Норвежская литература. Социально-психологическая проза и поэзия. Ю. Борген. С. Хуль. Н.Ю. Рюд. Литература о Сопротивлении. Э. Болстад

На первых порах огромное воздействие на норвежскую литературу оказывали события недавнего прошлого, боевые традиции поэзии и публицистики движения Сопротивления, антифашистского подполья. И здесь многое объединяло художников-реалистов, в том числе и писателей, чье творчество развивалось под знаком экзистенциалистской философии и эстетики.

Психологически углубленное истолкование тема Сопротивления получает в социальном романе конца 40-х — начала 50-х гг. «Беглецы» Сигурда Эвенсму, «Тропа любви» Юхана Боргена, «Пять лет» и «Отгремели бои» Ингвалла Свинсоса и др., различные по степени реалистического обобщения, они ставят немало сходных проблем. В одних подчеркнута политическая тенденция, связанная прежде всего с решительным осуждением беспринципности, примирения со злом и предупреждением в отношении опасности возрождения нацизма, в других — важны цели воспитания молодежи на примерах мужественной борьбы героев Сопротивления, в третьих возникают тревожные думы об интеллигенции и ее ответственности.

Юхан Борген (1902—1979) — автор известной трилогии «Маленький лорд» (1955), «Темные источники» (1956) и «Теперь ему не уйти» (1957). К этому времени Борген был достаточно популярным писателем. Ранний этап его журналистской и творческой деятельности относился к середине 20-х — 30-м гг. Его перу уже в ту пору принадлежали реалистические произведения различных жанров — фельетоны и новеллы, романы («Подводя итоги») и пьесы («Чиновник Ли», «Андерсен», «Пока мы ждем»), иногда выходившие под псевдонимами, в которых дана резкая критика мещанской морали, буржуазного стяжательства и лицемерия. Фашистская оккупация Норвегии вызвала со стороны Боргена-публициста резкую оппозицию. Местью нацистов было заключение писателя в тюрьму Грини. По выходе из нее он эмигрирует в Швецию, где издает антифашистский роман «Лета нет» (в Швеции — 1944, в Норвегии-1946) интересный реальными фактами из жизни и борьбы подпольщиков (история Кнута Люсакера, Люси и их друзей) и умело построенной интригой. «Хроникальная» и «приключенческая» линии романа в дальнейшем найдут продолжение в повествовательной манере литературы о Сопротивлении. «Лето» — символ радости бытия, детства, утраченного в условиях оккупации, предстает и как луч надежды. А затем последовали проникнутые большим чувством любви и надежды эссе «Нурдал Григ» (1944), полная гнева документальная книга «Дни в Грини» (1945), роман «Тропа любви» (1946)) и др. Недовольством положением, сложившимся в стране после окончания войны, заботой о будущем личности и общества проникнуты многие послевоенные произведения Боргена.

«Тропой любви», одной из городских улиц, обычно проходит влюбленная юность. Но здесь могут «заблудиться» и те, кому неведомы высокие чувства. Эта улица — символ контрастов утраченного единства. И как бы по примеру Н. Грига и Р. Нильсена антитезу мещанству, пессимизму Борген видит в людях социалистической действительности. Результатом его поездки в составе норвежской делегации в Советский Союз явилась коллективная книга «Из Ленинграда в Армению» (1947), где Борген вдохновенно рассказал о людях мужества и надежды.

В центре трилогии стоит образ Вилфреда Сагена, выходца из состоятельной буржуазной семьи. Историю его жизни автор прослеживает от детских и юношеских лет (времени первых двух десятилетий XX в.) вплоть до второй мировой войны. Вилфреда, прозванного «маленьким лордом», автор стремится показать прежде всего как характер асоциальный, внешне как бы выключенный из общественных связей. Он — типичный «антигерой», подчиняющий все свои помыслы и поступки достижению эгоистических целей. Привлекательный внешне, он, подобно уайльдовскому Дориану Грею, предстает как олицетворение порока, жестокости и цинизма.

