1. Дальнее царство стужи^*

Чем-то сверхъестественным кажется людям безмолвная беспредельность, обнимающая полюса Земли. Здесь ломается привычный ритм чередования дня и ночи, небосвод расцвечивается причудливыми гигантскими сполохами, и восхитительное это зрелище переполняет душу блаженным восторгом и вместе с тем — неким трепетом и невольным страхом. Человек вторгся в эти ледяные бастионы, но подчинить их себе не смог.

Еще древние греки за 10 тысяч лет до того, как достигли полюсов Роберт Эдвин Пири и Руаль Амундсен, знали о существовании полюсов. И жизнь убедительно доказала правильность их умозаключений: оба полюса и окружающие их зоны оказались на земном шаре местами вполне реальными, хоть и весьма отличающимися друг от друга.

Общее сходство околополярных зон очевидно: и тут и там — морозы, льды и снега; долгие зимы, в течение которых солнце неделями не появляется на небе; светлое лето, когда солнце вовсе не заходит. Однако по сравнению с различиями между Крайним Севером и Крайним Югом общность их просматривается как нечто второстепенное. Наиболее упрощенный способ описания этого различия таков: в Арктике, на «вершине мира», в земной коре существует обширная впадина, в Антарктике же земная кора, наоборот, имеет выпуклость. Выглядит это так, будто некий космический палец выдавил в районе Северного полюса Земли гигантское углубление с такой силой, что давление, распространившись через весь земной шар, выпучило возле Южного полюса колоссальных размеров выступ. Углубление это — Северный Ледовитый океан, а выступ — Антарктида, Южный полярный континент.

Таков основной контраст между полюсами Земли. Что же касается занимаемого ими пространства, то Северный Ледовитый океан^1 ** площадью около 13 млн км² почти столь же велик, как и Антарктида, раскинувшаяся, с учетом шельфа, на 14 млн км². Средняя глубина Северного Ледовитого океана составляет 1200 м, максимальная — 5527 м, тогда как средняя высота Антарктического континента (над уровнем моря) равна примерно 2000 м, т. е. он выше всех других континентов. Следует еще учесть и колоссальные массивы глетчеров², покрывающих скальное основание Антарктиды слоем льда толщиной около 2000 м, а в отдельных местах — и до 4000 м. Этот мощный ледяной колпак поднимается прямо из моря, так что граница между морем и земной твердью не видна — она скрывается под слоем льда. Материковый лед переходит в шельфовый ледник, заканчивающийся отвесной стеной, уходящей в воду, — барьером высотой до нескольких десятков метров.

На Севере ничего похожего нет, за исключением Гренландии с ее материковыми и шельфовыми льдами.

Северный Ледовитый океан сплошного ледяного покрова не имеет, а изобилует дрейфующими паковыми льдами³. Гигантские айсберги, характерные для антарктических вод, на Севере не встречаются. Здесь айсберги, которыми «разрешаются» гренландские глетчеры, значительно меньших размеров, и число их тоже меньше. Паковые льды состоят из отдельных льдин разной толщины и площади (от нескольких метров до нескольких километров в поперечнике). Эта ледовая масса может «сплываться» в целые ледяные поля площадью до нескольких тысяч квадратных километров. Льдины в таком поле находятся в непрерывном движении, вызываемом дрейфом, торошением⁴ и весенним таянием, Двигаться по такому льду напрямую на значительные расстояния, например до полюса, необычайно трудно, практически невозможно.

Внешние границы паковых льдов меняются в зависимости от времени года, колеблются они и от года к году. Поэтому границу околополярной зоны никак нельзя отождествлять с границей льдов. Нельзя считать такой границей и Полярный круг.

Антарктический материк местами выступает за пределы, очерченные Южным полярным кругом, а околополярная обстановка сохраняется вплоть до оконечности Южной Америки. В Арктике же границу того, что можно назвать околополярной зоной, зафиксировать на каком-либо градусе широты еще труднее. Большей частью климатическая граница проходит между 60° с. ш. и Полярным кругом, однако в Норвегии и в омывающих ее морях она пролегает значительно севернее. Норвежский берег тянется приблизительно вдоль 71° с. ш., тем не менее даже самые северные районы Норвегии полярной страной назвать было бы неверно. Поэтому антарктическая околополярная зона значительно больше, нежели арктическая, вследствие чего там холоднее, чем В Арктике, и холодные талые воды проникают далеко в окрестные моря. Антарктида влияет на температуру более северных областей, вплоть до Сиднея в Австралии, что в Северном полушарии соответствовало бы примерно широте Марокко. Чтобы подчеркнуть различие между Севером и Югом, приведем такой пример: расстояние между Северным полюсом и Копенгагеном примерно соответствует расстоянию между Южным полюсом и Южной Георгией, однако температурный режим на этом острове почти такой же, как на Шпицбергене.

Впрочем в этой книге вовсе нет необходимости оперировать понятиями «Арктика» и «Антарктика» с той точностью в определениях, как этого требуют географы и другие ученые. Поэтому в грубом приближении будем считать, что антарктическая зона начинается с 55° ю. ш., арктическая же — с 67° с. ш.

На заре цивилизации человек не имел понятия ни о полюсах, ни о том, что в полярных зонах холодно. Затем наступил долгий период, когда стало известно, что существует полярный купол и что это — зловещее место. Лишь полярные плавания последних трех-четырех столетий убедили людей в том, что околополярная зона вовсе не столь страшна, как это считалось раньше. Исследовательские экспедиции, научные изыскания и эксплуатация природных ресурсов настолько способствовали развитию общения человека с Арктикой, что сегодня приходится уже всерьез задумываться над проблемой сохранения арктической природной среды. Антарктика более сурова, но человек все же и здесь сумел найти возможность приспособиться к экстремальным условиям.

Уже открыты в считавшихся прежде недоступными северных землях богатейшие месторождения полезных ископаемых и проложен нефтепровод от Ледовитого океана через всю Аляску. Пройдет еще немного времени и начнется промышленная разработка природных богатств Антарктики, столь необходимых для удовлетворения потребностей современной цивилизации в сырье и энергии. Однако подобного рода деятельность возможна лишь на основе Договора об Антарктике 1959 г., регулирующего международное сотрудничество в этой зоне.

Первыми, кто уверенно вторглись в Арктику, были жители Скандинавского полуострова⁵. Широко известно об опустошениях, произведенных викингами в Европе. Нет сомнений, начинало это неугомонное племя именно с разбойничьих походов. Однако уже вскоре жители Севера активно стали переселяться в новые края, за пределы Скандинавии. Вслед за колонизацией северо-западной части Шотландии они обосновались в середине IX в. в Исландии. (Исландия норвежцам была тогда уже известна: по пути на Фареры их суда, сбиваясь порой с курса, попадали в Исландию и, возвратясь домой, привозили вести о неведомой земле.)

Суда, на которых колонизаторы бороздили Северную Атлантику, были вовсе не теми длинными судами, что наводили ужас на Англию. В отличие от последних они были шире и выше, имели палубу и большой рейковый парус. У длинных же судов главным двигателем служили весла.

В ясные дни с отдельных точек в Исландии можно видеть пики гренландских гор. Не удивительно, что норвежцы уже давно знали о существовании там неведомой им земли. В 980 г. маленький отряд исландцев прошел на двух судах через нынешний Датский пролив и перезимовал на восточном берегу Гренландии. Эйрик Рауди Турвальдсон, более известный под именем Эйрик Рыжий, несомненно, слышал об этом походе. Отец Эйрика, объявленный в Норвегии вне закона за убийство, поселился на северо-западе Исландии, откуда до Гренландии было ближе всего. В 982 г. по той же причине, что и отец, вынужден был покинуть Норвегию и Эйрик. Все годы изгнания он потратил на разведку западной земли. По ту сторону Датского пролива путь ему преградил береговой припай⁶, как и 6 столетий спустя — британским исследовательским судам. Он обогнул мыс Фарвель и прошел вдоль западного берега вплоть до нынешнего Готхоба. Здесь он остановился на зимовку, а следующей весной продолжил путь на север. Вторую зиму он провел в южной Гренландии, а в последнее лето изгнания попытался еще раз как можно дальше продвинуться на север. С приходом зимы он взял курс обратно и перезимовал близ Юлианехоба, в фьорде, названном впоследствии его именем.

Эйрик был доволен своими открытиями, полагая, что проложил исландцам путь к новым обширным местам поселения. И действительно, исландцы под его предводительством охотно отправились в Гренландию, чтобы вступить во владение страной; они основали два поселения: большее — Эстербюгден, близ Юлианехоба, и Вестербюгден, неподалеку от Готхоба.

