Неразменная крона

В большом зале с деревянным лакированным потолком расставлены невысокие деревянные столики. За каждым из них — слушатель. За таким же столиком — лектор.

Я усаживаюсь у раскрытого окна. За окном жаркое солнце и голубая даль фиорда, горячий воздух колеблет далекие очертания ратуши Осло и вершины обступивших столицу дымчатых холмов.

Внизу, под откосом, сквозь ветки замерших в жаре сосен, виден медленно идущий по фиорду теплоход. Быстроходная моторка оставляет за кормой на воде след — тонкую темную полоску. Отсюда моторка кажется не больше мухи.

Но мои соседи, каменщики и землекопы, сейчас не интересуются красотами природы, они напряженно слушают Сигурда Мортенсена. Негромко он рассказывает им, на какие сложные махинации пускаются люди из девяносто одного семейства Норвегии, чтобы получать сверхприбыли, не нарушая по форме законов государства, во главе которого стоят лидеры Рабочей партии.

Законы Норвегии ограничивают дивиденды капиталистов на акционерный капитал шестью процентами.

Больше получать не разрешается.

Реформистская пресса не только Норвегии, но и других стран похваляется этим законом. Однако закон законом, а шесть процентов на самом деле лишь малая часть прибыли, которую фактически получают предприниматели. И дело отнюдь не только в дивидендах, выплачиваемых по акциям, хотя тот же самый закон разрешает в «отдельных» случаях увеличивать размер дивиденда до пятнадцати процентов, а таких «отдельных» случаев в год бывает до четырехсот! Причем речь идет, конечно, о крупнейших капиталистических предприятиях, против которых будто бы и направлен закон. Сумма полученных таким образом «сверхлимитных» дивидендов ежегодно достигает 130—150 миллионов крон, которые так или иначе попадают в руки все той же небольшой группы людей.

Лектор рассказывает, как укрывают свои капиталы норвежские судовладельцы. Словно продолжая наш вчерашний разговор, он приводит пример за примером.

По закону на амортизацию можно ежегодно списывать до восьми процентов стоимости предприятия. Так было сделано, к примеру, и акционерным обществом «Космос» в Санде-фиорде с китобойными судами-факториями «Космос-III», которое построено в 1947 году, «Космос-IV» и «Космос-V». Все эти суда, как и еще 34 парохода той же компании, спущенные на воду в период с 1937 по 1953 год, за эти годы «амортизованы». В результате каждое из них ныне «стоит» по балансу не более одной кроны. В то же время китобойное судно «Якинда» этой же компании, построенное в 1958 году, по балансу оценено свыше 30 миллионов крон...

Мортенсен раскрывает первый из трех томов лежащего перед ним официального справочника Кьерульфа «Настольный ежегодник владельцев норвежских облигаций и акций».

— Возьмем, к примеру, — говорит он, — все то же акционерное общество «Космос» в Санде-фиорде, деятельность которого никакого отношения к освоению космоса не имеет, хотя цифры доходов достигают поистине космических величин. Его плавучая база — флагман флотилии в Антарктике «Космос-III», о котором я уже говорил. Так вот, это огромное океанское судно водоизмещением свыше 25 тысяч тонн оценено по официальному балансу всего в одну крону.

Никто, конечно, ни за крону, ни за 10 тысяч крон не продаст вам этой громадины. Эта плавучая фабрика приносит миллионную прибыль и застрахована в 1 миллион 125 тысяч фунтов стерлингов.

В чем же смысл этой «хитрой» операции? Да в том, что суммы, списываемые на амортизацию (а на деле переходящие в резервный капитал), считаются производственными расходами и на миллионы и миллионы крон уменьшают объявленную предприятием прибыль, ту, с которой взимается налог. Так огромные суммы «законно» укрываются от налога.

