторые из них обращаются к темам из национальной истории, стремятся в прошлом найти вдохновляющие примеры борьбы с социальным злом и иноземным насилием.
О сложности позиций писателей, примкнувших к антифашистскому лагерю, свидетельствуют и произведения на темы современности. В повестях 40-х гг. Тарьей Весоса (1897—1974) «Росток» и «Дом во тьме» воссоздаются символические картины борьбы сил добра со злом и нелегкие условия подпольной борьбы. Условная манера повествования Весоса определена несколько абстрактной этической концепцией. В публицистике и творчестве Юхана Боргена периода второй мировой войны, как правило, ставятся проблемы, связанные с назначением интеллигенции, ее местом в антифашистской борьбе (книги «Лета нет», «Тропа любви»).
В антифашистской поэзии Сопротивления сказались преимущества, продиктованные не только «оперативностью» жанра, но и более последовательной демократичностью позиций многих ее создателей. В стихах Арнульфа Эверланна (сб. «Серьезные слова к норвежскому народу», 1940; «Мы все переживем», 1945), Гуннара Рейсс-Андерсена (сб. «Боевые стихи из Норвегии», 1943; «Норвежский голос», 1944), Нурдала Грига и других возникают образы борцов за свободу, людей мужественных и нежно любящих родину. Эта лирика дышит неистощимой верой в победу гуманизма и прогресса. Вот ее образцы:
Ни торжественных шествий. Ни выспренних слов.
Ни огромных и пестрых венков.
Они бились и пали на землю отцов.
Они пали, Их нет средь бойцов.
(Арне Поше Осен. «Памяти погибших в нашей освободительной борьбе». Пер. В. Слуцкого)
Мир не забудет их — людей советских,
их воли к жизни, что для нас была
источником великого тепла,
источником надежды, силы, песни!
Та воля к жизни нынче — светлый стяг,
сзывающий к себе борцов за мир...
(Торборг Недреос. «Я помню зиму...». Пер. С. Болотина)
На нашем стяге знак креста,
но это красный стяг!
И сбудется твоя мечта
И будет сломлен враг!
Верь тем, кто кровь и жизнь свою
Свободе отдает в бою!
(Арнульф Эверланн. «Чистое знамя». Пер. А. Кленова)
В норвежской поэзии Сопротивления усиливается интернациональная тема, связанная прежде всего с осознанием исторической роли Советского Союза:
Наш Сталинград это значит: врагам
Дальше во век не пройти!
. . . . . . . . . . .
Наш Сталинград это значит; заре
Вечно над миром цвести!
Городом был он для нас,
Клятвою стал он сейчас.
(Гуннар Рейсс-Андерсен. «Сталинград», Пер. Д. Самойлова)
Надежды были не напрасны: вступление Советской Армии осенью 1944 г. в Северную Норвегию принесло норвежскому народу освобождение от фашистского гнета.
С окончанием второй мировой войны картина развития норвежской литературы существенно изменится. Однако тема героического Сопротивления еще долго будет вдохновлять передовых писателей. Как к живительному источнику современные норвежские поэты обращаются к замечательному примеру Нурдала Грига.
Юхан Нурдал Брюн Григ (1902—1943) родился в Бергене в семье школьного учителя1. Жизнь большого портового города, связанного с культурой Европы, а затем морское плавание юнгой в Австралию (1920) и путешествие пешком «от Гамбурга до Рима» (1922), несомненно, оказали огромное влияние на юношу. Писать Григ начал еще в гимназические годы, но только со времени путешествий лирика и путевые очерки-корреспонденции становятся социально окрашенными, целеустремленными, обнаруживают остроту и наблюдательность художника-реалиста. Не меньшее значение для Грига имело и основательное знакомство с жизнью людей труда на родине, пребывание в Англии (в 1923 и 1925 гг.). В Оксфордском университете он занимается английской филологией и защищает диссертацию «Киплинг и Британская империя».
Стихотворный сборник «Вокруг мыса Доброй Надежды» (1922) и автобиографическая повесть «Корабль идет дальше» (1924) были овеяны не только романтикой морской стихии и юношеских стремлений. В них автор показал будни трудовой жизни моряков. Его лирический герой — юнга, «оставив родные края», принимает «морское крещение» где-то у мыса Бурь, видит «неистовый в гневе» шторм. Поэт перемежает здесь контрастные картины и мотивы.