Постепенно, шаг за шагом Борген прослеживает историю «самоутверждения» своего героя. Вилфред, конечно, не был отъявленным негодяем от рождения. В нем, художественной натуре, были заложены разные задатки. Стремление к самоизоляции не только порождало цинизм и скептицизм, но и подрывало веру в догматы, установленные мещанской моралью, церковью, порождало «гамлетовские» настроения.

Любопытство и даже чувство симпатии вызывали у него порой люди из «другого мира» — дети «с улицы», грубоватая рыбачка фру Фрисаксен, которая ведет жизнь «честную, подлинную». И все же окружающий мир все теснее сжимал Вилфреда своим кольцом, мораль стяжателей назойливо учила не стесняться в средствах для достижения своих целей. Все сильнее и чаще в нем проявляются низменные инстинкты, корысть толкает его к предательству и преступлениям. «Вечная подозрительность», отражавшая его «собственную нечистую совесть», постепенно сменялась открытой бессильной ненавистью к окружающему. Наиболее явно его отчужденность выражалась в стремлении инсценировать «немоту», уйти во внутренний мир, в искусство модернизма, наконец — в болезненном осознании своей опустошенности. Не спасает его и самоотверженная любовь Мириам, напоминающей ибсеновскую Сольвейг, верную своему чувству. Окончательное падение его связано с сотрудничеством с немецко-фашистскими оккупантами. Самоубийство — таков итог его бессмысленного существования.

Актуальность романов о «маленьком лорде» состоит в решительном осуждении не только таких людей, как Вилфред, но и общества, порождающего их. С одной стороны, трилогия Боргена как бы развивает концепцию романов Акселя Сандемусе начала 30-х гг. («Моряк сходит на берег», «Беглец пересекает свой след»), анализировавшего психологию убийцы, но и намечавшего «социальный контекст» затронутых событий; с другой — Борген, мастер философского обобщения, оказывается близким также Томасу Манну («Доктор Фаустус») и Герману Гессе («Степной волк»), в ницшеанских персонажах которых, говоря словами Т. Манна (в Истории «Доктора Фаустуса»), воплощена «зловещая, недозволенная мистика, подчас вызывающая сострадание». Трилогия Боргена — многоплановое эпическое повествование. Жизненный процесс раскрывается здесь в сложных социальных и семейных конфликтах, в трагической истории личности. Автор как бы стремится соединить линии, характерные для «открытой» и «закрытой» форм романа. В традиции Хьелланна в нем — масштабность в раскрытии среды, различных свойств буржуазного общества, внешней «добропорядочности» и деловитости, изощренного цинизма и жестокости; от Гамсуна — болезненная психология мятущейся личности, неразрешимое в ее сознании трагическое противоречие, безысходность отчаяния.

Борген достигает наибольшего эффекта главным образом благодаря приему саморазоблачения Вилфреда и авторскому комментарию. В его внутреннем монологе автор убедительно раскрывает, как, попав во «власть ритма» существующего миропорядка, он становится обезличенной марионеткой в руках каких-то таинственных сил. Писатель, естественно, не ограничивается картиной «роковых» обстоятельств. В трилогии недвусмысленно сказано и о реальных движущих силах общественного процесса — о патриотах-антифашистах (Лось, бывший студент Кнут Люсакер и др.), об активной позиции людей труда. Самому Боргену утвердиться на этих позициях помогает активная публицистическая деятельность (в том числе на страницах газеты «Фрихетен»).