С сыном Эйрика Лейфом связано проникновение в Гренландию христианства, но известность он приобрел не этим, а своим походом в Винланд, расположенный на Ньюфаундленде, где были обнаружены остатки древнескандинавских поселений. Никто не пытается оспаривать тот факт, что Лейф Эйриксон пришел в Америку задолго до того, как Колумбу удалось достичь ее южным путем.

Эйрик Рыжий разведал Гренландию лучше, чем большинство его последователей; так считают и в наши дни. О проливе, названном впоследствии Девисовым, он знал почти за 6 веков до самого Джона Дейвиса, который пришел туда лишь в 1585 г., и в Баффиновом заливе он побывал задолго до Уильяма Баффина, исследовавшего этот залив в 1616 г. Вполне вероятно, что Эйрик и его люди открыли также и Баффинову Землю, известную им под названием Хеллуланд (Страна плоских камней).

Норвежцы продвигались и на восток. Одновременно с высадкой в Исландии ярл Отер из Хельгеланна, идя на север, обогнул Нордкап, самый северный мыс Скандинавии, вошел в нынешнее Баренцево море, проследовал вдоль берегов Кольского полуострова и открыл для своих земляков Белое море (870—880), по которому добрался до земель воинственных биармов⁷. Однако, опасаясь стычек с местным населением, Отер и его люди решили дальше в глубь страны не продвигаться.

Первооткрывательские походы Отера, Эйрика и других викингов были забыты настолько, что Ричард Ченслер, достигший в 1533 г. Белого моря, не знал, что семь столетий назад там побывал уже норвежский ярл, а Гренландии было суждено оказаться вновь открытой в эпоху Возрождения. И все же кое-какие сведения об Этом сохранились. В XI в. монах Адам Бременский услышал и записал сагу об Эйрике Рыжем.

Адам Бременский длительное время провел при дворе датского короля Свена II Эстридсёна, собирая данные о северных странах. Они вошли позже в его историю церкви, которая стала одновременно первой книгой о странах и людях Севера и островах западных морей. Отдельные саги о походах викингов продолжали жить, передаваясь из уст в уста, среди рыбаков и моряков северо-запада Европы. Однако все это никоим образом не коснулось ученых и картографов XV в., будто бы никаких походов в Северные земли и вовсе не бывало.

Если вспомнить Колумба, то его миссия заключалась отнюдь не в поиске новых, неизвестных земель, а в отыскании нового морского пути к овеянным легендами сокровищам Индии. Гигантский Американский континент оказался барьером на этом пути. На поиски обходного пути севернее вновь открытой земли потребовалось для его последователей более 300 лет, не говоря уже о титанических усилиях и несметном числе человеческих жизней, ценой которых было оплачено это предприятие. Новый морской путь был жизненно необходим людям, и вся история полярных исследований XVI—XIX вв. была, по сути, историей поисков Северо-Западного и Северо-Восточного проходов⁸ — сквозных путей через моря Северного Ледовитого океана вдоль северных берегов Америки и Евразии.

Раньше всех других поисками Северного пути занялись англичане. В 1577 г. английская королева Елизавета I пожелала доброго пути в Китай через Северо-Западный проход знаменитому своему мореплавателю сэру Мартину Фробишеру. Фробишер продвинулся далеко в глубь весьма протяженной бухты, названной в его честь Фробишер-Бей, на юго-восточном берегу Баффиновой Земли, однако вынужден был вернуться. Другому первооткрывателю — Генри Гудзону, путешествие которого финансировалось английскими купцами, удалось в 1610 г. обогнуть с юга Баффинову Землю и открыть пролив и большой залив, носящие ныне его имя. Он и его люди вынуждены были остановиться там на зимовку. В июне 1611 г., когда льды разошлись и их корабль «Дисковери» освободился из ледового плена, скрытое недовольство команды переросло в открытый мятеж. Гудзон, его юный сын и пятеро других были высажены посреди Гудзонова залива в открытую шлюпку без весел. Больше никто о них ничего не слышал.

В тщетном поиске морского пути вокруг Америки еще дальше к северу удалось продвинуться Джону Дейвису и Уильяму Баффину.

Пытались британцы отыскать и Северо-Восточный проход, однако все их усилия остались безуспешными. Вместо этого они добрались до Севера России и пришли к заключению, что в открывательские походы полезно ходить, даже если найдешь совсем не то, что искал.

Пигафетта, биограф Фернана Магеллана, заканчивает свой рассказ о первом кругосветном плавании словами: «Это путешествие столь многотрудно и опасно, что едва ли разумно повторять его когда-либо еще». Что касается Северо-Западного прохода с его опаснейшими фарватерами, береговыми припаями и паковыми льдами, окутанными туманной мглой, то здесь оснований для скепсиса было, пожалуй, еще больше.

Поиски Северо-Восточного прохода были впервые предприняты голландцами, стремившимися освободиться от испанского владычества и, соперничая с испанцами, построить свою собственную торговую империю. Они владели также Русской торговой компанией, обосновавшейся на Кольском полуострове. Отсюда отправился в 1584 г. на Новую Землю Оливер Брюнель, однако был остановлен льдами, как и его британские предшественники, едва не угодившие в тех же местах в ледовую западню. Зато ему посчастливилось на сухопутье: он продвинулся далеко на восток и с помощью русского проводника дошел почти до Урала.

Десять лет спустя поиск продолжил человек, занимающий особое место среди полярных исследователей XVI в., чье имя навсегда связано с морем, которое он разведал, — Виллем Баренц. Он был испытанным мореходом, и совершенно естественно, что именно о нем вспомнили власти, когда потребовался руководитель исследовательской экспедиции, посылаемой в 1594 г. на Север. Но даже в Голландии, где социальная субординация была менее строгой, чем в других европейских странах, простой моряк начальником экспедиции стать не мог. Поэтому во всех трех арктических экспедициях с участием Баренца официально его именовали капитаном. Однако выдающиеся личные качества Баренца, его многолетний опыт и исключительная популярность среди экипажей дают полное право называть его подлинным руководителем всех этих экспедиций, тогда как имена их номинальных начальников в наши дни едва ли кто помнит.

В 1594 г., следуя на север, Баренц обнаружил южнее Новой Земли ледяной барьер, блокирующий путь в Карское море. Он обошел с запада Новую Землю и открыл, что это не один остров, а целых два, отделенных друг от друга узким проливом. Дальше к северу из-за льдов идти было невозможно, и Баренц пошел обратно, курсом к югу, узнав, к великой своей радости и удивлению, что другие корабли экспедиции без особых трудов прошли Карскими Воротами⁹ и крейсировали в свободном от льдов Карском море. Это был неожиданный триумф, однако Баренц не мог, разумеется, знать, что столь благоприятная погодная и ледовая обстановка складывается в этих краях чрезвычайно редко и что данный момент мог бы стать самым идеальным временем для преодоления Северо-Восточного прохода в XVI столетии. Следующей западноевропейской экспедиции удалось проникнуть в Карское море лишь более чем 200 лет спустя.

Голландцы были столь счастливы от своих успехов, что тут же поспешили обратно домой, чтобы сообщить властям радостную весть об открытии морского пути на Восток. Довольное голландское правительство незамедлительно выделило средства на новую экспедицию, состоявшую на этот раз из шести судов. Она отправилась в 1595 г. во главе с Варенцом¹⁰ и Яном Хейгеном Линсхотеном, известным своими плаваниями в Тихом океане.

На этот раз южнее Новой Земли их ожидала совсем иная ледовая обстановка. Пролив был весь забит льдами, и они вынуждены были не солоно хлебавши повернуть обратно. Разочарованное результатами похода правительство отказало в финансировании третьей экспедиции, назначив вместо этого высокую премию тому, кто сумеет покорить Северо-Восточный проход. И все же третья экспедиция была снаряжена: воодушевленные энтузиазмом Баренца амстердамские купцы выделили деньги для новой попытки преодолеть льды.

Третья, роковая, экспедиция Баренца, состоявшая всего из двух небольших судов, подняла паруса в мае 1596 г.

Следуя от Голландии более-менее прямым курсом к северу, корабли примерно на 72° с. ш. вошли в неизведанные воды. 9 июня 1596 г. Баренц и его спутники обнаружили остров и высадились на него. Там они столкнулись с большим белым медведем и после долгой, утомительной погони добыли зверя. Назвав в честь этого события вновь открытый остров Медвежьим, голландцы пошли дальше на север и десять дней спустя достигли Шпицбергена. Баренц и его люди полагали, что эта открытая ими земля соединяется с Гренландией.

