Западный путь

Около тысячи лет назад от берегов Северо-Западной Исландии отчалило двадцать пять морских судов^I.^* На их борту находились люди — мужчины, женщины, дети — до пятисот общим числом и разный груз: коровы, овцы и лошади, съестные припасы и сено, да еще оружие и утварь, какими пользовались викинги.

Стоя под прямым парусом, люди смотрели, как теряется вдали родной край; и, наверно, у них было грустно на душе, ведь они уезжали совсем в новую, неизведанную страну, получившую имя Гренландия.

Экспедиция эта состоялась в 986 (987) г., руководил ею Эйрик Рыжий. Выходец из Норвегии, он был объявлен вне закона в Исландии, и ему пришлось уйти в море, искать страну, которую видел другой мореплаватель. Эйрик открыл Гренландию и три года исследовал ее берега. Потом вернулся в Исландию, где вновь снарядил корабли и возглавил большой отряд переселенцев. Судя по тому, как его рисуют предания, он, должно быть, был незаурядным человеком.

Опасно было идти среди льдов вдоль побережья арктического острова. Четырнадцать судов достигли юго-западного берега Гренландии, остальные либо повернули назад, либо погибли.

И вот переселенцы ступили на узкую полоску земли, у кромки материкового льда. Здесь им заново строить жизнь... Из камня и дёрна они сложили дома; охотники, вооруженные луками и гарпунами, били оленя и тюленей, рыбаки ловили рыбу, женщины смотрели за скотиной и домом, пряли и ткали.

Возникло два поселения: Аустербюгден на юге, Вестербюгден на севере. Население росло, постепенно сложилась община. Полтысячелетия просуществовала гренландская колония, потом люди исчезли. Что с ними стало?

Для себя Эйрик Рыжий облюбовал один из самых красивых и плодородных участков Аустербюгдена, в глубине Эйриксфьорда (Тунугдлярфик). Там он построил свою усадьбу Братталид. Отсюда его сын Лейв, а потом и другие уходили по морю на запад, где они открыли и исследовали обширные области Северной Америки. Это было около 1000 г.

Лето 1953 года...

На небольшом катере Анна Стина, я и моторист Харалд Боттен прошли вдоль западных берегов Гренландии, чтобы изучить остатки норманнских селений и вообще побольше узнать о быте своих предков. Сотни руин могли поведать о том, как в далеком прошлом жили люди на арктическом острове. Мы видели развалины больших усадеб с просторными палатами и надворными строениями, обломки маленьких лачуг, в которых, очевидно, обитали люди незнатные. Большинство домов стояло вдоль фьордов, но немало их было и вдали от берега, даже у края материкового льда, где, казалось бы, вовсе невозможно жить.

Много увлекательного повидали мы, путешествуя в удивительном полярном краю: вдоль берега плыли к северу дрейфующие льдины и бело-голубые айсберги, среди каменистой, безлесной равнины зеленели огороженные участки, а на восток, к белому щиту материкового льда, уходили могучие горные кряжи.

И вот мы достигли Братталида, древней резиденции Эйрика Рыжего и его сына Лейва Эйрикссона. Солнце освещало зеленые откосы, красный песчаник, искрилась бликами река. Было видно, что некогда здесь находился большой хутор — столько кругом всяких развалин. Хлева, амбары, изгороди, место сходок, кузница, церковь... Сама усадьба стояла чуть позади на высоком месте, боком к фьорду, оттуда открывался широкий кругозор. Археологи Поуль Нёрлюнд и Мортен Стенбергер¹ вели здесь раскопки; они нашли остатки большого зала и пяти прилегающих помещений. Вероятно, зал относится к начальной поре поселения.

Так вот где замышлялись походы в Винланд — плавания норманнов в Северную Америку... Сидя у длинного очага^II в зале, искушенные мореходы толковали об удивительной стране, которую Бьярне Херьулфссон видел, когда шторм отнес его на юго-запад. Никто еще не ступал на ту землю. Что это за страна, как туда плыть? Какая там природа? Может, стоит туда перебраться? Что могло быть заманчивее для этих людей, одержимых страстью к открытиям!