В последующих романах Боргена конца 50—60-х гг., носящих преимущественно автобиографический характер, — «Я», «Голубая вершина», «Страна детства», «Красный туман» и др. усиливается тяга к философскому обобщению (главным образом в форме «потока сознания»). Усложненными и запутанными предстают здесь нравственные искания героев, часто обособленных от событий современной жизни, в штампах которой, по определению писателя, господствуют «нуммерманы», «шаблоны». Реальные картины носят нередко условный характер, обстановка, окружающая людей, опосредованно дает знать о себе. Здесь существенную роль играют символы — «голубой вершины», «красного тумана», сквозь которые начинает проступать свет истины. Любопытны контрасты: человек, олицетворяющий в современном мире одиночество, отчужденность, и звери — пример «гармонии» и «совершенства»; Скандинавия — «безопасное место» в океане страстей, бушующих войн и жестокости, но она же и страдает от своей непричастности к судьбам мира. Одним из «итогов» мучительных размышлений писателя о судьбе одинокой личности, которую в общей жизненной панораме часто не замечают, именуют «второстепенной» (новеллистический сборник «Одинокие деревья в лесу», 1969), явился вывод, который можно было бы уподобить принципу — и один в поле воин. Не только внутренний мир личности, но и ее судьба (гибель неприметного человека в фашистском застенке, смерть в бою неизвестного солдата и т. д.) — таковы реальные факты, требующие пристального к себе внимания и глубокого художественного обобщения. «Бегством к действительности» назовет писатель один из сборников своих произведений для юношества (1975), подчеркнув тем самым важную и для себя и для эпохи тенденцию. Все это делает позднее творчество Боргена одним из характерных явлений современной литературы.

Наиболее сложно (и отчасти противоречиво) важнейшие темы обличения фашизма, осуждения предательства и тактики компромиссов, вопрос об ответственности каждого за судьбы нации поставил Сигурд Хуль (1890—1960) в эссе «Размышления о мрачной поре» (1945) и, конечно, в художественной прозе. В романе «Встреча у верстового столба» (1947), явившемся образцом исповедальной прозы, авторское «я» проступает в общей интонации. Это особенно подчеркнуто в трагическом эпилоге, которым предваряется повествование.

Герой романа — типичный интеллигент, переживший период жестокого отчуждения, а затем примкнувший к движению Сопротивления и позже вынужденный эмигрировать в Швецию, предстает как олицетворение нравственного беспокойства и личной ответственности (ощущения «своей вины»), столь характерных для самого автора. Но роман-дневник — это не только воспоминания о тяжелом прошлом, но и мучительные раздумья о настоящем и будущем. Самокритичная оценка героем, прозванным Безупречным, и собственных поступков занимает немалое место в философской концепции романа. Писатель решительно осуждает всякое предательство (начиная, например, от предательства любви), жажду наживы, компромисс со своей совестью: все это в конечном счете, по его мнению, может привести к фашизму. Полны сарказма характеристики различного рода националистов, которые, оправдывая, в частности, грабительские походы викингов, «пытались доказать, что Христофор Колумб был норвежец, а заодно и Магеллан и все великие путешественники...», или под прикрытием лозунга о борьбе за народный язык (лансмол) меняли как перчатки свою партийную принадлежность — были деятелями рабочей и крестьянской партий, побывали даже среди коммунистов, а затем — в пору оккупации — становились квислинговцами. В реалистическом романе Хуля выражена идея моральной ответственности страны и народа, каждой личности перед историей.

Позже, в 50-е гг., герои его романов, написанных под известным влиянием эстетики модернизма, во многом лишаются связи с действительностью, теряют жизненную цель, пребывают в страхе и одиночестве. Но с большим чувством Хуль вспоминает о героях Сопротивления, хотя и оценивает пессимистически события послевоенного времени («У подножья Вавилонской башни», 1956). В последних романах («Заколдованный круг», 1958) он обращается к событиям национальной истории начала XIX в. в поисках ответа на жизненные вопросы.

С не меньшей глубиной отношения между личностью и средой нарисованы Нильсом Юханом Рюдом (род. в 1908 г.), вступившим на творческий путь в начале 30-х гг. За его плечами огромный опыт писателя, близкого по своим творческим принципам выдающимся мастерам психологической прозы, что особенно сказалось в романах и новеллах Рюда, посвященных темам женщины, детства, «бродяжничества» (в 60-х гг. — «Моя жизнь была иной», «Эйрене», «Дороги для пешеходов» и др.).