От Шпицбергена один корабль во главе с Яном Корнелисом Рейпом повернул назад к Голландии, а Баренц с Якобом Гемскерком пошел на восток, к Новой Земле. Поначалу им удалось обогнуть ее северную оконечность, однако дальше к востоку были только льды. Целый месяц крейсировал и лавировал корабль по разводьям между льдинами, не теряя надежды пробиться, по всюду утыкался в тупики. Течения и льды несли корабль то в одну сторону, то в другую, в сплошной пелене тумана не просматривались даже корабельные реи, все предвещало скорые штормы Надвигалась полярная зима.

Корабль подогнало к берегу. Однажды в ясную погоду один матрос взобрался на гору, чтобы оглядеться и оценить ситуацию. На юго-востоке виднелась открытая вода! Баренц немедленно взял курс в открытое море и воспользовался драгоценными днями, чтобы отыскать-таки путь на юг, в Карское море. Окутанный густым туманом маленький кораблик упорно шел вдоль кромки льдов.

За неделю тщетных поисков разводий, которые позволили бы им уйти к югу, льды позади них сомкнулись в сплошное поле. Баренц слишком долго откладывал решение повернуть назад, а теперь это было уже просто невозможно. Настал день, когда корабль плотно вмерз в лед, решив тем самым свою участь. Рассчитывать на постороннюю помощь не приходилось: до ближайшего селения было более тысячи миль. Ни один европеец не пережил еще до той поры полярную зиму, и положение казалось почти безнадежным.

Почти, но не совсем! Экспедиции удалось спасти, не только свои довольно большие припасы, но и легкие корабельные шлюпки, сулившие им возможность добраться следующим летом до обжитых людьми мест. А пока предстояла почти девятимесячная борьба за жизнь на негостеприимных берегах Новой Земли.

Так началась первая глава великого эпоса о выживании в околополярной зоне. Позже было немало и других подобных героических эпопей, чуть ли не фантастических примеров выживания, казалось бы, за пределами физических возможностей человека, единственно благодаря стойкости его духа. Однако история зимовки Баренца и его людей — самая необычная из всех, может быть, потому, что они были первыми, кто выжил. Баренцу было почти 50, и он был самым старшим в экипаже. В течение почти всей зимовки он был так болен и слаб, что едва мог стоять на ногах. Но, несмотря на это, он оставался все время, как сообщает один из переживших зимовку, непререкаемым авторитетом, от его намерений и решимости зависела жизнь многих людей.

Удача была на их стороне. На берегу и вблизи от него они нашли лес-плавник, из которого построили дом. Сооружение получилось по тамошним меркам большим и солидным. Это было помещение размером примерно 10×7 м, высота до крыши составляла почти 4 м. Дом имел три двери, а посередине его находился очаг с дымовой трубой. Корабельный врач соорудил из пустой винной бочки парилку. Для сохранения здоровья необходимо было содержать тело в чистоте. К стенам приладили койки, а медвежьи шкуры и нагретые камни защищали от холода. Охота давала им жир для светильников и, конечно, свежее мясо. Все боялись цинги, однако, ко всеобщему удивлению, от этой коварной болезни умерло только несколько человек.

Льды начали ломаться лишь в начале мая, и моряки сразу же принялись готовить обе спасательные шлюпки. Наступила пора хорошей погоды, и 13 июня 1597 г. они наконец отправились в путь. Четырнадцать человек разместилось в обеих шлюпках, хрупких суденышках, целиком зависящих от прихоти ветра и волн и от грозивших раздавить их льдов. Когда погода внезапно портилась, людям приходилось выбираться на лед, чтобы не оказаться раздавленными льдинами в своих шлюпках. А надежды на спасение не было почти никакой: до него, до этого спасения, предстояло пройти свыше тысячи миль, через все огромное море. Погода налаживалась, и они снова садились в шлюпки. Близ северной оконечности Новой Земли Баренц попросил двоих матросов приподнять его, чтобы он мог бросить прощальный взгляд на «проклятую землю», где он провел десять страшных месяцев. Днем позже он попросил пить, сделал глоток, другой — и упал бездыханным. Это случилось 20 июня, ровно через год после того, как он посетил землю с острыми горными вершинами — Шпицберген, который, впрочем, был известен еще и викингам, называвшим его «землей с холодными берегами».

Еще два человека умерло, прежде чем в конце августа начальник экспедиции Якоб Гемскерк довел шлюпки с оставшимися в живых до Колы, где они неожиданно встретились с кораблем Яна Корнелиса Рейпа, направленным на поиски Баренца. В октябре они вернулись наконец в Амстердам.

Когда в начале сентября 1871 г. норвежские промысловики сошли на пустынный берег Новой Земли и обнаружили там нечто необычное, они вовсе не думали ни о Баренце, ни о ван Гемскерке. Их вел Эллинг Карлсен, первопроходец Ледовитого океана, который за восемь лет до того первым обошел под парусами вокруг всего Свальбарда¹¹. Перед ним оказался дом. Что это могло означать? Дом был, видимо, давным-давно покинут и стоял теперь на этом необитаемом берегу полуразвалившийся, обледенелый, засыпанный галькой. Люди принялись раскапывать гальку, и что же — их взорам предстали тарелки и миски, мечи и ружья и даже музыкальные инструменты и старинный судовой колокол. Все это лежало на тех самых, своих обычных местах, точь-в-точь, как было обстоятельно и достоверно описано летописцем экспедиции Баренца, вторым штурманом Геритом де Вером, в его книге!

В 1875 г. на Новой Земле высадился другой норвежский промысловик — М. Гундерсен. Его находка оказалась еще более сенсационной, чем у Карлсена. Гундерсен отыскал старый разбитый сундук, а в нем — вахтенный журнал Баренца, заполненный патетическими, восторженными записями о Китае. Он нашел также шкатулку с религиозными текстами, с помощью которых надлежало на Востоке обращать в христианство язычников. Вполне вероятно, что отдельные предметы так и остались ненайденными и лежат где-то там до наших дней.

Страсть к приключениям, жажда деятельности, тяга к дальним странствиям, мечты о великих победах и желание найти новые торговые пути — все это было лишь одной стороной медали. Другой стороной была реализация этих стремлений. С чего начинать эти путешествия, как они должны проходить? Вопросы эти для всех первооткрывателей являлись весьма твердыми орешками, раскусить которые было не так-то просто. Одни пути приносили отважным лавры победителей, другие вели к кораблекрушению и гибели, ибо знаний не хватало, а опасности не всегда принимались в расчет. Можно поражаться изобретательности и творческому порыву первооткрывателей, их проницательности. Листая страницы истории полярных исследований, мы обнаруживаем во всем, что касается способов и методов организации и проведения экспедиций, грандиозный прогресс, обусловленный развитием техники. Однако чаще всего все решала убежденность предводителя и участников экспедиции, которым и в голову не приходило свернуть с пути, убоявшись трудностей. Главное, чтобы цель была достигнута!

В шеренге тех, кто шел на Север, чтобы устранить множество белых пятен на карте Земли, правофланговым был обрусевший датчанин Витус Йонассен Беринг. Он родился в 1681 г. в Хорсенсе. Беринг смолоду связал свою жизнь с морем, ходил в Ост-Индию и Америку. В 1703 г. в Амстердаме он получил приглашение поступить на русскую службу. Во время Северной войны Беринг продвинулся по службе до капитана, однако, не видя возможностей к дальнейшему росту, в 1724 г. подал в отставку. Его уговорили остаться, пообещав руководство экспедицией, направляемой на север Тихого океана с целью выяснения, существует ли перешеек между Азией и Америкой.

В 1724 г. Беринг покинул Санкт-Петербург, но добрался до устья реки Камчатки лишь в 1728 г., после 8000-километрового пути через всю Россию. Экспедиция доставила в те края огромное количество снаряжения и припасов, а также лес для постройки маленького корабля «Св. Гавриил», вместившего экипаж из 43 человек и годовой запас продовольствия. На «Св. Гаврииле» Беринг разведал и нанес на карту северо-восточную оконечность Азии и в 1730 г. возвратился обратно в Петербург. Однако полного доверия к представленным результатам он не встретил.

Беринг тут же предложил новый проект, сводившийся к обстоятельному исследованию и картографированию всего побережья от Архангельска до Японии. Гигантская задача, имеющая конечной целью никак не менее чем открытие морского пути вдоль северного побережья России — Северо-Восточного прохода! Предложение его было принято благосклонно, однако с самого начала было уже понятно, что планы Беринга слишком обширны для претворения их в жизнь под руководством одного человека.