Лейв Эйрикссон перешел от слов к делу, велел снаряжать корабль. Тотчас женщины принялись чинить большой, сотканный из шерсти прямой парус. Мужчины и вездесущие ребятишки грузили на борт припасы: вяленую рыбу, копченое мясо, масло, сыр, наливали воду в большие кадки. Несли топоры, кузнечные клещи, кувалды, охотничье и рыболовное снаряжение, оружие. Да мало ли что еще надо захватить в дальнее путешествие, в котором можно рассчитывать лишь на то, что сам сумеешь добыть. Груз накрыли большой сшивной кожей и крепко ее приторочили. Вот поднят парус, и корабль направился к выходу из Эйриксфьорда, провожаемый взглядами облепивших утесы жителей Братталида. Тридцать пять человек было на борту.

А следующей осенью во фьорде появился потрепанный непогодой корабль, который все сразу узнали. И люди услышали, что новая страна на западе найдена — большая, замечательная страна, щедро одаренная природой, что там есть пастбища для скота, есть лес, много дичи, тюленей, моржей и рыбы. Лейв построил там вместительный дом и назвал страну Винланд. Много говорили у длинного очага в Братталиде об этом плавании, а вскоре нашлись еще охотники отправиться в новые земли.

Стоя у развалин древней усадьбы, я смотрел на Эйрикс-фьорд и думал о событиях далекого прошлого. Какую область Северной Америки открыл Лейв Эйрикссон? Где он построил свои дома?

Многие исследователи пытались решить эту загадку, но пока что в Северной Америке не нашли ни одного достоверного следа норманнов.^III Причин могло быть много, и ведь совсем не просто отыскать следы тысячелетней давности на такой огромной площади. Да и так ли уж верно, что упоминаемый в сагах Винланд лежал далеко на юге Америки, в краю дикого винограда?

Я снова мысленно перебрал многочисленные доводы, которые, по моему разумению, подсказывали другой ответ. Здесь, перед развалинами усадьбы Лейва Эйрикссона, подводя итог тому, что мы видели, я сильнее, чем когда-либо, верил в вескость этих доводов. Да, винландцы обосновались в одной из северных областей, по многим признакам — на Ньюфаундленде^**.

Лето 1960 года...

Я стою на северном побережье Ньюфаундленда, на поросшей травой широкой равнине, называющейся Ланс-о-Мидоуз (Залив возле лугов). На севере открывается вид на острова, море и голубеющие берега Лабрадора.

Позади несколько месяцев исследований, в течение которых я искал вдоль побережья следы Лейва Эйрикссона или тех, кто ходил по его стопам в Северную Америку. Все время меня преследовали неудачи.

И только здесь, на древней береговой террасе у реки, я увидел в траве слабые, едва различимые контуры застроенных площадок.

Пять лет (1960—1964) длились археологические изыскания и раскопки; они показали, что постройки принадлежали норманнам и были сооружены примерно в 1000 г., когда Лейв Эйрикссон, а за ним и другие ходили из Гренландии в Винланд. Это было за пятьсот лет до того, как Колумб открыл Америку.

Для того чтобы говорить об открытии Гренландии и Северной Америки, познакомимся поближе с людьми, которые это свершили, — с Эйриком Рыжим и его родом. Эйрик, несомненно, был сильный человек, пусть высокомерный и вспыльчивый, но во многом замечательный — настоящий предводитель. Недаром в саге говорится, что все в Гренландии считались с его мнением.

Он родился, вероятно, около 950 г. на юго-западе Норвегии (Ярен), откуда вышло столько викингов. Отец его, Турвалд, принадлежал к знатному роду. Совершив убийство, Турвалд вынужден был оставить родину и со всей семьей отплыть в Исландию. Здесь первые переселенцы, преимущественно из Норвегии, заняли лучшие области, и ему пришлось довольствоваться далеким северо-западным побережьем. Он обосновался в Дрангаре на Хурнстрандире.

