6. Люди риска

В конце ноября 1892 г. «Фрам» отбуксировали в Кристианию для установки рангоута, такелажа и машины. Работы выполнялись мастерскими «Акерс Меканиске Веркстед».

Паровая машина так называемого тройного расширения имела мощность 220 л. с. и была сконструирована с таким расчетом, чтобы в случае ремонта могла работать на одном из двух цилиндров. В тихую погоду, при спокойном морс «Фрам» мог развивать ход в 6—7 уз. Чугунный судовой винт был двухлопастный; так же, как и руль, при необходимости в течение нескольких минут он мог быть поднят на палубу.

Машина «Фрама»

Фритьоф Нансен находился в Лондоне, когда «Фрам» привели в Кристианию. 14 ноября 1892 г. он докладывал Королевскому географическому обществу свой план пересечь Полярное море.

По возвращении из Лондона Нансен пишет 2 декабря из Кристиания Арчеру:

...«Фрам» сейчас здесь, и такелаж уже прибыл. В ближайшие дни судно встанет в док. Оно еще порядочно течет, и Иохан Свендсен собирается заполнить корпус водой, чтобы обнаружить течи. Может, это и будет необходимо. Хотя, видимо, не так-то просто сделать по части ликвидирования протечек что-либо эффективное. Герметичность, надо полагать, придет сама собой, когда дерево достаточно разбухнет; однако на это потребуется время. Оснащением судна руководит Свердруп.

Вплоть до весны 1893 г. Арчер работал над изготовлением обеих больших шлюпок «Фрама», которые должны были служить местопребыванием экипажу, если придется по какой-либо причине покинуть судно.

В конце весны 1893 г. в Кристиании начали собираться участники экспедиции. Они съезжались из разных концов страны, движимые различными побуждениями. Общим для всех были стремление участвовать в походе к полюсу и страсть к приключениям, равно как и отличные физические данные. Для большинства из них и сверхнагрузки, и нерегламентированное рабочее время стали давно уже делом вполне привычным. У этих людей было еще одно достоинство — обладая самыми разносторонними познаниями и умениями, любой из них в работе на судне мог не только помочь другому, но и заменить его.

Участники первой экспедиции на «Фраме» с 1893 по 1896 г. Стоят в заднем ряду (слева направо): Блессинг, Нурдаль, Мугста, Хенриксен, Петтерсон, Иохансен. Сидят в среднем ряду (слева направо): Бентсен, Скотт-Хансен, Свердруп, Якобсен, Нансен и Юлл. Впереди посередине (с собакой) Амунсен

Границы между офицерами и командой постепенно стирались, не оставляя при этом, однако, места сомнениям в беспрекословном авторитете руководства. Это была характерная манера общения на судне. И все же дальнейшее длительное совместное пребывание на борту не могло не сказаться на настроении людей, являясь причиной подавленности и раздражительности. Ни один не вышел из пережитого «невредимым».

Когда 27-летний Нансен отправился в Гренландию, он был для большинства авантюристом-одиночкой, лишь очень немногие верили в его блестящее будущее. Теперь же, когда тридцати одного года от роду он взял курс в Полярное море, на его стороне были симпатии целого народа, который с надеждой провожал его. Нансен знал об этом — и понимал, какую ответственность он несет перед людьми.

Исход всякой экспедиции в значительной мере зависит от того, какие люди в ней участвуют.

Первоначально Нансен планировал подобрать команду преимущественно из людей высокообразованных, имеющих опыт морских походов. Однако когда настало время отбирать людей, условие академического образования отошло на второй план. Лишь сам Нансен да еще двое на судне удовлетворяли этому исходному требованию.