В романе «Колодец» (1971) на первом плане история старого Северина, человека эгоистичного, предпринимателя-собственника. Однако тема юности врывается в повествование постоянно: то это воспоминания героя о поре собственной молодости, то — история и трагическая смерть его внука, упавшего в колодец.

Заброшенный колодец в старой усадьбе — многозначный символ. С его образом у старика связаны мечты о прошлом. Правда, теперь колодец олицетворяет не радостную природу, а запустение и разложение. В романе Рюда сильны критические нотки. Они определены решительным неприятием мира чистогана и гуманистической верой (правда, выраженной несколько абстрактно) в творческое обновление духовных сил.

Во второй половине 40-х — начале 50-х гг. темы героического сопротивления фашистской оккупации занимают в норвежской литературе одно из ведущих мест. Но если в годы войны литераторы писали главным образом о зверствах нацистов (в тюрьмах и лагерях, на рабочих окраинах, в рыбачьих поселках), то теперь делаются попытки более широкого обобщения событий, последовательного осуждения коллаборационизма, оценки сил Сопротивления в целом — в лирике, прозе и драматургии.

Послевоенная норвежская поэзия насыщена патетикой гражданского мужества, политической борьбы. Палитра красок здесь весьма разнообразна — в лирике И. Хагеруп и Т. Недреос, Т. Весоса и Г. Рейсс-Андерсена, пережившего эмиграцию, Э. Армана, автора стихотворных басен и притч, и Я. Санде, также тяготеющего к философской символике, А.-П. Осена, создавшего гимн «Памяти погибших в нашей освободительной борьбе», и др.

Авторами книг, носящих преимущественно документальный характер, часто выступают живые свидетели и участники событий — писатели разных поколений и политических убеждений, испытавшие ужасы тюремного заключения, деятели подполья или эмигранты, активно включавшиеся в антифашистскую борьбу. Их воспоминания как бы дополняют друг друга.

В новеллистическом сборнике «За шкафом стоит топор» (1945) Турборг Недреос будничные эпизоды из жизни периода оккупации, нарисованные неторопливо и обстоятельно, сменяются неожиданными поворотами и в ходе событий, и в судьбах отдельных героев. Чрезвычайно богаты возможности писательницы в воссоздании портрета, внутреннего мира персонажей — выходцев из разных социальных слоев и несходных в отношении нравственных принципов: самоотверженных борцов, тружеников и слабых духом, проповедующих всепрощение.

Темы детства волнующе переданы писательницей в сборниках новелл «Волшебное стекло» (1950) и «Остановка» (1953). Романы «Музыка голубого колодца» (1960), «В следующее новолуние» (1971), ставящие большие гуманистические проблемы, также посвящены детям. Их героиня Хердис, дочь состоятельных родителей, одинока, «изолирована» от окружающих, порой вступает с ними в конфликт. Единственное ее прибежище — музыка, которую она страстно любит. Роман Т. Недреос построен как цепь новелл, объединенных личностью героини, посвященных различным периодам ее жизни, нравственным исканиям и раскрывающих одновременно характеры других персонажей — ее отчима, подруги, любимого юноши и др. Конфликт между мечтой и действительностью — важный мотив в произведениях многих писателей (Й. Бьёрнебу, Ф. Альнес и др.).

Картины оккупации Норвегии, национального движения Сопротивления и особенно послевоенной жизни находят реалистическое воплощение и в творчестве Эйвина Болстада (1905—1978). Писатель-коммунист, он еще в пьесе «Патриоты» (1939) предупреждал об опасности вторжения немецко-фашистских войск на землю его родины. Вступив в литературу в 30-х гг., Болстад сразу же заявляет о себе как художник чрезвычайно оригинальный. В своих повестях — «Гренландская сага», «Позолоченные цепи» и др., в радиопьесах, киносценарии об Эдварде Григе, в новеллах он предстает как вдумчивый истолкователь фольклора и продолжатель традиций национальной культуры. Его героями становятся натуры недюжинные, чем-то напоминающие персонажей из древних саг и сказок. Писатель довольно четко делит свои новеллы на исторические и современные.