Турвалд умер. Эйрик женился на Тьодхильде и перебрался южнее, в Хаукадал; его усадьба называлась Эйрикстадир. Тут он повздорил с поселенцами, двоих убил и должен был оставить свой дом. В Брейди-фьорде на западе страны, на острове Укснэй, он построил себе новый дом. Но опять не поладил Эйрик с исландскими родами. Кончилось тем, что на тинге^IV в Турснесе его объявили вне закона и приговорили к изгнанию из Исландии.

И вот в это-то время он, выйдя в море, открыл и исследовал юго-западное побережье Гренландии (982—985 гг.), а потом организовал и возглавил большой отряд переселенцев.

У Эйрика были дети; Лейв, Торстейн, Турвалд и Фрёйдис (дочь была внебрачная). Все они, как сообщает «Сага о Гренландии», ходили в Винланд, и только Торстейн не добрался до цели.

О Лейве Эйрикссоне нам известно очень мало сверх того, что рассказывает сага. Вот как он там описан: «Лейв был рослый и сильный, любо посмотреть, к тому же умен и во всем умерен, всеми уважаем». В источниках приводится его прозвище «Удачливый» («Счастливый»).

Мы не знаем, где и когда родился и умер Лейв. Он мог родиться в Исландии или во время одного из плаваний отца; известно, что в дальние плавания норманны брали с собой жен. Во всяком случае Эйрик вряд ли оставил в Исландии жену, когда, приговоренный к изгнанию на три года, отправился в Гренландию. Если Лейв родился в Гренландии, ему, когда он ходил в Винланд, было около двадцати, — по тогдашним меркам, это уже взрослый мужчина. Место рождения не столь важно, главное, что он рос в Гренландии, в суровом арктическом краю, где всякий был моряком, а походы в неведомые земли были, так сказать, родовой традицией. Конечно, его отец, Эйрик Рыжий, — выходец из Норвегии, но гренландская колония представляла собой вполне самостоятельное общество, и Лейв был гренландцем².

Источники³ сообщают интересный факт: через четырнадцать лет после того, как Эйрик Рыжий отправился осваивать Гренландию, Лейв ходил в Норвегию (1000 г.). Здесь в Тронхейме он встречался с королем, Улавом Трюгвессоном; тот принял его с почетом и поручил ему обратить гренландцев в христианство. После этого Лейв вернулся в Гренландию, и мать его, Тьодхильда, приняла новую веру, но Эйрик остался верен старым богам^***.

Очевидно, Лейв умер до 1025 г., потому что в исландской «Саге о побратимах» говорится, что когда Турмуд Колбрюнарскалд прибыл в Гренландию, чтобы отомстить своим врагам, сын Лейва, Торкель, был хёвдингом^V в Эйриксфьорде и жил в Братталиде. Таково последнее дошедшее до нас известие об этом славном роде, дальше он исчезает из истории.

Так как походы в Северную Америку предпринимались жителями гренландской колонии, вкратце расскажу о ней. Это необходимо, чтобы судить о плаваниях, состоявшихся не только около 1000 г., но и позднее.

С тех пор как Эйрик Рыжий со своими товарищами поселился на арктическом острове, население, видимо, стало быстро увеличиваться за счет новых переселенцев из Исландии и Норвегии. Полярный край был суровой школой для людей, она закаляла их. Пригодились и навыки, исстари складывавшиеся на родине: ведь и там они ходили в море, строили дома из камня и дёрна, возделывали скудные клочки земли, охотились на китов, тюленей, оленей, ловили рыбу.

Гренландцы кормились скотоводством, охотой и рыболовством. Зерновые на острове не вызревали, но скудная растительность давала достаточно фуража и позволяла держать коров, овец и лошадей. Делали масло и сыр.