Проникновенность, свойственная любовной поэзии Грига, проявилась в стихах сборника «Камни в потоке» (1925). Его радуют «в бурном потоке два камешка рядом», напоминающие о любимой («Два камешка в потоке»), морская волна — символ молодости («Волна»), нежные и любящие глаза, отражающие добро и счастье («Желание»), дети, улыбающиеся солнцу («Весенняя колыбельная»). Григ не ограничивается собственно любовной темой. Грусть появляется в его лирике: бесприютна «в городе чужом душа» («Номер в гостинице Осло»), улица полна каким-то чужим «электричеством скрытой тревоги, желаний, тоски, измен» («Октябрьский вечер на улице Карла Юхана»). Волнующе передано чувство любви к родному краю («Снова дома»). Лиризм пронизывает и первую, правда, еще во многом слабую пьесу Грига «Любовь молодого человека» (1926), посвященную теме любви и ненависти. Конфликт здесь лишен жизненной достоверности, пьеса сентиментальна.
Новые путешествия — по Европе (1926) и в Китай (1927) — вызывают к жизни новые произведения Грига — «Греческие письма», публиковавшиеся в прессе, и «Китайские дневники» (1927). В «Китайских дневниках» Григ рассказывает о своей встрече со старым большевиком М.М. Бородиным, с которым он обсуждал замысел пьесы на библейский сюжет. Композиция символической драмы «Варавва» (1927) многим обязана именно Бородину, который настоятельно советовал молодому драматургу в центре поставить не Христа, а «разбойника», идею борьбы за свободу. В пьесе Грига теме страдания и долготерпения противопоставлен призыв Вараввы к восстанию против тирании.
И снова Григ возвращается к теме родины. В стихах сборника «Норвегия в наших сердцах» (1929) он поднимается на новую ступень поэтического мастерства. С любовью поэт говорит о Норвегии — «крае любимом». Несмотря на неоднородность сборника, объединявшего стихи о природе, бытовую и политическую лирику, все произведения пронизаны гражданской идеей, стремлением показать человека в общественной жизни и труде. Именно в стихах этого цикла Григ в наибольшей степени близок традициям национальной поэзии — от Ибсена и Бьёрнсона до Рудольфа Нильсена, которых он очень ценил. В стихах «Утро в Финмарке», «Северная колыбельная», «Город», «Стремнина», «У фиорда» и особенно в кантате «Норвегия», завершающей сборник, поэт проникновенно рисует образ своей страны и народа, показывая его суровость и доброту, борьбу и созидательный труд.
...Всю мою юность и силу
Требуй на подвиг, страна.
Дай мне любить тебя право!
Счастье твое воспою,
Телом от стужи прикрою Голую землю твою!
(«Утро в Финмарке». Пер. Д. Самойлова)
Первый период творчества Грига завершается выходом в свет в 1932 г. двух крупных произведений — книги философско-эстетического характера «Погибшие молодыми» и драмы «Атлантический океан». Литературе буржуазного декаданса Григ противопоставляет поэтов юности и революционного пафоса. Поэты английского романтизма Китс, Байрон и Шелли предстают как жертвы политической реакции; о современных английских поэтах Ч.Г. Сорли и У. Оуэне Григ писал как о жертвах империалистической войны.
Публицистическая пьеса «Атлантический океан» — первое значительное произведение писателя в жанре драматургии. Сила обобщений и характерность образов делали эту пьесу значительной и чрезвычайно актуальной. Конфликт ее строится на столкновении (правда, прямолинейном, несколько «плакатном») двух начал — холодного расчета предпринимателей, мечтающих получить большие барыши при осуществлении трансатлантического перелета, и жажды свершения героического подвига авиатора Равена, согласившегося лететь через океан и погибающего.