Нансен и Свердруп

В походе изъявили желание участвовать не только норвежцы. Это были люди со всего света, имеющие различные профессии и круг интересов: студенты, офицеры, полярные капитаны, матросы, рыбаки и просто любители приключений. Однако многие, узнав о не очень надежной экономической базе экспедиции, в конце концов отказывались. Нансен не мог обещать им особо го жалованья. Он и сам не знал, какими деньгами будет располагать к началу плавания. По этой причине только лишь за месяц до старта, в мае 1893 г., он обратился к британскому послу сэру Арчибальду Джейки с просьбой подыскать для экспедиции геолога, который был бы не только хорошим специалистом, но и обладал необходимыми физическими данными и уравновешенным характером. Все попытки найти такого геолога в Скандинавии потерпели неудачу, не удалось получить согласие и швейцарского геолога Альберта Гейма. В конце концов экспедиции пришлось обойтись без этого специалиста.

Заявки от желающих участвовать начали поступать сразу же после первых газетных заметок о планируемой экспедиции; Единственное, на чем настаивал Нансен, комплектуя экипаж, — непременное участие Отто Свердрупа.

Капитан «Фрама» Отто Нейман Кнопф Свердруп родился в 1854 г. в Биндале на Хельгеландском берегу. В семнадцать лет он впервые ушел в море. В 1878 г. после сдачи необходимых экзаменов несколько лет плавал капитаном.

Теодор Клаудиус Якобсен, родившийся в 1855 г. в Тромсё, прежде чем наняться штурманом на «Фрам», плавал не одну навигацию в Полярном море, а в 1886—1890 гг. служил там же капитаном на яхте.

Механиком стал Антон Амунсен, родившийся в 1853 г. в Хортене, самый старший по возрасту на борту «Фрама». Чтобы иметь больше шансов на участие в экспедиции, он в своем письме с просьбой о принятии в число участников экспедиции убавил себе несколько лет. Амунсен отслужил 25 лет на военном флоте и был нанят Нансеном по рекомендации его начальства в Хортене. О переходе к Нансену Амунсен начал хлопотать еще в 1890 г. В 1893 г. ему предоставили четырехгодичный отпуск с сохранением содержания старшего машиниста военного флота. Он был не только самым старшим в экипаже, но и самым многосемейным:, на берегу он оставил жену и семерых детей.

Вторым механиком стал Ларс Петтерсон, родившийся в 1860 г. в. Борре близ Ландскруны. Он был опытный кузнец и машинист, много лет проработал на военно-морской верфи в Хортене, где познакомился с Антоном Амунсеном и Сигурдом Скотт-Хансеном. Нансену при первом знакомстве он представился под фамилией Петтерсен, сказав, что родился он в Швеции, но родители его норвежцы. На борту допытались вскоре, что в действительности его фамилия Петтерсон, и что отец и мать у него — шведы.

Лейтенант Сигурд Скотт-Хансен написал письмо о желании участвовать в экспедиции уже на третий день рождественских праздников 1890 г. и сравнительно скоро получил ответ с уведомлением о зачислении. Скотт-Хансен родился в 1868 г. в Лейсе, в Шотландии, где его отец был морским священником. Хансен закончил военно-морское училище в Хортене и в 1889 г. получил чин лейтенанта, а 2 августа 1892 г. был произведен в старшие лейтенанты. Скотт-Хансен был самым молодым из участников экспедиции, ему предстояло руководить метеорологическими, астрономическими и магнитными наблюдениями. Особым опытом в этой области он не обладал, а потому воспользовался временем, оставшимся до отправления, чтобы овладеть как можно большим объемом знаний.

В сентябре 1892 г. Нансен пишет гарпунщику Педеру Леонару Хенриксену в Тромсё, не согласится ли тот принять участие в путешествии: экспедиции нужны люди, имеющие практический опыт ледовых плаваний. Хенриксен, родившийся в 1859 г. в Балсфьорде, уже с ранней молодости участвовал в охоте на тюленей. Он, конечно, согласился.

Кандидат медицинских наук Хенрик Греве Блессинг, врач, а впоследствии и ботаник экспедиции, появился на свет в 1866 г. в Драммене. Его включили в состав экспедиции еще до того, как он сдал государственные экзамены, однако он смог закончить учебу еще до отправки «Фрама». Блессинг, кроме того, был отличным лыжником. Провиантмейстером и стюардом Нансен зачислил капитана Адольфа Юлла, родившегося в 1860 г. в Скотёй близ Крагерё. Стрелком, кочегаром, столяром и много кем еще был Ивар Отто Иргенс Мугста, родившийся в 1856 г. в Ауре на Нормёре. С 1882 г. он работал санитаром в больнице. Нансен же зачислил его в качестве «мастера на все руки», среди прочего еще и потому, что, по отзывам, он очень интересовался техникой и неплохо в ней разбирался.

