Снова на родине

К осени сорок третьего года в штабе союзников стало известно, что на заводе «Норшкгидро» снова заработала установка и тяжелая вода начала поступать в баллоны.

16 ноября крупная эскадрилья 8-й бомбардировочной дивизии воздушных сил США атаковала силовую станцию и электролизную установку вблизи от Рьюкана.

Но если горстке норвежцев без потерь удалось взорвать 3 тысячи фунтов тяжелой воды, то в результате дорогостоящего налета с воздуха, из которого не вернулось несколько бомбардировщиков, уничтожено было только 120 фунтов!..

Как раз в ночь бомбежки километрах в восьмидесяти от Рьюкана сержант телеграфист Кнут Хаугланд, пропоров свинцовые осенние тучи на парашюте, приземлился вблизи от Конгсберга... Немногим больше года прошло с ночи первой «выброски». Он считал себя уже очень опытным в этом деле человеком, и задание казалось ему не слишком уж сложном — связаться с командующим силами Сопротивления на Норвежской земле...

— Но именно в тот раз у меня и расшатались нервы, — рассказывает Хаугланд. — После приземления я пошел в горы и быстро нашел хижину, где должен был ночевать. Заснул я крепким, беспечным сном, как спят люди, когда опасности уже позади. Но стоит на войне забыть о ней — и она уже здесь.

Проснулся я от толчка, открыл глаза. На меня было направлено оружие. Больше я ничего не видел — ударили по глазам, потом чем-то тяжелым по голове. Прежде чем успел опомниться, три немца скрутили меня. Сорвали пистолет. Взяли рюкзак. Они сразу поняли, что я за парень... Но не убили потому, что получили приказ доставить в гестапо в Осло... Зато по пути в комендатуру Конгсберга избили и поиздевались надо мной вдоволь.

Из комендатуры Конгсберга вывели меня в три часа ночи, чтобы к рассвету доставить в Осло. Четверо сопровождающих — с пистолетами. По охраннику с каждого бока, один впереди, другой со спины.

Спасти могло только чудо! Но меня спасло то, что терять-то было уже нечего, а они оплошали — не надели наручников. И когда мы вышли на лестницу, на площадку второго этажа, я вдруг рванулся вперед и сделал такой прыжок вниз, который в других условиях сочли бы рекордным. Раздались выстрелы. Я выскочил на улицу и побежал за угол, за другой. Было так темно, как бывает на севере только в безлунную ноябрьскую ночь!.. Городок я знал отлично, а они здесь — чужаки. Я бросился в горы.

Откуда только взялись силы... Правда, я успел отлично выспаться в хижине!.. Шел весь следующий день без остановки. Встретил в условленном месте товарищей... Рассказал обо всем... Впрочем, моя одежда и лицо были достаточно красноречивы.

Друзья спрятали в укромное место все, что могло навести на след. Выхаживали меня, пока совсем не оправился, и лишь после Нового года, в начале января попал в Осло.