Великая Северная экспедиция, как ее стали называть, отправилась из Петербурга в 1734 г. Она состояла из нескольких отрядов с общим числом участников более 500. В распоряжении каждого отряда были свои корабли, т. е. целый маленький флот! Работать надлежало на воде и на суше, исходя из пяти различных пунктов, лежащих в устьях больших рек, впадающих в Северный Ледовитый океан. Один отряд действовал, начиная от Архангельска, три других — от устьев Оби, Енисея и Лены, сам же Беринг с пятым отрядом пересек в восточном направлении Тихий океан, чтобы исследовать берега Америки. Один корабль с несколькими его офицерами был отправлен в южном направлении, к Японии.

Перед этой экспедицией, рассчитанной на целых девять лет, стояли обширные задачи. Часть из них была выполнена, однако главная цель — открытие Северо-Восточного прохода — так и не была достигнута. На карту смогли нанести только часть северного побережья Азии¹². К числу достижений многих отдельных экспедиций в рамках этого гигантского предприятия относится также и открытие в 1742 г. самого северного континентального мыса в мире — мыса Челюскин. Этот мыс снова и снова фигурирует в отчетах о многих последующих плаваниях. Значительную роль он сыграл, например, в экспедициях Адольфа Эрика Норденшельда, Нансена, Амундсена и многих других.

Вдохновителем этого грандиозного первого проекта освоения Северного морского пути был сам Беринг—неутомимый и бесстрашный человек, сильная личность. До самой своей смерти в декабре 1741 г., последовавшей от цинги на пустынном острове, названном впоследствии его именем, он был неустанным тружеником. Злоключения в Заполярье и осложнения при дворе, разногласия и интриги среди участников экспедиции ускорили его кончину. Но для нас этот гордый, непреклонный человек всегда будет символом первооткрывателя.

В начале XIX в. было предпринято много интересных плаваний, связанных с освоением Северо-Восточного прохода, однако по-настоящему поиском Северного морского пути занялись лишь в 70-х гг., когда стартовала австрийская экспедиция под руководством двух лейтенантов — Карла Вайпрехта и Юлиуса Риттера фон Пайера.

Интерес мира к гигантскому острову Гренландия пробудил своими путешествиями в 1723—1724 гг. норвежец Ханс Эгеде, а после 1814 г. исследованиями ее интенсивно занялись датчане. Принимали участие в освоении Гренландии и экспедиции других стран. Одной из них была германская северная полярная экспедиция, возглавляемая Карлом Кольдевеем, известным своими работами на востоке Свальбарда в 1868 г.

В 1869 г. Кольдевей на двух судах — «Германия» и «Ганза» — отправился в путешествие на северо-восток Гренландии. Экспедиция достигла 77° с. ш. и зазимовала в Германской гавани на острове Сабине. На обратном пути был открыт Франс-Иосиф-фьорд. С Кольдевеем шло много неопытных парней, однако он сумел все же разведать около 250 км негостеприимных берегов северо-восточной Гренландии. Шхуна «Ганза» была затерта льдами, и экипаж почти полгода провел на льдине, продрейфовав вместе с нею в южном направлении до Фредериксдаля в Западной Гренландии.

Участником экспедиции Кольдевея был выдающийся австрийский полярник лейтенант Юлиус фон Пайер. В 1872 г. вместе с Карлом Вайпрехтом он стал во главе экспедиции. Чисто случайно им посчастливилось открыть последний неизвестный камешек в арктической мозаике — островную группу Землю Франца-Иосифа. Толчком к этой достопамятной экспедиции явилась гипотеза одного немецкого географа, предполагавшего, что ветвь Гольфстрима проходит севернее Сибири, вследствие чего вблизи полюса должна быть чистая вода и там возможно судоходство. Да, если бы был жив Баренц, такая доктрина привела бы его в шок! Тем не менее летом 1871 г., когда Вайпрехт и Пайер пошли на восток, то в районе между Свальбардом и Новой Землей ледовых преград они встретили куда меньше, чем опасались. Ледовая обстановка в этом году сложилась, необычайно благоприятно — именно тогда норвежский полярный капитан Эллинг Карлсен отыскал следы зимовки Баренца на северо-восточном берегу Новой Земли.

По возвращении Вайпрехт и Пайер разработали план новой экспедиции, рассчитанной на три с лишним года и имеющей целью продвинуться дальше на восток. От мест зимовок намечалось совершать длительные санные походы для проведения картографических работ, возвратиться же, если удастся, предполагалось через Берингов пролив. В Бремерхафене специально для экспедиции было построено новое парусно-паровое судно «Тегетхоф». С помощью паровой машины «Тегетхоф» мог развивать скорость до 5 уз, парусную же оснастку имел, как у трехмачтовой шхуны. Для запланированных санных походов на борту было восемь собак. Вместе с обоими руководителями экспедиция состояла из 23 человек. В Тромсё¹³ к ним присоединился еще в качестве так называемого ледового лоцмана норвежский полярный капитан Эллинг Карлсен.

13 июня 1872 г. «Тегетхоф» покинул Бремерхафен, а к 1 июля экспедиция находилась уже восточнее Новой Земли. Ледовая Обстановка была значительно тяжелее, чем год назад, и судно вскоре вмерзло в лед. Пришлось зимовать. Надежды на освобождение из ледового плена следующим летом не оправдались: южные ветры гнали судно вместе со льдами на север, все дальше в царство вечных льдов. 31 августа 1873 г., когда экспедиция находилась севернее 79° с. ш., люди увидели на севере скалистые берега. Счисление показало однозначно, что перед ними — вновь открытая земля. После троекратного «ура» австрийцы нарекли ее именем тогдашнего императора Франца-Иосифа.

Два месяца спустя «Тегетхоф» придрейфовал уже так близко к берегу, что можно было добраться до суши пешком, однако наступившая полярная ночь помешала этому. Лишь весной 1874 г. люди решились выступить в путь. На разведку отважились Пайер и еще шесть человек. Большинство взятых с собою собак к тому времени уже пало, и людям пришлось самим тащить тяжелые сани. 20 мая вместе с вернувшейся группой Пайера экспедиция оставила «Тегетхоф» и начала путь через льды. Это была настоящая пытка. Льды дрейфовало к северу, и за два месяца они удалились от покинутого судна не более чем за полторы мили. В конце июля ветер зашел с севера, так что 14 августа они достигли чистой воды и смогли спустить на воду шлюпки, которые тянули волоком за собой. Двумя днями позже они увидели Новую Землю и последовали вдоль ее западных берегов к югу, пока 24 августа 1874 г. не были приняты на борт русского рыболовного судна, доставившего их в Вардё¹⁴.

Таким образом, экспедиция закончилась благополучно, а открытие Земли Франца-Иосифа позволяет считать ее весьма результативной, хотя Северо-Восточный проход так и не был покорен. Есть, однако, все основания полагать, что Вайпрехт и Пайер могли бы все же достичь цели, пойди они не к северу, а вдоль берега на восток. Оснащение у них было по тем временам первоклассное, немного бы еще удачи (в первую очередь — благоприятной ледовой обстановки) — и, скорее всего, они бы прошли. Что же касается открытой ими земли, то новые исследования показали, что, по всей вероятности, она еще в 1865 г. была найдена норвежским промысловиком Нильсом Фредериком Рённбеком.

Первым, кто прошел Северо-Восточным проходом, был шведский ученый барон Адольф Эрик Норденшельд. Родился он в 1832 г. в Гельсингфорсе¹⁵, а в 1857 г. переселился в Стокгольм. Удостоившись докторской степени, Норденшельд принимает участие в нескольких экспедициях в Свальбард, а в 1868 г. пробует свои силы в походе к Северному полюсу, окончившемся, однако, неудачей. Тем не менее экспедиция дала целый ряд весьма ценных результатов, а во время зимовки на одном из северных островов Свальбарда будущий покоритель Северо-Восточного прохода получил неповторимую счастливую возможность основательно изучать Заполярье и совершать путешествия по его негостеприимным просторам в зимнее время.

Стремясь к конечной цели, он снаряжает в 1875 и 1876 гг. две экспедиции, которые должны были пробиться к устью Енисея. Экипажи судов состояли из норвежских промысловиков. И в первой и во второй экспедиции пользующееся недоброй славой Карское море предстало перед ними полностью свободным ото льда. Впервые в истории судно прошло из Атлантики до устья Енисея. Это вдохновило Норденшельда, и он отважился на более обширную программу: одолеть за один сезон весь Северо-Восточный проход. Вернувшись, он представил свой план королю Оскару II, следящему за арктическими путешествиями. Полярный исследователь, ничуть не сомневаясь, сказал среди прочего, что «бесконечное море» от устья Енисея, вдоль мыса Челюскин до острова Врангеля еще никогда не бороздил ни один корабельный киль — если вдоль этих берегов и плавали, то разве что на лодках. Для опасного плавания необходимо было соответствующее судно. Норденшельд купил в Гётеборге рыболовное судно, которое было перестроено, оснащено специально для плавания в Ледовитом океане и получило новое имя «Вега». Судно имело вместимость 357 брутто-рег. т¹⁶ и, в дополнение к парусному вооружению, было снабжено паровой машиной мощностью 60 л. с.