Фактическая стоимость того, чем владеет фирма, из-за этих операций или махинаций — назовите их как хотите — намного выше, чем ее акционерный капитал. Это повышает курс акций на бирже. К примеру, акция «Космоса», стоящая по номиналу 1 тысячу крон, котируется сейчас на бирже в 9 тысяч крон. Таким образом, при продаже акций доходы акционеров этой фирмы во много раз больше тех сумм, которые предусмотрены законной нормой дивиденда. Между тем доходы от продажи акций, от биржевых операций никакими налогами не облагаются. А это составляет огромные суммы.

Но они увеличиваются еще больше, ибо, как правило, фирма, дела которой идут бойко, просит разрешения у правительства выпустить новые акции, чтобы удвоить акционерный капитал. Новые акции «Космоса» в 1956 году были выпущены по прежнему номиналу, который в тринадцать раз ниже биржевого курса. Старым акционерам дается преимущественное право приобрести новые акции. Количество акций на руках у них увеличивается вдвое.

— Таким образом, шесть процентов законного дивиденда это только малая часть прибылей капиталистических предприятий!

Может быть, иному читателю покажется утомительным обилие цифр на этой странице, но пусть он представит, с каким вниманием записывали эти цифры в тот жаркий день каменщики и землекопы, собравшиеся в бывшем «Орлином гнезде», слушая рассказ о «неразменной» кроне, которая, вопреки оптимизму сказки, достается не тароватому бедняку, а богатею.

Они узнали, что после всех отчислений на «амортизацию», после вычета стотысячных жалований директорам и председателям компаний, после вычета сумм, истраченных на представительство и на субсидирование или подкуп (назовите как хотите) прессы (под видом оплаты огромных объявлений), фирма «Космос» получила в 1958 году свыше 48 миллионов крон чистой прибыли.

Глядя на голубеющую даль Осло-фиорда, вдыхая аромат цветущей под окном махровой сирени, я на мгновение представил себе палубу китобойного мотобота, захлестываемую холодной волной антарктического моря, бессонные вахты, авралы, тяжкий каждодневный труд моряков-китобоев далеко от родины, создающих эти прибыли для держателей акций.

— Укрытие прибыли от налогов путем перевода их в суммы на амортизацию заставляет, к примеру, наших судовладельцев строить все новые и новые суда, даже тогда, когда уже имеющиеся стоят на приколе, без грузов. Если бы у нас было плановое хозяйство, — продолжает Мортенсен, — то все эти прибыли шли бы не на строительство многоэтажных зданий для контор, не на покупку лишних судов. Их вкладывали бы не в те отрасли промышленности, которые делают нас зависимыми от других стран, а в те, которые необходимы для гармоничного развития нашего народного хозяйства, на строительство детских садов, больниц, домов для стариков.

Теперь я понимаю, почему в новогодней статье в газете «Ориентеринг» Мортенсен советовал рабочим вместо рождественских номеров журналов читать Справочник акционеров Кьерульфа.

Признаюсь, опасаясь, что дома могут и не поверить истории с «неразменной кроной», я перед отъездом приобрел эту, увы, недешевую книгу.

Такие высокие отчисления на «амортизацию», говорят, дают возможность все время обновлять флот, строить новые суда. Поэтому-то, мол, норвежские корабли сейчас самые современные и технически совершеннее, чем где бы то ни было. Это, конечно, так. Но и здесь сливки снимают судовладельцы, а рабочим не всегда достается и снятое молоко. Плавучая фактория «Космос» с пятью судами китобоями вскоре была продана японцам и, конечно, не по балансовой цене — в 1 крону, а по реальной стоимости — 55 миллионов крон. Рабочие и профсоюзы протестовали против этой коммерческой операции — ведь из-за нее человек пятьсот лишалось работы... Об этой сделке и о бесплодных протестах рабочих я узнал через год, на пути в Исландию, развернув копенгагенскую газету. На первой ее странице с большой фотографии на читателей глядело энергичное мясистое лицо главного акционера компании «Космос» — ее фактического владельца Андерс Яре...

Но в тот вечер ни Мортенсен, ни другие участники семинара в Доме моряков не могли знать, какие еще прибыли владельцам и какие неприятности трудящимся сулит оцененная в одну крону плавучая фабрика с громким названием «Космос».