Как бы связующим звеном между этими двумя циклами явились «Рассказы из жизни старого Бергена», в которых в более широкой, обобщенной форме Болстад ставил вопросы традиций, бытующих и поныне, философско-этические проблемы.

Из произведений Болстада послевоенного времени необходимо назвать романы «Спекулянт» (1946) и «Красная бегония» (1946), сборник рассказов «Насмешник с острова Тоска» (1955), повесть «Доброе солнце» (1969).

В романах середины 40-х гг. писатель обращается к событиям первых послевоенных лет. Объектом его суровой критики являются коллаборационисты, квислинговцы, все те, кто в военное время активно сотрудничал с оккупантами, а после войны, избежав справедливого возмездия, продолжает предательскую, антинародную деятельность. Романы «Спекулянт» и «Красная бегония» как бы дополняют друг друга: в одном основными персонажами являются отъявленные реакционеры (спекулянт Крам), консерваторы (Хофман) и их пособники (оппортунист Холмсен и др.), в другом — те, кто пострадали от войны и предателей родины, труженики, бывшие участники движения Сопротивления, тяжело больные, но не сломленные.

Книга «Насмешник с острова Тоска», как и прежние новеллы писателя, создавалась в фольклорной традиции, но своим современным звучанием она близка прежде всего «бергенскому циклу». Сам Болстад писал, что главным персонажем этого сборника новелл он сделал «древнего сказочного героя, который помогает людям, как это делал Ходжа Насреддин». Мудрый, острый на язык старик по прозвищу Единорог, становится символом борьбы за справедливость. Сборники «Рассказы и басни» (50—60-х гг.) продолжат фольклорно-мифологическую традицию.

Роман «Доброе солнце», посвященный жителям Крайнего Севера, основан на документах (в частности, на материалах двухтомного труда «Финмарк в огне», созданного норвежскими историками). В каждом из почти сорока эпизодов писатель рисует (порой день за днем) драматические события сурового 1944 г., когда маленький народ — саамы — решил оказать сопротивление приказу оккупантов об эвакуации населения Северной Норвегии.

Саамы не только спасают от врага свои нарты и оленей, но, рискуя жизнью, отстаивают нечто большее — свободу, которая позволит людям при встрече приветствовать друг друга ласковыми словами «Доброе солнце». Здесь освещается тема интернациональной солидарности в антифашистской борьбе: саамам помогают норвежцы, русские (красноармеец Иван) и даже немец Вебер.

Историческая тетралогия Фалкбергета «Хлеб ночей» — «Анн Магрит» (1940), «Лемех» (1946), «Йоханнес» (1952), «Пути любви» (1959) — это документальная хроника прошлого, важная для понимания современности. Основные ее персонажи предстают здесь как символы: простая возчица руды Анн Магрит, выражающая стихийный протест против несправедливости, олицетворяет образ народа — обездоленного, но не сломленного; мастер Йоханнес — личность творческая, но пассивно-романтическая и терпящая поражение в схватке с обстоятельствами. Главное для них — «хлеб ночей», созидательный труд на общее благо, вера в победу справедливости и свободы. Недаром роман об Анн Магрит, создававшийся еще в период сопротивления фашистской оккупации, воспринимался как историческая параллель к происходящему, как веха в борьбе Норвегии за независимость и самостоятельность.

По общей тональности к творчеству Болстада и Фалкбергета примыкают романы, посвященные современным проблемам и повествующие о жизни рабочих, рыбаков, крестьян, — И. Свинсоса («В тени копра», 1949), С. Хауган («Из земли ты вышел», 1952), Б. Ронгена («Большая Ма», 1960) и др.

Тема Сопротивления и в 60-е гг. получит развитие в норвежской философско-психологической и документальной прозе, поможет сохранению эпического характера реалистического романа, послужит неисчерпаемым источником вдохновения, оптимизма и гуманизма. Таковы произведения Юхана Боргена, Вегарда Вигерюста, Сигбьёрна Хельмебакка и др.