Экспедиция стартовала из Карлскруны 22 июня 1878 г. «Вегу» сопровождал небольшой пароход «Лена», построенный специально для этого рейса. «Лена», ведомая опытным норвежским промысловиком Хансом Кристианом Йоханнесеном, должна была следовать вместе с «Вегой» до устья Лены. Оттуда «Лена» должна была подняться вверх по реке до Якутска¹⁷, а «Вега» — идти одна на восток, к Берингову проливу.

Между тем не успели оба судна отойти на приличное расстояние от берега, как из-за сильного шторма оказались разлучены друг с другом. Однако оба продолжали идти своим курсом на восток и в начале августа вновь встретились в проливе Югорский Шар. Восточнее пролива их ожидало полностью свободное ото льда Карское море. 19 августа суда миновали мыс Челюскин, и Норденшельд приказал соорудить здесь каменную вышку—гурий, под который заложил в жестяной банке отчет о пройденном пути.

40 лет спустя, когда Руаль Амундсен проходил мыс Челюскин, он установил на этом месте памятник своему предшественнику.

Путешествие протекало успешно; редкая экспедиция причиняла участникам столь мало тягот и волнений, как это плавание. Неизменное везение даже несколько тревожило. Однако умалять заслуги Норденшельда из-за этой редкой удачи ни в коем случае нельзя: разработанный им до мельчайших деталей план был поистине гениален. Сочетание удачи и энергии, дополненное талантом Норденшельда перенимать чужой опыт, позволило экспедиции добиться блестящих результатов.

Вернемся, однако, к хронологическому изложению: в устье Лены Норденшельд распрощался с Йоханнесеном и его людьми. Море было свободно ото льда, ветер — попутный, оставалось только воспользоваться шансом и поднять все паруса. Это было 27 августа, и верилось, что еще несколько месяцев — и «Вега» будет по другую сторону земного шара, в Японии. Две трети пути были позади. Победа была не за горами.

Однако ледовая обстановка становилась все тяжелее, усиливались морозы, надвигалась полярная ночь. После 6 сентября продолжать путь по ночам стало невозможно. Постоянно приходилось опасаться столкновения с большими льдинами. Наконец, 28 сентября 1878 г. продвижение к востоку пришлось и вовсе прекратить. До завершения общего долгого 4000-мильного пути вдоль северных берегов Евразии оставалось всего 120 миль. Однако плотные льды полностью исключали всякую возможность дальнейшего плавания — «Веге» предстояла крайне суровая зимовка.

Льды разошлись лишь после сильного шторма в середине июля 1879 г. «Вега» освободилась из ледового плена и смогла наконец покинуть «зимние квартиры», в которых провела 9 месяцев и 20 дней. 20 августа расцвеченная флагами «Вега» под салют обогнула самый восточный мыс континента — Северо-Восточный проход был покорен!

После ссылки Наполеона I на остров Св. Елены, когда в европейской политике опять наступили спокойные времена, англичане вновь устремили взоры на Север. За два столетия до этого, в 1615 г., Уильям Баффин и Роберт Байлот обследовали Гудзонов залив и пришли к выводу, что найти таким путем Северо-Западный проход никакой надежды нет. Однако за время плавания ими был открыт проход к неизвестному проливу, который Баффин назвал проливом Смит. Пролив был забит льдами, и экспедиция была вынуждена взять курс на юг. На обратном пути открыли еще один неизвестный пролив, получивший имя Ланкастер. Это был тот самый пролив, которому впоследствии суждено было стать большими воротами Северо-Западного прохода. Однако Баффин и Байлот направились в Англию, так и не сделав попытки разведать забитый льдами пролив Ланкастер.

Возвратившись, Баффин высказал мнение, что в «северной части Девисова пролива прохода вообще нет» и дальнейшие поиски окажутся лишь пустой тратой времени и брошенными на ветер деньгами. По-видимому, эта категоричность Баффина и стала причиной того, что в последующие два столетия новых экспедиций на Север не посылали.

Была, правда, еще одна экспедиция в 1619 г. под руководством норвежца Йенса Мунка, которую снарядили датчане. 9 мая 1619 г. Мунк вместе с 64 спутниками вышел в море на двух судах, «Лампренене» и «Энхьёрнинге». Экспедиция закончилась трагедией, самой большой в истории освоения Северо-Западного прохода вплоть до экспедиции Франклина: из 65 человек назад вернулись только трое.

18 апреля 1818 г. из Лондона на судах «Изабелла» и «Александр» вышла экспедиция сэра Джона Росса. Посетив Гренландию, он взял курс к проливу Ланкастер. «Дверь» была лишь слегка прикрыта, однако распахнуть ее Росс так и не отважился: прокрейсировав у входа в пролив несколько дней, он отдал вдруг приказ повернуть на обратный курс, ибо предположил, что это — не пролив, а залив, упирающийся в сушу.

По возвращении в Англию ему пришлось отбиваться от посыпавшихся со всех сторон ударов критики, основанных не в последнюю очередь на заявлении двух участников экспедиции — старшего офицера Уильяма Э. Парри и собственного его племянника Джеймса Кларка Росса, утверждавших, что якобы пролив был свободен ото льда и плавание вполне можно было продолжать. Эта критика обошлась Россу потерей его доброй славы, честь же принять командование над следующей экспедицией, снаряженной в 1819 г., выпала Парри.

Уильям Э. Парри родился в 1790 г. и получил морское образование. В 1807 г., 17 лет от роду, он принимал участие в рейде британской эскадры на Копенгаген. Позднее его послали на Север инспектировать китовый промысел, и за время этой службы он основательно освоил судовождение в арктических водах.

Парри без всяких приключений прошел проливом Ланкастер и пошел дальше на запад, через пролив Барроу. Он открыл длинную цепь островов, в том числе и остров Мелвилл, и продвинулся столь далеко на запад, что по возвращении смог претендовать на вознаграждение в 5000 фунтов стерлингов, обещанное правительством тому, кто первым пересечет 110° западной долготы. Деньги Парри разделил между своими людьми.

Парри ближе всех своих предшественников подошел к конечной цели многовековых поисков — к преодолению Северо-Западного прохода, но, как нередко случалось и прежде, был остановлен льдами и вынужден был зимовать. Две недели пыталась экспедиция пробиться к чистой воде, однако с помощью ветра и парусов это оказалось невозможным.

Ясно понимая, что им предстоит долгая восьмимесячная зимовка, Парри сразу же начал подготовку к ней, чтобы выдержать ее как можно лучше. С первого же дня были введены строгие правила соблюдения личной гигиены. Каждый день, утром и вечером, все должны были являться на «парад чистоты». Каждую неделю проводился врачебный осмотр. Над палубой судна растянули брезент, с тем чтобы участники экспедиции даже в плохую погоду могли гулять и заниматься физическими упражнениями на свежем воздухе. Ежедневная гимнастика и продуманное меню способствовали тому, что цинга экспедицию в целом обошла стороной. Провианта на борту было более чем достаточно. Чтобы не питаться одной надоевшей солониной, часто ходили на охоту. Как особую меру против цинги ввели обязательную выдачу лимонного сока, большую ложку которого каждый выпивал в присутствии офицера. В феврале, когда снова показалось солнце, Парри разослал в разные стороны множество санных экспедиций, хоть и непродолжительных, но сумевших доказать, что они вполне способны самостоятельно удаляться от судна, и собравших таким путем больше сведений об открытых землях, чем за все предыдущие арктические путешествия.

В конце октября 1820 г. Парри снова был в Англии. Экспедиция его оказалась самой удачной из всех, что состоялись до сих пор. Однако сам он был глубоко убежден в том, что Северо-Западный проход, если даже он и существует, никогда не будет иметь практического значения. Парри обосновывал свое утверждение коротким арктическим летом и еще более коротким временем, в течение которого эти воды действительно свободны ото льда. (Соображения его, как нам теперь известно, полностью подтвердились.) Поэтому Парри принялся обдумывать новые арктические плавания, которые могли бы принести практическую пользу в самом недалеком будущем. В одном плане, представленном им адмиралтейству в 1826 г., он предлагает снарядить экспедицию к Северному полюсу. Это была первая научная экспедиция, целью которой был сам полюс.

Весной 1827 г. Парри взошел на борт «Геклы» и взял курс на Свальбард. Он рассчитывал отыскать на севере островной группы защищенную гавань, чтобы отправиться оттуда к полюсу на легких лодках и на санях со стальными полозьями. Однако поиски защищенной якорной стоянки оказались делом нелегким, и когда «Гекла» наконец ее все же нашла, «график движения» был просрочен уже на целых три недели.