Лейтенант резерва Фредерик Яльмар Иохансен заявил впервые о своем желании участвовать в экспедиции еще в 1892 г. вместе со своим другом. Вакансий не было, но он продолжал писать, соглашаясь даже на должность кока или кочегара. Иохансен родился в 1867 г. в Сквене, в 1891 г. начал учиться в военной школе и год спустя стал офицером запаса. Он был отличным гимнастом, Нансену весьма импонировали его успехи в спорте, и он согласился в конце концов взять его кочегаром.

Бернгард Нурдаль, родившийся в 1862 г. в Кристиании, был зачислен электриком и отвечал за все электрические установки на борту «Фрама». Нанят был по рекомендации Яльмара Иохансена.

Последним, тринадцатым, наняли штурмана Бернта Бентсена, родившегося в 1860 г. в Тромсё. Он появился на борту ранним утром, когда «Фрам» на пути к Северу зашел в Тромсё, а спустя полтора часа, когда снимались с якоря, Бентсен был уже в числе участников экспедиции. Предполагалось, что он пойдет только до Югорского Шара, однако он остался на «Фраме» до конца экспедиции.

Каждый член экспедиции заключил с Нансеном договор, в котором определялись служебные обязанности, оклад и налоги, а также содержалась декларация лояльности, которая недвусмысленно гласила:

Я торжественно клянусь достоинством своим и честью в течение всего предстоящего рейса беспрекословно повиноваться во всем руководителю экспедиции и остальным начальникам и пунктуально выполнять все отданные мне приказы, равно как неустанным своим прилежанием и упорным трудом всячески содействовать достижению удачных результатов.

В случае гибели судна или решения руководства оставить его мои обязанности остаются неизменными и я даю согласие, не рассуждая, целиком и полностью подчиняться руководителю экспедиции, а также приказам моих остальных начальников...

Фритьоф Нансен хотел этой декларацией застраховать себя от возможных трудностей с дисциплиной во время плавания, ибо за время прежних полярных экспедиций по этой части накопился солидный печальный опыт.

В отличие от других экспедиционных судов, состоявших под командованием морских офицеров, где офицеры и команда были разделены жесткими параграфами дисциплинарного устава и получали разное довольствие, все участники экспедиции на борту «Фрама» были на равных и жили в одинаковых условиях. Не пользовался особыми привилегиями и сам руководитель экспедиции. Этот принцип равенства относился и к убранству кают, и к порядку питания на судне: в расположенном в корме салоне питались все вместе, за одним столом. Салон был замыслен как центр всей жизни на борту, где могли встречаться все участники экспедиции. Он был трапециевидной формы и имел длину 4,4 м, ширину большей стороны 5,35, меньшей 3,45 м и общую площадь около 20 м²; при высоте 2,4 м объем помещения равнялся примерно 47 м³.

Салон «Фрама»

Вокруг салона располагались каюты: крайняя по правому борту — Нансена, а точно напротив, по левому борту — Свердрупа. В соседней с Нансеном каюте жил Скотт-Хансен, а напротив него — Блессинг. Поперек салона, замыкая его, располагались две четырехместные каюты. В «машинной» каюте жили Амунсен, Иохансен, Юлл и Петтерсон, во второй, четырехместной, — Мугста, Нурдаль, Якобсен и Хенриксен. Когда появился Бентсен, пришлось позаботиться и о месте для него, так что в каюте стало тесновато. Однако несколько человек постоянно несло вахту, так что все койки в одно и то же время были заняты очень редко.