Важнейшими инструментами и оружием мужчин были топор и нож, молот и клещи, гарпун и рыболовная снасть, копье, лук и стрелы. Кузницы и шлак свидетельствуют о том, что гренландцы, очевидно, выплавляли железо из болотной руды. Прясла из стеатита рассказывают о занятиях женщин: наряду с хозяйственными делами, они пряли и ткали.

Когда норманны прибыли сюда, на косогорах, наверно, росло немало корявой карликовой березы. А по берегам лежал плавник, принесенный морскими течениями из устьев сибирских рек. Береза годилась на топливо и на разные поделки, плавник был единственным материалом для постройки судов. Поэтому размеры кораблей стали меньше, чем прежде. Потребность в древесине была, конечно велика, а незначительные запасы ее постепенно сокращались. Естественно было попытаться заготавливать лес в недавно открытых землях Лабрадора и Ньюфаундленда.

На кусочке стеатита высечен молот бога Тура. Найдено в Братталиде.

Важную роль играла в хозяйстве охота; в частности, она давала меновой товар, который высоко ценился на европейском рынке. Охотники не ограничивались окрестностями поселений и каждое лето отправлялись вдоль побережья далеко на север, в так называемый Нурдрсетур. Мы знаем, что норманны доходили до острова Кингигторссак, лежащего на 72°58′ северной широты. Здесь найдены три разрушенные каменные вышки; на одном камне рунами нанесены имена трех норманнов и какие-то магические знаки. И мореплаватели, наверное, идя узким Девисовым проливом, примечали высокие, покрытые шапкой льда горы Баффиновой Земли.

Вывозились из колонии разные товары: моржовый и нарваловый зуб, кожа моржей и тюленей, шкуры оленей, белых медведей, голубых и белых песцов, вяленая рыба, пух, полярные соколы, живые белые медведи, домотканое сукно, масло и сыр. С первых лет существования колонии начались прямые плавания из Гренландии в Норвегию, преимущественно в Берген.

Когда Эйрик Рыжий осваивал Гренландию, его люди, как уже говорилось, были язычниками и самым могущественным богом почитали Тура. После введения Лейвом Эйрикссоном христианства в поселениях стали строить церкви. В 1124 г. король Сигюрд Ёрсалфар⁴, получив в дар белого медведя, позволил учредить в Гренландии отдельный епископат. На равнине у Гардара появилась большая епископская усадьба и кафедральный собор. В 1152 г. гренландская церковь была подчинена архиепископу в Нидарусе.

Гренландские норманны создали вольное государство со своими законами и своим судом, юридически не зависящее ни от Исландии, ни от Норвегии.^VI Но в 1261 г. они добровольно подчинились норвежскому королю Хокону Хоконссону⁵, страна стала частью норвежского государства.

О духовной жизни гренландских норманнов мало что известно. У нас нет никаких документов с этого арктического острова, но, может быть, в промерзлой земле когда-нибудь еще найдут пожелтевший пергамент. Правда, обнаружено довольно много рунических надписей, однако из них мало что можно почерпнуть. По отрывочным сведениям из других источников известно, что у гренландских норманнов был свой эпос, они тоже сочиняли саги, но точное представление о том, что занимало мысли этого народа около пятисот лет, составить трудно. Духовный мир исчезнувших людей остался в тайне. Мы никогда не узнаем, что рассказывал старик с обветренным лицом ребятишкам, которые сидели на земляном полу вокруг длинного очага, тараща на него восхищенные глаза. И никогда нам не услышать песни, в которой девушка выражала переполняющие ее душу чувства, когда голубые вершины купались в солнечных лучах.

Эйрик Рыжий, впервые попав в Гренландию, не застал эскимосов, он увидел только следы их пребывания. Лишь в XIII—XIV вв. эскимосы туле^VII двинулись вдоль западного побережья на юг и обосновались в районе, где жили норманны. Судя по источникам, норманны в общем ладили с ними. Да и странно было бы, если бы они не воспользовались возможностью вести выгодную меновую торговлю.