21 июля 1827 г. Парри и Джеймс Кларк Росс вместе с двумя офицерами и десятью людьми из команды отправились на север. Шли они пешком, волоча за собой две лодки. Несмотря на сверхпредельные усилия, Парри вынужден был в конце концов признать, что льды сносит к югу быстрее, чем он продвигается к северу. Именно он открыл явление дрейфа льдов в Северном Ледовитом океане.

Когда Парри отдал приказ о возвращении, экспедиция достигла уже 82°45′ с. ш. — рекорд, продержавшийся почти полстолетия. Значение этой экспедиции состояло не столько в достигнутых результатах, сколько в богатом опыте, накопленном ее участниками.

Параллельно с экспедицией Парри опасное плавание вдоль берегов Северной Америки предпринял его ближайший друг Джон Франклин. Позднее он был назначен губернатором Тасмании, но в 1844 г. вернулся в Англию.

Из всех причудливых судеб людей, так или иначе связанных с полярными экспедициями XIX в., судьба этого человека впечатляет больше всего. В надежде, что новые винтовые паровые суда сумеют наконец одолеть льды Северо-Западного прохода, Британское адмиралтейство назначило в 1844 г. сэра Джона Франклина руководителем самой большой из всех известных ранее и самой богатой снаряжением арктической экспедиции. Год спустя на двух судах с экипажами общим числом 134 человек он взял курс на север, чтобы открыть наконец Северо-Западный проход. Суда «Эребус» и «Террор» ходили в Антарктику в 1840—1842 гг. в составе экспедиции Джеймса Кларка Росса, однако после этого были отремонтированы и снабжены паровыми машинами и винтовыми движителями. В случае сложной ледовой обстановки винты можно было вытягивать на борт. Оба судна были оборудованы с комфортом, который ранее считался просто невероятным, например снабжены сложной системой труб водяного отопления для обогревания кают.

Инструкции предписывали Франклину провести суда через проливы Ланкастер и Барроу на запад, к острову Мелвилл. Далее он должен был, не теряя времени на поиски неизвестных островов, проливов и прочего, идти на запад, к Берингову проливу. Прошло два года. Но вестей об экспедиции не было. В адмиралтействе забеспокоились: не случилось ли с Франклином и его людьми чего недоброго? Был снаряжен ряд спасательных экспедиций — зимой 1850/51 г. в районе пролива Ланкастер и дальше к западу перезимовало не менее 220 человек.

Район, где предположительно мог находиться Франклин, был прочесан вдоль и поперек. Первый след обнаружили в 1850 г. на острове Бичи, где экспедиция находилась с 1845 по 1846 г. Однако судьба Франклина все еще оставалась неразрешимой загадкой, разгадать которую удалось лишь в 1859 г. Леопольду Мак-Клинтону.

Мак-Клинток отправился на поиски экспедиции в 1857 г. по настоятельной просьбе леди Джейн Франклин (жены пропавшего без вести Франклина). По рассказам эскимосов и найденному документу удалось наконец восстановить ход событий и узнать о судьбе экспедиции Франклина.

Перезимовав в 1845/46 г. на острове Бичи, экспедиция продолжила плавание в южном направлении, однако оказалась затертой льдами несколько севернее острова Кинг-Уильям. Летом 1847 г. в возрасте 60 лет скончался Франклин. После третьей зимовки оставшиеся в живых попытались пробиться из ледового плена на юг к реке Грейт-Фиш и к форту компании Гудзонова залива. Многие из них еще до выхода в путь были поражены цингой, а в пути погибли все до единого — это самые трагические страницы в истории полярных исследований.

Судьба экспедиции Франклина все еще оставалась загадкой, когда Северо-Западный проход был наконец открыт Робертом Мак-Клуром.

Мак-Клур родился в 1807 г. и, получив морское образование, стал офицером британского флота. Мак-Клур вышел из Англии 20 января 1850 г. Экспедиция состояла из двух судов: «Энтерпрайз» вел Ричард Коллинсон, который как старший по чину и возглавлял экспедицию, Мак-Клур командовал «Инвестигейтором». Маршрут их проходил южнее мыса Горн и далее на север через. Берингов пролив, чтобы вести поиски Франклина в восточном направлении вдоль северных берегов Америки.

«Инвестигейтор» был менее скоростным судном, чем «Энтерпрайз», и спустя некоторое время суда потеряли друг друга из-за тумана и непогоды. Коллинсону пришлось задержаться в пути, и он остановился на зимовку в Гонконге, тогда как судно Мак-Клура, идя под всеми парусами, без заходов в промежуточные порты, пришло к Берингову проливу в соответствии с планом. Обогнув мыс Барроу, «Инвестигейтор» продолжил плавание в восточном направлении. Экипаж постоянно поддерживал контакты с местным населением, но никаких сведений о Франклине никто не сообщал, из чего следовало, что так далеко к западу Франклину продвинуться не удалось.

6 сентября 1851 г. на северо-востоке, в направлении острова Мелвилл, Мак-Клур увидел землю. 9 сентября показалась земля также и с востока. В надежде, что открывшаяся с правого борта земля — не остров Мелвилл, Мак-Клур дал ей имя принца Альберта, а узкость, по которой они плыли, назвал проливом Принца Уэльского. Оптимизму его не было предела: он сразу решил, что выйдет таким путем к проливу Вайкаунт-Мелвилл.

10 сентября пал туман, пролив стал уже, с севера пошел лед и преградил путь. Затертый льдами «Инвестигейтор» дрейфовал туда и обратно. 17 сентября он был всего в 50 км от пролива Вайкаунт-Мелвилл. Смирившись с мыслями о зимовке, Мак-Клур послал на север санную экспедицию. Она стартовала 21 октября, а уже 25 октября участники ее увидели на северо-востоке удивительной красоты льды, с таким восторгом описанные Парри после его плавания к острову Мелвилл в 1819 г. Перед ними раскинулось голубое поле кристаллического льда с высокими горами и глубокими долинами. Днем позже Мак-Клуру удалось увидеть с ледяного холма тянущуюся к востоку высокую гряду полуострова Принс-Альберт. По другую сторону, на западе, тянулись уходящие к северу и далее к северо-западу берега острова Банкс. В лучах восходящего солнца взорам восхищенных людей открылась изумительная панорама, и они ликовали — Северо-Западный проход был открыт!¹⁸

Ни Мак-Клур, ни Коллинсон в 1852 г. в Англию не вернулись, и обеспокоенное адмиралтейство решило послать на их поиски экспедицию из четырех судов. За лето 1852 г. Мак-Клур продвинулся до зимовки Парри на острове Мелвилл. Он оставил там под гурием записку о ходе экспедиции. Наступившая зима помешала продолжению поисков. Зимовка была тяжелой, люди болели. Первая смерть на борту подействовала на всех удручающе, но тут-то и пришла помощь. По счастливому совпадению «Инвестигейтор» обнаружили сразу с «Интерпида» и «Резолюта».

По прибытии в Англию начались нескончаемые празднества по случаю покорения Северо-Западного прохода. Мак-Клур был возведен в дворянское достоинство, а все офицеры повышены в чине.

«Энтерпрайзу» также удалось в конце концов добраться до севера, и он, как и «Инвестигейтор», пошел к проливу Принца Уэльского. О том, что тот же самый путь выбрал и Мак-Клур, Колли неон, разумеется, не знал. После новой зимовки судно взяло курс на юг, а затем пошло дальше в восточном направлении вдоль берегов Северной Америки. Оно прошло проливом Долфин-энд-Юнион к проливу Виктория, ведущему далее к проливам Пил и Барроу, после чего вернулось в Англию. Таким образом, Коллинсон мог все же с полным правом сказать, что открыл еще один из возможных вариантов северного пути из моря Бофорта в море Баффина.

Этим же маршрутом (с некоторыми отклонениями) прошел в 1903 г. на «Йоа» Руаль Амундсен.

Последним прорывом британского флота в Арктику в XIX в. была экспедиция Нэрса. В 1872—1874 гг. Джордж Нэрс руководил экспедицией в Антарктику на «Челленджере», но был отозван, чтобы возглавить северную полярную экспедицию на судах «Алерт» и «Дискавери». Одна из целей экспедиции была, разумеется, побить «рекорд дальности проникновения на Север», отобранный в 1871 г. у Парри американцем Чарлзом Френсисом Холлом. Это удалось Нэрсу, хотя он и пользовался устаревшей техникой, а методика его исследований мало отличалась от традиционной, применяемой еще до Парри. Удачей экспедиция обязана была в первую очередь отличным качествам британских экипажей и непоколебимой отваге молодых офицеров, особенно Альберта Мэркхема.