Пребывание в Советском Союзе (1932—1934) оказало на Грига исключительно большое влияние. Он увидел практическое осуществление многовековой мечты народа, невиданные темпы социалистического строительства. Здесь писатель знакомится и с опытом советского театра (Н.П. Охлопкова). Как бы в противовес тем событиям, о которых он рассказывал в драме «Атлантический океан», Григ в статье «Новый путь мира» (1934) повествует о волнующей эпопее прокладывающих пути во льдах Северного Ледовитого океана челюскинцев как символе новой действительности, подчеркивает единство советского народа и героев, совершающих подвиги во имя родины. Со времени пребывания в Советском Союзе, на новом этапе творческого пути, Григ неизменно оценивает события современности с позиций социализма.
С начала 1936 г. Григ издает журнал «Вейен фрем» («Путь вперед»), взяв для его названия слова из высказывания Фритьофа Нансена о том, что «есть только один путь, это — путь вперед». Трудно переоценить значение этого журнала — проводника передовой культуры. На его страницах печатались произведения Максима Горького, Мартина Андерсена-Нексе, Луи Арагона, Генриха и Томаса Маннов, Анны Зегерс, Ханса Кирка, Юсефа Челлгрена, Александры Коллонтай, Ильи Эренбурга и многих других. Уже в первом номере журнала Григ писал о необходимости активной борьбы против фашизма, чтобы предотвратить развязывание войны.
Большое значение имела публицистическая деятельность писателя в защиту Испанской республики. В речи на собрании молодежи в Гетеборге в 1937 г. Григ говорил: «Пример Испании учит нас, что мы должны быть вооружены, чтобы защищать мир». В дневнике «Испанское лето» (1937) писатель, принимавший участие в борьбе испанского народа, запечатлел самоотверженность бойцов Интернациональной бригады, показал передовых деятелей мировой культуры во время работы Международного конгресса в 1937 г. в Валенсии и Мадриде.
Художественное творчество Грига 30-х гг. тесно связано с его общественно-публицистической деятельностью. В этот период наиболее полно развертывается его талант драматурга. «Театральность» его пьес — в умении броско, эффектно подать образ, идею, ситуацию («эффект присутствия», напряженность действия, гиперболизм, ибсеновское умение раскрыть психологическое состояние). Пьеса «Наша честь и наше могущество» (1935) — новая ступень его художественного развития. Имея в виду свою драму «Атлантический океан», Григ в предисловии к новой пьесе отмечал недостатки своей прежней драмы, неопределенность места действия, среды. Теперь для его стиля, по замечанию самого автора, характерна реальность («время действия — мировая война и наши дни»). Григ обвиняет здесь весь буржуазный строй. Норвежских судовладельцев и их английского «дирижера» Каммингэма автор показывает как типичнейших империалистических хищников-космополитов, торгующих интересами народа. Слова о «чести и могуществе», заимствованные из патриотического стихотворения Бьёрнсона, обретают в драме иронический смысл.
Особо необходимо отметить с успехом применяемый Григом прием контрастной характеристики. Принцип контраста лежит и в основе «сценарной» композиции пьесы, в которой острота впечатления достигается как внешними картинами, световыми и звуковыми эффектами, так и психологическими характеристиками героев, ярким философским диалогом.
Драма «Но завтра...» (1936) также посвящена событиям современности. В этой пьесе писатель выступил с разоблачением не только фашизма, но и мещанского безволия, пацифизма и пессимизма (писатель Пауль Бернер). Отвечая критикам, Григ в статье «Вокруг моей последней пьесы» подчеркивал, что в драме «Но завтра...» он стремился раскрыть как обреченность капитализма, так и «процесс разложения» буржуазной интеллигенции. Здесь Григ также показал и стихийную демонстрацию рабочих. Символически в конце драмы звучит мысль о том, что завтра может произойти революционный взрыв.
Вершина драматургии Грига — историческая драма «Поражение» (1937). Описывая исторические события 1871 г., связанные с исходом Парижской Коммуны, писатель, однако, был далек от того, чтобы ограничиться собственно исторической хронологией событий. Картины борьбы парижских коммунаров воспринимаются чрезвычайно живо и актуально в условиях борьбы испанского народа. Григ только теперь сумел поставить в центре событий людей труда и революционного действия. Подлинным героем истории, по мысли автора, является борющийся народ.