На XIII в., очевидно, приходится расцвет гренландской колонии; это совпадает с расцветом и норвежского государства, которое при Хоконе Хоконссоне включало Шетландские, Оркнейские, Гебридские острова, Мэн, Фарерские острова, Исландию и Гренландию. В гренландских поселениях найдены остатки примерно трехсот хуторов, семнадцати церквей, усадьбы епископа и двух монастырей — мужского и женского. Население там, вероятно, достигало четырех-пяти тысяч.

У нас нет исторических источников, которые могли бы поведать о дальнейшей судьбе гренландских норманнов, но нам известно, что наступил спад в развитии общины. Последние норманны исчезли, очевидно, около 1500 г. Во всяком случае, в конце XV в. в Гренландии они еще жили. Об этом свидетельствует замечательная находка: костюмы и головные уборы, напоминающие по моде парижские и бургундские; они были раскопаны Поулем Нёрлюндом⁶ на кладбище возле усадьбы Херьулфенес.

Почему же исчез народ? Одни полагают, что гренландских норманнов истребили эскимосы, но это маловероятно. Как говорилось выше, оба народа как будто хорошо уживались; отдельные эскимосские героические сказания, появившиеся в прошлом веке, вряд ли могут служить веским доводом. Может быть, норманны слились с эскимосами? Но, по многочисленным антропологическим исследованиям, норманнская линия сохранила чистоту. Если бы произошло расовое смешение, ученые должны были бы найти хоть какое-то свидетельство этого. Может быть, народ выродился? Долгое время так и считали, основываясь на выводах, к которым пришел датский антрополог Фр.К. Хансен⁷, исследовав скелеты с мыса Херьулфснес. Но другие антропологи⁸ потом опровергли эти выводы, — в самом деле, норманнские скелеты свидетельствуют о здоровье и жизнеспособности народа. Может быть, в Гренландии, как в Норвегии и Исландии, свирепствовала чума? Но об этом ничего не известно.

Словом, ни одно из этих предположений нельзя назвать удовлетворительным. Вероятнее всего исчезновение гренландцев можно объяснить длительным действием сразу нескольких факторов. Важные экспортные товары, скажем моржовый зуб, могли упасть в цене, и торговцам стали невыгодны долгие и опасные плавания за океан. Возможно, пастбища и часть огороженных участков занесло песком из-за хищнической вырубки березы. Нехватка плавника могла затруднить строительство судов. В годы с холодным летом треска, возможно, перестала заходить в фьорды. Из-за чумы, поразившей Норвегию в 1349—1350 гг., могло нарушиться сообщение с Гренландией. Нападения на Берген в 1393 и 1428—1429 гг. немецких каперов, которые убили много граждан и предали город огню, тоже могли повлиять на связь с арктическим островом. Все же решающий удар был нанесен в довольно позднее время и скорее всего пиратами⁹. В XV и XVI вв. они были подлинным бичом северных стран; далекие острова — Фарерские, Исландия — сильно страдали от их набегов и грабежей. И ведь есть письменные источники, позволяющие заключить, что пираты жгли и громили главные поселения Гренландии, а археологические исследования показывают, что в огне погибло много церквей. Эти налеты, наверно, и добили маленькую колонию. В Гренландии стало невозможно жить.

Обзорная карта маршрутов викингов. Показан и западный путь из Норвегии в Исландию, норманнские поселения в Гренландии и дальше до Северной Америки — в Хеллюланд, Маркланд и Винланд.

Когда норвежский миссионер Ханс Эгеде в 1721 г. отправился в Гренландию, чтобы проповедовать своим соотечественникам, он не нашел ни одного норманна. Только развалины говорили о прошлом.

Так куда же подевались гренландские норманны? Вероятно, одни перебрались в Европу, а другие переселились в Северную Америку, в края, которые были хорошо изучены ими на протяжении столетий.