Из салона через два тамбура можно было подняться на палубу. Каждый тамбур плотно закрывался четырьмя дверями; каждая из них состояла из нескольких слоев досок, пространство между которыми было заполнено войлоком. В салоне у передней переборки между тамбурами находился длинный диван, высокие боковины которого были украшены резными головами драконов. Обивка была выдержана в норвежских национальных тонах — красном, белом и синем. Посередине над диваном висела копия акварели «Дочь северного сияния», написанной Герхардом Мунтесом в 1892 г. С обеих сторон этой картины висели еще две, меньших размеров.

Перед диваном стоял длинный стол, за которым питались все свободные от вахты. Посуда всегда и для всех блюд была одна и та же: эмалированные тарелки и большие эмалированные кружки. Через салон посередине проходила бизань-мачта, окруженная очень узкой, обитой штофной тканью скамьей.

По левую сторону салона, между каютами Блессинга и Свердрупа, стояла механическая фисгармония, репертуар которой включал более ста различных мелодий, от оперных увертюр до популярных танцевальных мелодий. Для прослушивания «концерта» нужно было качать в орган воздух с помощью двух педалей и одновременно вращать рукоятку, укрепленную с правой стороны инструмента. Впрочем, на инструменте можно было играть и как обычно, нажимая пальцами на клавиши.

Под пастельным рисунком Кристиана Скредсвига на противоположной стене салона размещалась стойка для ружей с семью ружьями Крег-Йоргенсена. Всего экспедиция располагала 32 ружьями, 24 револьверами и соответствующим количеством боеприпасов.

У задней переборки салона, посередине между дверьми в обе четырехместные каюты, стояла керосиновая печь. Она не только обогревала помещение, но и служила для его вентиляции. На «Фраме» имелось 16 т керосина для освещения и отопления. Салон освещался несколькими электрическими лампами, в светлое же время года дневной свет проникал через скалляйт¹ из трех слоев стекла. На среднем стекле был изображен норвежский герб — золотой лев на красном щите. Маленький и тесноватый салон «Фрама» был, однако, приветливым и уютным.

Каюты также имели электрическое освещение. Верхнего света в них не было, только в массивных дверях были проделаны небольшие отдушины. Оборудованы каюты были весьма рационально и все — одинаково: узкие, с мягкой обивкой койки, укрепленные вдоль стенок. Привести каюту в милый сердцу вид было личным делом каждого.

В каюте Нансена днем койка служила диваном. На короткой стенке был подвешен запирающийся шкаф, в котором он держал деньги, деловые бумаги и дневники. Вдоль другой стены размещались книжные полки с научными трудами и хорошим подбором норвежской, английской и немецкой беллетристики. Любимыми личными вещами Нансена были большой фотоальбом с видами его дома в Люсакере и рисунок с изображением его жены Евы с дочерью Лив на руках.

Для развлечения во время долгой полярной ночи на «Фраме» была маленькая библиотека избранных произведений европейских классиков. Книги были подарком скандинавских издателей.

На борту «Фрама» имелось хорошее продовольствие: норвежские, датские, германские, американские и австралийские консервы. Эксперты в области физиологии питания словом и делом помогли Нансену: жировая недостаточность, обнаружившаяся в гренландской экспедиции, не должна была повториться; на палубу «Фрама» не должен был ступить известный по другим экспедициям ужасающий призрак цинги.

Экспедиция располагала пятилетним запасом продовольствия и снаряжения. Большая часть снаряжения поступила из-за границы. Продовольствие было размещено главным образом в большом трюме, где был максимально учтен каждый квадратный сантиметр площади. Уголь засыпали в отсеки между днищем и второй палубой, а также в бункера, сооруженные по обеим сторонам машины. Бочки с керосином разместили на второй и верхней палубах. При отплытии «Фрам» был столь тяжело загружен, что над водой оставалось всего 18 дюймов борта!

Нансен решился на особую меру подстраховки: он задумал взять с собой собак. Он принимал в расчет то, что придется, может быть, но какой-либо причине покинуть судно и добираться до суши по льду. В такой ситуации значение собачьих упряжек трудно было переоценить. Поначалу он намеревался закупить собак в Гренландии или у эскимосов Гудзонова залива, но доставить оттуда собак было очень трудно. Поэтому он написал в Санкт-Петербург барону Эдуарду фон Толлю, который много лет занимался исследованиями на Севере Сибири и постоянно пользовался собачьими упряжками для транспортировки снаряжения.