Неприятности возникли у Нэрса уже у гренландских берегов. С большим трудом ему удалось пройти проливом Смит и завести «Дискавери» в бухту на острове Элсмир, где он и оставил судно на зимовку. Сам же Нэрс пошел на «Алерте» дальше через льды к морю Линкольна, однако вскоре вынужден был искать зимнюю стоянку и для второго судна.

Стало очевидным, что никакой надежды достичь Северного полюса больше не остается. Полярное море сковано льдами, идти же пешком и тащить за собою тяжелые сани людям оказалось не под силу. На долю санных групп выпали тяжелейшие испытания. Тянуть саии приходилось всей командой. Иной раз из-за дрейфа льдов при десятикилометровом дневном марше удавалось продвинуться вперед не более чем на 2 км. Много людей погибло от цинги, почти все страдали снежной слепотой.

Группа лейтенанта Мэркхема на санях-лодках достигла в 1876 г. 83°20′ с. ш., поставив новый «рекорд дальности проникновения на Север». Ему пришлось, правда, бросить одну из лодок, а когда они добрались наконец до судна, половина группы не держалась уже на ногах. Несмотря ни на что, Нэрс вывел все же «Алерт» из бухты и благополучно вернулся в Великобританию, а обязан он был этим счастливой своей звезде да преданной команде. Вопреки всем мрачным прогнозам, экспедиция Нэрса оказалась удачной и проложила путь Роберту Пири, достигшему Северного полюса 33 года спустя.

Карл Вайпрехт, открывший вместе с Пайером Землю Франца-Иосифа, сделал в 1875 г. в Прусской академии наук доклад о полярных исследованиях. Главная мысль его доклада заключалась в том, что в исследованиях чересчур большое значение придается отдельным достижениям, национальным амбициям и честолюбивым попыткам тех, кто первыми решили достичь полюса. Он считал, что успех могут гарантировать лишь деловое сотрудничество, объективность и целенаправленность действий. Доклад Вайпрехта горячо одобрили, а в 1882—1883 гг. по его предложению был проведен первый Международный полярный год. Многие страны основали в различных пунктах Арктики и Антарктики научно-исследовательские станции, так что оказалось возможным провести серию совместных измерений и изысканий. Таким образом, полярные исследования приобрели наконец международный характер.

Но вот ирония судьбы — наилучшие результаты были достигнуты американской экспедицией к острову Элсмир, и в то же время именно эта экспедиция явилась примером оголтелого утверждения национального превосходства, попыткой, как оказалось, достичь цели негодными средствами. Ее история — хроника скорбной трагедии, разыгравшейся за Полярным кругом, и бессмысленной неразберихи в административных инстанциях на родине. Экспедиция была военным предприятием, а участники ее — офицерами и солдатами американской армии, состоявшими под началом майора Адольфа Уошингтона Грили. Грили имел приказ производить метеорологические наблюдения и собирать научные данные, однако, движимый честолюбием, он поставил перед собой цель побить «рекорд дальности проникновения на Север», принадлежавший англичанам. Главный лагерь экспедиции был разбит на том самом месте, где за десять лет до того зимовал «Дискавери» во время экспедиции Нэрса. Стараниями деятельного лейтенанта Джеймса Б. Локвуда в начале лета 1882 г. рекорд Мэркхема был превышен на 6 км. Этот рекорд, 83°24′ с. ш., оставался непревзойденным до экспедиции Фритьофа Нансена на «Фраме» в 1894 г.

Экспедиция Грили началась с многообещающих успехов, однако очень скоро обстоятельства резко ухудшились, ни делового сотрудничества, ни взаимной выручки среди участников экспедиции не было и в помине: Грили не пользовался авторитетом как начальник, а трое из его подчиненных — офицер, сержант и врач — вели себя столь возмутительно, что дело едва не дошло до мятежа. После двух зимовок, так и не дождавшись спасательной экспедиции, Грили принял решение самостоятельно двигаться на юг. Рацион пришлось несколько урезать. Экспедиция имела в распоряжении паровой баркас и китобойный бот. 9 августа 1883 г. покинули лагерь. Все люди были практически здоровы, однако разногласия между ними были настолько глубоки, что они едва переносили друг друга. Маршрут на юг в открытую отвергался. Ситуация приняла столь критический характер, что Грили вынужден был арестовать врача за неподчинение. В конце концов сошлись на том, что надо искать удаленный примерно на 320 км мыс Сабине, где должен был находиться склад.

Жестокие штормы беспощадно хлестали оба суденышка. Все расчеты свои Грили строил в надежде на богатые запасы, загодя оставленные ему армейским интендантством на обратный путь. Однако халатность и равнодушие армейских чиновников перечеркнули все его планы. За оба прошедших лета спасательная экспедиция возила с собой в зону поисков около 50 тыс. продовольственных пайков, на складе же, к которому так стремился и до которого добрался Грили, их оставили всего одну тысячу. Остальные же, предположительно, либо увезли обратно в Штаты, либо загубили вместе с раздавленным льдами судном.

Восемь невыносимо долгих месяцев провели Грили и его люди, укрывшись под перевернутым кверху днищем спасательным ботом на острове Пим у мыса Сабине. К началу 1884 г. Грили оказался единственным оставшимся в живых офицером. С невероятной волокитой отправляли армейские власти спасателей на новые поиски: корабль «Фетис» нашел бедствующую экспедицию лишь 22 июня. Из 26 человек первоначального состава группы (4 офицера, 20 солдат и 2 эскимоса) в живых остались лишь Грили и еще шестеро.

Близился к концу XIX в. Северный полюс, как магнит, с каждым годом все сильнее притягивал к себе полярных исследователей. В 1879 г. лейтенант американского флота Джордж Уошингтон Де-Лонг прошел Беринговым проливом и направился на север, к кромке дрейфующих льдов, намереваясь достичь полюса. Экспедиция закончилась трагически, однако результаты ее представляли особый интерес, ибо именно они явились непосредственной причиной разработки и постройки 12 лет спустя полярного судна «Фрам».

Выбор Де-Лонгом Берингова пролива как исходного пункта для попытки достичь Северного полюса был вполне обоснован. Во-первых, все другие пути не вели прямо к цели. Во-вторых, в то время полагали, что течение Куросио идет на север через Берингов пролив, способствуя образованию открытой воды вдоль восточных и северных берегов острова Врангеля.

Германский полярный исследователь Август Петерман высказал предположение, что «Земля Врангеля» тянется подводным хребтом поперек всего Ледовитого океана на север, а затем, на западе, вновь «выныривает» в виде Гренландии. План Де-Лонга состоял в том, чтобы проследовать как можно дальше вдоль берегов острова Врангеля на север: как знать, не тянется ли благодаря теплому течению чистая вода до самого Северного полюса; пусть даже и не так — в этом случае последний отрезок пути можно пройти на собачьих упряжках.

Судно Де-Лонга «Жаннетта» в 1879 г. (Сан-Франциско). Под первоначальным названием «Пандора» судно участвовало в неудачной попытке сэра Аллена Юнга преодолеть Северо-Западный проход в 1875 г.

Судно Де-Лонга «Жаннетта» длиной около 43 м и водоизмещением 420 т было маленьким даже по тогдашним меркам. «Жаннетта» имела три мачты и была оснащена как барк. Помимо парусного вооружения на ней была установлена небольшая паровая машина, с помощью которой судно могло двигаться в штиль и маневрировать во льдах.

4 сентября близ острова Геральд, открытого капитаном Келлеттом в 1849 г. и названного по имени его судна, «Жаннетту» затерло льдами. Де-Лонг предпринял все, чтобы вырваться из ледового плена: поднимал пар едва не до красной черты, перемещал балласт, обносил вокруг корпуса судна трос (брагу) и пытался продвигаться с помощью лебедки, использовал даже динамит, чтобы пробить дорогу. Все тщетно: «Жаннетта» прочно вмерзла в лед.

Прошло 20 месяцев. Судно за это время продвинулось вперед всего на 500 км. «Нас дрейфовало, как новоявленного "Летучего Голландца"», — писал удрученный Де-Лонг. Но вот 10 июня 1881 г. незадолго до полуночи всех на борту разбудила серия напоминающих землетрясение толчков, сотрясавших «Жаннетту» от форштевня до ахтерштевня. Де-Лонг кинулся на палубу и увидел трещину, медленно расходившуюся вокруг несчастного судна. Один лишь толстый ледяной блок под килем мешал теперь «Жаннетте» свободно поплыть в своей стихии.