Открытие Гренландии и Северной Америки — это смелый подвиг отдельных людей, но его надо рассматривать в более широкой исторической перспективе. А она рисует нам древнескандинавских мореходов, которые из века в век с удивительным упорством продвигались на запад, словно чуяли новые земли за океаном.

Исторически это открытие связано с эпохой викингов. Она началась очень бурно на севере Европы около 800 г. Молодые люди покидали отчий дом в поисках приключений и новых земель для своего рода.

Эпоха викингов открылась отдельными пиратскими набегами на берега Англии и Шотландии, но затем начались крупные захватнические походы в чужие земли. В этот период меч легко вынимался из ножен и кровь лилась рекой. Однако часто забывают, что это была также эпоха открытий и мирного освоения новых областей, где главную роль играл уже не меч, а тяжелый труд.

Шведские викинги обычно шли на восток, чаще всего в Россию. Датчане направлялись в Англию, Францию и далее на юг. В завоеванных областях возникали норманнские государства. У норвежцев тоже был постоянный южный маршрут: вдоль западного побережья Англии в Ирландию, Францию и дальше, в страны Средиземноморья. Колонии норвежских викингов появились на островах Шетландских, Оркнейских, Гебридских, Мэн, в Йорке, Ирландии и Нормандии.

Но один морской маршрут в силу географического положения Норвегии был почти исключительно норвежским — путь на запад через северную часть Атлантики. Длинное побережье страны смотрело в океан, и он стал для норвежцев «большаком». Опыт многих поколений позволил создать корабль для дальних плаваний.

Шли годы, и мореходы забирались все дальше и дальше на запад, заселяя остров за островом. Сперва они ходили на Шетландские и Гебридские острова, на Мэн, потом на Фарерские острова, а в середине IX в. достигли Исландии. Оставался самый опасный и, длинный переход — в Гренландию. Первым проложил туда дорогу Эйрик Рыжий. Наконец, Лейв Эйрикссон одолел последний короткий отрезок и ступил на побережье Северной Америки. Путь на запад — Вестервеген — был пройден.

Примечания

*. Цифры от 1 до 90 — примечания X. Ингстада, от 91 и дальше — примечания Г.И. Анохина.

**. Подробное обоснование моей теории можно найти в книге, которую я написал после экспедиции в Гренландию: «Страна под Путеводной звездой». Осло, 1959.

***. «Сага об Эйрике Рыжем» сообщает, что по велению Тьодхильды была построена церковь в Братталиде, но поодаль от усадьбы. Развалины этой церкви, вероятно, самой древней в Гренландии, и кладбище с многочисленными скелетами были открыты в 1961 г. Сейчас там ведут раскопки датские археологи.

Примечания Хельге Ингстада

1. Nørlund, Poul and Stenberger Mårten. Brattahlid Meddr Grønland, 88 (1934), No. 1, 1—161.

2. Взгляд на Гренландию как на вольное государство утвердился в науке, его отстаивают, в частности, Бьёрн Магнуссон Ульсен, Финнюр Йонссон, Эйнар Арнорссон, Улафур Ларуссон и Кнют Робберстад.

См. Schreiner, Johan. Leiv Eiriksson og Vinland. Aftenposten, Oslo, 5 nov. 1964, и Ingstad, Helge. Landet under Leidarstjernen. Oslo, 1959, s. 361.

3. Bergsbok. Perg. fol. nr. 1 in the Royal library, Stockholm, Ed. by Gustaf Lindblad. Early Icelandic manuscripts in facsimile 5. Cph, 1963.

4. Grønlands historiske Mindesmærker. 2 (1838), s. 681.

5. Saga Håkon Håkonarsonar. Codex Frisianus. Ms. nr. 45 fol. Arnamagn. coll. Univ. Iibr. Cph. Corpus codicum Island medii aevi. 4 Cph. 1932.