Художественно ярко и жизненно убедительно Григ показывает в своей драме две цели Коммуны — борьбу за ликвидацию старого государства и формирование нового, созидательную деятельность людей труда. На примере переплетчика Варлена, механика Бесли, медика Риго, журналиста Делеклюза и многих других он раскрывает разностороннюю жизнь Коммуны, ее силу и ее ошибки. Образ Делеклюза, боевого публициста и страстного общественного деятеля, типичен для Грига. Показывая его стойким и выдержанным борцом, драматург вновь размышляет о месте писателя в борьбе народа. Провозглашая идею революционного насилия, Делеклюз противостоит анархистски настроенному студенту Риго, проповедовавшему вначале террор ради террора. Правда, в характеристике Шарля Делеклюза, в соотношении его образа с другими персонажами можно отметить у Грига некоторую прямолинейность. Психологически тонко рисует драматург приход к революции людей, вначале не понимавших ее задач. В образах столяра Луи, Пьера и других Григ показывает воспитание воли к борьбе, революционного характера. Самой логикой событий он раскрывает губительность буржуазного пацифизма и абстрактного гуманизма, превращающих некоторых, в общем, честных людей (например, учительницу Габриэль Ланжевен) в орудие контрреволюции. Вдохновенно (хотя и с отступлением от реального прототипа) нарисован Григом образ известного художника Гюстава Курбе. Палачей Коммуны драматург показал трусливыми и хитрыми, с неукротимой ненавистью и животным страхом перед народом, использующими все средства для борьбы с ним.
Драму о поражении Парижской Коммуны (вплоть до финальной сцены расстрела коммунаров на кладбище Пер-Лашез), пронизывает вера в торжество грядущей революции, в победу разума и свободы. Слова коммунаров о вере в победу даны Григом как клятва и призывное обращение к потомкам, как символ вечно животворящего начала, подобного величественной Девятой симфонии Бетховена, победно звучащей в финале событий.
«Мир еще должен стать молодым» (1938) — это тот «роман о Советском Союзе», замыслы которого давно жили в сознании Грига. И несмотря на то, что события романа помимо Советского Союза развертываются в других странах, что, несомненно, отразило личный опыт писателя, все же мотив «нового мира» играет здесь решающую роль. В образе Леонарда Эшли, натуры ищущей, внимательной к росткам нового, много от самого Грига. И в Москве, и в сражающейся республиканской Испании молодой английский ученый встречается со множеством проблем — разных, но по-своему значительных. Он инстинктивно чувствует историческую правомерность событий, происходящих в СССР, и вместе с тем еще не в состоянии проникнуть в их суть, а порой даже разобраться в деталях. Со смущением он останавливается перед образом «незаконченного здания», с недоверием относится к планам грандиозного социального переустройства в условиях экономических трудностей, недостатка опыта.
Естественно, Григ принципиально возвышается над своим героем, которому противопоставляет советских людей, коммунистов. Нелегкие испытания выпали на долю Эшли и Киры, людей из разных социальных систем. Тонко и психологически убедительно показано их взаимное влечение, рождение любви, И все же им трудно понять друг друга.
Не менее выразительна в романе «испанская» часть. Эшли, безусловно, напуган войной, страданиями людей. Говоря о «поражении» своего героя, Григ подчеркивает, что причиной тому была и его общественная пассивность. Но главное здесь — это решительное осуждение империализма и войны, страстный призыв к защите свободы и человеческого достоинства. Эту тему он разработал и в сценарии фильма, созданном в Лондоне (его герой, ученый-метеоролог, безразличный к политике, оказывается марионеткой в руках фашистов).
У Грига было много интересных замыслов. По свидетельству его жены Герд Григ, им уже были написаны роман о людях Финмарка и драма «Лебединая песнь» (о поэте Вергеланне), однако рукописи писателя, оказавшиеся в руках фашистских оккупантов, были, по-видимому, уничтожены.
Сборник «Надежда» (1946), включавший стихи Грига конца, 20—30-х гг., но выпущенный уже после его смерти, отражал его эволюцию в преддверии событий второй мировой войны. В противовес буржуазным мыслителям и литераторам, твердившим о невозможности социального прогресса в области культуры, поэт вселяет в сознание своих читателей надежду на победу народа, борющегося за свободу и справедливость, а значит, и за обновление культуры.
