Веревка Андерсена

Утром я проснулся рано.

В окно краешком глядело голубое небо.

«Значит, неверно, что здесь дождей больше, чем дней в году! Или, может, Берген ко мне по-особому милостив, — подумал я, вскакивая с постели в своем номере гостиницы «Виктория».

В узком простенке между окнами на крюке висела свитая восьмеркой бухта тонкого каната. Проходя по коридору, я увидел — дверь соседнего номера была полуоткрыта, — что и там на крюке у окна также висит свиток веревки. Для чего бы это?

Ларе Иенденшоу, школьный учитель, председатель бергенского общества «Норвегия — СССР», даже удивился, что я не знаю такой простой вещи.

— Для спасения жизни! — сказал он. — При пожаре по этой веревке можно спуститься на улицу.

Оказалось, до сих пор действует вековой давности распоряжение бергенских властей о том, чтобы в домах, имеющих один выход, во всех помещениях, начиная со второго этажа, имелись такие связки веревок. Летоисчисление древнего деревянного Бергена ведется от пожара к пожару. Да что говорить о прошлых веках, когда уже в наш век, в 1916 году, грандиозный пожар, отбушевав, испепелил центр города.

Кажущаяся старина многих новых каменных кварталов на набережной Страндкайен — лишь искусная стилизация под острокрышую деревянную архитектуру Ганзы. Видимо, не одной сотне людей сохранили жизнь эти пеньковые спасательные круги, ежели их до сих пор требует здешний закон. Впрочем, и то правда, что домов с одной лестницей становится все меньше.

Точно такой же свиток веревки, что и у меня в номере в Бергене, я разглядывал несколько лет назад в датском городе Оденсе, в одной из комнат музея, пои-строенного к домику, где родился Ханс-Христиан Андерсен. Там рядом с его удивляющими размерами (ну и рост!) дорожными ботфортами лежит багаж, с которым обычно путешествовал Андерсен. На двух больших кожаных чемоданах — коробка для цилиндра. На крышке ее колечком свернулась бухта каната.

На открытках, которые продаются в музее, изображены все эти вещи, за исключением веревки. Мне объяснили, что художник, вероятно, постеснялся нарисовать веревку, с которой писатель в своих путешествиях был неразлучен. В детстве, мол, цыганка предсказала, что он сгорит, и великий сказочник, приезжая в какой-нибудь город, перед тем как лечь спать, закреплял в комнате на крюке конец каната.

Тогда в Оденсе мы поняли художника, желавшего уберечь Андерсена от снисходительных улыбок посетителей музея. Мало ли какие причуды бывают у великих людей! А теперь оказывается, что вслед за художником мы не раскусили сути дела.

Это была вовсе не причуда, а закрепленный в обычае опыт народа. Ведь там, на Востоке, где часто бывал Андерсен, над зубной щеткой и зубным порошком смеялись, наверно, еще больше, чем над этим понятным все же витком веревок.

Интересно, не по такой ли веревке спасались лет двести пятьдесят назад из горящего дома Людвиг Хольберг и его отец?

После того как пожар уничтожил дом отца, юноша с сумкой за плечами ушел из Бергена и пешком исколесил дороги Европы. Этот великий норвежец стал основоположником новой датской литературы, и недаром Брандес писал, что, если бы даже исчез с лица земли тогдашний Копенгаген, по комедиям Хольберга можно было бы очень точно воссоздать и быт, и семейную и общественную жизнь столицы Дании XVIII века.