6. Nørlund, Poul. Buried Norsemen at Herjolfsnes. Meddr Grønland, 67(1924), s. 1—271.

7. Hansen, Fr.C.C. Anthropologia medico-historica Groenlandiæ antiquæ. Herjolfsnes. Meddr Grønland, 67 (1924,) No. 3.

8. Fischer-Møller, K. The medieval Norse settlements in Greenland. Anthropological investigations. Meddr Grønland, 89 (1942), No, 2, 84 p, 22 pi.

См. также Ingstad, Helge. Landet under Leidarstjernen Oslo. 1959, s. 491—97.

9. Ingstad, Helge. Landet under Leidarstjernen. Oslo 1959, s. 523—538.

Комментарии к русскому изданию

I. В современной научной литературе и в других редакциях исландских саг встречается также и иная цифра: «33 судов, из которых 14 достигли юго-западных берегов Гренландии, а остальные 21 или погибли, или вернулись в Исландию».

II. Длинный очаг, или лангилл — тип открытого очага, то есть костра в жилищах скандинавов железного века (1-е тысячелетие нашей эры); характерен для больших домов с залом (халле), где жила большая патриархальная семья землевладельца. В такой семье, помимо супружеской четы патриарха, жили их дети, в том числе взрослые сыновья с женами и детьми, нередко взрослые дочери с мужьями и детьми. Лангилл тянулся в центре халле под отверстиями в коньке крыши, служившими дымоходом. Дома с такими халле и лангиллами носят названия «длинных домов» (см. комментарий 112).

III. Побывавший зимой 1966—1967 г. в Москве канадский писатель Фарли Моуэт утверждал, что на берегу залива Унгава на северном Лабрадоре по его просьбе археологи вели раскопки и обнаружили около ста предметов. Раскопки продлятся еще 2—3 года, но Моуэт, правда без каких-либо конкретных аргументов, утверждает, что эти находки свидетельствуют о пребывании в Америке еще до викингов «ирландцев и ...жителей Фарерских островов» (см. «Вокруг света», № 2, 1967, стр. 24—25). Слова Моуэта о жителях Фарерских островов вообще звучат, как нонсенс. Ведь обитателями Фарерских островов с первой трети IX века н. э. были норманны-викинги. Если же Моуэт имел в виду кельтских монахов-отшельников, прибывших на Фареры из Шотландии и Ирландии и обитавших там (до прихода норманнов) в VIII и начале IX века н. э., то ни по каким археологическим находкам немыслимо отличить в Северной Америке таких пришельцев именно с Фарерских островов.

IV. Тинг — общенародное собрание свободных общинников у скандинавских народов эпохи викингов (VIII—XI века н. э.) и раннего средневековья. На местных и общенародных тингах каждого из скандинавских народов были выработаны и приняты законы, в соответствии с которыми на тингах же разрешались судебные тяжбы.

V. Хёвдинг — потомственный земледелец, высокое экономическое положение и родословная которого давали основания считаться знатным. Это положение подкреплялось силой, основанной на обладании патриархальными рабами и зависимыми людьми, а также кораблем и зависимыми от хёвдинга корабельщиками, исполнявшими и роль дружины.

VI. Гренландское общество составляло союз вольных больших патриархальных семей, и никакого «государства» там не существовало. Такое утверждение Ингстада можно отнести лишь за счет терминологической неточности и вольностей в оценке социально-экономической жизни общества, которыми грешит книга Ингстада. В Гренландии сохранялся тот же самый уклад военной демократии железного века, который господствовал в Норвегии до возникновения там государства. А «свои законы», «свой суд» характерны и для любого догосударственного общества военной демократии.

VII. Культура туле — неоэскимосская культура, которая пришла на смену палеоэскимосским на Аляске и в Канаде 2000 лет назад, а в Гренландии — на рубеже 1 и 2-го тысячелетий нашей эры, и существовала до позднего средневековья, когда преобразовалась, отчасти под воздействием европейских колонистов. Подробнее см, комментарий 111.