Фритьоф Нансен и Эдуард фон Толль встретились впервые в 1890 г., сразу после возвращения Нансена из Гренландии. Толль к этому времени был уже знаменитым полярным исследователем. В 1885—1886 гг. он возглавлял экспедицию к Новосибирским островам². Плавание было признано великим географическим достижением.

Характерными для Толля были его высокая научная интуиция и способность видеть многие детали во взаимозависимости и правильно истолковывать их. В этом у него было много общего с Фритьофом Нансеном. Между обоими возникла сердечная дружба.

В январе 1893 г. Толль позаботился о приобретении большого числа ездовых собак: было закуплено 30 восточноякутских и 26 восточносибирских собак. Восточноякутских собак должны были принять на борт «Фрама» в Югорском Шаре, в селении Хабарово. Собаки были доставлены Александром Ивановичем Тронтхеймом³, обрусевшим прибалтийским немцем, мещанином города Тобольска. В конце концов экспедиция получила 33 собаки, однако лишь немногие из них пригодились по-настоящему. Нансен взял с собой на «Фрам» и своего любимого пса по кличке Квик, подаренного ему после гренландской экспедиции датчанином Карлом Рюдером.

Не одними собаками помог Толль Нансену. Барон предпринял еще и нелегкое путешествие к Новосибирским островам, где заложил три депо на случай, если «Фрам» погибнет где-либо к северу от них и экспедиция Нансена вынуждена будет возвращаться оттуда пешком на материк.

Следующим звеном в цепочке приготовлений к полярному походу явилось снаряжение Нансеном в Брённёйсунне грузового судна «Урания», которое должно было прийти с углем к Югорскому Шару. Сделал он это с тем, чтобы, прежде чем отправиться в самый длительный этап путешествия, «Фрам» полностью забункеровался в Хабарове топливом.

Последние недели перед стартом были особенно напряженными; то и дело происходили конференции, поступали горы писем, на которые необходимо было отвечать, принимались визиты знакомых и незнакомых, являвшихся с приветами и добрыми пожеланиями, решались проблемы с размещением снаряжения, проводились последние проверки снаряжения и приборов и т. д.

В пятницу, 23 июня 1893 г., в Иванов день, «Фрам» отбуксировали в гавань. Погода была тихая, высокие мачты полярного судна четко отражались зеркальной гладью воды. На островках и мысах полыхали костры в честь самого длинного дня года. Все участники, исключая Нансена, собрались на борту вместе с семьями. Настроение в тесном салоне было торжественным и слегка грустным.

Полярники прощались с семьями и друзьями и принимали пожелания вернуться домой живыми и здоровыми.

Примечания

1. Скалляйт — окно в подволоке каюты, верхний свет. (Пер.).

2. Эдуард Васильевич Толль (1858—1902) руководил также экспедицией в северные районы Якутии, исследовал район между нижним течением реки Лена и Хатанги (1893). В 1900—1902 гг. возглавлял полярную экспедицию на судне «Заря», которая должна была исследовать Новосибирские острова, разыскать легендарную Землю Санникова, пройти Северным морским путем в Тихий океан. Толль пропал без вести при переходе по неокрепшему льду с о. Беннета.

3. Для того чтобы доставить собак к Югорскому Шару, А.И. Тронтхейм совершил продолжительное и крайне тяжелое путешествие в составе каравана с оленями, собаками, женщинами и детьми. Собак он купил в Березове в конце января. 1893 г. Путь проходил по пустынным местностям северной Сибири; из Березова караван шел через село Мужи до верховьев Войкара, далее через Уральский хребет, по рекам Лембе и Усва до верховьев Воркуты, затем к Малому Уралу. В начале июля караван прибыл в Хабарово. Последние недели пути снег стаял и сани приходилось тащить волоком.