Оснастка «Жаннетты»

Однако льды снова стали сжиматься и с еще большей силой, словно в тисках, сдавливать многострадальную «Жаннетту». Судно сплющивалось, разваливаясь не вдруг, а постепенно. Тысячи тонн льда давили с обеих сторон. «Жаннетта» всеми силами пыталась выстоять в смертельной схватке. Однако петля стягивалась все туже, Деревянные детали скрежетали в стыках и пазах, пока не лопались с пушечным грохотом, не выдержав перенапряжения.

Де-Лонг отдал приказ покинуть судно. Обшивку в носовой части продавило; палуба двигалась в такт с то усиливающимся, то ослабевающим натиском льда. В 4 ч утра 12 июня «Жаннетта» затонула.

Большинство припасов успели с судна снять. Для 33 человек снаряжения у Де-Лонга было более чем достаточно: 3 бота, б саней, 23 собаки и продовольствия на 60 суток пути. Экспедиция взяла курс к югу, к Сибири. Ситуация складывалась довольно безотрадная. Июньское солнце расплавило прикрывавший лед снежный наст, так что продвигаться вперед можно было только ценой нечеловеческих усилий. Людям приходилось шагать по колено в снежной жиже. Тянуть за собой тяжелогруженые сани порой было просто невозможно.

Дрейфующие льды напластовывали на их пути все новые и новые торосы. Спустя неделю Де-Лонг сделал убийственное открытие: несмотря на то что они все же продвигались на запланированные 7 км в день, течение гнало льды на север с такой скоростью, что сейчас потерпевшие бедствие были от цели на 45 км дальше, чем в момент старта!

Ужасной этой новостью Де-Лонг поделился лишь с двумя своими офицерами, после чего решил изменить курс с юга на юго-запад. Он рассчитывал на то, что новый курс приведет их к кромке дрейфующих льдов, откуда можно будет, воспользовавшись ботами, дойти до берегов Сибири. Снаряжение, которое им предстояло тащить с собою по льду, весило не менее 8000 кг, а добрая треть людей была уже настолько больна и измучена тяжелой работой, что дальше идти была просто не в состоянии.

И все же, несмотря ни на что, они добрались наконец до открытой воды. 12 сентября Де-Лонг разделил людей по трем ботам, команду над которыми приняли он сам, лейтенант Чипп и механик Мелвилл. Это было опаснейшее плавание сквозь штормы и туманы. Открытые боты постоянно заливало водой, и ее непрерывно приходилось вычерпывать. Суда быстро потеряли друг друга из виду. Лишь двум из них удалось достичь сибирских берегов, тогда как третий бот, под командованием лейтенанта Чиппа, пропал бесследно.

Мелвилл и его люди добрались наконец до сибирской деревни, где встретили к себе самое горячее участие. Де-Лонг и его группа высадились 17 сентября 1881 г. в устье Лены, имея запасы продовольствия лишь на 4 дня.

Люди страдали от жестокого обморожения, однако Де-Лонг умел поддерживать на удивление крепкую дисциплину. Он отдал приказ идти на юг. К 8 октября его группа уменьшилась уже на 13 человек, а сам командир не в силах был сделать дальше ни шагу. Он выслал вперед двух человек, чтобы те нашли помощь, и это им действительно удалось. Почти без сознания, бормоча бессвязные слова, спотыкаясь на каждом шагу, добрели они до становища кочевников и были доставлены оттуда в деревню русских переселенцев Балун. Там сразу же организовали спасательные группы, однако найти остальных людей так и не удалось.

Де-Лонга нашли только следующей весной. Рядом с его трупом лежал дневник, который он заботливо хранил в течение всего пути. В нем были описаны тягостные мучения участников экспедиции, начиная с того момента, когда они покинули «Жаннетту», до последней трагической записи 140 дней спустя.

Попытка Де-Лонга достичь полюса не удалась, но он написал классический отчет о полярном крае, отчет, заканчивающийся едва различимыми каракулями:

Воскресенье. 30 октября. 140-й день. Бойд и Герц умерли сегодня ночью. Коллинз при смерти.

Невозможно себе представить, какие муки претерпели Де-Лонг и его люди, пока смерть не избавила их от страданий. По труднопроходимой местности, обессилевшие, терявшие сознание от голода, они продвинулись на 100 км от места высадки до острова в дельте Лены. Пройти такой долгий и тяжкий путь и погибнуть, когда спасение так близко, буквально в нескольких шагах!

Нельзя не восхищаться мужеством Де-Лонга, который до последней минуты вел свой дневник, его умением поддерживать дух и человеческое достоинство в своих людях. В его записях не содержится ни одного упоминания, что кто-то из команды выступил когда-либо против его приказов и решений. Это особенно примечательно, если учесть, что руководители других американских полярных экспедиций прошлого столетия в условиях куда менее сложных имели со своими людьми значительно больше проблем.

Поход «Жаннетты» закончился трагедией. Он стоил жизни 23 морякам, тогда как научные его результаты выдающегося значения, казалось бы, не имели. И тем не менее именно эта экспедиция, как уже упоминалось, легла краеугольным камнем в фантастический план Нансена пересечь неукротимый Северный Ледовитый океан — план, которому суждено было в корне изменить все существующие до тех пор каноны полярных исследований. Началась новая эра освоения Арктики.

Примечания

*. Многие географические названия оставлены в книге такими, какие существовали в период описываемых событий. В необходимых случаях даны пояснения.

**. Примечания и комментарии составлены на основе литературы, указанной в дополнительном списке. Примечания и комментарии редактора даны без соответствующей пометы.

1. Принцип деления водного пространства на различные бассейны изменялся с течением времени в зависимости от точек зрения ученых. По последним официальным данным площадь Северного Ледовитого океана составляет 14,75 млн км² [3].

2. Глетчер — ледник.

3. Пак — многолетний лед, опресненный с поверхности.

4. Торосы — хаотическое нагромождение льда.

5. Автор имеет в виду, должно быть, жителей Западной Европы. Коренное население восточно-европейского Севера, а также севера Сибири, Чукотки, Гренландии и Аляски, конечно же, уверенно вторглись в Арктику еще до скандинавов. (Пер.).

6. Припай — неподвижный морской лед, образующийся вдоль побережья.

7. Биармия в скандинавских сказаниях VIII—X вв. страна на крайнем северо-востоке территории Восточной Европы, богатая мехами, серебром, моржовой костью.

8. О существовании Северо-Восточного прохода — Северного морского пути из Белого моря в Тихий океан — впервые высказал мысль (в начале XVI в.) русский посол в Риме Д. Герасимов, который был знаком с условиями плавания в полярных водах. Сообщение русского посла явилось толчком к снаряжению многих экспедиций для отыскания этого пути.

9. По другим источникам [6] эти корабли прошли не Карскими воротами, а Югорским Шаром. (Пер.).

10. Согласно [6] начальником флотилии был Най, его заместителем — Тетлагес, а Баренц — главным штурманом, Линсхотен же был торговым комиссаром (Пер.).

11. Свальбард—группа островов в Северном Ледовитом океане. Принадлежит Норвегии. Состоит из архипелага Шпицберген, острова Медвежий. Однако, какие земли подразумевали викинги под названием «Свальбард», доподлинно неизвестно (Пер.).

12. Экспедиция Беринга обошла восточный берег Камчатки, южный и восточные берега Чукотки, прошла через пролив до 67°18′ (названный впоследствии, именем Беринга), не зная этого. Там потеряла из виду землю и вернулась обратно, не разрешив вопроса о проливе.

13. Тромсё — норвежский город, расположенный на небольшом острове Трамсей, в глубине Тромссуна. Гавань его хорошо защищена от ветров высокими и крутыми горами. Издавна служит базой рыболовства и зверобойного промысла в Гренландии и Баренцевом море.

14. Вардё — небольшой норвежский город на прибрежном острове того же наименования, при входе в Варангер-фьорд под 70°19′. Город вырос вокруг старинной крепости Вардёхуз, основанной в 1307 г. вблизи границы с русскими владениями. У поморов известен под названием Варгаева.

15. Гельсингфорс — Хельсинки.

16. В регистровых тоннах исчисляется объем внутренних помещений судна — регистровая вместимость. Валовая регистровая вместимость (объем всех помещений) намеряется в брутто-рег. т.

17. А.М. Сибиряков, один из тех, кто финансировал экспедицию, предназначал «Лену» для постоянной навигации на реке Лена. (Пер.)

18. Открыв южные и западные берега острова Банкс и проливы, отделяющие его от острова Виктория и Мелвилл, Мак-Клур вместе с Э. Бельчером в 1854 г. на санях обследовал последний отрезок Северо-Западного прохода, дойдя до пролива Вайкаунт-Мелвнлл.