В «Орлином гнезде»

Поездка на автобусе из центра Осло в соседнюю общину Аскер занимает минут сорок.

Отсалютовали своими нарядными свечами каштаны Бюгде-аллеи, прославленной в лирических песнях. Остался позади аэродром Форнебю. У развилки Драменского шоссе, откуда берет начало дорога на Аскер, стоит прекрасная скульптура нагого юноши на коне. Это монумент в память освобождения Норвегии от гитлеровской оккупации.

На постаменте высечено: «Жизнь и свобода неразделимы».

Каждый ребенок здесь знает — это строка из стихотворения Нурдаля Грига.

Мы сходим с автобуса у скалы в березняке. Ни строений, ни людей. Тишина.

Узкая крутая дорожка, петляя, уводит нас от шоссе вверх, и через двадцать минут мы на зеленой поляне, где стоит одноэтажное бревенчатое здание. Большое, темное, словно вываренное в смоле, оно напоминает старые северные помещичьи усадьбы.

Над входом штурвал — знак того, что дом этот принадлежит Союзу норвежских моряков. А на лужайке перед домом, среди зелени, пестрящей цветами, на низком гранитном постаменте — гордо закинул назад голову Нурдаль Григ.

Хозяева дома — моряки. Кому, как не им, чтить память поэта, служившего юнгой на пароходе «Хенрик Ибсен», написавшего роман о матросской судьбе «Корабль идет дальше», раскрывшего трагедию норвежских моряков в дни первой мировой войны в драме «Наша честь — наше могущество» и героически погибшего в борьбе за освобождение Норвегии!

Но неужели это моряки построили себе такой старомодный дом? Нет! Пятнадцать лет назад он принадлежал Квислингу. Страшась попасть под бомбежку союзной авиации, он выстроил себе эту усадьбу над фиордом, на уступе холма. Хорохорясь и подражая своему «фюреру», Квислинг назвал этот укрытый в лесу дом «Орлиное гнездо».

Внутренняя отделка дома, его убранство также стилизованы под норвежскую крестьянскую старину, которая становится совсем уютной и удобной, сочетаясь с электрическим отоплением, холодной и горячей водой, с блестящими дощатыми полами, покрытыми пластикатным лаком.

Так вот в каком доме жил человек, имя которого во всем мире стало синонимом предательства. В дополнение к счету норвежцев советские люди могли бы предъявить Видкупу Квислингу и свой счет.

После Октябрьской революции, в 1918 году, он был военным атташе норвежского посольства в Петрограде. Нити не одного антисоветского заговора тянулись к этому военному атташе. Вместе с чемоданом, наполненным драгоценностями, нашла убежище под гостеприимной крышей норвежского посольства дочь богатого русского помещика. Женившись на ней, Видкуп Квислинг увез ее с собой в Норвегию. Вернувшись в Москву в миссию в те самые дни, когда Фритьоф Нансен все свои силы отдавал, собирая продовольствие для разоренных интервенцией и засухой голодающих русских крестьян, Видкуп Квислинг тоже не «бездействовал». Немало собранных с огромным трудом продовольственных грузов и посылок было «освоено» им. Спекулируя, он обменивал продукты на дорогие картины, на бесценные предметы искусства.

Так одновременно, но разно действовали в России два норвежца. Тот, чье имя стало славой Норвегии, и авантюрист, ставший ее позором.

И снова через несколько лет на советской земле скрестились пути этих двух людей.

— Единственное место, где можно устроить неимущих армянских беженцев, это Советская Армения. Здесь, где несколько лет тому назад царили разруха, нищета и голод, теперь, благодаря заботам советского правительства, установлены мир и порядок и население стало в известной степени даже зажиточным, — говорил Нансен в 1925 году, убеждая Лигу наций в том, что необходимо создать национальный очаг для армян, уцелевших от резни, организованной турецкими правителями.

Во главе комиссии Лиги наций, для проведения в жизнь своего плана, Нансен прибыл в Советский Союз.

Секретарь этой комиссии поразил корреспондента «Зари Востока» своей огненно-рыжей шевелюрой и тем, что, сойдя с парохода в Батуми, сразу же стал задавать ему на ломаном русском языке вопросики, как говорится, с «подковыркой». А затем, вынув из кармана толстую книжку «Путеводитель по Закавказью», изданную в Лондоне в 1924 году, и, перелистывая ее, сказал:

— Не будете ли вы любезны дополнить некоторые сведения...

«В это время, — вспоминает корреспондент, — к нам подошел Нансен, прислушался, о чем мы говорим, и вдруг быстрым движением взял путеводитель, захлопнул его и сказал:

— Ну к чему это, капитан? Зачем смотреть на отражение, когда перед нами оригинал?

«Рыжий» оказался Квислингом, который сделал все, чтобы не осуществился план Нансена.

— С какой стати, — беспокоился Квислинг, — на гербе армянской республики изображен Арарат? Ведь эта гора в пределах Турции?

Нансен ответил на это:

— А что тут страшного? Ведь мы же не против того, что турки изображают на своем гербе полумесяц, хотя, как известно, он освещает весь земной шар?»

Может быть, об этом или других таких же случаях вспоминал Квислинг, отдавая в руки гитлеровских захватчиков сына Нансена — Одда, чтобы те заточили его в Грини.

Больше двух лет, в 1926—1927 годах, Квислинг жил в Москве как представитель норвежского акционерного общества «Рус-Норвеголес», попутно занимаясь незаконными валютными спекуляциями, покупая на черном рынке червонцы у иранских и турецких купцов (не потому ли его так беспокоил герб Армянской ССР). Даже снова став дипломатом, секретарем норвежской миссии, он продолжал свою «деятельность» и переправил за границу свыше двух миллионов червонных рублей. Пойманный с поличным, после официального предупреждения Наркоминдела, этот рыцарь черной биржи был отправлен восвояси. Таковы похождения в России этого авантюриста.

Сейчас в «Орлином гнезде» аудитории для лекций, зал-читальня, гостиные и столовая Дома моряков. В читальне на столике у окошка — подарок Дому моряков от одной из судовых команд. Вряд ли в какой другой стране, кроме Норвегии, родины китобоев, возникла бы идея такого подарка: в банке со спиртом извлеченный из чрева китихи эмбрион китенка величиной с большого окуня.

Дом моряков часто арендуется различными профсоюзами для краткосрочных курсов, семинаров, участники которых живут в новом двухэтажном здании, выстроенном уже Союзом моряков метрах в полутораста от «Орлиного гнезда». Это небольшой современный отель, обставленный дешевой, но удобной мебелью. Номера на одного человека. Все необходимое и ничего лишнего, Сейчас здесь живут и те девять активистов Союза каменщиков и землекопов, которые пригласили меня к ним на семинар.