В стихах-призывах («К молодежи Севера», «Испанский театр», «Детям безработных» и др.) звучит интернациональная тема. Поэт верит в победу над фашизмом, в освобождение земли и Шиллера, и Кальдерона, и Эсхила, В стихотворении «Правда», посвященном Адаму Эгеде Ниссену, Председателю Коммунистической партии Норвегии, Григ напоминает о важнейших моментах национально-освободительной борьбы, о правде партии, борющейся «с открытою душою за новый, лучший мир». Оптимизмом пронизано и стихотворение «Последняя воля Пушкина», написанное Григом к столетней годовщине со дня гибели великого русского поэта.
В «Песне Вардэ» (1939), созданной к 150-летию городка в Северной Норвегии, Григ снова славит героизм своего народа, измученного нуждой, но каждодневно трудящегося «без жалоб и без слез», сумевшего на голом острове, открытом сразу всем ветрам, «восстать против судьбы».
После того как центральная Норвегия 9 апреля 1940 г. была оккупирована немецко-фашистскими войсками, Григ вместе с норвежскими солдатами направляется на север страны. Целых три месяца на территории еще неоккупированного Финмарка отряды национальной армии пытались бороться с врагом. С окончанием военных действий на Севере и с переездом норвежского правительства в Англию движение Сопротивления переходит в подполье.
Антифашистской борьбе Григ отдает себя без остатка. Он выступает по радио, в 1942 г. едет в Исландию, где норвежские солдаты проходили обучение, предлагает создать радиостанцию «Голос свободной Норвегии» на свободном островке Ян Майен, пишет пламенные стихи, которые различными путями распространяются по всей Норвегии в виде листовок, Григ мечтает о непосредственном участии в военных действиях, организует переправу золотого запаса Национального банка в Англию. По окончании военной подготовки Григ получает чин капитана, лично участвует в авиационных налетах на стратегические объекты на оккупированной территории и в Германии. В одном из таких налетов в ночь со 2 на 3 декабря 1943 г. Григ погиб: канадский бомбардировщик, на котором он летел, был сбит над Берлином.
Стихи Грига военных лет были изданы посмертно — в сборнике «Свобода» (1945) и в цикле под названием «Когда окончится война», помещенном в первом томе его Собрания сочинений (1947).
Поздняя лирика Грига разнообразна по темам, жанрам, ритмам и интонациям. В одних стихах поэт мягок, лиричен, в них возникает трагический образ измученной родины («Первая годовщина», «С добрым годом, Норвегия!», «Песнь норвежских детей»); Ян Майену он посвящает стихотворение «Остров в Ледовитом океане». В других он гневно бичует предателей нации и народа, сотрудничавших с оккупантами и наживавшихся на войне («Эйдсволл и Норвегия» и др.). В третьих поэт говорит о мужестве воинов и борцов-антифашистов («Лучшие»), создает героический образ коммуниста Вигго Ханстеена, снова поднимает тему интернационального единств а («Немецким рабочим», «К Швеции» и др.).
Центральное место в поздней поэзии Грига занимает большая поэма «Природа Человека», написанная в сентябре 1942 г. Поэт со всей присущей ему страстностью порицает тех, кто утверждает, что война свойственна человеческой природе. Он показывает людей, которым война несет только страдания и лишения, убеждает в том, что народ не хочет войны:
И мир будет в этом мире,
Ведь именно такова
Человеческая природа.
(Пер. Д. Самойлова)
Примечания
1. Личности и творчеству поэта-борца посвящено несколько работ (Ю. Борген, Х. Энгберг, Х. Нерус), воспоминания его жены Герд Григ и брата Харальда; в ГДР сб. статей: N. Grieg og vår tid. Nordisk Institut. Greifswald, 1962 (статьи У. Греппа, Х. Бина, Х.Ю. Геердтса, С. Хельмебакка, Б. Кресса, А. Ветке и др.); в советской критике — книга Н. Крымовой «Нурдаль Григ» (М., 1965), работа М. Моричевой (Л., 1954), много статей (см. Биобиблиографический указатель. М., 1958).
